2017-11-01
220
В зале ожидания меня ждали тетушка и ее муж.
— Дорогой, — сказала она супругу, — посмотри, она действительно стала красивой девушкой! — Потом она повернулась ко мне: — Мать будет гордиться тобой, потому что из тебя выйдет очень красивая невеста!
— Но я не собираюсь замуж! — воскликнула я.
Тетушка рассмеялась, словно я сказала невесть какую глупость.
— Все девушки когда-нибудь выходят замуж, дорогая.
А что им еще делать?
— Они могут трудиться, зарабатывать себе на жизнь и ни от кого не зависеть, — убежденно ответила я.
— Но только не дочь господина Шариффа, моя дорогая. И где ты всего этого набралась?
Забрав багаж, мы поехали в дом к дяде. Я с восторгом рассматривала попадавшиеся на нашем пути громадные здания и сгорала от нетерпения поскорее сообщить Амине о своем приезде. Мне так хотелось ее увидеть.
— Как дела у твоих родителей?
— Спасибо, тетя, хорошо.
— Твоя мама рассказывала, что ты выросла, но я и представить не могла насколько. Это сколько тебе уже?
— Скоро пятнадцать.
— Мы обязательно отпразднуем твой день рождения, — пообещала она слащавым голосом. — Будешь умной и послушной, будешь относиться к нам с почтением, тогда мы купим тебе очень хороший подарок.
Будешь относиться к нам с почтением — что означают эти слова? Разве я не относилась с почтением к своим родителям? От тетушкиных речей у меня комок подступил к горлу. В голове один за другим стали возникать вопросы. Затевалась какая-то интрига! Но я гнала дурные мысли, чтобы насладиться своим пребыванием во Франции.
Когда мы приехали, я познакомилась с двумя двоюродными братьями, которых никогда не видела раньше.
Они жили в Алжире, пока мы были во Франции, и переехали сюда, когда мы покинули страну.
— Заходи, моя дорогая, чувствуй себя как дома.
— Спасибо, тетя.
— Вот твоя комната, — сказала она, показывая комнату, которую уступил мне один из ее сыновей. — Распаковывай вещи и присоединяйся к нам в кухне.
— Можно я позвоню Амине?
— Амина — это дочь мусорщика?
— Да, это она.
— Лучше поешь сначала. Ты наверняка проголодалась.
— Ну пожалуйста, тетя, — взмолилась я. — Позволь мне позвонить. Я восемь лет ждала этого!
— Ну ладно. Только быстро и сразу приходи обедать.
Я по памяти набрала номер Амины. Сердце выпрыгивало из груди, когда я повторяла про себя: «Только бы она была дома!» И вдруг я услышала голос моей подруги.
— Амина?
— Да, я.
— Это Самия, — сказала я дрожащим голосом, не в силах совладать с эмоциями.
Мне так много нужно было ей рассказать: о том, как трудно жить в Алжире, как мне не хватало ее поддержки все эти годы, пока мы были в разлуке. Но рядом находилась тетушка, которая слышала каждое мое слово и могла все передать моей матери! Поэтому я попросила Амину перезвонить мне через час, после того как поем.
— Расскажи, что происходит в Алжире, — попросила тетушка. — Как твои школьные успехи?
— Блестяще. Вот только я не смогла закончить учебу…
— Не расстраивайся, — перебила она. — Главное — ты умеешь писать и читать. Сегодня вечером нам нужно обсудить одно очень важное дело.
«Вот как! Значит, я была права насчет интриги! Отправляя меня во Францию, мой отец преследовал некую скрытую цель».
— О каком деле?
— Вечером узнаешь. Но ты не беспокойся. Речь идет исключительно о твоем благополучии.
Амина позвонила через час, как и было условлено.
Тетушка, как только поняла, что звонит дочь мусорщика, недовольно буркнула: -
— Не говори долго. Ты ведь знаешь отношение к ней твоей матери. Ей не понравится, что ты общаешься с этой девчонкой.
