Семья и семейный быт

Одежда

Жилище

Характер и планировка сельских и городских поселений у восточных славян на протяжении столетий отражали не только род занятий и социальную организацию населения, но сказывались и на типах жилища. Последние испытывали на себе действие природных и социально-экономических факторов, а также влияние разнообразных строительных традиций. В частности, этнологами выявлены зональные различия планировки восточнославянского жилища, которые связаны, например, с разным местоположением печи, направлением ее устья и т.п.

Древние формы восточнославянского жилища представлены наземными (срубными) постройками, а также землянками и полуземлянками: срубные жилища бытовали преимущественно в лесной и лесостепной зоне, землянки и полуземлянки, частично углубленные в землю, - в центральных и южных районах страны.

Эволюция этих двух основных форм древнего восточнославянского жилища, в конечном счете, привела к тому, что к XIX в. сложились комплексы крестьянских жилищ, характерные для разных географических зон севера, центра и юга. Так, для русского, белорусского и отчасти североукраинского жилища издавна было типично использование в качестве строительного материала дерева и срубной техники строительства. Для южнорусского и украинского сельского жилища характерно сочетание дерева и глины, а именно использование деревянного каркаса и возведение стен из сырцового или обожженного кирпича, самана (саман — высушенный на воздухе необожженный кирпич, изготовленный из глины с добавлением соломенной резки или других волокнистых материалов) и т.п., а также применение турлучной техники ("турлук" - плетень с двух сторон обмазанный глиной).

С развитием капитализма на территориях России повсеместно стало развиваться "гродское" кирпичное строительство (при этом в большинстве случаев сохранялись традиционные формы, материалы и типы построек), применение черепицы и жести на покрытие домов и хозяйственных строений (взамен соломы, дранки и пр.).

Большим своеобразием отличаются старые русские постройки в северных районах (Новгородская, Вологодская, Архангельская и другие области, а также Карелия), где использование дерева и развитие срубной техники достигли высокого уровня. Это крупные жилые и хозяйственные комплексы, образующие дома-дворы, собранные под одной крышей, бани, амбары, риги и другие постройки в противопожарных и практических целях ставились отдельно - ближе к реке или озеру-

Рубленые и украшенные резьбой северорусские избы нередко возводились на высоких (полутора-двухметровых) подклетах над уровнем земли. Сами же дворы строились часто двухэтажными: в нижнем этаже устраивали помещения для скота, а на втором — на повети (повити) - размещали запасы сена, соломы, сельскохозяйственный инвентарь. На верхнюю часть вел особый взъезд, по которому въезжали груженые подводы. Ко двору примыкала жилая часть всей постройки, которая состояла из сеней, избы, горницы и т.п. Композиция и состав жилых помещений сильно варьировали.

В среднерусских и большей части белорусских районов предпочтительным строительным материалом также являлось дерево; техника возведения построек - срубная. Характер народной архитектуры близок к северорусской; усадьбы и жилища меньше по размерам, а также отличаются другими региональными особенностями. Так, в Тверской, Ярославской и других областях Верхнего Поволжья постройки для скота (дворы) возводились позади жилища; в центральных же районах двор обычно устраивался сзади и сбоку от жилища, примыкая к нему. В стороне располагались амбары, овины, гумна и бани.

Избы ставили (отчасти и теперь ставят) на относительно высоких подклетах, хотя и не столь высоких, как на Севере. Полы, как и в более северных областях, деревянные; крыши двухскатные, крытые дранью иди кровельным тесом, а в прошлом - нередко соломой.

Другая линия в развитии восточнославянского жилища прослеживается в южных районах Восточной Европы - у южных великорусов, большинства украинцев и части белорусов. Здесь жилые и хозяйственные постройки, как уже отмечалось, возводились из разных материалов. Срубные, каркасные и плетневые остовы построек сочетались с использованием саманного или глиняного заполнителя, сырцового или обожженного кирпича с последующей обязательной обмазкой стен глиняным раствором и, наконец, побелкой.

