Энциклопедия Звездных войн

Кэти Тайерс «Точка опоры»

Kathy Tyers «Balance Point»

Серия «The New Jedi Order»

Перевод: Нат Аллунан и Андрей Савич М.: Изд-во ЭКСМО, 2002

 

Давным-давно в далекой Галактике

ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ

ТОЧКА ОПОРЫ

Со времен установления Новой Республики

Прошло больше двадцати лет. И в Галактику при-

Ходит новая сила: цивилизация йуужань-вонгов.

Орды покорителей под командованием мас-

Тера войны Цавонг Ла достигают орбитальных го-

Родов отравленной тысячелетними технологичес-

кими процессами планеты Дуро.

Столпотворения беженцев вынуждают Новую

Республику идти на рискованную военную опера-

Цию. Хэн Соло и внуки Дарта Вейдера Йакен,

Йайна и Анакин отправляются в систему Дуро…

 

Пролог

Лейтенант Йайна Соло развернула «крестокрыл» на левый борт и пода­ла вперед рычаг, добавив мощности двигателям. Коралл-прыгун йуужань-вонгов совсем истощил ее крылатого напарника. Уворачиваясь от нее, вонг открыл аккуратное черное отверстие в хвостовой части, которое явно поглощало энергию лазеров Йайны.

Она уравняла скорость истребителя со ско­ростью противника и продолжила преследование. С тех пор как полковник Гэвин Дарклайтер пригласил ее в Разбойный эскадрон, за спиной остались десятки боев. Она по-прежне­му гордилась тем, что она — пилот элитного эскадрона, хотя восторженного трепета, конеч­но, поубавилось. Слишком много ночных вылетов по тревоге, слишком много смертей, слиш­ком мало сна.

Но меня взяли в Разбойный эскадрон, раз­мышляла она, резко прибавив еще мощности, не благодаря моим родителям и не из-за того, что в моей семье из поколения в поколение передаются способности контроля над Силой.

Ее взяли за мастерство пилота. Кроме того, в Разбойном эскадроне должен быть хотя бы один рыцарь-джедай.

Противник, которого она преследовала, ата­ковал ботанский ударный крейсер «Чемпион». «Чемп» прикрывал колонну беженцев. Хоск, ин­дустриальный спутник, еще болтался на орбите Каларба. Ситуация мучительно напоминала пос­ледние часы Сернпидаля десять месяцев тому назад. Каларбианские потери могли быть даже больше. Но для Йайны, как и для ее отца, с трагедией Сернпидаля ничто не сможет срав­ниться.

Преследование йуужань-вонгов не могло вер­нуть Чубакку, но оно помогало заглушить мучи­тельные воспоминания. Она сжала пальцы на га­шетке и обрушила на коралл-прыгун потоки огня импульсного лазера. Шквал маломощных разрядов сбил настройку энергопоглотителей противника и истощил их. Как однажды сказал полковник: «Пересчитай ему зубы, а потом вбей их прямо в его глотку!»

Ее приборы показывали, что вихрь поля довина-тягуна ослаб неожиданно для противника. На ведущем мониторе появился маневренный корабль Чисса:

— Я прикрою тебя, Одиннадцатый!

Пора! Йайна сжала пальцы на главной га­шетке, выпустив плотный импульс всех четырех лазеров. Гравитационное поле противника за­метно отклонило огонь ее лазеров, зато теперь можно внести поправку и скомпенсировать это. Два выстрела мимо, зато другие два легли точно, раскрасив колпак кабины сполохами пламени.

Наша тактика позволяет победить их в равном бою. Но бой с ними никогда не бывает равным. Они убивают и будут убивать нас. Их корабли даже способны к регенерации! Йуужань-вонги превратили целые планеты в ин­кубаторы кораллов-прыгунов и разрушили одну из ведущих верфей Новой Республики на Фондоре. Оборона наиболее значимых уцелевших доков — Куат, Мон Каламари, Билбринги — была приведена в полную боевую готовность, к ним были переброшены группы транспортных кораблей.

Коралл-прыгун взорвался тучей раскаленных брызг, кабина раскрылась хрустальными лепест­ками, и он по сжимающейся спирали ушел из зоны огня. Пилот йуужань-вонг не катапульти­ровался. Они всегда погибали вместе с кораблем. Кажется, таков был их собственный выбор.

Но они все прибывали и прибывали, тогда как пилоты Новой Республики возвращались по домам, чтобы защищать свои родные миры.

— Ты молодец, Десятый! — воскликнула Йайна.

— Спасибо, Прутик.

— Завсегда!

Йайна взяла вправо и определила координа­ты крушения.

— Проныры, противник снова объявился в секторе 349-18. Они метят в ходовую часть «Чемпа».

— Принято! — в голосе майора Алинн Варт, командира звена Йайны, зазвенела сталь. — Пора стереть эти кораллы в пыль. Одиннадца­тый, Двенадцатый, за мной!

Йайна дважды ударила по клавише комлинка, подтверждая получение приказа, нажала на рычаг и развернула истребитель вслед за Девя­тым. Они шли под брюхом «Чемпа» так близко и так медленно, что можно было сосчитать его антенны и заклепки.

Командовал «Чемпионом» адмирал Глие'олегг Кру, тви'лекк. После Фондора Йайна слышала о новоиспеченном адмирале или капитане почти после каждого сражения. Недавно были потеря­ны еще несколько миров — Гиндин, Биммиель и Тинна. Здесь, на Каларбе, офицер разведки пола­гал, что чужие пытались перерезать Кореллианскую дугу — прямой гиперпространственный тоннель к Внешним территориям. На Дрюкенвелле и Родии была объявлена боевая тревога.

Другой конвой кораблей каларбиан, включая дюжины беженцев с разрушенной станции на Хоске, только что ушел в прыжок. Несмотря на все усилия найти и уничтожить гигантского довина-тягуна, которого йуужань-вонги, по-види­мому, сбросили на Каларба, Хоск терял высоту с каждым оборотом. Истребители «хироти зебра» были уже далеко, и десять из турболазеров были разрушены. Вражеские корабли, которые на эк­ране выглядели как многоножки, преследовали бронированную луну, пожирая отставшие от ко­лонны челноки. Вышки на полюсе Хоска уже отклонились от нормального положения более чем на 30 градусов. Скоро Каларба станет еще одним мертвым миром, непригодным даже для йуужань-вонгов.

Обогнув шлюзовые отсеки «Чемпиона», Йай­на попала в огненный водоворот боя. Три коралла-прыгуна метнулись к ней, выбросив слепящие языки плазмы. Сердце заколотилось. Она укло­нилась от удара, бросая истребитель во все сто­роны, не спуская пальца правой руки со второй гашетки.

— Спарки, — скомандовала она астродроиду, — мне нужно сто процентов защитного поля на тринадцати метрах!

Сообщение на лобовом экране показало, что Р5, ее верный товарищ со времен поступления в эскадрон, моментально исполнил указание. В на­ушниках загудели помехи. Довин-тягун атаковал ее щит.

Другой чужак шел ниже и левее. Йайна рез­ко вывернула штурвал и налегла на рычаг. Звез­ды крутились вокруг как сумасшедшие, но вни­мание занимал только противник. Иди сюда, вонг. Ближе, ближе...

Система наведения захватила цель. Ликуя, она выпустила протонную торпеду, голубым пла­менем скользнувшую к чужому истребителю, а сама сохранила прежний курс, лавируя меж рас­каленных осколков, сбивавших довина-тягуна с прицела.

— Одиннадцатый, — раздалось в наушни­ках. — Прорывайся к кораблю!

Хаттова слизь! Йайна дернула рычаг и оста­новилась, ощутив жесткий рывок ремней безо­пасности. Истребитель содрогнулся.

— Я подбита! — закричала она.

Прилив адреналина отчасти вернул ей само­обладание. Она посмотрела на приборную доску. По крайней мере, щит уцелел, Йайна разверну­ла корабль. И маневрировать могу.

Но она была в бешенстве. На ведущем дисп­лее кораллы-прыгуны густым роем облепили «Чемпион» и его защитников. И один из них, устремившийся к «Чемпиону», был тот самый, что подпалил ей крылья.

Она прибавила тяги.

Теперь был виден большой вражеский корабль за кормой «Чемпиона». Немного меньше «звезд­ного разрушителя», конфигурацией он напоми­нал причудливое морское чудище. В самой тол­стой конечности, возможно, были органы управ­ления. Два более тонких щупальца торчали на спине, два — на животе. Щупальца на животе уже поливали «Чемпион» ослепительной плазмой.

