Легенда Тристане и Изольде 45 страница

248. "Вы хорошо поступите, - сказал король, - я и сам часто буду сопровождать вас, ибо я обратился к ним с просьбою дать мне совет, как призвать к себе и удержать при дворе племянника моего Тристана, с которым я столь скверно поступил". - "О, сир, - ответила королева, - никогда не говорите при мне о Тристане и оставьте его там, где он обретается, ибо вы заставляете меня вспомнить о постыдном и тяжком бесчестье, что вы нанесли мне из-за него без причины и без всякого на то права. Никогда не должен он возвращаться сюда, ибо я уверена, что, как только он окажется здесь, ваш советник Андрет не замедлит внушить вам еще более злонамеренные мысли, нежели раньше; слава богу, я живу спокойно с тех пор, как Тристана нет в стране, если же вы заставите его воротиться, то с ним вместе вернуться и мои горести". - "Благородная дама, - ответил король, - поверьте мне, пока я жив, ни один человек в Корнуэльсе не сможет восстановить меня против Тристана, ибо теперь я слишком уверен в нем. Разве не слышали вы, прекрасная дама, что совершил он ради меня у источника?" - "Клянусь богом, прекрасная дама, сказал и Блиоберис, - король прав, ибо я собственными глазами видел, как Тристан вступился за короля, своего дядю, и ради этого совершил неслыханные подвиги, о которых я уже и не поминаю; узнайте еще, что король Артур, зная громкую его славу, послал своих рыцарей вслед за прославленным всеми прекрасным Тристаном, дабы сделать его рыцарем Круглого Стола. Вот почему, сир, видя любовь, которую питаете вы к своему племяннику, я употреблю все свои силы, чтобы вернуть его вам, так что вы будьте в том уверены". И за это король горячо его поблагодарил.

249. С тем они и прервали свой разговор, и королева вернулась к себе до завтрашнего утра, к которому велела она седлать своего коня, чтобы ехать в аббатство. А утром она села на своего иноходца, и взяв с собой Блиобериса, Бранжьену и Динаса, отправилась прямо в монастырь {51}. Там, сойдя с коней, вошли они сперва в церковь. Королева приблизилась к алтарю и сотворила недлинную молитву, а затем призвала священника и попросила его пойти за тремя монахами из Оливье Вермейль, и тот пошел и привел их. Когда королева их увидела, она встала им навстречу и каждого из них трижды приветствовала, а Блиоберис, смеясь, сказал королеве: "Прекрасная дама, кто же из них троих удостоится чести исповедать вас?" - "Клянусь, - ответила она, - я выбрала бы самого высокого из них, ибо он поймет мои речи лучше прочих". С этими словами все трое поклонились королеве, и она, выбрав прекрасного Тристана, которого сразу признала среди других, сказала ему: "Святой человек, я бы попросила вас отвести меня в какое-нибудь секретное место, вне церкви, дабы исповедаться вам". "Госпожа моя, - ответил прекрасный Тристан, - мне некуда повести вас, кроме как в молельню возле нашей спальни". - "Что ж, ведите туда, - сказала она, - я следую за вами".

250. Тогда он повел ее в комнату, которая была весьма красиво убрана. Войдя в нее, Тристан крепко запер двери, и, не долго думая, прижал к груди королеву, а королева обняла его с такой горячей любовью, что больше часа оставались они друг у друга в объятиях, не говоря ни слова. И когда прошел час, о котором я речь веду, Тристан пришел в себя и сказал: "О, дорогая моя дама, - слишком уж мы забылись, не делая и не говоря ничего, что подобало бы верным и истинным любовникам". - "Вы правду говорите, - ответила королева, снимите же ваш длинный плащ, ибо мне очень хочется увидеть вас в одежде рыцаря, к которой я больше привыкла". И Тристан охотно ей подчинился и разделся немедля, и, едва он остался нагим, королева вновь обняла его, говоря: "Друг мой Тристан, наконец-то я сжимаю вас в объятиях так, как я и мечтала о том все это время". И они прильнули друг к другу еще на добрый час, и забыв обо всем на свете от счастья, удовлетворяли свое желание. И королева сказала прекрасному Тристану: "Любимый друг мой, пора мне вернуться, дабы не подумали обо мне плохого, ибо мое пребывание здесь слишком затянулось. Наденьте же ваш плащ и выйдем из этой молельни". Когда Тристан сделал, как она просила, они вышли. Королева нашла Ланселота, который ожидал в церкви, отвела его в сторону и сказала: "О, храбрый рыцарь, сердце мое разрывается от боли и печали оттого, что не смогла я принять вас, как хотела, за что и прошу у вас прощения. В другой раз я исправлю это, у меня слово с делом не расходится". - "О, прекрасная дама, - сказал Ланселот, - я благодарю вас за великую честь, что вы оказали мне, удовлетворив желания моего друга, ибо я люблю его больше, нежели самого себя".