Я проигнорировала ее замечание, ведь я так соскучилась по своей подруге. К сожалению, я не могла поведать ей всего, потому что тетушка все равно была поблизости и слышала разговор. Перед тем как повесить трубку, я пригласила ее в гости, поскольку и здесь меня лишили права выходить из дому одной.
На мой вопрос, каким образом Амина может плохо на меня повлиять, тетушка заявила, что, по ее мнению, моя подруга опозорила своих родителей, заведя дружбу с парнем-французом. Я же была поражена ее храбростью! Она по-прежнему делала все, что сама считала нужным. Но я, разумеется, не стала говорить об этом тетушке. Вечером она пришла ко мне в комнату.
— Спишь?
— Нет, тетя.
— Вот и хорошо, потому что я хочу с тобой поговорить. Это очень важно!
Я поняла, что вплотную приблизилась к тому, чтобы узнать истинную причину моего приезда во Францию.
— Слушаю, тетя.
— Мне кажется, правильно было бы, если бы ты услышала все от твоей матери. Ты уже выросла и стала красивой девушкой. Я и твои родители решили, что настало время подыскать тебе хорошего мужа, который сделает тебя счастливой. И вот после долгих поисков мы нашли тебе замечательного молодого человека.
— Замечательный он или нет, а замуж я не пойду! — заключила я. — Мне не нужен молодой человек, чтобы стать счастливой. Мне еще нет пятнадцати, и я вполне счастлива со своими родителями.
— Знаешь ли ты, что в пятнадцать лет твоя мать уже родила твоего старшего брата?
— Это было другое время, другая эпоха. Теперь не выходят замуж в пятнадцать лет.
Я не смогла сдержать слез и расплакалась.
— Твои родители очень огорчатся, узнав о твоих речах.
Ты должна руководствоваться не только эмоциями, но и рассудком. Выбора все равно нет. Ты должна подготовить себя ко встрече с будущим мужем, чтобы выказать почтение родителям, подарившим тебе жизнь и окружившим заботой.
Она говорила, говорила: что я должна и чего не должна делать, когда молодой человек придет знакомиться со мной. Казалось, она волнуется больше, чем будущая невеста. В какой-то момент она поняла, что я ее не слышу и она разговаривает сама с собой.
— Ну ладно, спи. Утро вечера мудренее.
В ту ночь я так и не смогла уснуть. Мысли путались.
Я была зла на родителей. Так поступить со мной! Разве я их не слушалась? Все эти годы я старалась быть послушной и незаметной, чтобы не сердить их, Гнев постепенно рассеялся, и на смену ему пришло чувство безысходности.
Почему они решили избавиться от меня именно так? Я хотела, чтобы кто-то объяснил мне все это, утешил. Мне так нужна была моя подруга, хотелось выговориться, попросить совета. Но я осталась наедине со своей бедой.
Кто этот молодой человек? И как вообще он может жениться на девушке, которую никогда не видел? Несколько позже у нас с тетушкой состоялся странный разговор, который я помню до сих пор.
— Тетя, можно у тебя кое-что спросить?
— Конечно, невеста.
— Мне не нравится, что ты меня так называешь.
— И то верно — ты еще не невеста, но за этим дело не станет.
— Что будет, если я откажу этому человеку?
— Отказывать не в твоих интересах, моя дорогая. Буду с тобой откровенна: у тебя нет выбора. Твои родители знают этого человека, он представляет интересы твоего отца здесь, во Франции. Он тоже алжирец, как и ты. Абдель Адиб — честный парень. Отец доверяет ему целиком и полностью.
— Вот и пусть поступает с ним по своему усмотрению, — возмутилась я. — Это не повод заставлять меня выходить за него замуж!
Я возражала, но понимала, что все напрасно. Чем больше я думала об этом, тем безвыходнее казалась мне эта ситуация-Утром стало еще беспокойнее. Видимо, не всегда утро мудренее вечера.