Два «трезубца» Новой Республики устреми­лись в атаку на новоприбывшего. Разгоряченная погоней за неприятелем, Йайна нажала на га­шетку.

— Проныры! — возглас полковника вернул ее к реальности. — Кто-то только что высосал все защитное поле «Чемпиона». Разберитесь!

Что же они сделали? Еще какое-то убоище приволокли? Неужто проморгала? Йайна на­брала максимальную скорость.

Она пролетала мимо левой кабины «Чемпио­на», когда глубоко изнутри него прорвался свет. Медленно, с жуткой, смертельной красотой в гладком боку «Чемпа» открылась трещина.

— Стикс! — раздалось в ухе. — Одиннадцатый, посмотри, что там!

— Спарки, полный вперед! — крикнула Йайна. — Летим к...

Взрывом ее бросило на панель управления. Педали, казалось, раскрошились, пронзив осколками ноги. Кабина перекосилась, потом и вовсе пропала. В ушах выла сирена, в такт с механи­ческим голосом:

Катапультирование. Катапультирование.

Она призвала на помощь Силу, безнадежно пытаясь защититься. Почти...

Белая вспышка боли погасила сознание.

 

Глава 1

 

Они стояли перед входом в глинобит­ную лачугу, которая служила им до­мом на этой планете. Бурый рабочий комбинезон был покрыт толстым слоем грязи и пыли, волосы свисали на уши лип­кими сосульками, и Йакен искренне жалел, что их длины пока не хватало, чтобы собрать в хвост. Так было бы хоть немного приличнее. Впрочем, за два месяца жизни на Дуро он не то чтобы привык, но кое-как примирился с песчаной пы­лью — неотъемлемой частью местного быта. Рав­но как и с прочими неудобствами, вроде тесно­ты, постоянных скандалов, без которых не про­ходило ни дня, необходимостью маяться в респираторе при выходе за пределы купола и так далее, и тому подобного.

Йакен стоял рядом с отцом, ковырял носком ботинка песок под ногами и почти не прислуши­вался к разговору. Последнее время с ним это бывало. Слишком уж странно вела себя Сила. Или у него просто обострилось чутье? Порой ему казалось, что невидимые кольца Силы опле­тают и душат его, словно стекловидные змеи Жарана. Что-то должно было произойти. Что-то очень важное. Но он понятия не имел, что именно.

Йакен с некоторым усилием оторвался от не­запланированной медитации, заровнял ямку в песке, которую успел расковырять, и честно по­старался вернуться к окружающей действитель­ности. Реальность же выглядела так.

В двух шагах от дверей хижины в позах, нагляд­но демонстрирующих всем желающим (а желаю­щие тихо посматривали, но не спешили, однако, привлекать к себе внимание) конфронтацию между двумя темпераментными особами, стояли его отец, Хэн Соло, и старейшина одного из не­скольких кланов, бежавших на Дуро, Мезза. Как и все рины, она была невысокой, гибкой, к бархатно­му меху не липла никакая пыль (в этом Йакен здо­рово завидовал ринам), в пышной гриве скрыва­лись острейшие шипы. Но в кисточке гибкого хвос­та и на предплечьях пробивалась седина.

— Это были наши корабли, — говорила она, размахивая руками. — Наш конвой, — она вздохнула, и воздух с фырчаньем вырвался из че­тырех отверстий ее хитинового клюва.

Хэн, естественно, тут же фыркнул еще гром­че, да еще и так взмахнул левой ручищей, что чуть не зашиб Йакена.

— Ну прямо щас все брошу и побегу выво­дить ваши корабли в пространство, только пото­му, что вам приспичило проверить системы в работе! Какого ситха вы шарились в запретной зоне, Мезза?!

На мягкой серо-коричневой шкуре Меззы по­явились яркие красно-оранжевые пятна. Синий кончик хвоста мелко задрожал. Йакен уже знал, что у ринов так проявляется раздражение.

— Мы были не в запретной зоне, а на наших кораблях! — рявкнула Мезза. — Что еще за зап­ретные зоны выдумали? Это НАШИ корабли и НАШ конвой, — она нервно теребила поношен­ный жакет с некогда богатой вышивкой, укры­вающий ее массивную грудную клетку. — И не надо снова убеждать меня, что мы должны вам доверять. Вам, капитан, мы доверяем. ВКПБ, вот чему мы не доверяем. ВКПБ и тем, что засели вон там, — она ткнула лапкой в небо.

Губы Хэна дернулись, и семнадцатилетний Йакен почти физически ощутил, как отец изо всех сил сдерживается, чтобы не заржать самым непристойным образом. Хэн вполне мог бы посмотреть сквозь пальцы на несанкционирован­ные изыскания беженцев, особенно на их собственных кораблях. Но сейчас за ними наблюда­ли. Не подавая виду, как его это забавляет, он предположил, что имеет смысл ужесточить пра­вила, установленные ВКПБ в колониях. Предпо­ложил достаточно громко, чтобы слышали по крайней мере несколько малолетних проныр. Они с Меззой, несомненно, еще обсудят это дело без посторонних.

Мезза, естественно, выдвинула встречное предложение относительно того, что с упомяну­тыми правилами следует сделать.

Понаблюдав малость за этим поучительным зрелищем, Йакен сам не заметил, как вновь по­грузился в медитацию, рискуя проковырять не­большую скважину в местном грунте. Он пытал­ся подобрать очередной фрагмент головоломки, которую ощущал в каждый момент своего суще­ствования. Обученный искусству джедаев и не­обычайно восприимчивый от природы, он мог с уверенностью сказать, что Сила приходит в дви­жение. Она меняется.

На этот раз он обязан был найти ключ к раз­гадке.

Заныла правая скула. Он неловко потер ее, отбросил с лица волосы. Надо бы подстричься, но здесь никто не заботится о внешности. Он все еще продолжал расти — плечи раздавались в ширину, ноги вытягивались. Он чувствовал себя нелепым гибридом тренированного джедая и нескладного подростка.

Он прислонился к стене хижины и стал рас­сматривать происходящее за пределами его но­вого дома. Купол, который построил ВКПБ, Вы­борный комитет по проблемам беженцев при Совете Новой Республики, был рассчитан на ты­сячу жителей. Естественно, в него впихнули две­надцать сотен. Кроме этой неприкаянной рин, здесь было еще несколько сотен доведенных до отчаяния людей, хрупких ворсов, вавриан с ог­ромными шарообразными головами и один молодой хатт.

А не знающие жалости йуужань-вонги про­должали метаться по Галактике, разрушая целые миры, порабощая или уничтожая их население. Покрытый буйной растительностью Итор, нео­бузданный Орд Мантелл, Оброа-Скай с его ле­гендарными библиотеками — все пали от рук беспощадных захватчиков. Если йуужань-вонгов и можно было остановить, то никто в Новой Республике не знал, как это сделать.

Мезза возглавляла остатки большего из двух уцелевших кланов ринов. Хэн Соло продолжал с ней спорить, уперев левую руку в бок. Краем глаза он следил за группой малолетних правона­рушителей с юношеским пушком на щеках, ро­весников Йакена.

Кланы ринов занимали один из трех клино­видных массивов Поселения Тридцать Два. Кры­ши их домов были выкрашены в голубой цвет. Синтпластовый купол сходился над головой — серый, как завихрения ядовитых паров снаружи.

 

* * *

 

Йакен прилетел сюда с Корусканта. Не то чтобы ему так уж сильно надо было попасть на Дуро, просто так вышло. Два месяца назад его и Анакина вызвали на Балансирную станцию — массивный гиперпространственный отражатель и гравитационную ловушку в системе звезды Корел. Была надежда, что Анакин, которому уже однажды удалось заставить Балансирную стан­цию работать, сможет сделать это снова. Воен­ный совет рассчитывал спровоцировать атаку системы Корел силами йуужань-вонгов и ис­пользовать Балансир как заградительное поле, чтобы создать ловушку — и уничтожить их там. Однако дядя Люк надеялся, что станцию не при­дется использовать для атаки, что пригодятся только ее оборонные возможности.

Йакен инстинктивно дернулся и опять вы­шел из ступора — на этот раз под влиянием рыка из луженой глотки Хэна. Впрочем, рык ад­ресовался не ему — просто градус спора повысился ввиду появления еще одной стороны. Хотя отец сильно сдал за последние годы, обзавелся сединой и морщинами, но рычал он по-прежне­му. За многие годы, в течение которых ему при­ходилось водить компанию с бюрократами и выносить дроида-секретаря своей жены, терпе­ние так и не вошло в перечень его достоинств.