251. При этих словах королева вышла и вернулась в Тинтажель с благородным Блиоберисом, Бранжьеною и Динасом. Когда король увидел ее, то пошел ей навстречу, спрашивая, какие у ней новости. "Сир, - сказала она, поверьте, сегодня увиделась я в аббатстве с двумя святейшими людьми, и получила от них наилучшие советы и наставления. Оттого-то мое сердце полно радости, и я прошу вашего позволения видеться с ними каждый день, пока они будут здесь". И король ответил, что охотно дозволяет ей это. Королева удалилась тогда в свои покои, где и пробыла весьма долго, мечтая о милом своем исповеднике. А Блиоберис, проводив ее до порога ее комнаты, затем ушел, ибо собирался еще раз повидаться с монахами в аббатстве. И он сел на коня и поехал к рыцарям, которые его с радостью приняли. Они сели втроем за трапезу и долго беседовали о своем приключении. И Тристан горячо благодарил Блиобериса за добрые его услуги и от всего сердца предложил ему свою дружбу и помощь.

252. После этого Блиоберис отвел в сторону Ланселота и спросил, что намерены они делать дальше. "Я бы просил вас, - ответил Ланселот, - оказать нам другую услугу, а именно: поезжайте в королевство Логр, повидайтесь там с королевою и расскажите ей обо мне и о том, что вскоре я буду у нее вместе с лучшим рыцарем в мире, которого люблю, как самого себя, и что свидание наше случится в самом скором времени". Тогда добрый Блиоберис распрощался с обоими рыцарями и вернулся в Тинтажель, где и заночевал. А поутру надел он доспехи, ибо раны его уже затянулись. Прежде всего пошел он попрощаться с королем и поблагодарить его за почести, которые ему здесь оказывались. И король пригласил его в любое время приезжать в его дворец и королевство Корнуэльс, а также прислать к нему как можно скорее прекрасного Тристана, ускорив его приезд. Тогда Блиоберис сказал: "Сир, я сделаю все, что смогу". И он, оставив короля, отправился в покои королевы, где, вы и сами, я думаю, знаете, сколько любезных речей было ему сказано и как ласково с ним простились. Королева весьма полюбила Блиобериса за его доблесть и за то, что он столь искусно примирил короля Марка с Тристаном, чем ее несказанно обрадовал. И она попросила его передать самый нежный привет королеве Геньевре, что он ей и обещал.

253. Распрощавшись с королевою, пошел он садиться на коня, и через несколько дней прибыл в королевство Логр, где был весьма радушно встречен королем Артуром, королевой Геньеврою и всем Круглым Столом. Он рассказал им новости о двух монахах в лесу и поведал, что не было рыцаря, коего они ударом копья не вышибли бы из седла, но имена их притом никак нельзя было узнать. И король был немало изумлен этим, так же, как и двор его, ибо им уже довелось услышать об этих славных подвигах. Особенно королеву весьма заняла эта новость, и Блиоберис, оставшись с нею наедине, открыл ей одной тайну о том, как Тристан и Ланселот в монашеских одеждах совершили те доблестные деяния в лесу и положили конец многим- обычаям, столь ужасным, что в них и поверить-то было нелегко. И еще он рассказал ей, как прибыли они в Тинтажельское аббатство, где говорили с королевою всякий раз, когда хотели, и часто виделись с королем Марком Корнуэльским, который так и не узнал их. Все это так позабавило королеву Геньевру, что она сто раз повторила: "Святая матерь божья, ну, отчего и меня не было тогда с вами! Клянусь богом, я завидую вам". - "Прекрасная дама, - сказал ей Блиоберис, - не печальтесь, я надеюсь, что в скором времени господь дарует вам эту радость". И здесь я закончу свой рассказ о них, дабы вернуться к моему повествованию.