— Подъем! — скомандовала тетушка. — Надевай красивое красное платье и туфли, которые подобрала к нему твоя мать, и спускайся ко мне.
«Красивое красное платье! Значит, мать купила его специально для этого случая!» Моему возмущению не было предела. Все были в курсе, кроме меня. Впервые увидев платье, я не могла дождаться случая надеть. его, теперь же оно казалось мне ужасным — оно стало символом заговора против меня. Я чувствовала себя куклой, на которую надевают яркие тряпки, чтобы поскорее сбыть на рынке.
Увидев меня, тетушка воскликнула:
— Вы только посмотрите на эту красавицу! Жених будет просто очарован. И уж конечно заплатит более высокую цену. О какой цене вы говорите?
— Он должен подарить тебе дорогое украшение. Ведь жениться на дочери господина Шариффа — это очень большая привилегия. Может, и мне кое-что перепадет в благодарность за труды.
В этом водовороте событий я, главное заинтересованное лицо, была лишена права голоса. Мне позволялось слушать и выполнять, что велят. Единственное, что мне оставалось, — молить Господа, чтобы я не понравилась этому мужчине и он отказался от женитьбы.
Когда в дверь позвонили, меня охватила паника. Я должна была ждать в кухне часа, когда нужно будет подавать кофе.
— Не забудь поздороваться, — напомнила тетушка.
От страха меня бросило в холодный пот, и я поняла, что не смогу надлежащим образом вынести поднос с чашками. Я позвала тетушку, но та выслушала меня рассеянно и без сочувствия.
— Знаю я эти твои комедии. Твоя мать меня предупреждала. Немного холодной воды на лицо, и все пойдет хорошо. Это все от волнения.
Она придирчиво осмотрела меня со всех сторон. Наверное, я была слишком бледна, потому что она вынула тюбик с губной помадой. Я опешила.
— Что ты делаешь? Мать убила бы меня, если бы узнала, что я пользуюсь помадой!
Тетушка улыбнулась и стала подкрашивать мне губы.
— Об этом не переживай. Мать просила, чтобы ты была красавицей и твой будущий муж принял тебя с первого раза. Приготовься, скоро твой выход. Сделай так, чтобы твои родители гордились тобой. Я иду в гостиную, а ты жди, скоро позову тебя.
Спустя несколько минут я услышала ее голос.
— Самия, детка! Предложи нашему гостю кофе.
Ноги стали ватными, казалось, я вот-вот упаду в обморок. «Господи, помоги», — молила я. И как ни странно, мысль о том, что обо всем, что я сейчас делаю, узнает мать, придала мне уверенности. Зайдя-в гостиную, я поставила поднос на стол и, не поднимая глаз, поздоровалась с присутствующими. Единственное, что я смогла рассмотреть, — это начищенные до блеска туфли.
Я так поспешно вернулась в кухню, словно за мной кто- то гнался. Опустив голову на колени, я заплакала от бессилия и злости одновременно. Я не видела гостя, но вполне могла представить, как он оценил меня с головы до ног, прикидывая, стоит ли покупать предложенный товар.
Мне так хотелось поговорить с Аминой, но телефонный аппарат находился в гостиной, а туда мне ход заказан. Я сидела одна и ждала. В гостиной разговаривали и смеялись, а мне казалось, что весь мир развлекался за мой счет.
— Как это он сказал «да», — возмущалась я, когда гость ушел. — Я не знаю даже, как он выглядит! Я ни разу не взглянула на него!
— Сама виновата. У тебя была возможность на него посмотреть. Теперь поздно. Но в любом случае, он сказал «да» и пообещал прийти с подарком. Он так счастлив, что ты будешь его невестой!
— Думаю, что он женится на мне по расчету, ведь я — дочь его шефа. Если я не права, то почему он согласился жениться на девушке, которую видел впервые в жизни?
— Какой смысл гадать, Самия? Нужно поставить в известность твою мать. Надеюсь, я смогу ей сказать, что и ты согласна?