Романи — предводитель клана, оппозицион­ного клану Меззы, стоял на тропинке, протоп­танной в пыли у хижины Соло и теребил хвост в здоровенных передних конечностях. Предплечья и кончик хвоста Романи сияли белизной меха. За его спиной стояли сотоварищи.

— Так ты говоришь, твой клан, — Хэн ткнул пальцем в Романи, — думает, что ее клан, — па­лец ткнул в Меззу, — пытался угнать все наши транспортники и бросить всех остальных у раз­битого корыта тут на Дуро? Так?

Кто-то из-за спины Романи выкрикнул:

— Я бы на твоем месте держал с ними ухо востро, Соло!

Вперед вышел другой рин.

— Нам неплохо жилось в Корпоративном секторе, капитан. Мы там танцевали и предска­зывали будущее за деньги. Нам было где укрыть наших детей от ядовитого воздуха. И от еще бо­лее ядовитых языков.

Хэн засунул руки глубоко в карманы своего поношенного комбинезона и покосился на Йа­кена.

— Предложения? — прошептал он.

— Они на взводе. Все мы нынче на взводе. Просто дай им выговориться — может, полегча­ет, — ответил Йакен и снова ушел в себя. Ну, настроение у него сегодня такое, что тут подела­ешь? И без него разберутся.

Он поднял глаза. Серый синтпластовый купол привезли на Дуро в виде гармошки и растянули на трех металлических арочных распорках. Бе­женцы укрепляли его с помощью местного ка­менного волокна. Почти половина колонии ра­ботала посменно, укрепляя купол и свои сбор­ные домики. Другая половина трудилась в подземном резервуаре — центре очистки воды, который создал ВКПБ.

— Эй! — заорал вдруг Хэн.

Йакен вернулся в реальность как раз вовре­мя, чтобы увидеть, как из группы Романи куба­рем вылетел молодой рин. Двое спутников Меззы с неожиданным проворством преградили ему дорогу. Через долю секунды Хэн оказался в гуще потасовки. Потасовка, однако, выглядела так элегантно, что не верилось, чтобы кто-то серьез­но пострадал. Рины демонстрировали удивитель­ную природную гибкость, как настоящие гимна­сты. Они вовсю обвивали противников своими белеными хвостами и щелкали клювами, как стадо астродроидов. Казалось, они танцуют, иг­рают, сбрасывают напряжение. Месяцы жизни на голодном пайке в переполненном куполе кого угодно до неврастении доведут. Йакен открыл было рот, чтобы донести до сведения отца эти соображения, но тут его накрыло.

Сначала он задохнулся, легкие словно огнем обдало. Потом его ноги обожгло так яростно, что он почти чувствовал прошивающие их ос­колки.

Йайна?

Наделенные Силой еще до рождения, они с Йайной всегда чувствовали, что с одним из них стряслась беда. Но то, что он ощутил ее через расстояние, пролегавшее между ними сейчас, оз­начало, что дела ее по-настоящему плохи. На миг боль отступила.

— Йайна! — в смятении закричал он. — НЕТ!!!

Он бросился в паутину Силы, пытаясь снова отыскать ее. Он ощущал только неясные тени, кружащиеся рядом. Голос рина, хрипло зовущий меддроида. Он сам как будто растворялся, исче­зал, становился все меньше и меньше, провали­ваясь в пустоту. Он попытался сконцентриро­ваться глубоко внутри или снаружи — чтобы ухватиться за Силу и вытолкнуть себя обратно в мир. Пожалуй, это была самая незапланирован­ная и самая глубокая из его сегодняшних меди­таций. И от результата ее зависело многое. Мог бы он взять с собой Йайну, если бы ему удалось найти ее? Дядя Люк обучал его дюжинам тех­ник концентрации — еще в академии, да и по­том тоже.

Йакен.

Голос прозвучал как отзвук его собственных мыслей, но это был не голос Йайны, а другой — низкий, мужской, отдаленно напоминающий го­лос дяди.

Йакен напрягся и представил лицо дяди, ста­раясь сосредоточиться на этом отзвуке. Ему по­казалось, что вокруг него закружился гигантский белый вихрь, Вихрь подхватил его, затягивая в центр своей сияющей воронки.

Что происходит?

Потом он увидел дядю. Люк Скайуокер в бе­лом плаще с лазерным мечом в диагональной по­зиции — руки на уровне бедра.

Йайна! — мысленно закричал Йакен. — Дядя Люк, Йайна в беде!

И тогда он увидел.

Второй силуэт четко выделялся на размытом фоне — прямой и темный. Высокий, человеко­подобный, атлетически сложенный. Лицо и грудь покрыты извилистыми шрамами и татуи­ровками. Бедра и ноги защищены ржавым доспехом. Из костяшек пальцев растут длинные и острые шипы-когти. И такие же шпоры на пят­ках. Непроницаемо черный плащ стекает с плеч.

В руках чужак держал столь же черный жезл — зеркально отражая позицию Люка. Тьма проти­востояла Свету.

Пытаясь справиться с потрясением, Йакен по­тянулся к ним Силой. За фигурой в белом стояла бездна мощи, лучащаяся Силой, подобно сверхно­вой звезде. Но по другую сторону медленно враща­ющегося диска, на котором стояли обе фигуры, там, где Йакен видел внутренним зрением воина йуужань-вонга, — там он не почувствовал ничего. Вообще ничего. Все йуужань-вонги казались не­одушевленными, если джедаи пытались ощутить их при помощи Силы. Словно неорганические ме­ханизмы, которых йуужань-вонги не признавали.

Чужак взмахнул жезлом. Блеснул лазерный меч мастера джедая, блокируя удар. Его сияние делало все остальное почти неразличимым. Жезл йуужань-вонга казался чернее самой тьмы. Абсо­лютная чернота, больше, чем просто отсутствие света, она казалась живой, но несла смерть.

Вращение открытого диска, на котором сто­яли оба противника, замедлилось. Он состоял из биллионов звезд. Йакен припомнил привычную карту исследованного пространства. Галактика!

Люк занял позицию у Центра Галактики. Он поднял меч, защищаясь. Из кромешного мрака где-то за Внешними территориями приближа­лись еще три татуированных чужака.

Их стало еще больше? Йакен осознавал, что видение битвы, разворачивающееся перед его внутренним взором, отражает что-то из того, что происходит с его сестрой.

Или, быть может, отражает как раз все, что с ней происходит! А что, если эти трое символи­зируют вторжение новых «летающих миров»? А силы Новой Республики и так уже на исходе. Возможно, пытаясь дотянуться до Йайны, Йа­кен вышел на источник Силы — или Сила сама прорвалась сквозь него.

Казалось, Галактика находится в положении неустойчивого равновесия, балансируя между Светом и Тьмой. Люк, стоящий у центра, урав­новешивал темных захватчиков. Но если число их возрастет, равновесие будет нарушено.

—Дядя Люк! — закричал Йакен. — Что мне делать?

Люк отвернулся от тройки йуужань-вонгов. Одарив Йакена свинцовым взглядом, он бросил ему свой лазерный меч. Тот с тихим жужжани­ем полетел по плавной дуге, очерчивая зеленый контур на проекции Галактики.

Неотрывно следя за нападающими, Йакен почувствовал, как другой враг пытается достать его — гнев рвался из глубины сердца. Страх и ненависть помогли ему собрать все силы в кулак. О, если б он только мог, он бы уничтожил йуужань-вонгов и все, что за ними стоит. Сейчас... Он протянул ладонь...

И рука осталась пуста.

Оружие джедая плавно проплыло мимо него.

Когда гнев оставил его, страх взял Йакена за глотку. Сердце его отчаянно заколотилось. Йакен заметался, пытаясь использовать Силу, что­бы уйти из-под удара. Лазерный меч Люка про­должал плавно удаляться от него, становясь все менее различимым на расстоянии. Колебания Галактики нарастали. Темные, несущие смерть вихри стали собираться вокруг чужих воинов. Безоружный Люк вытянул вперед обе руки. Он, а затем и его противники выросли до совсем уж невообразимых размеров. Теперь вместо фигур Йакен видел Свет и Тьму, две противоборствую­щие силы. Мощь и величие Света заставили его содрогнуться. Галактика стала клониться во Тьму, но Йакен ничего не мог поделать. Ослеп­ленный и зачарованный, он стоял и смотрел на ужасающий Свет.