Южнорусские и украинские "малеванные" росписью хаты обычно покрывали соломой или камышом. Крыши были двухскатными (преимущественно в лесостепной зоне) или четырехскатными "круглыми" в степных районах. Пол чаще всего устраивали земляной, регулярно подновляемый глиняным раствором, и несколько углубленный в землю. Жилища в плане имели два-три помещения: хата + сени или хата + сени + камора и др. Такие дома украинцев и части белорусов сохраняли ориентировку фасадов на юг (у южных русских обычно параллельно улице).

Хозяйственные постройки свободно и разбросанно размещались по площади двора (украинский открытый незамкнутый двор), либо по его четырехугольному периметру, образуя внутри открытое пространство - открытый замкнутый двор, распространенный также у южных великорусов.

Восточнославянские жилища имеют общие для них элементы внутренней планировки. В одном из углов жилища обычно располагается духовая печь, рядом с нею полати, на которых спали. В русских северных жилищах они были высокими (выше роста человека над уровнем деревянного пола), у русских южных районов несколько ниже, а у украинцев - просто настил из обструганных досок над земляным полом. У стен жилища обычно ставились тяжелые лавки. Против печи, по диагонали от нее, находился почетный ("святой", "божий", красный) угол, где вешали икону.

С развитием капитализма в городе и проникновением капиталистических отношений в деревню здесь стали использоваться новые строительные приемы и материалы (кирпич, черепица, кровельное железо, цемент и др.), появились новые типы "городских" жилищ, в том числе многокомнатные дома из кирпича и дерева (пятистенки, "крестовики", избы-двойни и др.), окруженные большим количеством подсобных и хозяйственных построек, включая сараи с плугами, молотилкой и другим инвентарем.

В первой четверти XX в. произошли определенные модификации в характере и планировке жилищ за счет их упрощения. Изменился характер обустройства интерьеров, усилилось влияние городских стандартов (однообразная мебель, посуда индустриального производства и пр.).

В 50-80-е годы все более усиливался процесс урбанизации, который сказался на строительстве в сельских районах домов городского облика (как индивидуальных, так и многоквартирных со всеми видами коммунальных удобств) по типовым проектам. В интерьерах таких жилищ - чаще всего более или менее стандартные наборы мебели, ковров, посуды, радиоаппаратуры, телевизоров и т.п.

Впрочем, в последние десятилетия в отдельных регионах расселения восточных славян наблюдается тенденция к возрождению национальных традиций.

Народный костюм русских, украинцев и белорусов отразил многообразие их исторического развития, сложные межэтнические процессы.

Некоторые элементы восточнославянской одежды, уходящие своими корнями в глубину веков, являются общими для всех трех народов: женская туникообразная рубаха, некоторые формы набедренной одежды, полотенчатый головной убор, плетеная обувь (лапти) и другие, в которой отчетливо прослеживаются многие локальные варианты. В классической этнографии за традиционный "национальный" костюм обычно принималась крестьянская одежда. Так, в одежде русских можно выделить севернорусский, южнорусский и среднерусский комплексы, соответствующие трем основным субэтническим подразделениям русского народа. Для севернорусского женского комплекса одежды характерны рубахи с прямыми поликами (плечевыми вставками), сарафаны различных фасонов, в том числе так называемые косоклинные, и душегрейки. Женские головные уборы были разнообразны и сложны: кокошники, покрытые сверху платками и расшитыми покрывалами, собственно платки и т.д. Девичий летний головной убор у всех восточнославянских народов отличался от головного убора замужней женщины тем, что он не закрывал темени и волос (лента, очелок, венец, перевязка и т.п.). Женские и девичьи праздничные головные уборы вышивались (в том числе бисером, речным жемчугом) серебряным или золотым шитьем.

Южнорусский женский комплекс одежды состоял из длинной рубахи с косыми поликами (на плечах вшивался клин острием книзу), паневы (несшитой набедренной одежды, образующей нечто вроде юбки, чаще всего из клетчатой ткани), имевшей много разновидностей. В некоторых районах, кроме паневы, были известны сарафан или полосатая юбка. Поверх паневы и рубахи женщины надевали фартук (занавеска, запан). Кроме того, в южнорусских районах бытовали холщевая юбка (подол), нагрудник (навершник, шушун). В среде южнорусского населения были распространены различные типы кичкообразных (на твердой основе, изготовлявшиеся из проклеенного холста) головных уборов, состоящих из нескольких частей, в том числе надеваемого сверху покрывала ("сороки"), или завязанного особым способом полотенца. Встречались даже и "рогатые" головные уборы, прототипы которых, как полагают, восходят к эпохе Киевской Руси.