Неужели я могла не согласиться? Не дожидаясь моего ответа, тетушка позвонила матери и подробно рассказала о визите, делая особый акцент на согласии претендента.
Жестом она показала, что все-таки ждет, что я скажу.
— Скажи ей, что я согласна, — сдалась я и побрела в комнату оплакивать свою судьбу.
Эта свадьба означала, что семье безразлично, буду ли я счастлива: они попросту отказались от меня. Отныне я не могу рассчитывать ни на кого и ни на что. Жизнь была закончена. Но неужели я не имела права на свою собственную судьбу и на счастье?
— Хочет ли невеста узнать, что ей передала мать? — беззаботно поинтересовалась тетушка, закончив разговор с матерью.
Для меня быть невестой означало то же самое, что быть покойницей.
— Вы убьете меня сегодня! — заорала я в приступе истерики.
— Тихо! Беду накличешь! Убить? С чего бы это? Сама сказала, что принимаешь предложение этого человека. Сама не знаешь, чего хочешь, красавица. Бедная твоя мать: иметь дочь с таким характером! Нет, ты не заслужила услышать то, что она сообщила.
Осознав, что вышла за рамки допустимых приличий, я извинилась и попросила разрешения позвонить подруге.
— Знаю, почему ты просишь извинения, — язвительно заметила тетушка. — Хочешь меня подкупить, чтобы я позволила тебе поговорить с приятельницей, с этой потаскушкой! Я не разрешаю тебе этого. И твоя мать тем более. Будет лучше, если ты ее забудешь.
— Ну пожалуйста, позволь мне увидеться с ней хотя бы разочек, — взмолилась я. — Это моя подруга детства.
Я не допущу, чтобы она на меня хоть как-то влияла, обещаю.:
— Дай слово, что больше не будет никаких проблем с замужеством?
— Даю, тетя.
Амина откликнулась на приглашение в тот же вечер.
В памяти я сохранила ее образ — образ человека, который утешал меня и играл роль старшей сестры. Теперь она превратилась в красивую и элегантную девушку. Мы бросились друг другу в объятия, и я вцепилась в нее, как утопающий в спасательный круг. Так я поступала не раз в те далекие годы, когда нам было по шесть. Тетя предложила нам пройти в гостиную.
Подруга сразу заметила мое настроение.
— Рассказывай, что случилось?
— Они хотят выдать меня замуж, — прошептала я сквозь слезы.
— Ничего себе! Тебе ведь только пятнадцать лет. А кто этот человек, который хочет жениться на юной девушке?
— Он работает на моего отца. Приходил сегодня днем.
— Ты его хорошо знаешь?
— Ты что? Я даже не осмелилась на него посмотреть.
— Надеюсь, ты не примешь его предложение.
— Они не оставили мне выбора. Если я стану перечить отцу, он меня убьет.
— И ты это позволишь? — не унималась Амина.
— По-другому нельзя, поверь мне! Мне очень страшно.
Видя, в каком состоянии я нахожусь, Амина предложила остаться со мной на ночь. К моему изумлению, тетушка согласилась — правда, при условии, что я больше никогда не увижу Амину и не стану отказываться от замужества. Я готова была обещать все что угодно, лишь бы как можно дольше побыть с подругой. Теперь мы могли наговориться вдоволь.
— Моя бедная Самия, — сочувствующе проговорила Амина. — Зачем тебе соглашаться? Замужество — это очень серьезно. Ты будешь чувствовать себя несчастной и связанной на всю свою жизнь, если выйдешь замуж без любви. Ты не знакома с этим человеком, значит, ничего не знаешь ни о его достоинствах, ни о недостатках. Боже мой, это же твоя жизнь, твоя, а не их! Скажи им все, что ты об этом думаешь. Скажи им, что ты ошиблась и не хочешь связывать свою жизнь с человеком, которого не выбирала. Так выходили замуж во времена наших родителей, но не в 1978 году. Я знаю, что нужно сделать. Я расскажу о тебе своему куратору из службы социальной помощи, и она освободит тебя от их когтей, — сказала Амина, гордая тем, что нашла правильное решение.