Джедай не знает страха... Он слышал это ты­сячи раз, но сейчас им владела не малодушная трусость, а благоговейный трепет, непреодоли­мое желание оказаться рядом. Чтобы служить Свету и нести всюду его величие.

Но по сравнению с силами, что сражались вокруг него, он был не более чем песчинкой. Бес­помощной и безоружной. Все из-за одной-единственной вспышки черной ярости. А вдруг эта оплошность окажется фатальной для него? Или даже не только для него, а для всей Галактики?

Голос, похожий на голос Люка, но более низ­кий, заставил пространство содрогнуться.

— Йакен, — прогрохотал он, — держись крепче!

Горизонт отклонился еще сильнее. Йакен рванулся вперед, чтобы добавить свой небольшой вес на сторону Люка, к Свету.

Он оступился. Он задел руку Люка, но опять промахнулся. Он чуть-чуть, совсем немного, не дотянул до светлой стороны, и опять его вес ос­тался на чаше весов Тьмы.

Люк мертвой хваткой вцепился в его руку. Держись, Йакен! Опора под ногами накренилась еще больше. Звезды потухли. Воины йуужань-вонги карабкались все дальше. Целые созвездия мигали и гасли, тьма растекалась под когтисты­ми лапами врагов.

Было ясно, что разрозненная сотня джедаев не может спасти Галактику от этой угрозы. Достаточно, чтобы один-единственный чело­век, оказавшийся в центре событий, сделал один-единственный неверный шаг в один-единственный критический момент — и все, что они поклялись защищать, будет уничтоже­но. Никакая армия не сможет остановить это вторжение, потому что это — битва духа. И если человек, от которого в какой-то момент зависит все, перейдет на сторону Тьмы — или просто неправильно использует внушающую одновременно ужас и восхищение светлую Силу — весь знакомый мир рухнет в душную тьму.

— Это так? — закричал Йакен через непрео­долимую пропасть пространства.

И снова ему ответил до боли знакомый голос, слишком низкий, чтобы принадлежать Люку:

— Держись, Йакен!

Один из йуужань-вонгов рванулся к нему. Йакен двумя руками вцепился в против­ника...

И ощутил в руках тонкую простыню. Он ле­жал на спине, на больничной койке под гофри­рованной синтпластовой крышей. Комната была побольше, чем в стандартных хижинах бежен­цев. Должно быть, это был медотсек в конт­рольном центре.

— Привет, мелкий, — произнес другой до боли знакомый голос, растягивая слова. — Рад, что ты снова с нами.

Йакен поднял глаза. Его отец стоял рядом и криво улыбался. Множество беспокойных морщинок разбегалось от уголков его глаз. За его спиной рин по имени Дрома теребил и тискал свою красно-синюю кепочку. Его длинные усы уныло обвисли. За последние месяцы Дрома стал отцовским... Йакен не мог подобрать точного слова. Другом? Помощником? Во всяком случае, не партнером или напарником, но чем-то он оп­ределенно был.

Самый дорогостоящий из дроидов колонии, меддроид 2-1Б, которого Хэн обзывал «Незнамогде», топтался с другой стороны койки, от­ключая аппарат искусственного дыхания.

— Что случилось? — Хэн выглядел совершен­но сбитым с толку. — Головой ударился при по­садке? Ты тут так сдал, что...

Дрома указал на меддроида и закончил фразу Хэна:

— Тебя уже хотели положить в ванну с бактой.

Рины очень проницательны и достаточно вос­приимчивы, чтобы уловить намерения человека и закончить то, что он недоговорил.

Хэн резко повернулся к приятелю.

— Слушай, ты, волосатая рожа! Если я хочу что-то сказать, так я и скажу!!!

— Йайна, — пресек перепалку Йакен.

Удары сердца отдавались в затылке. Очевид­но, он все-таки ударился головой, когда падал. Он открыл было рот, чтобы описать, что он ви­дел, но не решился. Хэна и так смущала эмоци­ональная подавленность Йакена и то, как он старался избегать участия в расследованиях и спасательных миссиях джедаев. Но чем больше Йакен пытался избегать дел джедаев, тем мень­ше Сила давала ему покоя. Такова была его судь­ба. Династия, ситх подери!

И если жизни миллиардов так сильно зависят от точки равновесия, что один неверный шаг может все погубить, имеет ли он право даже упоминать о своем видении, пока его собствен­ная стезя не определена? Однажды предвидение опасности уже подвело его. Йуужань-вонги заш­ли так далеко, что могли бы посеять один из сво­их убийственных кораллов прямо у него под но­сом. Может быть, сейчас он получил предупреж­дение о возможной опасности. Кто знает, что откроется перед ним?

Это видение не приблизило его к разгадке.

— Что? — спросил отец. — Что с Йайной?

Йакен зажмурился. Он не хотел использовать Силу как банальное средство от легкой головной боли. «Ну что же, — с мольбой спрашивал он невидимую Силу, — что ты от меня хочешь? Что я должен сделать?»

И не получится ли так, что, пытаясь предотв­ратить катастрофу, он лишь приблизит ее?

— Нам надо связаться с Разбойным эскадро­ном, — выдавил он наконец. — Думаю, с ней стряслась беда.

 

Глава 2

 

На другом конце контрольного центра маленькая и изящная женщина рин качала на коленях детеныша. Стену перед ней занимали дисплеи — в ос­новном неработающие. У соседней стены дремал единственный представитель хаттов — Ранда Бесадии Диори. Во сне его желто-коричневый хвост подергивался.

— Пиани, — Хэн Соло влетел в центральный зал, наступая Йакену на пятки, — нам нужна связь.

Улыбка медленно сползла с лица Пиани. Рины были настолько восприимчивы к языку тела, что она, возможно, даже могла бы понять, что именно их беспокоит.

— Межпланетная? — спросила она.

— Да, — кивнул Йакен. — Можешь запус­тить релейный передатчик? Нам нужно передать сообщение моей сестре в Разбойный эскадрон.

Пиани уложила спящего ребенка в пузатую корзину на полу.

— Я попытаюсь, — пообещала она. — Но вы же знаете адмирала Диззлевита. Садитесь, я уго­щу вас беджами.

Она подошла к плите, где рядом с объемис­той бадьей кафа варилось несколько небольших темных грибов. Беджи было очень легко выра­щивать — высеял чан со спорами, подождал не­дельку и можешь приходить с корзиной. Они стали стандартной диетой для беженцев.

Йакен совсем не чувствовал голода, а Хэн ух­ватил один из грибов и стал понемногу откусы­вать. Постные вареные беджи были несказанно безвкусными, но матриархи рин ревниво берег­ли свои душистые травы.

— Соло?! — Ранда восстал ото сна, заворочился и тяжело перетек в вертикальное положе­ние. — Чего вы тут забыли?

Йакен старался ладить с Рандой. Еще тот был тип. Начинал он как торговец спайсом. Потом хатты послали его добывать новых рабов для йуужань-вонгов. На Фондоре он сбежал — во вся­ком случае, так говорили.

— Отправляем сообщение для Йайны, — беспомощно промямлил Йакен. Джедаи не знают страха, учили его. Страх — на стороне Тьмы.

Страх за себя он еще мог отринуть. Но за Йайну? Его опасения за сестру не помогут ей. Они связаны между собой сверхъестественно глубоко.

Ранда перетек ближе. Он был еще молодой, относительно легкий и достаточно гибкий, чтобы передвигаться своими силами.

— A ты что тут делаешь? — спросил его Хэн.

Ранда выпятил скошенную грудь.

— Я же тебе говорил. Моя мать Борга, бере­менная моими соутробцами, не щадя живота своего защищала Нал Хутту, притом что только половина кланов поддержала ее, ну и так далее... И где я теперь оказался? Сижу тут на мели, без корабля, словно один из этих идиотов ворсов. Так вот, я хочу, чтобы у меня был доступ к видеокана­лу. Круглосуточно. Тогда смогу узнавать новости с моей родины и избавлю ваших рабочих от...

— Мы еще поговорим об этом, — перебил его Хэн. — Пиани, что...

Пиани хмуро отодвинулась от консоли.

— Я даже не смогла достучаться до Диззлевита. Он приказал, чтобы штатские не подключа­лись к реле без специального разрешения, — пе­редразнила она голос адмирала. — Так что я по­слала запрос, — она тряхнула тщательно причесанной гривой длинных волос. — Я извещу вас, как только что-нибудь получится.