XX

254. Как Тристан и Ланселот прошли через дверь в саду, и как они были приняты королевой и Бранжьеною.

255. Итак, согласно преданию, когда Блиоберис уехал из Тинтажеля в Британию, прекрасная королева Изольда принялась умолять доброго короля Марка поехать в аббатство, дабы повидаться с двумя святыми монахами, но король извинился перед нею, сказав, что на сей раз он поехать не может, обещая составить ей компанию завтра; с тем и ушла от него королева и, сев на своего иноходца, отправилась в монастырь в сопровождении преданных друзей. А когда она туда приехала, то попросила, чтобы привели ей доброго человека, ее исповедника, и Ланселот пошел за ним, и, смеясь, сказал Тристану: "Братец, королева вас спрашивает, так что поторопитесь". Королева, завидев его, встала ему навстречу и посадила рядом с собою на скамью. Тут Тристан сказал ей: "Прекрасная дама, если бы вы знали, сколь терзается и скорбит без вас мое сердце и днем и ночью. Умоляю вас, ради горячей любви, которую я питаю к вам, придумайте, как удовлетворить нашу страсть не наспех, как вчера". "Ах, Тристан, - отвечала королева, - верю, что желание ваше сильно, но умножьте его в сотни раз, и вы поймете тогда, что испытываю я. Почему я и решилась приехать к вам нынче утром, дабы передать вам, что ночью вы и Ланселот должны проникнуть в дворцовый сад через дверь, которая вам хорошо известна, там будет ждать вас Бранжьена, я же буду одна в своей комнате, и, так как за мною больше не следят, я не боюсь за вас. И потому вы сможете оставаться со мною, сколько пожелаете, об остальном же позабочусь я сама. Пусть Ланселот предупредит брата-монаха из Оливье, который с вами, вот о чем: если удастся мне уговорить короля приехать завтра сюда в аббатство, то он должен сказать королю, что вы уже уехали, дабы вернуться в свои края".

256. Когда Тристан услышал слова королевы, он очень обрадовался и горячо поблагодарил ее, а потом стал упрашивать пройти в ту комнату, где она уже побывала, но она отказалась, извинившись перед ним и прося отложить до будущей ночи. С тем распростились они и расстались. Королева вернулась в Тинтажель, а Тристан пошел в церковь и рассказал Ланселоту все, что узнал от королевы. Так беседовали они до тех пор, пока не настал условленный час, и тогда Тристан сказал: "Мессир, нам осталось лишь выехать, дабы довести до конца задуманное нами". - "В добрый час", - ответил Ланселот. И они сняли свои плащи и надели латы. Затем пошли предупредить доброго монаха, и рассказав ему все, просили проследить, чтобы двери монастыря остались открытыми на тот случаи, если они вернутся, а, если приедет сюда король и спросит их, то надобно ему ответить, что они уже уехали, и монах пообещал им все в точности исполнить.

