Вокальные техники, портящие голос - часть 1

Пение на улыбке.

Существует опасная и, тем не менее, очень распространенная техника, о которой нельзя не упомянуть - пение на улыбке. Большинство педагогов и студентов почему-то считают, что при пении необходимо широко улыбаться, что крайне вредно для голоса. В итальянской традиции учат внутренней улыбке, которая на самом деле не что иное, как поднятое мягкое небо, подтянутые мышцы на скулах, опущенные у задних зубов мышцы щек (что открывает больше пространства в глотке) и все это при овальной форме рта. Улыбка в действительности должна быть В ГЛАЗАХ, а не на устах.

Большинство певцов прибегают к улыбке, чтобы осветлить тембр голоса. Вместо этого звонкости нужно добиваться, держа язык ближе к зубам и в форме арки. Злоупотребление этой техникой обедняет тембр, который становится похожим на детский, что является плохим признаком. Эта техника также не имеет никакого отношения к увеличению объема голоса, так как результаты обычно противоположны. Когда мы улыбаемся во время пения, поднимается гортань, спадает мягкое небо, неправильно включается в работу нижняя челюсть, выдвигаясь вперед, тембр становится пронзительным и белесым, и нередко певец занижает интонацию. Также связки перестают плотно смыкаться. Таким образом, абсолютно все части аппарата певца занимают позиции, несовместимые со здоровым и удобным пением. В результате применения такой техники зажимается горло, и появляется охриплость. Несмотря на то, что от данной техники ждут прежде всего улучшения состояния голоса, она является одной из самых опасных, что было доказано научными исследованиями с применением волоконно-оптических инструментов.

Несмотря на то, что существуют действительно прекрасные исполнители старинной музыки, в данной среде пение на широкой улыбке пользуется особенным почетом. Те, кто используют пение на улыбке, чтобы добиться "аутентичного" звучания, страдают от последствий. Я могу назвать много певцов, имеющих обширную дискографию и поющих с низкой интонацией. Я искренне не понимаю, по какой причине их записи имеют такой успех. Неужели люди не слышат фальши? Кроме того, со временем такие голоса полностью деградируют. И снова возвращаюсь к собственному опыту. Я учился у высокого тенора, который заставлял меня улыбаться при пении. В результате я получил зажатость в горле и постоянную голосовую усталость. К тому времени, когда я пришел на занятия к Алану Линдкуэсту, мой голос стал жестким, негнущимся и плоским. Пение в верхнем регистре было невозможно, потому что горло было слишком зажато, а из-за неправильного смыкания связок, была регистровая неровность. Без сомнений, пение с использованием данной техники бессмысленно и даже опасно.

Отсутствие тонуса в мышцах лица.

Я неоднократно видел, как многие певцы опускают/расслабляют мышцы щек и закрывают тем самым верхние передние зубы, что затрудняет пение и провоцирует крик. В традиции Итальянской школы пения - баланс между высокими и низкими обертонами. Приподнимание тех частей щек, которые находятся под нижними веками, провоцирует также поднятие и мягкого неба. Качество тона напрямую зависит от выражения лица поющего, так как от него зависит расположение и работа внутренних мышц вокального аппарата певца. Если лицевые мышцы опущены, то певцу необходимо удваивать подсвязочное давление, чтобы компенсировать низкое мягкое небо, но в результате получается форсированный и холодный звук. Когда же мышцы лица подтянуты, тембр приобретает необходимые для хорошей полетности высокие обертоны. Без них голос не будет слышен в большом зале.

К этой технике прибегают в основном мужчины. Я помню выступление одного британского баритона, певшего Генделевского Илию в Коннектикуте (Elijah by Handel). Это был не концерт, а настоящая катастрофа. Голос был темным и крикливым, напоминая брачный зов лося. Мне было жаль этого певца, а публика в целом была разочарована этим выступлением. Я уверен, что певцы могут сохранить голос, пока они здоровы физически. Если человек здоров физически и правильно тренирует свой голос, вокальное долголетие дается относительно легко. Баритону же было всего около 55, и он должен был бы быть на пике своей вокальной формы. К сожалению, голос уже стал жестким, а верхние ноты были низкие по интонации. Причиной этого было неправильное выражение лица. Так как в тот вечер в концерте участвовала моя ученица, меццо, я знаю о певце кое-что еще. Ему приходилось быть заносчивым из-за своей неуверенности, которая превратила его в человека, с которым сложно работать.

Неоправданное нагнетание подсвязочного давления.