Хэн мрачно уставился в пол. Они с адмира­лом Дарезом Вухтом дважды схлестнулись в пер­вую же неделю пребывания на Дуро. Адмирал далее не пытался казаться гостеприимным по отношению к беженцам.

Расчет был на то, что йуужань-вонги не обра­тят внимания на планету, которая и так была по­чти безжизненной. Комитет, когда подыскивал место, чтобы разместить миллионы беженцев, ударил по рукам с Правящим Домом Дуро, одним из немногих оставшихся местных правительств, которые еще были согласны принимать бежен­цев. Переселенцы могли бы помочь осваивать по­верхность планеты, восстанавливать разрушенную промышленность и взяли бы на себя плантации синтетической пищи, которые все еще кормили население орбитальных городов Дуро. Коренные жители Дуро, которые давно уже все пересели­лись на орбиту, могли бы вернуться домой. Переселенцы с их опытом ведения военных действии, как было доказано, даже могли бы помочь оборо­нять жизненно важные для Дуро центры торговли и промышленности, включая одну из десяти луч­ших верфей, уцелевших в Новой Республике.

Но беженцы отнюдь не спешили идти добро­вольцами в армию в таких количествах, о кото­рых мечтал Вухт.

Под командованием адмирала Вухта находи­лась система перекрывающихся планетарных щитов, четыре эскадрона истребителей и звезд­ный крейсер Мон Каламари «Поэзия». Вухт пре­доставил убежище переселенцам только при ус­ловии, что орбитальные города будут переобору­дованы под производство военной техники. После гибели верфей Фондора Новая Республика начала спешно рассредоточивать производства, опасаясь, что крупные верфи являются слишком уязвимыми целями.

К сожалению, большинство оставшихся во­енных кораблей Республики было передислоци­ровано из этого района в систему Ботавуи или за пределы зоны Кореллии. Йакен слышал, что адумари пытались нанести фланговый удар по пози­циям йуужань-вонгов близ Билбринги. Он наде­ялся, что это правда.

Йакен стал рассматривать коммуникацион­ную панель, за которой сидела Пиани.

— Какой кабель ведет к Порталу? Мы не мо­жем как-то заставить их послать сигнал быстрее?

Соседнее поселение, Портал, имело защищен­ный спутниковый канал связи, даже межпланет­ной, благодаря тому что тут размещалось офици­альное представительство ВКПБ. Купола были соединены также изолированными волоконными кабелями, но их с большим аппетитом пожирал единственный выживший вид фауны Дуро — жуки-мутанты фефжэ. А для прямой радиосвязи здесь была слишком плотная атмосфера.

Как и следовало ожидать, Пиани отрицатель­но покачала головой:

— Портал выходит на внешнюю связь раз в два дня.

Портал был основан раньше и успел занять приоритетные позиции перед недавно образо­ванными, недостаточно обжитыми еще поселе­ниями. Нам бы такую организованность, поду­мал Йакен, не в укор отцу. Хэн отдал Поселе­нию Тридцать Два всю душу. Тридцать Второе обслуживало трубопровод, обеспечивавший Портал водой, которую качали из старых прону­мерованных шахт. Портал поддерживал комму­никационный кабель и дополнительные пище­вые производства Тридцать Второго.

Хэн засунул руки глубоко в карманы и, под­няв бровь, внимательно посмотрел на Йакена.

— Не гонишься ли ты за миноками в порха­ющей ловушке?

— Думаю, нет, — Йакен убрал длинные воло­сы за уши. — Не хотелось бы тебя беспокоить...

— Мы на войне. Покой нам только снится.

В следующую минуту никто из них не упомя­нул Чубакку, и Йакен осторожно перевел дух. В эти дни почти каждому пришлось потерять кого-то из близких. У Пиани тоже муж не успел вовремя в столицу Гиндина и опоздал на эвакуа­ционный корабль. В лучшем случае он был уже мертв. Всем сейчас приходилось терпеть.

— Чем я могу помочь? — подполз Ранда.

— Ничем, — отрезал Хэн. Он повернулся к Йакену:

— Скажи мне, если это действительно важ­но. Я посмотрю, что мы сможем подключить на «Соколе», — он кивнул на ворота главного внешнего шлюза купола.

Те из судов конвоя, что поприличнее, были при помощи гигантских краулеров, предназна­ченных для восстановительных работ, отбукси­рованы из зоны высадки и припаркованы под пандусами, защищенными от коррозии. Моло­дежь из клана Меззы только что попалась охра­не при попытке проникнуть туда. Минуты три Йакен разрывался между беспокойством за Йайну и нежеланием осложнений с админист­рацией.

— Да, — подтвердил он, виновато взглянув на Пиани, которая тоже принадлежала к клану Мез­зы и была ненамного старше нарушителей, — это важно.

— Ладно, — Хэн ткнул пальцем в Ранду. — Ты останешься здесь. Дай мне знать, если будут новости с Нал Хутты.

— Можете положиться на меня, капитан, — Ранда стянул бедж с тарелки Пиани и засунул его в рот целиком.

 

* * *

 

Двенадцать минут спустя Йакен пытался умо­ститься в кресле второго пилота «Сокола». Хэн хлопнул по древней переборке, но не шутя, как это привык наблюдать Йакен, а раздраженно.

— Эй! — прорычал Хэн. — Металлолом ис­копаемый! Мне что, до завтра ждать, пока ты за­пустишь генератор?

«Сокол» неспешно выдал единственный и не­повторимый набор вспышек света.

Хэн рухнул в капитанское кресло и щелкнул парой-тройкой переключателей.

— Дадим ему пару минут, чтоб врубился.

— Хорошо, — согласился Йакен. На языке вертелось «известное дело», но он понимающе сдержался. Хэн уже достаточно оправился после гибели Чубакки, чтобы кое-что переделать на «Соколе»: поставил газоочистители получше, внешнюю обшивку перекрасил в матово-черный цвет, при виде которого Чубакка бы взвыл. Но он так и не заменил кресло второго пилота. Йакена, когда он бывал на борту, всегда немного нервировала канонизированная груда хлама.

Йакен обратил внимание на связку проводов, торчащую из полуразобранной переборки. Хэн и Дрома выбирались сюда и раньше. Хэн называл это «ковырянием», а Дрома — «лечением».

Они молча ждали. В памяти Йакена всплыли недели, когда беда Хэна подкосила их всех. Он вспомнил бар, в котором Хэн пытался залить горе. Вспомнил ту самую страшную ночь, когда Хэн сказал Лейе такие слова, которые вообще никогда не следовало говорить и которые очень трудно стереть из памяти. Йакен никогда не упоминал об этом при маме. Наверное, она на­деялась, что он все забыл.

Йакен сомневался, что отец помнит свои сло­ва. И надеялся, что и маме как-нибудь удастся их забыть.

Боль — это не всегда плохо, как ни странно. Йакен почти хотел, чтобы боль Йайны снова ворвалась в его сознание. По крайней мере, это означало бы, что она жива.

Через несколько минут они все будут знать точно.

Сложная последовательность гудков огласила кабину — пришло подтверждение вызова. Хэн щелкнул по плитке на переборке.

— Говорит Соло, на борту «Тысячелетнего Сокола». Вызываю Корускант, вооруженные силы Новой Республики. Дайте офис полковни­ка Дарклайтера.

Они ждали дальше.

— Йакен, — мягко сказал Хэн, — почему ты боишься использовать Силу? Два года назад ты пылал энтузиазмом не меньше Анакина. С тех пор как ты здесь, я не разу не видел, чтобы ты занимался.

Йакен сжал руки на подлокотниках кресла Чубакки.

— Это нелегко объяснить, — пробормотал он.

Отец вовсе не критиковал его позицию. Он просто не мог понять. С самого начала он гово­рил, что будет рад, если Йакен станет помогать ему. Но Йакен, будучи вне большой драки, не­отвратимо отрывался и отставал от своих братьев-джедаев.

— Попытайся, — Хэн настойчиво посмотрел на него.

Йакен рассказывал отцу, что произошло на Балансире. Мощный гиперпространственный от­ражатель и гравитационная ловушка откликну­лись на воздействие Анакина, все получилось. Балансир снова ожил, как это уже случилось од­нажды.

И в этот момент флот йуужань-вонгов — ко­торый Новая Республика хотела заманить в ло­вушку у Балансира — вышел из гиперпростран­ства почему-то вблизи Фондора.

Двоюродный брат Хэна Тракан Сал-Соло был убежден, что мощный отражатель Балансира не­обходимо использовать как наступательное ору­жие. Он пытался заставить Анакина нанести удар по йуужань-вонгам через огромное рассто­яние, разделявшее системы.

