Аммиан Марцеллин о гуннах. «Римская история». XXXI. 2

Ли Лин о хунну.

Весь день я не вижу никого, одно отродье лишь чужое. В кафтане кожаном и юрте войлочной, чтобы защитить себя от ветров и дождей. Вонючая баранина, кумыс — вот чем свой голод, жажду я утоляю... Я ночью уже спать не могу и, ухо склонив, слышу где-то вдали переливы свистулек кочевников. Здесь кони пасутся и жалобно ржут... ¹

Алексеев 1958, 157

КОММЕНТАРИЙ

¹ Китайский полководец Ли Лин, взятый в плен хунну в 99 г. до н. э., получил в управление область Хягас (Хакассию), но в своем стихотворении тосковал о родине и китайских обычаях. Сетование на жизнь в юрте в грубых одеждах можно отнести к стихотворным тропам: Ли Лин отстроил себе дворец (раскопан возле Абакана), а вельможи хунну могли позволить себе щеголять в китайских шелках, которые получали в виде дани. Важен, однако, характерный стереотип — противопоставление варварского быта кочевников быту китайцев в сознании плененного полководца. Отношение китайцев к «северным варварам» было сходным с отношениям к «варварам» носителей античной (а затем византийской) цивилизации. См. ниже описание европейских гуннов у Аммиана Марцеллина. {373}

Аммиан Марцеллин о гуннах. «Римская история». XXXI. 2.

Племя гуннов, о которых древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом¹ в сторону Ледовитого океана и превосходит своей дикостью всякую меру. 2. Так как при самом рождении на свет младенца ему глубоко прорезают щеки острым оружием, чтобы задержать своевременное появление волос на зарубцевавшихся надрезах, то они доживают до старости без бороды, безобразные, похожие на скопцов. Члены тела у них мускулистые и крепкие, шеи толстые, они имеют чудовищный и страшный вид, так что их можно принять за двуногих зверей или уподобить тем грубо отесанным наподобие человека чурбанам, которые ставятся на краях мостов. 3. При столь диком безобразии человеческого облика, они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются корнями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра и дают ему немного попреть. 4. Никогда они не укрываются в какие бы то ни было здания; напротив, они избегают их, как гробниц, далеких от обычного окружения людей. У них нельзя встретить даже покрытого камышом шалаша. Они кочуют по горам и лесам, с колыбели приучены переносить холод, голод и жажду. И на чужбине входят они под крышу только в случае крайней необходимости, так как не считают себя в безопасности под ней. 5. Тело они прикрывают одеждой льняной или сшитой из шкурок лесных мышей. Нет у них разницы между домашним платьем и выходной одеждой; один раз одетая на тело туника грязного цвета снимается или заменяется другой не раньше, чем она расползется в лохмотья от долговременного гниения. 6. Голову покрывают они кривыми шапками, свои обросшие волосами ноги — козьими шкурами; обувь, которую они не выделывают ни на какой колодке, затрудняет их свободный шаг. Поэтому они не годятся для пешего сражения; зато они словно приросли к своим коням, выносливым, но безобразным на вид, и часто, сидя на них на женский манер, занимаются своими обычными занятиями. День и ночь проводят они на коне, занимаются куплей и продажей, едят и пьют и, склонившись на крутую шею коня, засыпают и спят так крепко, что даже видят сны. Когда приходится им совещаться о серьезных делах, то и совещание они ведут, сидя на конях. Не знают они над собой строгой царской власти, но, довольствуясь случайным предводительством кого-нибудь из своих старейшин, сокрушают все, что попадает на пути. 8. Иной раз, будучи чем-нибудь обижены, они вступают в битву; в бой они бросаются, построившись клином, и издают при этом грозный завывающий крик. Легкие и подвижные, они вдруг специально рассеиваются и, не выстраиваясь в боевую линию, нападают то там, то здесь, производя страшное убийство. Вследствие их чрезвычайной быстроты никогда не приходилось видеть, чтобы они штурмовали укрепление или {374} грабили вражеский лагерь. 9. Они заслуживают того, чтобы признать их отменными воителями, потому что издали ведут бой стрелами, снабженными искусно сработанными наконечниками из кости, а сойдясь врукопашную с неприятелем, бьются с беззаветной отвагой мечами и, уклоняясь сами от удара, набрасывают на врага аркан, чтобы лишить его возможности усидеть на коне или уйти пешком. 10. Никто у них не пашет и никогда не коснулся сохи. Без определенного места жительства, без дома, без закона или устойчивого образа жизни кочуют они, словно вечные беглецы с кибитками, в которых проводят жизнь; там жены ткут им их жалкие одежды, соединяются с мужьями, рожают, кормят детей до возмужалости. Никто у них не может ответить на вопрос, где он родился: зачат он в одном месте, рожден — вдали оттуда, вырос — еще дальше. 11. Когда нет войны, они вероломны, непостоянны, легко поддаются всякому дуновению перепадающей новой надежды, во всем полагаются на дикую ярость. Подобно лишенным разума животным ², они пребывают в совершенном неведении, что честно, что нечестно, ненадежны в слове и темны, не связаны уважением ни к какой религии или суеверию, пламенеют дикой страстью к золоту, до того переменчивы и гневливы, что иной раз в один и тот же день отступаются от своих союзников. Без всякого подстрекательства, и точно так же без чьего бы то ни было посредства опять мирятся.