— Не вздумай, Амина. Я не хочу проблем со своей семьей! Они способны на все. И ты называешь их семьей? Неужели ты не понимаешь, что они готовы похоронить тебя заживо?!
— Знаю, Амина. И все понимаю. Но прошу тебя ничего не предпринимать. Давай не будем о проблемах. К тому же я обещала тете не менять своего решения. Все, ни слова об этом. Расскажи лучше о себе.
— Ну ладно. Я меня есть любимый парень. Когда-нибудь мы поженимся, но пока я живу с родителями, мы встречаемся с ним несколько раз в неделю. Мы влюблены друг в друга как сумасшедшие.
— Завидую я тебе. Ты влюблена и счастлива! У меня такого, наверное, уже не будет.
— Ты никогда ни в кого не влюблялась?
— Я не была знакома ни с одним мальчиком. Мне это запрещали. Но может быть, я и влюблена, если это можно так назвать. Мне очень нравится один мужчина, которого я вижу из своего окна.
— Это не любовь. Это только влечение. Желаю тебе по-настоящему влюбиться хоть раз в жизни.
— Я не знаю, как можно влюбиться, постоянно находясь под присмотром родителей, а потом с мужем.
А мне так хотелось выйти замуж за человека, которого я полюблю!
Мы болтали и смеялись всю ночь, как девочки-подростки, кем, собственно говоря, и были. Утром пришла тетушка.
— Девочки, поднимайтесь. Амина, твоя мама сказала, чтобы ты была дома к восьми часам. У тебя осталось время только на то, чтобы умыться и собраться.
Тетушка ушла, и Амина спародировала ее голос и мимику. Мы рассмеялись, как две заговорщицы.
Пока Амина была в ванной, тетушка поинтересовалась, говорила ли я подруге о своей свадьбе. Я покачала головой.
— Ну и правильно. Она наверняка бы стала тебе завидовать. Ведь ты выходишь замуж раньше ее! Держись от нее подальше. Помни, ты обещала больше с ней не встречаться.
— Конечно. Тем более что послезавтра она уезжает в Лион навестить свою тетю.
— Скатертью дорога. Замечательно. Как у нас говорится: закрой дверь, через которую дует ветер. К тому же я уверена, что она едет не к тете, а куда-то со своим французским ублюдком. Я говорила, что она потаскуха.
При появлении Амины тетушка умолкла. Мы молча позавтракали, каждая думая о своем, а на прощанье взялись за руки.
— Замужем или нет, я всегда здесь. Если ты еще раз приедешь, не стесняйся: звони, приходи.
Ее слова были для меня бальзамом на сердце. Обняв меня на прощание, Амина ушла.
Во второй раз я расставалась с лучшей подругой против своей воли. Я тоже хотела, как и она, быть свободной, поступать по собственному разумению, учиться и любить того, кого выбрала сама. Как и все девушки моего возраста, я мечтала о большой и прекрасной любви. Не судьба. Жизнь распорядилась иначе. Или точнее — иначе распорядились родители.
Прошла неделя каникул, и тетушка объявила о предстоящем визите жениха. Он должен будет подарить мне свадебный подарок: дорогой перстень и часы.
— Как же он мог подобрать мне перстень, не зная размеров моих пальцев? — удивилась я.
— Я сказала ему, что твои пальчики тонкие, как карандашики. К тому же ты всегда можешь подправить перстень в ювелирной мастерской. Ты рада?
— Чему я должна радоваться? Перстню? У меня их дома полно. У меня нет ни малейшего понятия о человеке, который хочет на мне жениться. Я его не знаю и не люблю.
— Сама виновата, — в который раз упрекнула меня тетушка. — Не разыгрывай оскорбленную невинность. В любом случае ты увидишь его на свадьбе. У тебя впереди вся жизнь, чтобы научиться его любить.
