Советуем прочитать. 1. В анализе книги “Полынные сказки” сказано, что ил­люстрации Н.Устинова гармоничны стилю Ю. Коваля. Вы согласны? Если согласны, постарайтесь развить эту

Поразмышляйте, пожалуйста

1. В анализе книги “Полынные сказки” сказано, что ил­люстрации Н.Устинова гармоничны стилю Ю. Коваля. Вы согласны? Если согласны, постарайтесь развить эту мысль: в чем проявляется гармония? Если не согласны, пожалуйста, аргументируйте свою позицию.

2. “Самая легкая лодка в мире” — так называется одно из произведений Ю. И. Коваля. Оно завораживает читателя — необычная форма повествования проявляет сложный замы­сел автора. Младшим школьникам эта книга, видимо, еще не всем доступна. Читателям нашего учебника, полагаем, “Са­мая легкая лодка в мире” интересна. Подумайте о стиле, па­фосе, особенностях языка, интонации этого произведения, сравните его с другими сочинениями писателя. В чем вы на­ходите их близость? В чем несхожесть?

Аким Я. Писатель и его книга//Коваль Ю. Кепка с кара­сями. — М.: Дет. лит., 1985.

Васюченко И. Из колдовства и обломков: Заметки о кни­гах Ю. Коваля//Детская литература. — 1992. — № 11—12.

Висков А. Огоньки Чистого Дора//Детская литература. — 1988. - №2.

Коваль Юрий. Поздним вечером ранней весной: Избран­ное. — М.: Дет. лит., 1988.

Коваль Ю. Полынные сказки/Рис. Н.Устинова. — М.: Дет. лит., 1987.

Мотяшов И. Праздник теплого дома в злую погоду. — М.: Дет. лит., 1990.

Шевалдина Т. Почувствовать полет, или Воспитание гу-манизма//Начальная школа. — 1990. — № 7. — С.72—76.

Глава 6. РОМАН СЕМЕНОВИЧ СЕФ (род. в 1930 г.)

...Может быть, одна из ценнейших закономерностей раз­вития литературы для детей такова: талантливый детский писатель — непременно страстный защитник детства. Актив­ный поборник справедливости. Вот и Романа Сефа читатели узнали сначала по его горячим публицистическим выступле­ниям. В центре его внимания всегда были гуманизм, высокие идеалы добропорядочности, совести, ответственности каж­дого за себя и за других, за судьбу Отечества. Ведущими были именно общечеловеческие вечные ценностные ориентации. Тот, кто сегодня стреляет в прошлое нашего искусства, дав­но и не случайно приобретшего мировой авторитет и уваже­ние, тот искажает историю... Учителю необходимо иметь вер­ное представление об истории национальной культуры и, ко­нечно, об истории нашей литературы, адресованной детям...

До того как стать профессиональным литератором, Р.С.Сеф работал шофером, слесарем, штукатуром. Испробовал и дру­гие профессии. А в душе с детства жила потребность летать Романтическое мироощущение, проявившееся еще в детстве звало к новым испытаниям самого себя, своей судьбы. Так и появилась в 1963 году первая книга стихов “Шагают велика­ны”. О ней К.Чуковский сказал: “...все звонко, и ловко, и лаконично, и складно. И сама ткань его стихов чрезвычайно добротная”. Эта высокая оценка первой книги в полной мере может быть отнесена ко всем последующим (а их — более двадцати). И, конечно, к вышедшим в последние годы: “Ключ от сказки” (1989), “Храбрый цветок” (1991), “Сказочный ка­лендарь” (1992) и др. Невозможно сразу не отметить, что все эти, как и другие, книги поэта прекрасно изданы: на хорошей бумаге, в удобном формате. Гармоничны с текстом рисунки.

Необычна по замыслу и полиграфическому исполнению книга “Я сам”. “...Эта книжка — игра, играть, как известно, увлекательно, весело и интересно!” — обращается автор к читателю. Книжка эта для старших дошкольников, которые учатся читать и рисовать. Интересна она и детям первого, и даже второго класса: главное в ней именно игра, открываю­щая ребенку окно в самого себя и в близкий ему мир вокруг него. “Имя у тебя одно,/Навсегда оно/Дано./ Жизнь длинна,/ И оттого/ Ты/ Побереги/ его”. Так начинается книга. Напут­ствие — “Побереги” — выделено шрифтом. В нем — установка всей последующей работе ума и сердца для ребенка, который включается в предложенную поэтом и художником игру...

...Видимо, Р.Сеф родился детским поэтом. Вспомним, о таком человеке Белинский писал: душа у него возвышенная, щедрая, сердце чуткое, доброе, ум ищущий, отзывчивый. Че­ловек, рождающийся детским поэтом, не покидает детства. Оно обогащается все новыми и новыми впечатлениями, зна­ниями, чувствами, мыслями. Но остается детством — сохраня­ет свежесть восприятия, непосредственность реакции на все окружающее, чистейшую саморазоблачительную искренность:

Вот беда —

Разбил я

Вазу.