[ Аммиан Марцеллин, 491 — 492 ].

КОММЕНТАРИЙ

¹ Меотийское болото (Меотийское озеро) — традиционное античное наименование Азовского моря.

² Сравнение варваров с животными традиционно для античных авторов; ср. ниже в «Повести временных лет» о славянах, живущих «звериньским образом».

 

К ПРОБЛЕМЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ СЛАВЯН

Тацит о венетах.

Германия 46

Я колеблюсь, причислить ли народы певкинов ¹, венетов и феннов ² к германцам или сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастарнами ³, в отношении речи, образа жизни, мест обитания и жилищ ведут себя как германцы. Все они живут в грязи, а знать в бездействии. Смешанными браками они обезображивают себя почти как сарматы. Венеты многое усвоили из [их] нравов, ведь они обходят разбойничьими шайками все леса и горы между певкинами и фенна-{375}ми. Однако они скорее должны быть отнесены к германцам, поскольку и дома строят, и носят большие щиты, и имеют преимущество в тренированности и быстроте пехоты — это все отличает их от сарматов, живущих в повозке и на коне.

[ Свод, т. 1, 39 ].

КОММЕНТАРИЙ

¹ Певкины — кельтский или кельтизированный народ, локализуемый в Карпатах.
² Фенны — здесь речь может идти о прибалтийских финнах или, скорее, охотниках — саамах.
³ Бастарны — кельтизированный народ, здесь отождествляемый с певкинами, соотносится М. Б. Щукиным с носителями зарубинецкой (зарубинецко-поянештской) культуры.

Прокопий Кесарийский о склавинах и антах.
История войн. IV. 22—30.

Ведь племена эти, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща ¹. А также одинаково и остальное, можно сказать, все у тех и у других, и установлено исстари у этих варваров. Ибо они считают, что один из богов — создатель молнии — именно он есть единый владыка всего ², и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных. Предопределения же они не знают и вообще не признают, что оно имеет какое-то значение, по крайней мере в отношении людей, но когда смерть уже у них в ногах, охвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сейчас же совершить богу жертву за свою жизнь; а избежав [смерти], жертвуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасение. Однако, почитают они и реки, и нимф ³, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания. А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга и каждый меняя насколько можно часто место поселения ⁴. Вступая же в битву, большинство идет на врагов пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; некоторые же не имеют [на себе] ни хитона, ни [грубого] плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части, так и вступают в схватку с врагами. Есть у тех и у других и единый язык, совершенно варварский. Да и внешностью они друг от друга ничем не отличаются, ибо все они и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются и к {376} черноте, но все они чуть красноватые. Образ жизни [их] грубый и неприхотливый, как и у массагетов ⁵, и, как и те, они постоянно покрыты грязью, — впрочем, они менее всего коварны или злокозненны, но в простоте [своей] они сохраняют гуннский нрав. Да и имя встарь у склавинов и антов было одно. Ибо и тех и других издревле звали «спорами», как раз из-за того, я думаю, что они населяют страну, разбросанно расположив свои жилища. Именно поэтому они и занимают неимоверно обширную землю ⁶: ведь они обретаются на большей части другого берега Истра.