Тетушка желала подбодрить меня, но ее слова еще больше испугали меня: все произошло так, как планировали мои родители, и я ничего не могла поделать.
После обеда новоиспеченный жених пришел с визитом.
Он разговаривал с тетушкой и смеялся. Слушая его голос, я все больше и больше его ненавидела. Как только он ушел, тетушка с радостными ю-ю* принесла мне подарок.
— Ю-ю… ю-ю… прими мои поздравления, дорогуша!
Разверни пакет! Горю от нетерпения увидеть перстень, достойный Самии Шарифф.
— Не хочу. Я у него ничего не просила. Сама открывай, если тебе так хочется.
Как маленький ребенок, сгорающий от любопытства, она неуклюже развернула пакет. Внутри был перстень с изумрудом и золотые часы. С восхищением тетушка протянула подарки мне.
— Упакуй аккуратно. Покажешь матери, когда вернешься домой. И береги эти вещи. Ты будешь носить их всю жизнь, а сейчас можешь померить.
— Может, позже. Сейчас не хочется.
— Вот еще, опять недовольна! Современным девушкам не угодишь.
Чтобы не слышать ее обидных слов, я удалилась в свою комнату. Тетушка никак не желала понимать, почему мне были безразличны эти драгоценности. Ей не понять, что для меня даже примерка была равнозначна пожизненной кабале. Я хотела, чтобы меня оставили в покое, но желанного покоя оставалось все меньше и меньше. Свадьба Пои так называемые каникулы закончились, настала пора возвращаться в Алжир. Я желала оказаться как можно дальше от моего жениха и всего с ним связанного. Махнув рукой тетушке с дядюшкой на прощание, я поспешила в самолет. Хотелось поскорей забыть все случившееся на этой неделе! Я была готова встретить в штыки неминуемые расспросы матери. «Или она думает, что я буду прыгать от радости? Отличная перспектива — выйти замуж за человека, которого мне выбрали! Как бы не так! Родители, должно быть, счастливы, потому что нашли человека, который возьмет за меня всю ответственность. Они могут больше не бояться бесчестья по моей вине. Теперь-то они будут спокойны», — рассуждала я.
Встреча с родителями представлялась мне все более опасной. Но к счастью, отец был занят, и в аэропорту меня встречал шофер.
— Здравствуй, Самия. Хорошо провела время в Париже?
Я разыграла роль нормальной девушки, которая пробела интересные каникулы, и сообщила ему, что мне было весело и теперь я скучаю по Парижу. Если бы он только знал правду! Но рассказать о том ужасе, который довелось пережить, я не могла. Как и большинство людей, он был уверен, что все девушки из богатых семей живут счастливой и интересной жизнью, потому что у них есть красивый дом и все, что они пожелают. Даже человек, приближенный к нашей семье, не догадывался о том кошмаре, в котором я жила.
У меня было трудное детство, а теперь я оказалась за шаг от того, чтобы стать женщиной, так и не испытав радостей, доступных моим сверстникам.
Увидев меня, мать взяла мои ладони в свои. Странно!
Первый раз в жизни она сделала это.
— Браво, девочка! — воскликнула она. — Вот теперь я узнаю свою дочь. Мы с отцом гордимся тобой.
— Чем именно вы гордитесь? — спросила я, отважно выдерживая ее взгляд.
— Не смотри на меня так, — добавила мать более прохладным тоном.
Я опустила глаза.
— Слушаю. Что ты там хочешь сказать?
— Ради любви к Всевышнему, не заставляйте меня выходить замуж за человека, которого я никогда не видела.
— Так почему же ты на него не посмотрела? — рассмеялась мать. — Мы с отцом затем и отправили тебя в Париж, чтобы ты увидела его. И прекрати поминать всуе имя Божье, лучше слушай, что тебе говорят родители. Ибо это и есть воля Всевышнего. Нам не в чем себя упрекнуть, мы выполнили свой родительский долг. Да знаешь ли ты, что даже не заслуживаешь такого жениха?