257. Тогда сели на коней рыцари и направились прямо в Тинтажель. Тристан вел Ланселота, ибо знал все секретные пути. А девушка королевы, Бранжьена, радостно их у входа встретила и провела в сад, а потом побежала к королеве, которая поспешила им навстречу, и, увидев Ланселота, сказала ему: "Мессир, поверьте мне, что только нынче стала я считать себя королевою, когда цвет рыцарства, сам Ланселот Озерный, соблаговолил посетить меня". Он же склонился перед нею низко, так говоря: "Прекрасная дама, я захватил в плен и привел сюда этого труса Тристана, дабы отныне содержался он в вашей тюрьме". - "За это благодарю вас,ответила королева, - ведь это далеко не первая милость, которую получаю я из ваших рук, господь наградит вас за все". С этими словами вошли они в комнаты, и Ланселот сказал: "Признайтесь, прекрасная дама, какая одежда кажется вам красивее: та, что Тристан носит ныне, или же тот грубый плащ, под которым он скрывался?" - "Поверьте, отвечала она, - они мне кажутся прекрасными обе, и я клянусь, что пока я жива, я не стану смеяться над монашескими плащами, ибо этой одежде обязана я тем, что свиделась с Тристаном".

258. С этими словами они сели все трое, королева позвала Бранжьену и приказала ей не медля приготовить две пышные постели, что та исполнила тут же, и, когда все было готово, королева уложила Ланселота и задернула полог его постели, ибо большая часть ночи уже прошла в разговорах, и к рассвету они все так крепко уснули, что проснулись довольно поздно. Ланселот, который спал тревожно, опасаясь за прекрасного Тристана, был весьма озабочен тем, что они проспали, но не стал их окликать из страха потревожить их любовь, королева же, внезапно пробудившись, воскликнула: "Святая матерь божья, как мы запоздали, ведь в этот час король Марк приходит в спальню здороваться со мною!" И она стала будить Тристана, чем его сперва напугала, и велела вставать, и все они поднялись и оделись так быстро, как только могли. Потом королева пошла к королю, оставив рыцарей и приказав им не трогаться с места, пока она не вернется, что они ей и обещали.

259. И она вышла из комнаты вместе с Бранжьеною, которой приказала крепко запереть за нею двери, и вошла к королю, а король, увидя ее, пошел ей навстречу, желая доброго утра и говоря: "Благородная дама, вы пришли ко мне, а я собирался навестить вас сам". Королева с ним поздоровалась, низко склонившись, и сказала: "Сир, благодарю вас за доброе пожелание, но я плохо спала и дурно провела ночь, думая непрестанно о добрых святых монахах, которые столь красноречиво говорили мне о суете и тщете жизни нашей, что, кабы не вы, я постриглась бы в монахини. И я прошу вас, сир, пойти со мною к мессе и пообедать там же, в монастыре, для чего и пошлите туда еду, ибо мне очень хочется взглянуть на этих монахов, когда откроют они лица". - "В добрый час,ответил король, - я сделаю так, как вам угодно". И он велел седлать лошадей и перенести трапезу в аббатство, дабы там обедать, и все было исполнено, согласно его приказу. Король с королевою также отправились в аббатство в сопровождении пышной свиты из рыцарей и девиц. И в монастыре они помолились и прослушали мессу, а пока суд да дело, королева тайком отправила Бранжьену обратно, приказав ей доставить рыцарям все, что им угодно будет пожелать. И та поспешила уйти, а была она в этих делах весьма сметлива и расторопна. И, войдя к рыцарям, была радостно ими принята, и они много смеялись и изумлялись тому, как искусно сумела королева избежать опасности, грозившей им поутру. Бранжьена приказала тайно подать им еду, но здесь я и окончу свой рассказ о них, дабы вернуться к доброму королю Марку и прекрасной королеве Изольде.

260. Когда король отстоял мессу, он ощутил голод, и королева сказала ему: "Сир, не должно забывать угостить тех двух святых людей". "Разумеется, прекрасная дама, вы правы, надо накормить их". Тогда королева приказала, чтобы привели ей благочестивого монаха из Оливье Вермейль, и когда тот предстал перед королевою, она его спросила: "Отец мой, где два святых человека, которых вы привезли к нам?" - "Истинно говорю вам, госпожа моя, они уже уехали", - ответил монах. "Господь да облегчит их путь, сказала тогда королева, - но их отъезд меня огорчает, ибо разговоры с ними доставили мне неслыханную радость и наставили на путь истинный". И король Марк подтвердил ее слова. Тогда сели они за стол и ели так долго, что встали лишь к вечерне. А затем королева спросила короля, не пора ли им возвращаться. "Как вам будет угодно",отвечал он. И сев на коней, они вернулись во дворец вместе со свитою. По наступлении ночи королева простилась с королем и ушла в свои покои, но отнюдь не в ту комнату, где ждали ее рыцари, ибо опасалась, как бы король не последовал за ней. Там находилась она до ужина, а когда король пришел за нею, она, прося простить ее, сказала, что не хочет есть сегодня, так как обед затянулся допоздна. Тогда король вернулся в зал, где ждали уже накрытые столы, уселся и поел в свое удовольствие.