[ Свод, т. 1, 183—185 ].

КОММЕНТАРИЙ

¹ Народовластие («демократия») у славян здесь противопоставляется государственной системе власти в Византии — единовластию («монархии»).

² Речь идет о верховном боге славянского (в том числе древнерусского) пантеона, громовержце Перуне.

³ Нимфы — античное наименование духов водных источников, деревьев и других природных объектов, которым поклонялись славяне-язычники; женские духи источников в славянской мифологии именовались вилами.

⁴ Частая смена мест для поселения объясняется примитивной системой подсечного земледелия и быстрым истощением почв, используемых под пашню.

⁵ Здесь массагетами — собирательным (наряду с этниконом скифы и т. п.) наименованием кочевых народов в античной традиции — называются гунны, «нрав» которых приписывается Прокопием и славянам.

⁶ Споры — наименование, встречающееся лишь у Прокопия и, возможно, отражающее локальное название какой-либо славянской группировки: «народная этимология», предлагаемая Прокопием, основана на реалиях быта славян.

Иордан о венетах и народах Северного Причерноморья.
«Гетика». 1. 34—37

[...] от истока реки Вистулы на огромных пространствах обитает многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и мест обитания, преимущественно они все же называются славянами и антами.

Славяне живут от города Новиетуна¹ и озера, которое называется Мурсианским ², вплоть до Данастра³ и на севере до Висклы⁴; болота и леса заменяют им города⁵. Анты же, самые могущественные из них, там, где Понтийское море делает дугу, простираются от Данастра вплоть до Данапра⁶. Эти реки удалены друг от друга на много переходов.

А у побережья Океана, где тремя устьями поглощаются воды реки Вистулы, живут видиварии, соединившиеся из различных племен; за ними берегом Океана владеют также эсты ⁷, во всех отношениях мир-{377}ный род людей. К югу от них живет могущественнейший народ акатциров⁸, не знающий земледелия, питающийся скотом и дичью.

За ними выше Понтийского моря простираются места обитания булгар, которых сделали известнейшими несчастия, [причиненные ими] по грехам нашим. Там уже хунны, словно плодороднейший дерн, [порождающий] могущественнейшие народы, разрастаются двумя свирепыми народами — ныне одни называются альтциагирами ⁹, другие — савирами; однако они имеют различные места обитания. Альтциагиры, которые летом кочуют по степям, на обширных пространствах в зависимости от [того, куда] повлечет [их] корм для скота, зимой возвращаясь к Понтийскому морю, [живут] возле Херсоны ¹⁰, куда алчный купец возит добро из Азии. Хунугуры ¹¹ же известны оттого, что от них идет торговля пушниной.

[ Свод, т. 1, 107—109 ].

КОММЕНТАРИЙ

¹ Новиетун — Новиодун на правом берегу Дуная.

² Мурсианское озеро — локализация неясна.

³ Данастр — Днестр.

⁴ Вискла, Вистула — Висла.

⁵ Речь идет об отсутствии у славян городов в античном смысле слова и устройстве ими поселений в «диких» местах.

⁶ Данапр — Днепр.

⁷ Эсты — здесь речь идет о западнобалтских (прусских?) племенах, скорее, чем о прибалтийских финнах (предках эстонцев).