Среднерусский женский комплекс одежды сочетал в себе черты северного и южнорусского типов костюма. Наличие сарафана, вытеснившего паневу, и кокошника придавали ему сходство с севернорусским женским костюмом. Впрочем, типы головных уборов, характер украшений приближают этот комплекс к южнорусскому. Для среднерусского комплекса характерно появление в XIX в. юбки и блузки, в значительной степени вытеснивших прежние традиционные элементы народного костюма.

Некоторой спецификой выделялся женский западнорусский костюм, обязательную часть которого составлял полотенчатый головной убор и особого вида панева или полосатая юбка "андарак". Интересны были также типы казачьих костюмов, на формирование которых большое влияние оказали военизированный быт казачества, культурные, экономические и семейно-родственные связи с соседними (в том числе кавказскими и другими) народами. Черты своеобразия имела также одежда русского населения Сибири. На ней сказалась конфессиональная неоднородность (значительное количество старообрядцев) и этнические особенности переселенцев из разных районов европейской части России.

Меньше вариантов имел мужской русский крестьянский костюм. Традиционный мужской костюм состоял из холщевой рубахи с прямым разрезом ворота (косоворотки - это, вероятно, относительно позднее явление), холщевых или суконных штанов с "узким шагом".

Основными материалами для мужских головных уборов служили мех (овчина), войлок, сукно и другие ткани. Часто головной убор служил признаком принадлежности к определенной социальной группе или сословию. Так, в ХV1-ХVII вв. высокие шапки были привилегией князей и бояр, более низкие (конической формы из сукна и меха) носили менее знатные слои населения. Валяные войлочные шапки ("шляпа", "кашник", "шпилек") имели очень широкое распространение в России. К мужским головным уборам, имеющим форму полушария, относились "треух" или “чебак". Цилиндрическую форму имел севернорусский "гречушник", который носили с "переломом". В XIX в. распространились картузы, вытеснившие многие летние головные уборы.

Верхняя мужская и женская одежда восточных славян в целом однотипна; она различается не столько материалом, покроем и фасоном, сколько названиями. Часто одежда одного и того же вида в разных местах имела разные названия. Это овчинные шубы и полушубки, зипуны, сермяги, чекмени и т.п. Их шили из разных тканей, и они были разного покроя: с прямой или отрезной спинкой, со сборками по спине, с клиньями, имели неодинаковую длину и фасоны воротника.

Русская крестьянская обувь также имела некоторые региональные особенности. Самой распространенной обувью были лапти, плетенные из липового лыка и бересты. На севере носили обувь из сыромятной кожи (поршни). Кожаные сапоги в крестьянском быту считались признаком известной зажиточности. В начале XIX в. в Нижегородской губернии появились высокие валяные из шерсти сапоги (валенки). До того времени валяную обувь делали в виде высоких галош из войлока ("чуни"). В конце XIX в. в русскую деревню проникла мода на обувь фабричного производства и на резиновые галоши.

Комплексы народной украинской одежды имели ряд локальных вариантов. Наиболее распространенной и типичной считают одежду населения Среднего Поднепровья. Важной частью мужского и женского костюма была рубаха трех видов туникообразная, с поликами (с "уставками") и на кокетке. Разрез на груди в мужской сорочке (пазушка) делался чаще всего прямым. Женские сорочки шили с цельнокроеными рукавами, пришитыми к станку по основе ткани, с прямыми поликами. На сорочку могла надеваться корсетка.

Поясной одеждой украинок, которую носили поверх рубах, служили плахта (несшитая ткань, оборачиваемая вокруг бедер), запаска (передник, нередко два, закрепленные спереди и сзади в виде несшитой юбки), дерга (три вертикальные полотнища, закрепленные на поясе в виде юбки). Мужчины носили обычно штаны с “узким шагом", а в некоторых украинских областях (возможно под влиянием кочевников) - широкие шаровары.

