Вреда в праве зарубежных стран

По утверждению Е.Г. Афанасьевой, законодательство ряда госу­дарств (например, Франции) строится по принципу генерального деликта, то есть ограничивается общей формулировкой понятия «деликт». В англо-американском праве, наоборот, используется си­стема сингулярного (единичного, специального) деликта. Известны такие деликты, как небрежность (negligence), небрежные высказы­вания (negligent statements), нарушение владения (trespass), зловред­ность (nuisance), обман (fraud), насилие (battery), угроза насилием (assault), неправомерное лишение свободы (false imprisonment), диф­фамация (defamation), вторжение в частную сферу (invasion on privacy), умышленное причинение морального вреда (intentional infliction of emotional distress) и др.

Как отмечает Дж. Моррис, существуют три теории относительно того, какое право должно регулировать деликт. Во-первых, приме­нимое право может определяться на основе закона суда – lex fori. Во-вторых, на основе права места совершения деликта - lex loci delicti. В-третьих, применимым правом может быть право, свойственное деликту (proper law of the tort). Теория lex fori, предложенная Ф. Савиньи в 1848 г., более к деликтам не применяется. Теория lex loci delicti является в настоящее время преобладающей в континен­тальной Европе. Преимущество применения lex loci delicti состоит в определенности данного критерия: в большинстве случаев установ­ление места совершения деликта не является делом большой сложности. «Однако, - по мнению автора, - имеются существенные аргументы против механического применения lex loci delicti во всех ситуациях к каждому деликту. Во-первых, locus delictus (место де­ликта. - В.К.) в современных условиях зачастую является таким же случайным, как и locus contactus (место заключения договора. - В.К.). Это особенно характерно для транспортных происшествий. Самолет может разрушиться в полете или изменить свой курс вследствие плохой погоды и потерпеть крушение в стране, в которой никто - ни пассажир, ни авиакомпания - не мог предполагать завершение полета.

Английский и французский автомобили могут попасть в дорожно-транспортное происшествие в Швейцарии, так же как это могло бы случиться в Италии или Франции. Во-вторых, locus delicti являет­ся неопределенным в случае, когда действия ответчика происходят в одной стране, а наступление вреда для истца - в другой. В-третьих, применение lex loci delicti без учета домициля и места жительства причинителя вреда и потерпевшего и независимо от типа вопроса и вида деликта может привести к результатам, противоречащим здра­вому смыслу. Если, например, шотландский работник, нанятый шотландской фирмой, в результате небрежного управления машиной работодателя причиняет смерть другому шотландскому работнику - своему пассажиру в той же машине, то вряд ли обоснованно приме­нять английское право к иску вдовы о компенсации вреда лишь на том основании, что происшествие - произошло в Англии, буквально в сорока милях к югу от границы с Шотландией». Как отмечает Дж. Моррис, поскольку существует множество различных видов де­ликтов, подобно тому как существует много разных видов контрак­тов, применение единого механического критерия вряд ли приведет к удовлетворительному результату, если такой критерий будет при­меняться ко всем видам деликтов и ко всем типам вопросов.

Тем не менее в законодательстве стран континентальной Ев­ропы привязка деликтного обязательства к закону места совершения правонарушения (lex loci delicti cotmmissi) все еще является наиболее распространенной. Этот принцип закреплен в праве Австрии, Венгрии, Польши, Греции, Италии, Германии, в судебной практике Франции, Бельгии и Скандинавских стран. Однако во многих странах преду­смотрены исключения из принципа lex loci delicti commissi для случаев ответственности за вред, причиненный: 1) дорожно-транспортным происшествием; 2) недобросовестной конкуренцией; 3) недостатка­ми товаров; 4) посягательствами на честь и достоинство. Исключением из принципа lex loci delicti commissi является также подчинение деликтного обязательства общему личному закону сторон обязатель­ства. Так, согласно швейцарскому Закону о МЧП 1987 г. в случае, когда причинитель вреда и потерпевший имеют местопребывание в одной и той же стране, обязательство из причинения вреда регу­лируется правом этой страны.

