Переводы

Трагедии

Обращение Ломоносова к драматургии было вызвано полным отсутствием на петербургской сцене пьес, написанных русскими авторами. В театре господствовал французский и итальянский репертуар. 29 сентября 1750 г. вышел правительственный указ, предписывавший академическим профессорам Ломоносову и Тредиаковскому написать по одной трагедии. Через два месяца после этого распоряжения Ломоносов представил трагедию «Тамира и Селим», которая дважды была сыграна на придворной сцене — в декабре 1750 и в январе 1751 г.

В отличие от французских классицистов, избегавших в трагедиях отечественной тематики, Ломоносов обратился к национальной русской истории. Причем остановился на событии не только абсолютно достоверном, но и исторически чрезвычайно важном — Куликовской битве, положившей начало освобождения Руси от татарского ига. Открывалась трагедия «Кратким изъяснением» ее содержания. Это предписывалось и правилами пиитики. «...В сей трагедии, — говорилось в «изъяснении», — изображается стихотворческим вымыслом позорная гибель гордого Мамая... он, будучи побежден храбростью московского государя великого князя Димитрия Ивановича на Дону, убежал с четырьмя князьями своими в город Кафу, и там убит от своих» (С. 124). В пьесе имеет место двойной конфликт. На первое место вынесен традиционный любовный треугольник: героиня и два претендента на ее руку. На втором плане оказалась борьба Дмитрия Донского с Мамаем. Куликовская битва в пьесе не изображена. Этому препятствовали законы классицистического театра, но о ней пространно рассказывает один из героев. Ломоносов широко использовал в пьесе летописный материал. Исход Куликовской битвы оказывает решительное влияние и на любовную интригу, поскольку победа московского князя благотворно отражается на судьбе Тамиры и Селима.

Однако преобладание героев-магометан, среди которых оказались и главные положительные персонажи, не могло понравиться русскому зрителю, привыкшему видеть в них своих исконных врагов. Этим, по остроумной догадке А. В. Западова [5], и объясняется недолгое бытование на сцене пьесы Ломоносова. Вторая трагедия Ломоносова «Демофонт», созданная на материале древнегреческой жизни, также не принадлежит к числу лучших произведений писателя. Она была напечатана в 1752 г., но на сцене не появилась ни разу.

Становление молодой русской литературы XVIII в. не могло обойтись без использования опыта европейских писателей. Одной из форм такого усвоения были переводы как древних, так и новых авторов.

Ломоносову принадлежит перевод нескольких стихотворений Анакреона. Часть из них, как уже было сказано выше, вошла в «Разговор с Анакреоном». Другие переводы этого автора представлены в «Риторике». Среди них особенно популярным было стихотворение, начинавшееся словами «Ночною темнотою // Покрылись небеса».

Стихотворение Анакреона «Кузнечик дорогой, коль много ты блажен» Ломоносов закончил двумя строчками собственного сочинения:

Что видишь — все твое; везде в своем дому,

Не просишь ни о чем, не должен никому. [6]

Печальный смысл этой концовки пояснил сам Ломоносов: «Стихи, сочиненные по дороге в Петергоф, куда сочинитель в 1761 г. ехал просить о подписании привилегии для Академии, быв много раз прежде за тем же» [7].

Переводами Анакреона Ломоносов положил начало такому явлению в нашей литературе, как русская анакреонтика. Опыты Ломоносова, продолженные Херасковым, Н. Львовым, Державиным, отзовутся в начале XIX в. в легкой поэзии Батюшкова и лицейской лирике Пушкина.

Ломоносову принадлежит также первый перевод на русский язык стихотворения Горация «Я знак бессмертия себе воздвигнул», известного под условным названием «Памятник». Перевод близок к оригиналу. Некоторые стихи этого произведения оказались созвучными жизни и деятельности Ломоносова: незнатный род поэта и заслуги в развитии отечественной поэзии. Впоследствии уже не перевод, а подражание «Памятнику» напишут Державин, Пушкин и Брюсов.

Из близких по времени произведений Ломоносов перевел оду «На счастье» французского поэта Жана Батиста Руссо. Перевод был сделан одновременно с переводом Сумарокова. Поэт хотел доказать превосходство ямбического размера. Сумароков перевел ту же оду четырехстопным хореем.

Словом «счастье» Ломоносов переводит французское слово fortune как синоним удачи, торжества, триумфа. Стихотворение направлено против завоевателей и тиранов, кровью подданных добывающих власть, богатство и славу. Узурпаторам противопоставлены правители, думающие о «счастии людей», которые «правдой и покоем // себя, народ содержат свой» (С. 112).