Верхней мужской и женской плечевой одеждой служила суконная свита, кожухи, кобеняки, тулупы. Весьма разнообразны головные уборы украинских женщин: чепец ("очшок"), покрываемый сверху платком, полотенчатые уборы (серпанок), платки. Девушки заплетали косы, украшая их венками и лентами. Мужчины зимой носили меховые шапки конической или цилиндрической формы, а летом соломенные шляпы (бриль, капелюх).

Обувью служили лапти (личаки), постолы (мокасинообразная обувь из одного или двух кусков кожи) и пр. Зажиточная часть населения носили черевики, сапоги (чоботы).

Большим своеобразием отличался традиционный народный костюм жителей украинского Подолья, на который оказали влияние этнокультурные связи с соседними народами. Множество архаических черт сохранилось в народной одежде гуцулов, лемков и бойков.

Не менее красочна традиционная народная одежда белорусов. Мужской костюм состоял из длинной туникообразной сорочки (кашуля) с прямыми ноликами ("палек", "вустаука") и прямым разрезом на груди. Ее носили навыпуск, подвязывая поясом. В костюм входили штаны с "узким шагом" ("портю", "наговищ") и поясом. Иногда мужчины носили безрукавку. В женский традиционный костюм входила сорочка с прямыми поликами. Сорочка могла быть на кокетке или сшита из двух частей и т.п. Воротник, манжеты, полики сорочки богато вышивались.

Наиболее распространенным видом поясной одежды у белорусов были сшитая юбка ("андарак", "спадшца"). На границе с украинским и южнорусским населением встречалась панева, плахта. Непременной частью женского белорусского костюма была богато орнаментированная безрукавка, фартук и яркий пояс.

Верхней одеждой у белорусов (как мужчин, так и женщин) служила суконная свита ("сярмяга"), чаще белого или серого цвета. По покрою она близка к украинской и русской верхней одежде. В отдельных районах встречались и другие ее разновидности, в том числе изготовленные из грубого домотканого полотна. Зимой носили кожухи из овчины.

Разнообразны традиционные головные уборы белорусов. Как правило, это общеславянские полотенчатые уборы, платок (хустка) и др. Девушки носили венки, украшенные лентами и бусами. Мужские головные уборы - валяные войлочные без полей шапки (магеры), войлочные широкополые (капялюши), меховые и суконные шапки, соломенные шляпы (бриль).

Самой распространенной мужской и женской обувью у белорусских крестьян были лапти, общеславянская кожаная обувь (пасталы и др.), валенки и др. В конце XIX в. стали появляться сапоги, ботинки, башмаки.

В одежде восточных славян отразилось социальное, в том числе сословное, деление общества. Заметно выделялась одежда российского дворянства. Ее шили по западноевропейским образцам, строго следуя законам моды. Купечество, мещане и другие сословные группы населения имели свои комплексы одежды, но с конца XIX в. постепенно также все шире стремились следовать модам господствовавших слоев общества. В их быт постепенно входило ношение "городского костюма". Встречались и смешанные варианты одежды (в традиционный костюм добавлялись отдельные новые элементы).

С развитием капиталистических отношений в России и с распространением фабричных тканей, а также с проникновением в массы городских мод традиционная крестьянская (и других сословий) одежда постепенно начала исчезать из повседневного обихода. В настоящее время одежда восточнославянского городского и сельского населения мало различается. Народный костюм можно встретить чаще на национальных праздниках, фестивалях, в выступлениях фольклорных ансамблей, в музеях, чем в живом бытовании.

В наши дни, однако, растет интерес к национальным формам костюма. В частности, это находит выражение в использовании традиций народного костюма в моделировании новых образцов современной одежды.