Иногда с законом места причинения вреда конкурирует закон места наступления вредоносных последствий. В Венгрии и Германии применяется тот закон, который отвечает интересам потерпевшего. В Австрии предпочтение отдается закону места совершения деликта, а в Швейцарии - закону места наступления вредных последствий.

В законодательство европейских стран в последние годы про­никает привязка к закону тесной связи. Например, согласно Закону о МЧП Австрии 1978 г. обязательство из причинения вреда подчи­няется месту его причинения. Однако суд может применить право другой страны, если установит, что обязательство более тесно с ним связано.

В рамках ЕС планируется принятие Регламента о праве, приме­нимом к внедоговорным обязательствам (Рим II). Подобно Римской конвенции 1980 г., Регламент должен будет применяться судами стран-членов ЕС во всех случаях, когда необходимо определить примени­мое право к деликту. Причем таким применимым правом может оказаться и право государства - не участника ЕС. Таким образом, Регламент будет выступать в качестве единого права государств-участ­ников ЕС в том, что касается коллизионного регулирования деликтных обязательств. Соответственно роль положений национального законодательства государств ЕС с момента вступления Регламента в силу будет значительно снижена. Согласно проекту Регламента основным коллизионным правилом для определения применимого права к деликтам является право страны, в которой понесен ущерб (п. 1 ст. 3). В случае, если причинитель и потерпевший имеют место жительства в одном государстве, применяется право их общего места жительства (п. 2 ст. 3). Однако если из обстоятельств в целом следует, что деликт имеет более тесную связь с другой страной, то применяется право этой страны (п. 3 ст. 3). Если внедоговор-ное обязательство, возникшее из действия иного, чем деликт, за­трагивает существовавшие между сторонами отношения, то оно ре­гулируется правом страны, которое регулирует эти отношения (п. 1 ст. 10).

Следует также учитывать, что в некоторых ситуациях применение закона места причинения вреда оказывается затруднительным или даже невозможным, например если причинение вреда произошло в открытом море или на другой международной территории. В этих случаях необходимо руководствоваться иными коллизионными кри­териями определения применимого права, такими как lex fori или lex personalis.

Правопорядка стран общего права, прежде всего США, в каче­стве общего правила подчиняют деликтные правоотношения закону наиболее тесной связи. Так, согласно второму Reinstatement (1971 г.) обязательство из причинения вреда регулируется правом, наиболее тесно связанным с происшествием и сторонами. Для определения этого права учитываются, в частности, такие обстоятельства, как место причинения вреда, место наступления вредных последствий, а также домициль, гражданство и место инкорпорации сторон. «Первоначаль­но, - отмечает А. Джеффи, - правило в большинстве штатов состояло в том, что просто применялся принцип lex loci delicti, однако авто­матическое применение этого права во всех обстоятельствах могло привести к неприемлемым решениям». Второй Reinstatement (1971 г.) предусматривает применение права страны, которое имеет наиболее существенную связь с деликтом и сторонами.