Йакен умолял брата не делать этого. Этот вы­стрел мог оказаться величайшим злом.

Анакин внял доводам Йакена. В тот момент братьев объединяло ощущение, что они все дела­ют правильно.

А потом управление захватил Тракан. Он раз­громил силы йуужань-вонгов и заодно погубил каждого десятого из доблестной флотилии, кото­рую хапаны послали на помощь Новой Республи­ке благодаря дипломатическим усилиям Лейи Органы Соло. Йуужань-вонги отступили, уцелев­шие хапаны вернулись домой, а Тракан Сал-Соло пожинал лавры героя.

«Если бы я тогда выстрелил, хапаны остались бы живы», — настаивал Анакин. Йакен почти неделю не хотел признавать его правоту. Потом сомнения проникли к нему в душу. Может быть, Анакин дей­ствительно мог совершить все это? Уничтожить чу­жаков, уберечь хапанов, спасти Фондор?

Когда, в какой момент жесткая самозащита переходит в ту жестокость, что запретна для джедаев?

Захватив с собой только лазерный меч, Йакен улетел с Корусканта на Дуро. Раз он не может сражаться в одних рядах с дядей Люком и други­ми, он, по крайней мере, поможет отцу решать проблемы беженцев.

Теперь нет сомнений, что он выбрал верный путь.

— Я только знаю, что нельзя победить Тьму при помощи Тьмы, — ответил он отцу. Сооб­разив, что сама по себе эта фраза ничего не объясняет, он попытался снова. — Быть мо­жет, джедаи пытаются бороться с насилием при помощи насилия. Иногда мне кажется, что чем больше ты борешься со злом, тем больше ты усиливаешь его.

Хэн Соло открыл было рот, чтобы возразить, но Йакен продолжал:

— Для нас это разные вещи, — настаивал он. — Если мы используем Силу во зло, это мо­жет привести во Тьму. Но где та грань, за кото­рой применение силы становится насилием? Ее ведь нельзя провести четко...

Сигнал вызова оборвал его.

— Разбойный эскадрон, — раздался в кабине звонкий голосок. — Офис полковника Дарклайтера. Капитан Соло, это вы? Мы как раз пыта­лись связаться с вами.

— Угу, это я. Мы хотели узнать, как Йайна?

— Доброго времени суток, между прочим, — ответил голос. — Говорит майор Харфиз. «Крестокрыл» Йайны был уничтожен в бою. Ей при­шлось эвакуироваться. Пилот парного истребите­ля подобрал ее.

— Ранения?

— Ноги, грудная клетка. Ей лучше полежать в бакте.

Хэн хмыкнул, а Йакен вздохнул с облегчением.

— Ее скафандр выдержал, — продолжал май­ор, — но она находилась слишком близко к атакуе­мому крейсеру, когда у него взорвался двигатель. Она попала под массированное воздействие излучения.

У Йакена кровь застыла в жилах.

— Она выживет?

Хэн эхом повторил его вопрос в микрофон.

Майор замялся.

— Насколько мы можем судить по накоп­ленному опыту — да. Мы проинформируем вас, как только что-нибудь станет известно. Мы пы­таемся связаться с ее матерью. Лейя с вами?

— Разве она не вернулась на Корускант?

— Нет, капитан. ВКПБ, кажется, потерял ее из виду...

— Потерял из виду? — саркастически повто­рил Хэн. — Извините, тут я ничем вам помочь не могу.

Йакен дернулся к консоли.

— Я могу задержаться здесь, — предложил он. — Попытаюсь найти ее.

Хэн смотрел куда-то сквозь него.

— Конечно, — кивнул он. — Валяй.

Боль в его голосе заставила Йакена снова вспомнить о размолвке родителей.

 

Лейя Органа Соло вглядывалась в темный угол, где застыл тенью ее юный телохранитель, Басбакхан. Она не принимала участия в проек­тах планетарного масштаба с самого... как там бишь звали родной мир Басбакхана? Хоногр?

Она сидела во главе длинного стола из искусственного дерева в окружении ученых мужей. Ученые мужи ссорились. Долго и со вкусом. Больше всего на свете ей хотелось уронить голо­ву на руки, закрыть глаза и заткнуть уши. И си­деть так, пока они не прекратят закатывать сце­ны и впадать в детство.

Что Дуро делает с людьми...

Но пока Фей'лиа мертвой хваткой держит бразды правления на Корусканте, ей остался только этот единственный способ продолжать укреплять Новую Республику, защищать репутацию джедаев и изматывать себя так, чтобы вече­ром, когда падаешь в койку, уже не было сил думать о собственной разбитой семье. Весь год она моталась из конца в конец Галактики, хвата­ясь за любую административную или диплома­тическую работу, какую бы Совету Новой Рес­публики ни вздумалось взвалить на нее.

Несмотря на то что она устала до потери со­знания, этот проект на Дуро мог стать самым значительным из всех, в которых ей приходилось принимать участие. Перестройка целого мира в эти жуткие времена была бы огромным дости­жением.

Специалист по реконструктивной метеороло­гии грохнула кулаком по столу.

— Слушайте, — прорычала она, сверля взгля­дом грузную и покрытую мехом тушу тальца, си­девшего напротив нее. — Была масса веских при­чин устанавливать наши купола в засушливой об­ласти. Самые ядовитые токсины содержатся в осадках. Любое поселение, расположенное во влажном поясе, как Тридцать Второе например, будет абсолютно непригодно для многопольного земледелия, но зато идеально подходит для водо­очистительных работ. Если мы попытаемся изме­нить схему ветров, мы вызовем экологическую катастрофу!

— Да заметит ли ее кто-нибудь вообще, эту катастрофу? — тальц сидел, прикрыв нижнюю пару больших глаз, а его маленькие верхние глаз­ки изредка помаргивали. — Для многопольного земледелия воды нужно больше, чем вам кажет­ся... — он чуть не опрокинул стол на Лейю. — Ни здесь, ни в других районах мы не можем рассчитывать на грунтовые воды. Они насыщены растворенными токсинами, и поднять их к по­верхности будет стоить недешево.

— Да, кстати... — Хо'Дин-агроном держал свои зеленоватые руки на столешнице, его ноги едва умещались под столом. — Я бы попросил выделить Четвертый сектор под заболачивание. У меня в разработке несколько видов овощных секций...

— Уважаемый коллега, я глубоко извиня­юсь, — вступил агроном, специализирующийся на злаковых культурах. — Но Четвертый сек­тор планировалось отдать под злаки!

— А где Крие'Ар? — метеоролог Сидрис Колб задала вопрос, который давно вертелся у Лейи на языке. Доктор Дассид Крие'Ар пропус­тил почти все еженедельные совещания.

Нет, его трудно винить, подумала Лейя, гля­дя, как Хо'Дин возвращает деку с еженедельным отчетом ее помощнице, Аббеле Олдсонг. На каж­дом совещании все они загружали отчеты о ходе текущих исследований в административную базу данных Лейи. Крие'Ар, агроном-генетик, посы­лал отчеты в отдельной деке.

Но Лейе приходилось встречать множество куда более эксцентричных людей. У гениев это в порядке вещей — они не только в своем любимом деле отличаются оригинальностью мышления, что позволяет им совершать открытия и прочие вели­кие деяния, но и по жизни чудаковаты. Чего стоил хотя бы ледоруб-интель Закариш Гент...

Нет, ну это ж как надо было воодушевиться идеей создания нового дома для беженцев, поте­рявших все, кроме самой жизни (и рисковавших потерять и ее тоже), чтобы согласиться быть по­средником между шайкой постоянно грызущих­ся между собой ученых и оставшимся на Корусканте ВКПБ! Исследователи чувствовали себя го­раздо лучше в своих лабораториях — в одиноче­стве или с парой лаборантов. Там им самое место.

Она не поставила своего имени под после­дним отчетом. Слишком устала иметь дело с но­вым поколением столичных бюрократов, с их плохо скрываемым пренебрежительным отношением. Если им будет по-настоящему нужно, они ее найдут.

К работе группы Крие'Ара придраться было трудно. Они были по-настоящему преданы свое­му делу. Наиболее серьезным их достижением в сотрудничестве с выдающимся микробиологом доктором Вилливолтом была бактериальная сре­да, пригодная к ферментной обработке ядови­тых вод, которые откачивали из заболоченных областей. После того как этим составом обрабо­тали развалины фабрик времен Имперских войн, от них остался только плодородный слой почвы и газ, который можно было использовать в каче­стве горючего.