261. Королева же тотчас пошла к двум благородным рыцарям, которые ждали ее в закрытой комнате, и они радостно встретили ее, а Тристан обнял королеву, так говоря: "О, прекрасная дама, где вы были так долго? Мне кажется, разлука наша тянется уж тысячу лет". И королева, целуя его, спросила, не голоден ли он, но он отвечал, что нет, так как Бранжьена подала им все, в чем они нуждались. Так сидели они взаперти, пока король ужинал в зале, а после ужина собрался он почивать. Он спросил, где королева, послав слугу узнать, как она себя чувствует, и тот постучал к ней в дверь. Когда они услышали стук, они даже вздрогнули, но ловкая Бранжьена, подойдя к дверям, спросила, кто там стучит. "Это я, - ответил слуга, - король прислал меня узнать, что делает королева". - "Говорите тише, - сказала она, - ибо королева уже заснула на своей постели, ведь прошлой ночью она глаз не сомкнула. Передайте же королю, чтобы он оставил ее одну на эту ночь". Слуга, вернувшись к королю, передал ему слова Бранжьены, и король, оставив все, как есть, отправился в свою комнату, не помышляя более ни о чем другом, как о сне.

262. А королева все сжимала в объятиях Тристана, который ей говорил: "О, прекрасная дама, что станется со мною, когда я покину вас?" - "О, мой милый Тристан, - отвечала она, - пусть мы расстанемся, но сердца наши будут неразлучны, да и вы сможете навещать меня всякий раз, когда захотите, ибо король больше не держит на вас зла. Так что, когда вы вернетесь, предоставьте мне все уладить". - "Клянусь, милая дама, вы столь разумно судите обо всем! - сказал Ланселот. - Но этой ночью нам надобно будет разлучиться". С чем Тристан и согласился, и рыцари пробыли в комнате королевы почти до прихода зари, а там оделись, снарядились и попрощались с королевою, которая попросила Ланселота непременно передать от нее привет королеве Геньевре, и он обещал ей это. Тогда королева обняла их, и видно было, что невмоготу ей отпускать их, но пора было им уезжать, и она попрощалась с рыцарями, которые после того вернулись в аббатство, где добрый монах сторожил уже у дверей и тихонько впустил их, за что они его горячо поблагодарили. И эту ночь они отдыхали так же, как и весь следующий день, и окончательно решили ехать в королевство Логр. Они распрощались с добрым аббатом и с монахом из Оливье, который столько услуг оказал им. Затем они надели латы и, не забыв накинуть поверх свои плащи, сели на коней, а монах из Оливье подал им их копья и мечи. С тем покинули они монастырь и углубились в лес, по которому ехали до вечера, а вскоре после того нашли часовню, где и заночевали. Но здесь я закончу рассказ о них, дабы вернуться к королю Артуру.