Но разбил ее

Не сразу,

А сначала

Влез

На стул

И –

Буфет перевернул.

Детям свойственно чувство юмора, как вот этому милому лирическому герою приведенного стихотворения. Если этого чувства нет у взрослого человека, значит, он потерял и многое другое, что составляет истинно человеческое начало в каж­дом из нас: лиризм, искренность, доверчивость, веру в лю­дей, в доброе... И заменил эти вечные свойства человеческой души тем, что ее разрушает: подозрительность, озлобленность, зсепожирающий прагматизм, конформизм... Главная ценность стихов Романа Сефа, конечно, и состоит в том, что они про­буждают и закрепляют в ребенке лучшие истинно человечес­кие качества. Дарят способность радоваться утру, солнцу, первой траве и первому снегу, доброй улыбке и хорошему делу. Р. Сеф поэтизирует целостное восприятие мира детьми. Неделимое, нерасчлененное восприятие поэт рассматривает как вершину, а не подножье человеческого движения-разви­тия, что ни в какой мере не мешает стимулировать и само­развитие аналитических, оценочных способностей сознания и мышления. Стихи строятся именно на неделимости чувст­вований, на нерасчлененности доброго и красивого, страш­ного и безобразного, некрасивого. Даже тоска по другу, по сочувствию, желание иметь рядом тех, то, кто и что могли бы понять, выслушать, разделить грусть... передается в интона­ции романтической, сближающей ребенка с макромиром:

“Пригласил бы в гости я//Океаны//И моря.//Приходи обе­дать, речка,//Я отвел тебе местечко...”

Вообще Р.Сеф всегда в пути к безграничному, как ребе­нок, которому еще не свойствен, неведом страх конца:

Жил-был когда-то человек.

Хороший человек.

Он радовался

Облакам

И шуму быстрых рек

Он песни пел,

Картошку ел,

Был ростом невысок.

И лодку выстроил себе.

Из тесаных

Досок...

Как хорошо все начинается. Это — своеобразная “самая легкая лодка в мире”, выстроенная для себя. Лодка ладная, обнадеживающая — путешествие может быть удачным... Но по мере развития сюжета, заметим, настроение, интонация изменяются... Верх берет постоянное ощущение грусти в оди­ночестве: лирический герой открыто признается: “А он все плыл,//Дудел в рожок//И думал об одном://“Вот был бы у меня//дружок,//Мы плыли бы//вдвоем”. Это последнее сло­во — “вдвоем” — выделено: в нем и нравственный и эстети­ческий смысл стихотворения. И не только цитируемого. По­требность в руке друга, желание доверить себя другу.

Стихи Р. Сеф а поэтизируют духовную наполненность жиз­ни. Он искренен в утверждении бессмертия красоты, душевной щедрости и ненадежности, невечности, неуниверсаль­ности материального благополучия. Как значимо в нашей поглощенной прагматизмом жизни помочь детям если не освоить, то хотя бы порадоваться вместе с поэтом и его ге­роями вот таким приятным признанием:

...Накопишь много

Или мало,

Накупишь соли

Или сала.

Сошьешь костюм

Иль три наряда —

Не в этом радость

И награда.

А вот

Без скрипачей

И песен

Наш мир

Совсем не интересен.

Без песен

Липы не цветут,

Без песен

Реки не бегут,

И шар земной,

Как ни проси,

Не повернется

На оси.

Это — отрывок из сказки “Джон Джей Пленти и кузнечик Дэн”. Перевод с английского. А точнее — пересказ из Джона Чиарди. Заметим: обозначенная нами проблема актуальна не только для нас. Человечество переживает тяжелейший кри­зис, вызванный резким разделением людей на богатых и бед­ных. Поскольку богатым и здоровым быть явно лучше, чем бедным и больным, психология выживания закономерно пере­растает в психологию накопительства. Не духовного богатст­ва, которое вечно и всегда животворно. Но именно накопи­тельства того, что, увы, убивает человека, если становится целью его жизни. Поэтому так своевременно, а главное — искренне, изящно, а значит — убедительно поэтическое за­ключение: “Кто хочет умным стать”, тот должен знать —

Нет ничего на свете хуже,

Чем слушать песню,

Лежа в луже.

Как хорошо бы выправить нам души и помочь красоте править миром. Именно этим озабочен поэт, поэтому он про­бивается к сердцу своего читателя, чтобы осердечить его ум, чтобы помочь ему увидеть чудо рядом. Стихотворение назы­вается “Чудо”:

Ты еще

Не видел

Чуда?