Социальные структуры и институты. Общественный быт

Социальная стратификация русского, украинского и белорусского общества в разные исторические эпохи выглядела неодинаково. Она накладывала заметный отпечаток на повседневную жизнь, поведение, весь характер жизни отдельных социальных слоев. Все население делилось на сословия, из которых два - дворянское и духовное (священники и члены церковного причта, т.е. так называемое белое духовенство, а также черное духовенство, т.е. монахи) - обладали важной привилегией: они были неподатными сословиями (не платили государству податей, налогов и не были обязаны служить государству). Другие три сословия -купеческое, мещанское и крестьянское - таких привилегий не имели. Сословное деление выступало как один из существенных пережитков феодализма. Высшие и средние государственные и общественные должности, а также должности в церковной иерархии, как правило, занимали дворяне. Правда, в XVIII и XIX вв. имела место межсословная социальная мобильность (характерными примерами могут служить судьбы и карьеры Меньшиковых, Орловых, Разумовских, русских академиков, межсословные браки, предоставление "вольных грамот" крепостным и т.п.), однако такого рода социальные перемещения происходили не так уж и часто. Правда, в соответствии с "Табелью о рангах" (1752 г.) и последующим законодательством, лица, дослужившиеся на гражданской и военной службе до определенного чина, приобретали личное или потомственное дворянство. Тем не менее "малороссийская" (т.е. украинская) старшина, белорусское шляхетство и русское дворянство крепко держались за свои сословные привилегии.

Классовый состав русских, украинцев и белорусов за последние два столетия претерпел существенные изменения. Помимо феодальных классов (крестьян и помещиков) в XIX в. сложились два новых - пролетариат и буржуазия. Следует, однако, помнить, что любая социальная группа в том или ином отношении (включая классы) гетерогенна. Среди крестьян, например, отчетливо различались помещичьи, монастырские и государственные крестьяне, образ жизни которых имел существенные различия. Среди помещиков также выделялись очень отличавшиеся группы (столичное и уездное барство, воронежские однодворцы, сходные по укладу жизни с крестьянами, и высококультурная интеллигенция, давшая России декабристов, а также заметную часть писателей, деятелей культуры и ученых).

Внутриклассовая дифференциация буржуазии создала весьма неодинаковые социальные типы - сельского кулака (результат имущественной и социальной дифференциации крестьянства), классическое патриархальное купечество (описанное в драматургии А.Н.Островского), промышленную буржуазию и т.п., но помимо них еще и ту интеллигентную часть русской буржуазии, из которой вышли создатель знаменитой картинной галереи П.М.Третьяков; основатель Художественного театра К.С.Станиславский (Алексеев); революционер-большевик Н.П.Шмит; издатель-просветитель И.Д.Сытин и др.

Весьма неодинаковы были бытовые, культурные и иные характеристики в разных слоях пролетариата; уральские и олонецкие (например, нижнетагильские и петрозаводские) рабочие казенных заводов имели усадьбы, небольшие земельные участки, скот, сезонные перерывы в работе на производстве для сенокоса, уборки урожая и т.п.; индустриальные рабочие Петербурга, Москвы и Донецко-Криворожского региона отличались своими культурно-бытовыми особенностями; рабочие разных отраслей промышленности также вырабатывали неодинаковые формы быта.

Социальные классы, сословия и другие слои русского, украинского и белорусского общества по-разному воспринимали включение в свой состав иноэтничных элементов. Так, ряд дворянских фамилий (Мусины, Муратовы, Карамзины, Корсаковы, Тенишевы, Тургеневы, Сабуровы, Салтыковы, Шереметевы, Юсуповы и многие др.) происходят от ассимилированных тюрко-татарских групп Поволжья. Среди белорусского дворянства встречались не только белорусы, но и русские, поляки, татары. Представители нерусских этносов, становившиеся предпринимателями-капиталистами, очень часто ассимилировались в составе русской буржуазии. Особенно интенсивно ассимилятивные процессы совершались в пролетарской среде и, прежде всего в крупных индустриальных центрах. В крестьянской среде ассимилятивные тенденции выражены гораздо слабее.

Среди социальных институтов, долгое время игравших заметную роль в жизни большинства, населения у восточнославянских народов, следует назвать соседскую крестьянскую поземельную общину. Последняя представляла собой форму объединения крестьянских хозяйств (семей) для решения поземельных вопросов (переделов земли, наделения землей, пользования угодьями и т.п.), выполнения фискальных и судебных функций, а также функций взаимопомощи и морального контроля. Русская община (мир) устойчиво бытовала в течение XIX и начала XX вв. Ее не смогла разрушить даже реформа П.А.Столыпина. Община украинцев (громада, в средние века копа или купа) сохранилась лишь в виде пережитков. Еще меньше общинные пережитки имелись в общественном быте белорусов. Высшим органом общинного самоуправления являлось собрание глав семей (дворовладельцев) - сход, выбиравший старосту, сотских, десятских и других должностных лиц. Члены общины в случае необходимости оказывали трудовую помощь (русские помочи, украинская толока, белорусская сябрына) вдовам, сиротам, а также тем общинникам, кто нуждался в единовременном коллективном груде (например, при постройке дома, обработке льна, молотьбе хлеба и т.п.).