263. Итак, согласно преданию, когда Блиоберис рассказал королю Артуру и всему Круглому Столу о великих подвигах двух монахов, король немедля возжелал отправиться в сопровождении своих рыцарей в тот лес, дабы постараться отыскать их. И он отбыл из Камелота в сопровождении четырнадцати рыцарей, сам - пятнадцатый, а провожатые его все были рыцари Круглого Стола. Первыми были мессир Говен и брат его Гаэрьет, затем шел Галегантен {52}, за ним Кей Сенешаль. Пятого звали мессир Ивейн, шестого - Динадан, седьмого Амадор, восьмой был Жирфлет, девятый - Гарашес {53}, брат Гаэрьета и мессира Говена. Десятым был Бранделис, одиннадцатым - Ламорат Галльский {54}, двенадцатым - Мордрет, племянник короля Артура. Тринадцатого звали Паламед, четырнадцатого - мессир Ланваль Лесной, а пятнадцатым был сам король. Все рыцари, о которых я веду речь, сопровождали короля, и все они избрали дорогу, что шла Дарнантским лесом {55}, и разыскивали там монахов почти четыре дня, а ночевали у отшельников, которых было множество в этом лесу. Но здесь я и окончу свой рассказ о них, дабы вернуться к Тристану и Ланселоту.

XXI

264. Как Тристан и Ланселот после отъезда из Тинтажеля ехали по лесу, где встретили монаха, который хотел силой овладеть отшельницей, и как они ее спасли. Как затем встретили они короля Артура с четырнадцатью рыцарями, и как переодетая отшельница захотела их погубить, ибо то был князь тьмы, который преследовал их.

265. Итак, согласно преданию, после того, как Тристан и Ланселот углубились в лес, они ехали целый день без единого приключения, о котором можно было бы рассказать, так что ночь застала их в лесу, и они были вынуждены просить приюта у отшельника, в маленькой его часовне, где и отдыхали весь вечер, после скромного ужина, которым угостил их святой человек. И он их сурово упрекнул за то, что будучи странствующими рыцарями, носили они монашескую одежду, каковое переодевание не угодно господу нашему, и так он их увещевал и наставлял, что они ему обещали скинуть вскоре плащи и капюшоны, ибо сейчас они не могли еще этого сделать. Утром они уехали из обители в своей обычной одежде и так ехали примерно до девяти часов утра, как вдруг услышали в чаще леса крик, и показалось им, что кричит женщина, притом столь громко, что слышно было на весь лес. Едва Тристан и Ланселот услышали этот крик, они поскакали к тому месту во весь опор, чтобы посмотреть, что происходит.

266. Не проехали они и двух шагов, как увидели дюжего монаха, молодого и сильного, в плаще и капюшоне, который держал отшельницу, распростертую на земле, и собирался ее изнасиловать, а она отбивалась изо всех сил, но этот монах силой поднял ей юбку, а с головы сорвал покрывало, и, схватив одной рукой за волосы, так что она не могла подняться, и он собирался сделать с нею, что хотел. Когда она увидела двух монахов на лошадях, она закричала: "О, благородные святые отцы, явите милость и вырвите меня из рук этого мерзкого негодяя, который хочет меня обесчестить". Когда Тристан услышал стоны и жалобы пленницы, стало ему весьма жаль ее, и он вскричал: "Эй ты, подлый грязный монах, оставь эту бедную женщину, или ты умрешь!" Но монах ничего не ответил, стараясь все-таки совершить свое злое деяние, и когда Тристан увидел, что тот не обращает внимание на его слова, то пришпорил коня и выхватил меч. Тут монах бросил пленницу и отступил назад, и Тристан, который уже пустил своего коня, опрокинул монаха наземь. И он взмахнул мечом, желая его ударить, но раздумал, ибо конь его так потоптал монаха, что тот лежал на земле без движения, как мертвый.

267. Тут отшельница бросилась на колени перед ними, говоря так: "О, добрые господа, да будет благословен час, когда вы прибыли в это место, ибо не поспей вы во-время, я была бы обесчещена и опозорена этим подлым монахом. И, раз уж вы спасли меня, я на коленях умоляю вас вывести меня из этого леса в какое-нибудь безопасное место, ибо здесь мне оставаться невозможно". Тристан тогда сказал ей: "Милая отшельница, у нас есть спешное дело, и нам нельзя медлить, а вы не сможете пешком успеть за нашими конями". - "О, добрый мой господин, я знаю, как мне поступить; истинно говорю вам: подлый этот монах, что валяется там мертвый, задумав овладеть мною силой, явился в мою обитель на иноходце, которого и привязал к дереву перед моим домиком, а затем уж схватил меня и поволок в те кусты, где вы и застали его. Иноходец же его по сю пору стоит там, где он его привязал". Тристан велел ей привести коня, и пообещал, что, если все обстоит так, как она рассказала, они проводят ее в безопасное место. Затворница пошла впереди, а Тристан и Ланселот за нею следом, и почти сразу же они увидели красивого иноходца, привязанного к дереву там, где и указала затворница. Они помогли ей взобраться на него и повезли с собою, желая вывезти ее из этого леса в какое-нибудь другое место.