Так, в деле Badcock v. Jakson [1963] как истец, так и ответчик были резидентами штата Нью-Йорк. Во время их поездки в Онтарио (Канада) на машине ответчика на территории Онтарио истцу был причинен вред в результате небрежного управления автомобилем ответчиком. Истец предъявил иск в суд Нью-Йорка. Согласно праву Онтарио ответчик не был ответствен за деликт, поскольку закон Онтарио предусматривал, что водитель не несет ответственности за причиненный в результате небрежности вред перед пассажиром, которого он перевозит безвозмезд­но. Ответчик, однако, должен был бы отвечать за деликт согласно праву Нью-Йорка, которое не имело такого закона. Апелляционный суд Нью-Йорка отказался от традиционного подхода, согласно которому ответ­ственность за деликт обязательно регулируется lex loci delicti (то есть в нашем случае - правом Онтарио). Вместо этого суд постановил, что вопрос о том, ответствен ли водитель перед своим пассажиром, которо­го он перевозит безвозмездно, должен решаться правом страны, кото­рое в отношении этого вопроса имеет наиболее существенную связь с обстоятельствами или сторонами. Вопрос о том, какая это страна, за­висит от целей соответствующих норм законов Онтарио и Нью-Йорка. В чем состояла основная цель закона Онтарио? Во-первых, целью закона являлось предотвращение предъявления пассажирами бездоказательных мошеннических требований о якобы имевшем место деликте, направ­ленных против страховых компаний. Другая цель закона заключалась в защите водителей автомобилей от несправедливой ответственности перед пассажирами, которых они безвозмездно перевозили. Таким обра­зом, закон Онтарио был призван защищать страховые компании и води­телей из штата Онтарио, но никак не из Нью-Йорка, а следовательно, в данном случае этот закон не должен применяться, а необходимо при­менить право Нью-Йорка.

Между тем Reinstatement - акт, имеющий рекомендательный ха­рактер. Действительное регулирование деликтов осуществляется каждым штатом самостоятельно. Одни из них следуют модели Reinstatement, другие устанавливают собственное регулирование.

Закон наиболее тесной связи используется в качестве дополни­тельного к lex loci delicti commissi в Великобритании. В Англии право, тесно связанное с договором, применяется лишь в качестве исключения, но не в качестве основного правила. Основным правилом является правило двойного правонарушения (double actionability),

Например, в деле Chaplin v. Boys [1971] истец и ответчик были служащими британских Вооруженных сил на Мальте. Истец предъявил в английский суд иск о том, что ему был причинен ответчиком вред в результате ДТП по вине последнего. Согласно мальтийскому праву ответчик должен был возместить лишь вред, имеющий денежную оценку (pecuniary loss), в размере не более 53 фунтов стерлингов, тогда как согласно английскому праву истец, кроме того, мог потребовать в каче­стве возмещения вреда так называемый нематериальный вред (поп-pecuniary loss) за причиненные страдания и потерю трудоспособности, который был оценен судьей в 2250 фунтов стерлингов. Для того чтобы избежать вынесения несправедливого решения в соответствии с lex loci delicti в ситуации, когда и причинитель, и потерпевший принадлежали к Англии, суд руководствовался не lex loci delicti, а принципом тесной связи и применил английское право.

В деле The Halley [1868] столкновение произошло в бельгийских территориальных водах между судном, принадлежавшим норвежскому истцу, и судном, принадлежавшим английским ответчикам. Столкнове­ние произошло вследствие небрежности лоцмана судна ответчика. Иск о возмещении вреда был предъявлен в английский суд. Согласно бельгийскому праву владелец судна был ответствен за небрежность лоц­мана, тогда как по английскому праву того времени - нет. Апелляцион­ный суд постановил, что ответчик не отвечает за деликт в английском суде, если его действие не признается правонарушением по английскому праву.

Согласно прецеденту, выработанному в деле Phillips v. Eyre [1870], для того чтобы привлечь к ответственности в Англии за неправомерное действие (wrong), совершенное за рубежом, должны быть соблюдены два условия. Во-первых, действие должно считаться противоправным в Англии. Во-вторых, действие должно быть противоправным согласно праву места совершения деликта.

В целом, как отмечает В.П. Звеков, тенденции развития коллизи­онного права зарубежных стран состоят в «комбинированном при­менении закона места совершения деликта и иных коллизионных правил, отсылающих к законам гражданства, домициля сторон, места регистрации транспортного средства и др., построении системы коллизионных норм, рассчитанных на отдельные виды правонаруше­ний и... привязке деликтного отношения к праву страны, с которой это отношение имеет тесную связь».