⁸ Акациры — одно из гуннских племенных объединений.

⁹ Альтциагиры, наряду с савирами, — одно из «гуннских» объединений.

¹⁰ Херсона — Херсонес Таврический.

¹¹ Хунугуры, оногуры — одно из «гуннских» племенных объединений.

«Повесть временных лет» о расселении славян.

Иафету же достались северные страны и западные: Мидия, Албания, Армения Малая и Великая, Каппадокия, Пафлагония, Галатия, Колхида, Боспор, Меоты, Деревия, Сарматы, жители Тавриды, Скифия, Фракийцы, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, Аркадия, Эпир, Иллирик, Словене, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море ¹. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Керкира, часть Азии, нарицаемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского моря на север Дунай, Днестр и Кавкасинские горы, то есть Угорские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на {378} восток, в часть Симову ². В Иафетовой же части сидят русь, чудь и всякие языки: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимегола, корсь, летгола, любь. Ляхи же, и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому же морю сидят варяги: отсюда к востоку до предела Симова, по тому же морю сидят и к западу до земли Аглийской и до Волошской. Иафетово колено также: варяги, свеи, урмане, готы, русь, англы, галичане, волхва, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, ти же сидят от запада до юга и соседят с племенем Хамовым [...]

Спустя много времени сели словени по Дунаю, где есть ныне Угорская земля и Болгарская. И от тех словен разошлись по земле и прозвались именами своими, от мест на которых сели. Так одни, пришедши сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие нареклись чехами. А вот те же словене: хорваты белые³ и сербы и хорутане⁴. Когда же волохи напали на словен дунайских, и сели среди них и насилие творили им, словене эти пришли, сев на Висле, и прозвались ляхи, а от тех ляхов прозвались поляне, другие ляхи — лютичи, иные — мазовшане, иные — поморяне.

Так же и те словене, что пришли и сели по Днепру и нареклись поляне, а другие — древляне, потому что сели в лесах; а другие сели между Припятью и Двиною и нареклись дреговичи; иные сели на Двине и нареклись полочане по имени речки, что впадает в Двину, имянем Полота, от нее прозвались полочане. Словене же сели около озера Ильменя и прозвались своим именем и сделали град и нарекли его Новгород. А другие сели по Десне, и по Семи, по Суле, и нареклись север. И так разошелся словенский язык [...]

Поляне же жили в те времена особо и владели родами своими, ибо и до сей братии были поляне, и жили кождый со своим родом и на своих местах, владея каждый родом своим. И были братья: одному имя Кий, а другому Щек, а третьему Хорив, и сестра их Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, от него же прозвалась Хоревица. И построили град в честь брата своего старейшего, и нарекли имя ему Киев. Был около града лес и бор велик, и ловили там зверей, были мужи мудры и смыслены, нарицались поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дня [...]

И после этой братии стал род их держать княжение у полян, а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у словен свое в Новгороде, а другое на Полоте, у полочан. От них же кривичи, что сидят в верховьях Волги, и в верховьях Двины и в верховьях Днепра, их же град — Смоленск; там и сидят кривичи. Дальше от них (?) сидят северяне. На Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере меря же. А по Оке реке, там где она впадает в Волгу, — мурома с языком своим, и черемисы со своим языком, мордва со своим {379} языком. Есть только словенский язык в Руси: поляне, деревляне, новгородцы, полочане, дреговичи, север, бужане, что сидели по Бугу, после же стали называться волыняне. А вот иные языки, что дань дают Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемись, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, норома, либь: эти имеют свой язык, будучи от колена Иафетова, и живут в странах северных.