Некоторые общинные правила и традиции как бы воспроизводились в сельских молодежных объединениях. Таковы были украинские "парубоцьки" и «дивочi» громады, устраивавшие коллективные работы - развлечения (вечорнищ, супрядки, досвiтки, русские посиделки).

Общинно-коллективистские способы организации труда проявлялись также в объединении нескольких малолошадных хозяйств для совместной обработки земли (супряга), в создании производственных групп - артелей (грузчиков, лесорубов, строительных рабочих и др.).

Общине свойственна противоречивость функций: с одной стороны, она была орудием вотчинного (помещичьего) или государственного управления крестьянами, но с другой стороны, она же и ограничивала произвол феодалов, обеспечивала крестьянское самоуправление на основе традиций обычного права. Существовали различные виды и формы общины - с большим или меньшим подчинениям традициям, государству или помещику, с той или иной мерой перехода к частному землевладению. Под влиянием товарно-денежных, капиталистических отношений общинные порядки разрушались и выборные должности сосредоточивались в руках богатого и влиятельного кулацкого слоя.

Изменения в социально-классовом составе восточнославянских наций, совершившиеся в послереволюционную эпоху, ликвидация прежней крестьянской общины в ходе коллективизации, осуществление государственно-административной, казенно-бюрократической модели социализма - все это создало условия для формирования тенденций, сильно повлиявших на характер социальной активности людей. Иной вид приобрела социальная мобильность: появление влиятельной государственно-административной системы, руководившей распределительными механизмами, обусловливало растущее стремление внедриться в ее состав, что приводило к неконтролируемому росту управленческого аппарата, к превращению его в социальный слой с некоторыми чертами социального класса и постепенно Формировавшимися особенностями быта. Вместе с тем социальная мобильность имела и другие направления. В советское время среди русских, украинцев и белорусов чрезвычайно усилился переход из крестьян в рабочий класс. Расширение системы народного образования, в том числе среднего технического и высшего, создало возможность массовых социальных перемещений в сферу медицины, науки, культуры и т.п., нуждались в кадрах также созданные по вертикальному принципу и руководимые бюрократическим аппаратом общественные организации - комсомол, профсоюзы, различные творческие союзы, общества и проч.

Ликвидация в ходе коллективизации прежней сельской общины не исключает того, что некоторые принципы общинной жизни не исчезли, а лишь переменили способы своего проявления. В качестве социальных институтов во многом стали функционировать и до сих пор функционируют производственные предприятия (и им соответствующие структуры: заводы, фабрики, колхозы и т.п.). Работник привязан к месту работы не только тем, что он здесь трудится, но и возможностью получения жилья, помещения ребенка в детский сад или летний оздоровительный лагерь, своего социального продвижения, организованного отдыха и т.п. В соответствии с этим производственный коллектив для работающего русского, украинца или белоруса стал очень существенной жизненной средой, влиятельной группой, формирующей важные элементы социальных установок и жизненных ориентации. Есть основание полагать, что трудовые коллективы (в том числе первичные трудовые коллективы) представляют собой микросоциальную среду (социальные поля общения), где транслируются, воспроизводятся и отчасти формируются также этнические ценности, стереотипы и другие формы ориентации и поведения. Межэтнические контакты, происходящие в трудовых коллективах, оказывают воздействие на поведение своих членов в других сферах и средах межэтнического общения — в семье, в общественной жизни, во взаимоотношениях с соседями или в компаниях друзей и знакомых.