268. И так они ехали, а лукавый безумолку хвалил их за свое спасение, и вот Тристан, который ехал первым, увидел большой отряд рыцарей. Он обернулся и указал на них Ланселоту, сказав ему: "Мессир, видите ли вы отряд, что едет нам навстречу? Эти рыцари не из дома ли короля Артура? Их хорошо видно отсюда, взгляните, не признаете ли кого-нибудь из них?" - "Клянусь, ответил Ланселот, - если бы мы были ближе, я бы смог сказать вам это". Они проехали немного вперед, и тут Ланселот узнал их, и тотчас сказал Тристану: "Клянусь богом, мессир, теперь я узнаю их, и поверьте, эта компания - самая приятная и благородная из всех доныне встреченных. Знайте же, что впереди едет король Артур собственной персоной, с четырьмя своими племянниками: мессиром Говеном, Гаэрьетом, Гуарьесом и Мордретом, а также остальные, которых я могу назвать вам, ибо узнаю их по доспехам: мессир Ивейн и Галегантен, Кей Сенешаль, Динадан, Амадор Лапорт, Жирфлет, Бранделис, Ламорат Галльский, Ланваль Лесной и Паламед, все славные и храбрые рыцари". Тогда сказал Тристан Ланселоту: "Мессир, ни за что на свете не желал бы я теперь быть узнанным всеми ими, а потому вот что хочу сделать: поедем по этой узенькой тропинке в глубь леса и дадим им проехать мимо". На что Ланселот ответил: "Едем, куда вы желаете, я хочу того же, что и вы, а потому следую за вами".

269. И они свернули с большой дороги, как я о том речь веду, а корол! Артур, который успел их заметить, указал на них своим рыцарям, говоря: "Взгляните, как эти двое монахов кинулись прочь с дороги. Они избегаю! встречи с нами, ибо, верно, таков их обет, но что-то больно ловко сидя! они на конях и держат щиты и копья. Надо бы все-таки поговорить с ними. Быть может, это как раз они и совершили славные подвиги, о которых столько говорят? Я ведь и покинул Камелот, дабы их отыскать и увидеть". И он повернулся к Динадану и приказал ему: "Мессир, догоните-ка этих монахов и спросите, кто они и куда везут эту отшельницу, а затем вернитесь и расскажите нам, то, что узнали". - "Клянусь богом, сир, - ответил Динадан, я сделаю то, что вы просите и расспрошу их как можно подробнее, но, если они не захотят ничего сказать, я не смогу их к тому вынудить и отпущу следовать своим путем". - "Динадан, - вскричал король, - раз вы так говорите, вы вольны живым и невредимым вернуться в Камелот!" - "Клянусь господом богом, сир, вы правы, а на это дело пошлите мессира Ивейна, ибо он-то сможет развязать им язык". Мессир Ивейн ответил: "Если королю будет угодно послать меня, я ручаюсь, что они заговорят, и я смогу донести вам то, что они скажут, а также их имена". - "Так поезжайте же", - приказал король. И он сам собрался было поехать за ним следом, но Динадан остановил его, сказав так: "Мессир, прикажите ему, по крайней мере, не трогать их девицу, ибо это может привести к стычке". Но мессир Ивейн ничего на это не сказал, а пустился в погоню за двумя монахами.