Он слишком для тебя хорош. Угораздило же его выбрать такую поганку, как ты!
— Я не хочу выходить замуж!
Мать залепила мне пощечину.
— Я смотрю, во Франции тебе удлинили язык, раз ты осмеливаешься возражать матери! Знай, что жизнь — это не кино о любви, которое показывают по телевизору.
Отцу лучше не знать, что ты мне наговорила. Знаешь ли ты, что может тогда произойти?
Я молча посмотрела на мать.
— Он выберет на кухне самый тупой нож и перережет тебе горло на моих глазах.
Страх пронзил мое тело, и с того дня я часто представляла, как к горлу мне приставляют лезвие.
Мать пожелала посмотреть подарки, и я с безразличным видом протянула ей пакет. Я хотела одного — уйти к себе.
— Становись взрослее! Тебе пятнадцать лет, и скоро ты будешь жить с мужем. Что он подумает о нас, узнав, как ты себя ведешь в этом возрасте? Теперь можешь идти.
Как мне не хватало моей комнаты! Это было мое укрытие, здесь я чувствовала себя в относительной безопасности. Разложив вещи, я выглянула в окно, но, к моему разочарованию, окно напротив было занавешено. Какая досада!
Пришел Камель справиться о своих французских приятелях, но о них мне нечего было рассказать, и я поведала ему о своих злоключениях. Брат стал расспрашивать о моем женихе.
— Кто он? Ты познакомилась с ним там?
— Как бы не так! Он управляющий рестораном отца.
— Теперь я понимаю, почему отец с матерью так радовались, отправив тебя туда. Мы с Фаридом подозревали что-то неладное.
Вскоре пришел и Фарид. Он хотел расспросить меня о жизни в Париже, но младший брат дал понять, что момент не самый удачный.
— Что случилось, Самия? — все-таки спросил Фарид. — Ты что-то натворила? В таком случае, не хотел бы я оказаться на твоем месте.
— Замолчи, — перебил Камель. — Ничего она не натворила — ее хотят выдать замуж.
— Как это выдать замуж? Ты ведь еще юная. И кто этот счастливчик?
— Я его не знаю, и даже не решилась взглянуть на него, когда он приходил посмотреть на меня.
— Ты согласилась? — спросил Камель испуганно и удивленно одновременно.
— Мое «да» или «нет» никому не интересно. Все уже решено за меня: свадьба состоится. Они хотят избавиться от меня как можно скорее, отправить меня подальше от вас.
Я заплакала, словно мне предстояло покинуть братьев уже сегодня.
— Неразрешимых проблем не бывает, — подал надежду Фарид. — Я поговорю с матерью и заставлю ее прислушаться к голосу разума.
Братья пошли в свои комнаты, когда вернулся отец.
Сердце выпрыгивало из груди — я боялась встречи с ним, будто на самом деле совершила какой-то проступок. Спросит ли он, как прошла поездка? Или как прошло сватовство? Что мне ему ответить? Разговор с отцом для меня был равносилен разговору с Богом. Я осмотрела себя, проверила, не растрепались ли волосы, как я одета. Отец всегда требовал, чтобы я скрывала от всех, что я женщина, а теперь позаботился о том, чтобы я стала замужней женщиной.
Как обычно, он сидел за столом один и ждал, пока мать, словно его личная служанка, подаст ужин. Я подошла, чтобы поцеловать его, но он не позволил, ограничившись рукопожатием, как с чужим человеком.
— Как прошла поездка? Надеюсь, что это был первый и последний раз, когда платил за тебя я. Все последующие поездки будет оплачивать твой супруг.
— Да, папа, спасибо, — ответила я сдержанно.
— Надеюсь, ты слушалась тетку?
— Да, папа. Я делала все, что она мне говорила.
Он собирался сделать мне знак удалиться, как вдруг передумал. От страха я втянула голову в плечи.