В структуре семьи, семейных отношениях и обрядах восточнославянских народов заметны как общие, так и специфические черты. Характерной формой семейной организации у русского народа в XIX и начале XX вв. считается так называемая большая или "неразделенная" семья. Впрочем, архаические формы таких семейных общин (в том числе братские семьи - объединения семей родных братьев или иных родственников и даже неродственников) встречались далеко не всюду. Среди русских они в большей мере бытовали в южнороссийском регионе, реже встречались у белорусов, а на Украине - лишь в Карпатской зоне и в Полесье. В структуре "большой" семьи важную роль играл ее глава (русск. - большак, бел. - бацька), который обычно руководил ее жизнью, был распределителем всего имущества и представителем в общине. Жена большака (русск. -большуха) руководила жизнью и работой женской части семьи и воспитанием детей. Внутренние отношения в такой семье, насчитывавшей порой десятки членов (вместе с детьми), отличались сложностью и подчас драматизмом. Рубеж XIX и XX вв. стал эпохой массового распада "больших" и повсеместного распространения "малых" (или нуклеарных) семей. Окончательный переход к последнему типу семьи совершился в начале 30-х годов. Причина этого коренится в экономических отношениях и связана с тем, что приусадебные земельные участки в ходе коллективизации выделялись на каждую отдельную семью (хозяйство) и, следовательно, для получения большего количества земли требовалось разделить "большие" семьи.

Вместе с тем едва ли верно предположение, что в относительно ранние эпохи, "большие" семьи будто бы безраздельно преобладали. Есть достаточно убедительные фактические данные, говорящие о существовании в XVII и ХУШ вв. обоих типов семейной организации - "большой" и "малой" семьи, а также о том, что, скорее всего их соотношение в разные эпохи бывало неодинаковым и зависело от многих социально-экономических, административно-фискальных и иных причин.

Внутрисемейные отношения у восточных славян, как и у многих других народов, основывались на подчинении младших старшим, в особенности - главе; семьи, на соблюдении традиций обычного права, приниженном и подчиненном положении женщин. Примерами таких обычно-правовых традиций могут служить право собственности замужней женщины лишь на свое приданое и на продукцию своего рукоделия (прядения, ткачества и т.п.); подчиненное, почти бесправное, положение невестки и взятого в дом зятя (русск. - примак, укр. - приймак, бел. -прымак); обычай, согласно которому при разделе большой семьи младший сын (один или со своей семьей) оставался в родительском доме. Следует, впрочем, отметить, что домостроевские семейные порядки, характерные не только для консервативно настроенных господствующих слоев допетровской России, но распространенные и среди широких масс народа, тем не менее, во второй половине XIX - начале XX в. сохранялись уже далеко не повсюду. Городские (в том числе рабочие) семьи довольно быстро утрачивали архаические формы.

Дальнейшее и гораздо более интенсивное проявление наметившихся тенденций имело место уже в послеоктябрьский период. На волне революционной переделки жизни стали быстро меняться состав, структура семьи и внутрисемейные отношения. Резко выросло число городских семей, которые, с одной стороны, сократили свои связи с деревней, а с другой - принесли с собой в город немало деревенских традиций и пережитков. Принятое в СССР прогрессивное законодательство (равноправие мужчин и женщин, в том числе и в сфере семьи) обусловило интенсивное протекание процессов, связанных с постепенным ослаблением как функций главы семьи, так и самим представлением о таком главе. Широко распространились семьи с социально гетерогенным составом (например, муж — рабочий, жена - учительница; муж - сельский механизатор, жена - врач и т.п.).

Следует также принять во внимание, что в рамках семьи совершаются не только трансмиссия этнической культуры и демографическое воспроизводство этносов в целом. Семья, будучи одной из ячеек общества, в которой осуществляются межэтнические процессы, у восточнославянских этносов также выполняет важную функцию сближения народов: так, среди русских, вступивших в брак в 1988 г., более 16% связали свою жизнь с лицами других национальностей, среди украинцев более 33%, а среди белорусов - около 38%. Семьи, гетерогенные в этническом отношении, гораздо чаще возникают в городах, чем в селах.

В разных социальных слоях восточных славян долгое время преобладали браки по сватовству, при заключении которых решающую роль играли родители жениха и невесты. Формой сопротивления этому порядку были свадьбы "убегом" ("самоходкой", "самокруткой"), что, кроме всего прочего, избавляло от значительных расходов по организации свадебного ритуала. Наибольшей свободой при решении своей судьбы пользовались украинские девушки, имевшие право — в случае нежелания выходить замуж за сватавшегося жениха - поставить на стол или даже тайком положить в сани (телегу) тыкву (укр. - гарбуз) в качестве символа отказа.