Чем дольше я пишу эту статью, тем очевиднее тот факт, что все вокальные техники взаимосвязаны - одна вытекает из другой: если какой-то из элементов не сбалансирован, то и все другие также начинают работать неправильно. Когда меня ошибочно учили как тенора, мне приходилось использовать огромное подсвязочное давление, чтобы петь в верхнем регистре. Это не был сознательный выбор, так как ничего другого мне не оставалось делать. Мой язык был не просто плоский, но в верхнем регистре приобретал форму ложки. Проблемы с формой и положением языка были прямым следствием увеличения подсвязочного давления. И конечно меня подстегивал тот факт, что меня считали тенором, хотя на самом деле я - лирический баритон. Такой тренинг был опасным для моего вокального здоровья, так как плохо повлиял на работу всего вокального аппарата. В результате я дышал исключительно грудью, не задействуя нижние мышцы пресса, из-за чего мне приходилось поддерживать длительность звука движениями языка, делая его плоским и жестким, повышал уровень гортани, не мог петь четкие гласные и согласные, из-за зажатой нижней челюсти, а низкое мягкое небо лишало меня носового резонанса, из-за чего мне приходилось увеличивать давление воздуха, буквально выталкивая голос, не имеющий настоящей опоры. Таким образом, я много лет находился в замкнутом круге, на волосок от вокальной смерти, и никто не мог предложить мне решения, пока я не встретил педагогов, о которых писал в начале статьи.

Я твердо уверен, форсирование, неоправданное увеличение подсвязочного давления крайне негативно сказывается на голосе. Невозможно одновременно выталкивать голос и сохранить связки здоровыми. И я сочувствую эстрадным певцам, которые используют эту технику, чтобы выделиться среди конкурентов. Обычно это сопровождается растяжением грудного регистра вверх - пение грудью в диапазоне, не предназначенном для этого. Мне повезло, так как я прошел через это только с одним кровоизлиянием в связки, и мне хватило ума довериться своим инстинктам и обратиться за помощью.

Зажатое солнечное сплетение.

К сожалению, многие певцы прибегают к данной технике, стремясь достичь большого звука. Также многие педагоги ошибочно полагают, что эта техника может помочь их ученикам в конкурентном мире оперы. Правдой является то, что в голосе певца должно присутствовать большое количество металла. Но это достигается не за счет выталкивания больших звуковых масс изо рта, а вследствие включения носового резонанса, и отсутсвия напряжения в корне языка.

"Большой звук", который в последнее время стал очень популярным, искусственно создается пропусканием огромных масс воздуха через гортань. Я называю это перезажатым дыханием. Часто, объясняя данную технику, педагог кладет свой кулак в область солнечного сплетения и просит толкнуть его с помощью дыхания. При использовании такого приема в пении звук получается громкий, но зажатый, без необходимого количества носового резонанса. При правильном пении, область солнечного сплетения постепенно освобождается по мере того, как певец пропускает через связки небольшой поток воздуха. Помните, как Карузо говорил, что для пения ему нужно не больше воздуха, чем для обычной беседы. C техникой, провоцирующей зажатость любой из частей аппарата певца невозможно достичь вокальной свободы. Корень языка становится негибким и, кроме того, оказывает механическое давление на гортань. Обычно певцы еще страдают от злоупотребления грудным регистром, не используя головной голос, а в следствие отсутствия баланса между регистрами появляются проблемы с верхними нотами. Однажды я обучал французскую меццо-сопрано, использовавшую такую технику. Поступивши в престижную консерваторию, к концу обучения она практически не могла петь. Ее не допустили до выпускного экзамена, и после судебного предписания ей было разрешено заниматься со мной. На реабилитацию голоса мы потратили полтора года. Переучивание - сложный процесс, особенно если плохая привычка доведена до автоматизма, как было в случае с этой певицей. Девушка, проделав огромный путь, выпустилась из консерватории, и сейчас работает педагогом по вокалу.

Пение с сипотцой.

Я впервые узнал об опасностях данной техники от своей коллеги доктора Барбары Матис (Dr. Barbara Mathis) - одного из лучших педагогов и исследователей голоса в США. Она проводит свои новаторские опыты и преподает в Ламарском Университете в Боумонте, штат Техас (Lamar University in Beaumont, Texas).

В ходе исследований она стала применять оптоволоконную камеру и открыла по меньшей мере удивительные вещи. Барбара рассказала, что во время пения "с сипотцой", голосовые связки все более и более краснели и опухали почти в два раза. Такие данные открыли нам глаза на многие аспекты вокальной техники. Мне же было разрешено воочию наблюдать за ходом исследований. Свой опыт с сиплым пением я получил в начале своих занятий с Аланом Линдкуэстом. Из-за многолетнего форсирования и ора при завышенной гортани мои связки перестали смыкаться полностью, "загибаясь" в разные стороны. Педагог предложил мне упражнения, изменившую мою вокальную жизнь. Внезапно после двух занятий мой голос снова стал здоровым, хотя я страдал от сипа во время пения в течение 15 лет, следуя неверным указаниям. Линдкуэст же использовал метод Гарсиа 'coup de glotte'.

Недавно я слушал выступление в одном Нью-йорском кабаре, где исполнитель использвал сиплость для художственной выразительности, что было большой ошибкой.
После трех номеров в голосе уже была слышна усталость, а к концу представления певица отчаянно пыталась просто допеть концерт. Виной всему была опухлось связок из-за сиплости.