Под руководством Крие'Ара беженцы разли­вали местный дюракрит в полученные от ВКПБ формы, дробя сектора побежденных Порталом ядовитых болот. Они создали шесть миниэкосистем, очистили шесть квадратных участков бо­лот, добавили удобрений и создали на Дуро пер­вую пашню, с тех пор как его жители покинули поверхность планеты.

Ничего удивительного, что у Крие'Ара просто не было времени ходить на совещания. Навер­ное, он устал от бюрократии не меньше, чем сама Лейя. Ей удалось выбить увесистый бюджет для ВКПБ из Совета Новой Республики — как плату за то, что ей пришлось слетать в сектор Хапана, — и умолять их оказать военную по­мощь Республике. Это была ее личная компенса­ция за трагедию у Балансира.

Не надо об этом думать. В этом нет ее вины. На самом деле в этом нет даже вины Тракана. Никто не мог предположить, что флот Хапана будет разбит.

Все упиралось в проблемы со связью. То, что два поселения не могут просто поддерживать со­хранность соединяющего их кабеля, доводило ее до отчаяния. Ну как можно управлять проектом восстановления экологии целой планеты, проек­том, символизирующим возрождение из пепла, когда ни одно поселение не может отправлять регулярные доклады ученым-разработчикам?

— На самом деле, — убеждал агроном биоло­га, — нам нужна культура бактерий, которая пе­реваривала бы частицы атмосферы. Тогда мы сможем разобрать купола и спуститься на повер­хность!

— Действительно, — сухо согласилась Лейя. — Пока мы разбросаны, мы превосходная мишень для снайперов йуужань-вонгов.

Кустистые брови агронома взлетели на лоб.

Лейя давно заметила, что эти ученые имели обыкновение так глубоко погружаться в работу над собственным проектом, что начисто забыва­ли о том, что творится в Галактике, пока они колдуют над пробирками.

Аббела Олдсонг наконец закончила собирать отчеты, поправила уютную нежно-голубую шаль и передала данные Лейе. Лейя бегло просмотрела информацию на экране, сохранила отчеты у себя и вернула деки обратно. Как обычно, Крие'Ар прислал самый большой файл. Все это войдет в ее еженедельный пинок под зад Комитету. Она кив­нула помощнице, которая поспешила раздать деки их владельцам.

— Спасибо, что нашли в своем расписании время для нашего совещания. Не забывайте, — добавила она, стремясь, чтобы серьезность поло­жения дошла до ее ученых коллег, — что усугуб­ление наших внутренних противоречий не толь­ко замедляет работу и отдаляет конечный ре­зультат, но и впустую истощает ресурсы, которые выделил Комитет.

Портал и Тридцать Второе уже вовсю усугуб­ляли противоречия, перехватывая друг у друга ко­рабли с грузами всеми возможными способами.

— Я посмотрю, что можно сделать, — пообеща­ла она управляющему по сельскому хозяйству, — чтобы раздобыть вам грузовик этих химикатов.

— Спасибо, — поблагодарил Аи Коенес, тальц, тщательно фокусируя один из своих огромных глаз на метеорологе Колбе.

Лейя вышла из здания исследовательского центра — элегантной сборной конструкции, ко­торую привез сюда Комитет. Ее собственный офис располагался в цилиндрическом админист­ративном комплексе, строго на юге. До него еще шагать и шагать. Ей хотелось пройтись и поду­мать. Басбакхан шел, соблюдая дистанцию, раду­ясь, что принцесса Органа Соло не обращает на него внимания. Так он мог сосредоточиться на долге воина-защитника. Лейя зашагала по улице гордо именуемой Главной.

Портал воздвигли на руинах Тайаны, древне­го шахтерского центра Дуро. Под свежеотстро­енными хибарами беженцев проходили два пла­ста породы — один относительно мягкий, а вто­рой исключительной твердости. Лейя рассчиты­вала перестроить старые шахты, чтобы использо­вать их как убежища на случай повреждения ку­пола или других неприятностей. Комитет выслал две громадные неуклюжие камнежевательных машины и обещал ей еще и буровой лазер после­днего поколения.

Если остановиться и прислушаться, слышно, как гигантские механические монстры жуют ка­мень.

Жуют... Чуют... Чуи...

Каждый раз, когда она думала о любимом вуки, словно когтистая лапа сжимала ее сердце. Нахмурившись, она продолжала шагать по ули­це с гордым названием Главная. Каждый раз, когда что-нибудь напоминало ей о Чуи, она не могла укрыться от тоски. Немудрено, что падаю­щая луна погубила целую планету. Хорошо, что у Дуро нет лун. Зато есть орбитальные станции...

Открытый с торцов ангар слева вмещал ос­новные строительные механизмы, которые использовались при внешних проектах и строи­тельстве нового жилья.

Жилье! Ее же предупреждали, что ожидается огромный наплыв фаллиенов и родианцев.

Только бы не в Портал! Этот демографичес­кий взрыв может обернуться взрывом недоволь­ства. Поселения буйно росли вдоль экватора пла­неты. Они теснились, как детеныши ворсов под крылышком орбитальных городов, под защитой их планетарных щитов.

Позади ремонтно-строительного ангара сто­яло несколько зданий из дюракритовых блоков — изобретение ее инженеров: местный цемент сме­шивали с болотной травой, пропитанной анти­токсином, и высушивали при высокой температу­ре. Еще дальше гидропонный комплекс вовсю благоухал органическими удобрениями.

Она вошла в административный комплекс че­рез северный подъезд. Преодолела лестничный пролет, огибающий световую шахту здания. До­машний дроид-уборщик У2Ц1, тихо жужжа, усердно выметал труху, вечно сыплющуюся из дюракрита. Этот дом, высотой в два этажа плюс фундамент, построили на месте резиденции Ко­митета, перед тем как ушли большие корабли.

Неужели это было всего девять недель назад? Лейя прошла в скудно обставленную комнату, что служила ей одновременно офисом и кварти­рой. У северного окна с видом на исследовательский центр и строительный ангар громоздилась массивная панель связи с ВКПБ. Посторонний посетитель мог бы удивиться паре антикварных подсвечников. «Не хочется прожечь нашу палат­ку», — объяснили Лейе, и она согласилась сохра­нить эту семейную реликвию, пока беженцы не получат постоянное жилье в новом Органа-Ком­плексе, который она рассчитывала построить в ближайшее время.

Вдоль левой стены стояла койка и кухонный автомат. Освежитель воздуха был включен на полную мощность.

Что-то сильно и противно пахло. Ц-ЗПО топ­тался у кухонного агрегата.

Его голова печально покачивалась на шарни­рах.

— Добрый вечер, госпожа Лейя. Я очень из­виняюсь. Час назад это было бы гораздо вкус­нее...

— Ничего, Ц-ЗПО, — сдержалась Лейя, садясь за стол. — Я поем сейчас, пока хуже не стало.

Что бы это ни было — котлеты из раститель­ного белка с гарниром из местной зелени, перева­ренной нынче до состояния отвратительной пас­ты, — возможно, это и было когда-то вкусно. Она промычала нечто одобрительное ради Ц-ЗПО. Он не виноват, его кулинарная программа в порядке. Это ее совещание продлилось слишком долго.

Дроид отправился на свое обычное рабочее место за маршрутной панелью и приступил к сортировке прибывших продовольственных гру­зов и проверке графиков дежурств. Он мог рабо­тать так ночи напролет.

— Госпожа Лейя, можно я спрошу?

Лейя пыталась разжевать кусок чего-то рези­нового.

— Давай, Ц-ЗПО.

— Если вы позволите задать вам личный воп­рос... — дроид снова замолчал на полуслове.

Но Лейя, кажется, догадывалась, о чем пой­дет речь.

— Вполне возможно, — сказала она, — что капитан Соло не станет принимать участие в на­ших делах. Я думала, он объявится лично или хотя бы выйдет на связь, но до сих пор...

Она подавилась куском суррогатного мяса.

— Последний раз, когда он звонил, он еще не знал, куда собирается отправиться.

Она уставилась на полированный корпус дроида. Это не отметина ли коррозии у него на пле­че? Она несколько раз посылала его за пределы купола, радуясь, что у нее есть помощник, кото­рый не нуждается в воздухе для дыхания.

Вонючий воздух Дуро не был ядовитым для большинства видов живых существ, но за после­дние несколько десятилетий атмосфера сильно испортилась, и работать снаружи без респирато­ра было почти невозможно. У большинства вош­ло в привычку носить маску.