Традиционный свадебный обряд (русс. - свадьба, укр. - весшля, бел. - вясшле или свадьзба) представлял собой сложный комплекс драматических действий, верований, игровых элементов, пения, танцев и других проявлений народного творчества, а также правил и регламентации. У всех трех восточнославянских народов он имел свои этнические и региональные особенности. Южновеликорусская и украинская, а также отчасти белорусская свадьба содержала в себе каравайный обряд - приготовление хлебного каравая из кислого теста, который украшали фигурками из теста, веткой ели или вишни, лентами и цветами. Северно-великорусский свадебный ритуал в качестве непременных типичных элементов включал в себя обрядовую баню (порознь для жениха и невесты накануне и совместно для обоих молодых супругов после свадьбы), а также плачи-причитания невесты при прощании с "волей" и родительским домом. У белорусов, кроме того, имел распространение еще так называемый столбовой обряд, состоявший в исполнении особой благопожелательной песни в домах жениха и невесты обрядовым певцом (запевалой), стоявшим около печного столба.

Свадьба рассматривалась не только как семейное, но также как общественное событие. В ней принимали участие сваты, тысяцкий, дружка, руководившие всем ритуалом, подружки невесты, другие персонажи, а иногда даже деревенский колдун. Классические варианты свадьбы включали в себя: 1) сватовство, 2) предсвадебные обряды (сговор, укр. - заручини, и др.) свадебный пир в доме невесты, имевший отчасти печальный характер, 4) венчание в церкви, 5) свадебный пир в доме молодого мужа, когда наиболее проявляются в свадьбе веселые и эротические мотивы и, наконец, 6) послесвадебные обряды. Венчание в церкви в народной традиции не рассматривалось в качестве обязательного атрибута; свадебный ритуал со сватовством и пиром считался вполне достаточной санкцией для начала совместной супружеской жизни. В той же народной традиции вместе с тем отчетливо проглядывают архаические языческие реминисценции - различные обряды, оберегающие от "порчи" или, напротив, способствующие плодородию и богатству (например, осыпание молодых зерном ячменя, ржи или пшеницы). |

Многие погребальные и поминальные обряды восточных славян связаны с традицией почитания умерших предков (бел. - дзяды) - пережитками культа предков; эти пережитки не могло полностью преодолеть христианство. Отношения к покойнику отличалось двойственностью - его, почитали как предка, но его также боялись и считали "нечистым". Вера в посмертное бытие покойного побуждала подчас снабжать его необходимым в загробном существовании: в гроб могли положить хлеб, кисет с табаком и огниво, топор и т.д. Вместе с тем покойника нужно было так отправить на кладбище, чтобы он "не нашел дороги домой" (вынести через окно, а не через дверь, а если все же через дверь, то ногами вперед и пр.). После возвращения с похорон следовало "очиститься" - прикоснуться руками к печи, подержать в руках уголек из печи и т.д. Существенной частью этого! ритуала были и остаются поминки (в день похорон, на девятый и сороковой день, спустя год, а также в особые поминальные дни года).

Среди семейных обрядов русских, украинцев и белорусов заслуживают упоминания родильные обряды. В дородовой период беременные женщины старались соблюдать ритуальные запреты, оберегающие от "дурного глаза", "нечистой силы" и других подобных опасностей (не говоря уж о реальных). Роды обычно совершались не в избе (хате), а в бане, сенях или хлеву. Принимала роды знахарка - повитуха. Она обрезала пуповину (нередко пуповину мальчика - на топоре, а девочки - на прялке). Через несколько дней после родов родители приглашали родных и соседей на кашу (бабину кашу) - особое угощение по поводу рождении ребенка. Пришедшие приносили ему подарки.

В настоящее время семейные обряды соблюдаются лишь частью населения, в сельской местности чаще, в городах - реже. Обряды, как правило, бытуют в сильно редуцированном виде. Христианские (преимущественно православные) обряды венчания, отпевания покойников и крещения младенцев в конце 80-х - начале 90-х годов стали соблюдаться чаще, чем в предыдущий период. В ряде русских, белорусских и особенно украинских городов государственными органами и общественностью принимались специальные меры по восстановлению традиционных и созданию новых семейных обрядов. Эти меры, впрочем, не принесли заметных результатов.