Ломоносов сыграл исключительно важную роль в истории русской литературы. Необходимо было, с одной стороны, определить отношение литературы к предшествующей традиции, а с другой — наметить пути ее дальнейшего развития. Для решения таких задач нужен был человек большой смелости и поэтического таланта.

Ломоносов разработал систему силлабо-тонического стихосложения. В литературном языке он ограничил роль и место церковнославянизмов, сделал его основой национальный русский язык. Ученый предложил стройную систему жанров и «штилей», дал русской литературе первые образцы эпической поэмы, анакреонтической песни, научной поэзии. Особенно перспективной оказалась созданная им похвальная ода, гражданский пафос которой у последующих поэтов обогатился сатирическим и даже (Радищев) — революционным содержанием.

[1] Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 7. С. 285.
[2] Ломоносов М. В. Соч. М., 1957. С. 235. Все сноски в тексте даны по этому изданию.
[3] Тредиаковский В. К. Рассуждение об оде вообще // Тредиаковский В. К. Ода торжественная о сдаче города Гданьска. Спб., 1734.
[4] Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 7. С. 29-30.
[5] Западав А. Отец русской поэзии. М., 1961. С. 210.
[6] Ломоносов М. В. Полн. собр. соч.: В II т. М.; Л. 1959. Т. 8. С. 736.
[7] Там же. Т. 8. С. 736.

А. П. Сумароков (1717-1777)

Творческий диапазон Александра Петровича Сумарокова очень широк. Он писал оды, сатиры, басни, эклоги, песни, но главное, чем он обогатил жанровый состав русского классицизма, — трагедия и комедия.

Мировоззрение Сумарокова сформировалось под влиянием идей петровского времени. Но в отличие от Ломоносова он сосредоточил внимание на роли и обязанностях дворянства. Потомственный дворянин, воспитанник шляхетного корпуса, Сумароков не сомневался в законности дворянских привилегий, но считал, что высокий пост и владение крепостными необходимо подтвердить образованием и полезной для общества службой. Дворянин не должен унижать человеческое достоинство крестьянина, отягощать его непосильными поборами. Он резко критиковал невежество и алчность многих представителей дворянства в своих сатирах, баснях и комедиях.

Лучшей формой государственного устройства Сумароков считал монархию. Но высокое положение монарха обязывает его быть справедливым, великодушным, уметь подавлять в себе дурные страсти. В своих трагедиях поэт изображал пагубные последствия, проистекающие от забвения монархами их гражданского долга.

По своим философским взглядам Сумароков был рационалистом. Хотя ему и была знакома сенсуалистическая теория Локка (см. его статью «О разумении человеческом по мнению Локка»), но она не привела его к отказу от рационализма. «Логическое и математическое доказательства, — писал он, — не педантство, но путь к истине». [1]

На свое творчество Сумароков смотрел как на своеобразную школу гражданских добродетелей. Поэтому на первое место им выдвигались моралистические функции. Вместе с тем Сумароков остро ощущал и сугубо художественные задачи, которые стояли перед русской литературой, Свои соображения по этим вопросам он изложил в двух эпистолах: «О русском языке» и «О стихотворстве». В дальнейшем он объединил их в одном произведении под названием «Наставление хотящим быти писателями» (1774). Образцом для «Наставления» послужил трактат Буало «Искусство поэзии», но в сочинении Сумарокова ощущается самостоятельная позиция, продиктованная насущными потребностями русской литературы. В трактате Буало не ставится вопрос о создании национального языка, поскольку во Франции XVII в. эта проблема уже была решена. Сумароков же именно с этого начинает свое «Наставление»: «Такой нам надобен язык, как был у греков, // Какой у римлян был, И следуя в том им // Как ныне говорит Италия и Рим» (Ч. 1. С. 360).

Основное место в «Наставлении» отведено характеристике новых для русской литературы жанров: идиллии, оды, поэмы, трагедии, комедии, сатиры, басни. Большая часть рекомендаций связана с выбором стиля для каждого из них: «Во стихотворстве знай различие родов // И что начнешь, ищи к тому приличных слов» (Ч. 1. С. 360). Но отношение к отдельным жанрам у Буало и Сумарокова не всегда совпадает. Буало очень высоко отзывается о поэме. Он ставит ее даже выше трагедии. Сумароков говорит о ней меньше, довольствуясь лишь характеристикой ее стиля. За всю свою жизнь он не написал ни одной поэмы. Его талант раскрылся в трагедии и комедии, Буало вполне терпим к малым жанрам — к балладе, рондо, мадригалу. Сумароков в эпистоле «О стихотворстве» называет их «безделками», а в «Наставлении» обходит полным молчанием.