Никогда

Не видел

Чуда?

Вот беда —

Не видел чуда!

Так сходи

И посмотри...

Удивительное

Чудо:

Там,

Где магазин

“Посуда”

Возле дома

Номер три,

Сквозь асфальт

У перекрестка

Пробивается

Березка.

Обратим внимание на интонацию стихотворения. В ней искреннее огорчение и удивление поэта, вызванное тем, что ребенок не видел чуда, и такая живая готовность помочь маль­чику и девочке — всем-всем-всем — увидеть чудо: не случай­но же назван точный его адрес...

Подобно К. И. Чуковскому, С.Я.Маршаку, С.В.Михалкову, Роман Сеф много переводит, пересказывает с английского, албанского, с различных славянских и других языков. Пере­сказы, как и его собственные стихи, проявляют своеобразие таланта поэта. Вводя маленького читателя в сказочный и ре­альный мир детей разных стран и народов, поэт всегда верен своей эстетической позиции: помочь детям открыть, увидеть добро и красоту; услышать гуманное разноголосие жизни лю­дей и природы в их неделимости, почувствовать свою непо­средственную причастность ко всему живому. Быть верным в дружбе. Следуя классической традиции, он не упрощает чувст­ва, не снижает накал переживания, якобы ради сохранения дет­ских нервов. Нет. Он верит в огромные возможности ребенка: ведь тот осваивает уже в первые пять—семь лет столько, сколько не может прибавить потом за всю последующую жизнь.

С детьми Р. Сеф разговаривает о том же, что любой настоя­щий поэт доверяет взрослым. Но “иначе”. Нет, не только по форме иначе: особая занимательная фабула, понятное, из жиз­ненного опыта ребенка взятое сравнение, чистая музыкаль­ность, живой игровой ритм... Специфическое “иначе” со­ставляет своеобразие смысла обобщения: эстетических, нравст­венных отношений ребенка к действительности. Его эмоци­ональная жизнь, кажущаяся взрослым наивной его довер­чивость, естественная близость ко всему природному, истин­ному, активная живая интуиция, отзывчивость, реактивность. Вера в огромные возможности детской натуры и позволяет поэту в число стихов для маленьких включить произведения, содержащие философское обобщение. Таких немало и в книге “Храбрый цветок”. В заглавие вынесено название одного из стихотворений. Первые строчки — доверительное обращение к читателю:

Я вас прошу:

Позавидуйте мне —

Кактус расцвел

У меня

На окне.

Лирический герой и поэт — счастливы. Они приглашают к радости. К наслаждению красотой, которая, «словно со­лнечный лучик, храбро горит между острых колючек». Вспом­ним рассказ А.Платонова «Цветок на земле», тоже обращен­ный к маленьким читателям. Герою рассказа Афоне «без трех первый десяток идет». Мудрый писатель через беседы мальчика и девяностолетнего деда вводит читателя в слож­нейшие проблемы смысла жизни. Рассуждая, как вырос цве­ток на сухом каменном песке, и дед, и внук приходят к выводу: «цветок этот — самый святой труженик, он из смер­ти работает жизнь...» Вот и «храбрый цветок», нарисован­ный Р.Сефом, излучает тепло и радость, находясь «между острых колючек». Он тоже «работает жизнь». Спасет ли кра­сота мир? Сегодня с уверенностью ответить на этот вопрос нелегко даже взрослым, которые оптимистичны и согласны с Ф.М.Достоевским. Но помочь детям сохранить надежду, веру, что жизнь не только была, но и будет, — благородней­шая цель и ценнейшая нравственная, эстетическая задача искусства и, конечно, поэзии для детей.

Столь же философичны, хотя и абсолютно конкретны, стихи, герой которых — котенок мечтает «стать рыжим ко­том...», получать почести и знаки отличия. «А взрослый и умный бульдог под роялем» —давно равнодушен к медалям и вспоминает с тоскою о том, «как в луже стоял он нелепым щенком, и так ему хочется», «чтоб снова его наказали за шалость...». Лиричное, легкое по форме стихотворение ри­сует живую, такую наглядно выразительную, мягко иронич­ную картину, много говорящую и взрослым, и детям. Р.Сеф не только теоретически, но и в поэтической практике сле­дует классической заповеди: настоящие стихи для детей — на вырост. Поэтому они интересны и взрослым. А малень­кому герою и читателю, которому сегодня восемь лет, поэт обещает заманчивую, но и вполне реальную перспективу саморазвития и роста через ученье, труд, ради большого счас­тья. Вот, например, стихотворение «Голубой метеорит». Сюжет его романтичен и прост... Далеко во Вселенной ле­тит метеорит. Когда-то, когда наш восьмилетний читатель сносит «десять пар галош, прочитает гору книг» и «станет астрономом», неизвестный метеорит, может быть, упадет в тайгу. А герой стихотворения и его ровесник читатель выле­

тят туда «с одной из экспедиций». Стихи рисуют живую и живописную картину:

...Летит,

летит,

летит,

летит.