— Почему ты спрашиваешь? Хэн не слиш­ком-то церемонился, с тобой все эти годы...

Ц-ЗПО беспомощно опустил руки.

— Недавно у меня был повод гордиться на­шим знакомством. Я с удивлением узнал, что мои собратья-дроиды на Руане чествовали его почти как настоящего героя.

— Что ты сказал, Ц-ЗПО? — Лейя подалась впе­ред. Хэн — герой дроидов? — Откуда ты знаешь?

— Когда мы вернулись на Корускант, — Ц-ЗПО взволнованно взмахнул руками, — эта ис­тория вовсю обсуждалась в ГолоСети. Вы, навер­ное, пропустили ее, потому что были несколько пе­регружены работой... На Руане несколько тысяч дроидов устроили демонстрации против режима Саллиша Ага, который хотел деактивировать их...

— Я помню этот случай, — перебила его Лейя, — хотя и не слишком хорошо. Что-то на­счет дроидов, которых хотели отключить, чтобы смилостивить йуужань-вонгов, если те доберутся до Руана. Было ясно, что Руан не собирается со­противляться захватчикам.

— В комментариях, — продолжал Ц-ЗПО, — я наткнулся на упоминание о человеке, которого дроиды звали «Долгожданным» и «Теплокров­ным». Предполагалось, что он придет и поможет им. Когда уже казалось, что все было кончено, капитан Соло спас их от демонтажа, который им грозил. Мы тогда так закрутились с делами, что я забыл упомянуть...

— Благие небеса! — вздохнула Лейя. — О чем он только думал?

Как бы ей хотелось ткнуть его носом в эту байку!

Нет, на самом деле ей просто хотелось уви­деть его нос поближе. Прошло так много време­ни...

Означает ли его долгое молчание, что враг на­шел его? Но ведь с ним Дрома... Похоже, он просто не хочет ее видеть.

Если он погиб и те ядовитые издевки останут­ся последним, что они сказали друг другу, она не простит себе этого до конца жизни. Она чуть было не поддалась искушению потянуться к нему Силой.

Нет. Ведь может быть так, что он сейчас по другую сторону Внешних территорий. Если она попытается и ничего не найдет, будет только страшнее. Она молча доела ужин и собрала тарелки, чтобы Ц-ЗПО бросил их в переработку.

— Что бы ни случилось, я позабочусь о тебе, — сказала она. — Ты мне нужен, Ц-ЗПО.

Она сердито уставилась в отчеты. Прежде чем лечь спать, ей надо было еще разобраться со вспо­могательной камнедробилкой, убедиться, что Аббела отослала ее еженедельный доклад на главный орбитальный город Дуро, Ббурру, и ответить на их запрос относительно переноса сроков орби­тальных стартов. И еще была пекарня Портала, которая до сих пор не работала. Пекари запроси­ли партию соли и сахарозы в ожидании урожая зерновых. Руан выслал излишки урожая проса этого года в качестве жеста доброй воли — преж­де чем захлопнуть дверь перед носом беженцев.

Да еще Комитет никак не может прислать этот несчастный буровой лазер.

Неудивительно, что у нее не было времени искать Хэна. Она бы отдала все, чтобы увидеть его, чтобы все стало как прежде, до несчастья, что разлучило их. Он сильно изменился с тех пор, как она его встретила. Тогда это был него­дяй, разбойник с большой дороги. Он стал умнее и старше, но не потерял ни блеска в глазах, ни кривой усмешки — пока не случилась беда с Чуи. Внезапно он снова стал безбашенным Хэном. Хэном с друзьями-бродягами. Хулиганом, которого она легко могла терпеть. Он ей даже нравился таким. Хорошо, — призналась она себе, — я обожаю этого хулигана. За все эти годы он научился сбрасывать свою броню, позво­лять ей увидеть мельком его настоящее лицо — романтика и идеалиста, скрывающееся под мас­кой разбойника и раздолбая. Ему нужно было тепло, нужно, чтобы было куда возвращаться.

И годы научили ее дарить ему это тепло. Она любила обе его личины — странствующего ры­царя и разбойника. Но сейчас придется ждать. Ждать, когда он сам придет к ней. Нельзя же, в самом деле, цацкаться со взрослым мужчиной, как с младенцем. Он придет.

По крайней мере, он оказался замешанным в освобождении ринов. В отличие от Хэна, Лейя всегда старалась следить за новостями. То, что он связан с ринами — это хороший знак. Возмож­но, он постепенно приходит в себя.

Спустя четыре часа она распустила гриву сво­их волос и рухнула в постель. Что я здесь делаю? пронеслось у нее в мозгу. Жизнь в компании од­ного только дроида-секретаря (Басбакхан и Олмахк спали на лестнице) заставляла ее чувство­вать, что непрерывно, с каждым днем она все больше и больше забывает что-то очень важное. Нет, в самом деле, как удачно, что она слишком устала, что волноваться... слишком устала... очень слишком... совсем слишком... слишком волнова­лась... ну, в общем, устала... о нем... о детях...

Последней мыслью было: «Мне действитель­но стоит попробовать дотянуться к ним Силой. Сколько дней это длится?»

 

Глава 3

 

Боевой космический корабль «Сунулок» многие десятилетия был в пути. Его возраст сказывался в десятках мелочей. Многие колонии люминесцентных личинок и бактерий, которые гнездились в про­ходах на пассажирском уровне, мерцали, а то и вовсе потухли. Часть коммуникационных узлов, в которых тончайшие незакрепленные ничем виллипы торчали из утолщений огненно-красного фон-коралла, стали серыми, как зола.

Цавонг Ла широким, уверенным шагом шел по одной из коралловых артерий. На приметы времени ему было наплевать. Живой боевой плащ крепко цеплялся за его плечи своими игло­образными коготками. Его плечевые наросты и грудь покрывала ржавая чешуя. Зародыш каж­дой чешуйки имплантировался в костную ткань, а хор жрецов пел атональные песнопения, от его имени призывая бога войны Йун-Йаммуку. Че­шуйки прорастали полгода, вытягивая его сухо­жилия и выламывая суставы под новыми углами. Потом жрецы провозгласили, что болезненная боевая трансформация Цавонг Ла завершена.

Цавонг Ла принимал боль как должное. Стра­дание священно. Сами боги создавали вселенную из кусков своей плоти.

Впереди, у дверей коммуникационного цент­ра, стояли двое часовых. Смертельно острые ког­ти недоразвиты, боевая татуировка далека до за­вершения. При появлении Цавонга Ла они отда­ли честь ударом кулака по противоположному плечу. Цавонг вытянул руку, принимая привет­ствие и одновременно командуя двери открыть­ся. Края входной перепонки утолщились и ра­зошлись в стороны.

Молодая, но делающая большие успехи слу­жащая сидела на своем рабочем посту. Черные знаки отличия оттеняли ее бледное лицо. Сиф вскочила и поприветствовала командира. Ее кресло в это время вытянуло ложноножки и от­ползло в сторону.

— Мастер войны, — почтительно произнесла она, — я разбудила командирский виллип в ва­шей каюте и дала команду исполнителю выйти на связь.

Она прошла к дальней переборке. Эта часть «Сунулок» проросла геометрически правильным каскадом кораллов с бластулами, в которых по­коились дюжины меньших виллипов. Их как на дрожжах выращивали или на зрелых виллипах, или в бортовых инкубаторах с использованием специальных древесных грибов-паразитов с бо­лотных плантаций. Эти своеобразные моллюски обладали способностью устанавливать связь без задержек сигнала на больших расстояниях.

Цавонг Ла прошел к самой большой бластуле. Подождал, пока закроется диафрагма кабины, и хмуро уставился на кожистый шар, установлен­ный на экранной подставке.

Виллип принял форму лица скомпрометиро­ванного исполнителя — полное, с кривым носом и пористой кожей. Лицо светилось священным энтузиазмом. Пожалуй, он суетился больше, чем следовало. На месте левого глаза злобно шипел плаэрин бол.

Немногие из связных Нома Анора догадывались о его подлинной сущности или о том, насколько ус­пешно он обводит вокруг пальца прислужников людей. В его долгосрочное задание входило обнару­жение и нейтрализация наиболее опасных против­ников. Забавно, что после его триумфа на Рхоммамуле некоторые резиденты Новой Республики по­читали его как павшего за правое дело героя. Пав­шего в войне, которую он сам же и развязал.

Йун-Харийу, богиня перевоплощений, бл