270. Когда Тристан увидел, что мессир Ивейн скачет к ним галопом, то спросил у Ланселота, что следует им сделать. "Делайте то, что найдете нужным", - ответил Ланселот. И, пока они говорили, мессир Ивейн закричал им во все горло: "Эй вы, святые братья, погодите, я хочу поговорить с вами и узнать, кто вы и откуда". Тогда Тристан обернулся к нему и сказал: "Клянусь всем святым, рыцарь, не вам нас останавливать и совать нос в наши дела. Поезжайте своей дорогой, а нас оставьте в покое". - "Господь свидетель, вскричал мессир Ивейн, - вы мне порасскажете свои новости, хочется вам того или нет, или я вас так продырявлю, как никому и не снилось. Копья и мечи у вас при себе, так что защищайтесь". Король Артур и другие рыцари, едучи следом за мессиром Ивейном, услышали его хвастливые речи. Тристан счел, что рыцарь чересчур назойлив и оскорбил их сверх меры, и он сказал Ланселоту: "Мессир, я прошу вас, поезжайте вперед, а мне дайте расправиться с этим рыцарем, ибо терпение мое иссякло". Ланселот ему охотно повиновался и поехал вперед с прекрасной отшельницей, Тристан же повернул своего скакуна, взял копье, поправил щит и пустил коня на мессира Ивейна, а мессир Ивейн, видя, что сражение предстоит нешуточное, сделал то же, что Тристан. И Тристан нанес ему столь тяжкий удар по щиту, что рассек его надвое и острие его копья вонзилось рыцарю в плечо, так что тот, не удержавшись, вылетел из седла и рухнул наземь с копьем в плече, как я уже и сказал.

271. Когда Динадан увидел этот удар, он сказал: "Ну, теперь мессир Ивейн порасскажет нам новостей о монахах!" - "Тут вмешался дьявол,сказал король, - какие уж тут новости, боюсь я, как бы не был он всерьез ранен". А Тристан, нанеся этот удар, поехал вдогонку за Ланселотом. оставив Ивейна лежать на месте. Мессир Эрек {56}, видя что Ивейн повержен, а монах уезжает, сказал королю: "Сир, угодно ли вам, чтобы я догнал монаха?" И король позволил ему это. Динадан же, задержав Эрека, сказал ему: "Мессир рыцарь, если вам угодно узнать новости у монаха, поговорите сперва с мессиром Ивейном, и не трудитесь ехать дальше". Но Эрек, смолчав на это, поскакал, что было духу, и, догнав Тристана, громко крикнул ему: "Ну-ка осади назад, монах, от меня тебе не уйти!" Монах тотчас повернул коня, помчался на Эрека и нанес ему такой удар, что тот рухнул на землю, как подкошенный. И когда Динадан увидел этот удар, он сказал королю: "Сир, прошу вас, если вам будет угодно приказать мне сразиться с этим монахом, окажите милость и поставьте меня последним". Король же, видя двух своих доблестных рыцарей, сброшенных с коней каким-то монахом, так был этим изумлен, что невольно подумал, не те ли это монахи, о которых ему со всех сторон рассказывали; и понял он, что этих людей надобно оставить в покое, ибо они храбры и отважны. И он отказался от мысли преследовать их и велел поворачивать коней.

272. Тогда Динадан сказал ему: "В добрый час, сир, вы хорошо распорядились, ибо я находил низким то, что приказали вы сделать, ведь это было противу обычая, который сами же вы и установили, и что за честь вам была бы от похвальбы, что двое ваших доблестных рыцарей победили двух монахов. Да и теперь-то, напротив, начнут болтать, что всего один монах взял верх над двумя славными рыцарями из вашего дома. Не сердитесь, сир, коли я сказал вам правду". - "Клянусь богом, - воскликнул король, - вы говорите так не из любви к правде, а из трусости"."Сир, вы немилостивы ко мне, но, насколько я разумею в ратном деле, этот монах победит не только меня одного, а и всех моих товарищей". И король понял, что Динадан говорит правду, и стал опасаться, как бы не случилось худого с его рыцарями; с такими мыслями повернул он назад и приказал подобрать и посадить на коней мессира Ивейна и Эрека, которые были столь сильно оглушены, что с трудом поднялись в седло.