Твой голубой метеорит —

Подарок драгоценный.

Так вот:

Пока он мчится,

Поторопись учиться.

К читателю обращено прямое (в лоб) пожелание: «Пото­ропись учиться». Почему оно не раздражает? Не вызывает реакцию отторжения? Потому что доброе и правильное? Оче­видно, потому, что это пожелание искренне по своей тональ­ности; логично по мысли об интересной перспективе, воз­можной, достижимой, однако, если будешь подготовлен к желанному делу. В стихах — эмоциональный заряд, искрен­няя вера в достижимость мечты. Таков замысел стихов, таков их пафос, выраженный поэтом, который ощущает себя не над, а рядом с читателем. Видит его мечту. Стихи — как го­лос, чувство одного сердца, обращенного прямо к другому, читательскому сердцу. От сердца к сердцу с надеждой и ве­рой: меня поймут.

Это открытый диалог с читателем. В нем — пафос той духовной силы, которая приводит в движение фантазию, во­ображение и ум. Не только «ум ума», но и «ум сердца». Афо­ризм об «уме сердца» принадлежит Л-Н.Толстому. Если гово­рить об «уме сердца» поэта, то это означает пытаться про­никнуть, почувствовать пафос его стихотворения: «Пафос, — утверждал В.Г.Белинский — простое умственное постижение идеи превращает в любовь к идее, полную энергии и страст­ности стремления. В философии идея является бесплотною;

через пафос она превращается в дело, в действительный факт, в живое создание». Так великий критик помогает нам понять силу произведений искусства.

Поэт опирается на проверенные временем традиции на­родного сказочного и стихотворного творчества. Не случай­но в числе жанров, которые любит Р.Сеф, — и жанр корот­кого юмористичного, ироничного афоризма: «Язык тебе не для того, чтоб ты высовывал его»; «Мудрая книга нас учит уму, уши ослиные ей ни к чему»; «Немы рыбы? Не беда! Ведь у них во рту вода. Хуже, если ты, малыш, на экзаменах мол­чишь»... Эти и другие афоризмы, определения метких на­блюдений запоминаются легко. Они не только обогащают речь, но и помогают ребенку оттачивать собственное зрение, умение видеть и способность четко определить увиденное.

Эти и подобные им афоризмы родственны народным посло­вицам, поговоркам. Их включение в литературно-творческую деятельность: заучивание, применение в повседневном обще­нии, творческое сочинение других, своих афоризмов по ана­логии и противопоставлению, придумывание коротких рас­сказов, зарисовок, отвечающих мысли, составляющей смысл афоризма, — эти и другие формы литературного творчества детей, можно сказать, запрограммированы книгами Р.Сефа.

У него много стихов, которые нередко называют познава­тельными: «Солнышко», «Белый заяц», «Осина»:

'"В саду осеннем

У дорожки

Осина хлопает

В ладошки...

Вот почему

На той неделе

Ее ладошки

Покраснели.

Опасно для поэзии, опасно и для читателей, если такого рода произведения учитель, библиотекарь рассматривают лишь как пейзажную иллюстрацию. Конечно, приведенные стихи содержат информацию об изменении цвета листьев осины осенью, но не ради этого они написаны. Важно вообразить, как трепетно и тревожно осина «хлопает в ладошки». Так, что ее листья покраснели от холода, принесенного осенью. Почувствовать — осина живая. Она реагирует по-своему на осенний пронзительный ветер. Ее можно не только увидеть, услышать шум листвы и веток. Но и посочувствовать ей. Ин­формационно-природоведческий подход ограничивает смысл, ценность поэзии, разрушает ее эстетическую силу и снижает нравственное влияние, уничтожая подтекст, пафос.

Одно из стихотворений Р.Сефа называется «Может быть»:

Как быть тому,

Кто, может быть,

Всем говорит «не может быть»?

Однако поэт убежден сам и верит, что и читатель поймет его:

На этом свете

Может быть

Не только то,

Что может быть,

А очень часто может быть

И то, что быть не может.

Способность верить в реальное и невероятное прекрасна! Способность видеть удивительное в обыкновенном, знать то, что может быть, и то, «что быть не может» — животворна. Ее губит, часто уничтожает трудная жизнь. Но тем ценнее, оче­видно, становится поэзия, которая в силах пробуждать, взра­щивать веру в доброе, светлое, вечное. Тем значимее наша грамотность в сфере поэзии, любовь к ней, учительский та­лант, употребляющий волшебную силу поэзии для духовного роста детей.