— А ну-ка посмотри на меня.
Сердце бешено забилось. Я подняла голову.
— Ты красишь ресницы тушью?
Моя душа ушла в пятки.
— Нет, отец! Я совсем их не крашу. Клянусь, я никогда не прикасалась к туши для ресниц.
— Подойди и вытри глаза платком. Сейчас посмотрим, говоришь ли ты правду.
Взяв платок, я протерла глаза. Я знала, что платок останется чистым, ведь под страхом наказания никогда не пользовалась макияжем.
— Хорошо. Я удовлетворен. А то было подумал, что ты стала нарушать мои запреты. Иди и позови мать, мне нужно кое-что у нее уточнить.
Он вернулся к еде, а я пошла за матерью. Мать немедленно отложила яблоко, с которого срезала кожицу, и отправилась к отцу. Из кухни я услышала их разговор.
— Перескажи мне, что говорила тебе Самия, — потребовал отец.
— Она была очень довольна и особенно благодарила тебя. Все-таки в глубине души наша дочь признательна за то, что мы желаем ей только добра.
— Что она думает об Абделе?
— Только хорошее. К тому же она уверена: все, что решит ее отец, для нее хорошо. Поверь, она послушная, когда хочет. Она знает, что ты не выбрал бы для нее кого попало.
— Это в ее интересах. Нам, можно считать, повезло, что мы нашли такого солидного человека, который согласился жениться на Самии без каких-либо предварительных условий. Теперь рассчитываю на тебя: ты должна сделать ее женщиной, достойной носить имя мужа. До свадьбы год. Ты покажешь ей, как содержать в порядке дом, как готовить еду и ухаживать за одеждой. Пусть усвоит, что жена должна слушаться и уважать супруга. Я хочу ходить с высоко поднятой головой перед нашими земляками во Франции. Когда она выйдет замуж, мы перестанем быть за нее в ответе, эту эстафету примет муж. Я сыт ею по горло. Как это утомительно — иметь дочь! Это такой позор. А ведь подрастает еще одна. — Тяжело вздохнув, отец замолчал.
Я пошла в комнату, размышляя о своей судьбе после услышанного. Ну что ж, я была только проклятием, карой, ниспосланной свыше на головы моих родителей.
В течение следующего года служанки обучали меня работам по дому, а мать — приготовлению пищи. Когда я готовила блюда сама, отец критиковал их, ругал меня как не способную ни на что. По его словам, если я буду потчевать своего будущего мужа этим, тот отошлет меня обратно после первого года совместной жизни. Если бы так произошло на самом деле, вряд ли я об этом жалела бы.
Оставшиеся до свадьбы дни я считала, словно последние в моей жизни. Потеряв аппетит, осунулась. Мать сердилась, думая, что я отказываюсь от пищи умышленно, чтобы вынудить жениха отказаться от тщедушной некрасивой женщины, и заставляла меня есть всеми известными ей способами.
Весь год я часто болела, отчего стала слабой и малоподвижной. Потеряла двенадцать фунтов*, учитывая, что и до этого я не считалась девушкой в теле. Часто не могла заснуть и ночи напролет, представляя свою жизнь с чужим мужчиной. А мысль о предстоящих физических контактах приводила меня в панику.
Я никогда не находилась наедине с парнем, не считая братьев. Родители, приучившие меня сторониться всех представителей мужского пола, теперь сами бросали в объятия незнакомого мужчины. Меня словно вывернули наизнанку.
Мать вместе с тетушками готовились к свадьбе. Они хотели, чтобы праздник получился грандиозным, достойным семьи Шариффов. Сколько бы это ни стоило, родители собирались поразить гостей, так чтобы о моей свадьбе еще долго говорили в городе. Были заказаны великолепные ткани, сделанные лучшими мастерами с Аравийского полуострова.
По нашей традиции новобрачная должна несколько раз проходить перед гостями, каждый раз меняя платья.