Когда же словенский язык [...] жил на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар ⁵, так называемые болгары и сели по Дунаю, и были поселенцами в земле словен. Потом пришли угры белые и наследовали землю словенскую. Эти угры появились при Ираклии царе, и ходили на Хосрова, царя персидского ⁶. В те же времена были и обры, что ходили на Ираклия царя и чуть было его не пленили. Эти обры воевали и против словен и притесняли дулебов, бывших словенами, и насилие творили женам дулебским: собираясь в поездку, обрин не давал впрячь коня или вола, но велел впрячь трех, четырех или пять жен в телегу и повезти обрина, и так мучали дулебов. Были обры телом велики и умом горды, и Бог истребил их, и умерли все, и не осталось ни единого обрина. И есть притча в Руси и до сего дня: «Погибоша аки обре»; их же нет ни племени, ни потомства. После обров пришли печенеги, а затем прошли угры черные мимо Киева, уже после — при Олеге.

Поляне же жили особо [...] и были от рода словенского, и нареклись поляне, а деревляне происходили от словен же, и нареклись древляне; радимичи же и вятичи — от рода ляхов. Были 2 брата у ляхов — Радим, а другой Вятко, и пришли и сели Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от него же прозвались вятичи. И жили в мире поляне, и деревляне, и север, и радимичи, вятичи и хорваты. Дулебы жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы сидели по Днестру, возле Дуная. Было множество их; сидели они по Днестру до самого моря, и сохранились грады их и до сего дня, а греки звали их «Великая Скифия» ⁷.

Имели обычаи свои, и закон отцов своих и предания, и каждые — свой нрав. Поляне имеют своих отцов обычай кроток и тих, стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями своими; перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют, а брачный обычай имеют такой: не ходит зять за невестой, но приводят ее накануне, а назавтра приносят за нее, что дают. А древляне жили звериным образом, по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и брака у них не было, но умыкали у воды девиц⁸. И радимичи, и вятичи, и север один обычай имели: жили в лесу, как и всякий зверь, ели все нечистое, и срамословили перед отцами и перед снохами, и браков не было у них, но игрища между селами: сходились на игрища, на плясанье и на всякие бесовские песни, и тут умыкали жен себе по сговору; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, творили тризну над ним, и потом творили кладку [дров] великую, и возлагали его на кладку, мер-{380}твеца сжигали, и потом, собравши кости, складывали в сосуд малый, и ставили на столпе на путях, что творят вятичи и ныне ⁹. Эти же обычаи творили кривичи и прочие поганые, не ведавшие закона Божьего, но творившие сами себе закон.

(Перевод с уточнениями по книге: ПВЛ, 2-е изд., 7—11.)

КОММЕНТАРИЙ

¹ В список стран, заимствованный в «Хронике» Георгия Амартола и включающий Кавказ (Армения, Албания Кавказская), Северное Причерномоье (Сарматы, Скифия) и Балканы, летописец вставил славян вслед за Иллириком, дунайской провинцией Византии.

² Вслед за островами, которые Амартол выделял в соответствии с библейской традицией («острова народов» в части Иафета), летописец перечисляет географические реалии «полунощных стран» — Восточной Европы, смешивая Кавказские горы с Угорскими (Венгерскими) — Карпатами. Волга течет в «жребий Симов», так как соединяет Русь со странами мусульманского (арабского) Востока.

³ Хорваты белые — часть хорватского племенного объединения, видимо, переселившегося на Балканы в VII в.

⁴ Хорутане — славянское население Каринтии.

⁵ Традиционное отождествление кочевых народов причерноморских степей, в данном случае хазар, со скифами заимствовано летописцем из «Хроники» Амартола.

⁶ Угры-венгры (ниже — «черные угры») смешаны здесь с хазарами или оногурами («белыми уграми» у Амартола).

⁷ Великая Скифия — традиционное обозначение в греческой традиции причерноморских степей.

⁸ Умыкание — один из традиционных брачных обычаев, несовместимый с христианским пониманием брака.

⁹ Летописец дает описание языческого обряда трупосожжения, характерного для общеславянской (праславянской) культуры в языческий период. Археологи фиксируют остатки кладки погребального костра; обычай установки урны «на столпе» археологически не прослеживается.

ТЮРКСКИЙ КАГАНАТ И ТЮРКИ