Из Мейена

Приходится с сожалением отметить, что трактовка понятия хронологии дается разными авторами далеко не одинаково. Одни авторы понимают хронологию как внешнюю временную рамку для событий (например, Леонов, 1973). Сама же последовательность событий называют естественной периодизацией. Другие авторы (например, Schindewolf, 1970) под хронологией подразумевают последовательность событий, а внешние временные рамки относят к компетенции хронометрии. Вторая трактовка кажется мне предпочтительнее по следующим причинам.

Начнем с краткого экскурса в понятие времени. В силу особенности человеческой психики мы не можем отделаться от ощущения, что время это какое-то независимо существующее вместилище, в которое погружены происходящие во Вселенном процессы. Психологически время воспринимается через наши внутренние процессы и внешние, прежде всего астрономические явления (смены дня и ночи, времен года). В человеческом восприятии эти астрономические явления, а также искусственные часы, олицетворяют самостоятельность времени, создают внешние временные рамки для всего, что происходит вокруг. Эта философия абсолютного времени, соответствующая классической механике Ньютона, вошла в плоть и кровь стратиграфов. Именно на ней основано противопоставление субстратных (представленных осадками) стратиграфических подразделении геохронологическим, будь то местным или планетарным. Проти-вопоставление отрезков "самого" времени и образовавшихся за эти отрезки толщ пород было официально введено на 2 Международном геологическом конгрессе в Болонье (1881 г.)

Лишь меньшинство теоретиков стратиграфии в полной мере осознало, что такое противопоставление несовместимо с современной физической картиной мира, в частности

с общей теорией относительности (см. подробнее: Грюнбаум, 1969; Schindewolf, 1970; Круть, 1973; Симаков, 1974а). Непонимание этого обстоятельства хорошо видно, например, на воспроизводимой в работе А.И.Жамойда и. др. (1969, стр.50) известной схеме Х.Д.Хэдберга. На ней показана идеальная изохронная граница, не зависящая от ка-ких бы то ни было конкретных особенностей разреза, секущая все актуальные границы, т.е. никак не связанная с наблюдаемыми следами событий". Такой же взгляд на вещи следует из следующей цитаты: "Международная шкала - это счисление времени, хронология, а региональные схемы - это сама история, события которой датируются посредством хронологии" (Гурари, Халфин, 1966, стр.8;.Гурари, 1969, стр.,67).

Даже если придерживаться концепции абсолютного времени, подобные воззрения лишены практического смысла. В самом деле, нужно ли обсуждать уровни, не отраженные в материальных следах. По мысли Хэдберга и его единомышленников эти идеальные уровни отвечают событиям, зафиксированным в стратотипах геохронологи-ческих единиц. Следы этих событий прослеживаются на ограниченных, пространствах, а далее мы их не можем наблюдать и им соответствуют неосязаемые идеальные уровни.

§ 15. Нетрудно видеть, что в основе этих взглядов лежит неявное введение в теорию стратиграфии истинных внешнеотсчетных шкал и именно такой внешнеотсчетной считается МСШ. Это мне кажется методически неоправданным, так как с внешнеотсчетными шкалами нам практически не приходится иметь дело и, кроме того, применительно к геологическому прошлому (за исключением последних нескольких тысяч лет, - см. главу 15, § 99) об истинно внешнеоточетных шкалах почти нет смысла говорить. Здесь, по-видимому, надо оговорить различие внутренних и внешних шкал. Это позволит нам разграничить понятия хронологии и хронометрии.

Будем исходить из предложенной еще Лейбницем причинно-следственной концепции времени (см. Круть, 1973; Симаков, 1974а), которая принята в общей теории относительности. Упрощая дело, можно сказать, что время это процесс, и времен может быть столько, сколько происходит во вселенной разных процессов. Измерение времени есть, поэтому не приложение какой-то мерки к некоему потоку абсолютного времени, а всего лишь слежение за несколькими независимыми процессами, из которых один принимается за эталонный. В релятивистской физике сам термин "измерение времени" этимологически неверен. Время как таковое вне пространства, движения, материи принимается несуществующим. Правда, мы можем использовать в качестве основного эталонного времени какую-либо разновидность физического времени (например, астрономическое время).

Выбранный нами эталонный процесс протекает в естественных или искусственных системах, которые принято называть часами. Нет и не может быть таких часов, которые показывают абсолютное время. По соглашению в качестве основных (привилегированных) принимают астрономические часы, отмечающие астрономическое время, единица которого называется эфэмеридной секундой (см. подробнее: Schindewolf, 1970, стр.28). Обсуждается вопрос о том, чтобы считать основными атомные (цезиевые) часы. Именно часы, какова бы ни была их природа, дают нам внешнюю, шкалу. На нее наблюдатель или заменяющий его прибор проецирует другие процессы. Эту операцию и будем называть хронометрированием. Таким образом, хронометрия подразумевает наличие независимых часов, дающих внешнюю шкалу.

К сожалению, в современной философии времени уделяется недостаточно внимания таким временным отношениям, с которыми мы сталкиваемся в геологии, когда мы лишены независимых часов и, следовательно, не можем спроецировать события на внешнюю шкалу. Конечно, такие часы в свое время шли и порой мы даже можем видеть их показания (например, годичные слои прироста в ископаемых древесинах). Однако эти показания не сводимы в одну шкалу, лишенную перерывов неопределенной протяженности.

Нередко в качестве такой внешней шкалы изображается радиометрическая шкала "абсолютного" времени, с чем нельзя согласиться (Мейен, 1974; Симаков, 19746). Дело не столько в техническом несовершенстве "абсолютных" датировок, сколько в том, что они принимаются во внимание лишь в том случае, если они не вступают в противоречие с временными отношениями конкретных тел, устанавливаемыми с помощью принципа Стенона. Нельзя не учитывать и того, что эти методы выявляют лишь определенную концентрацию изотопов, а время их накопления выражается затем в астрономических единицах в соответствии с принятыми коэффициентами, якобы константными. Это, безусловно, упрощение. Известно, что отношение астрономического года к астрономическим суткам не есть величина постоянная (Wells, 1963; Berry, Barker, 1968; Maazulo, 1971). Предполагается, к тому же, зависимость этого отношения от размера акваторий (Pannella et al., 1968).

§ 16. Отсутствие внешних шкал вовсе не означает, что мы не можем устанавливать временных отношений между следами событий. Показательно, что введение "абсолютных" датировок почти не сказалось на представлениях о последовательности фанерозойских событий на Земле. Вместо внешних шкал, т.е. вместо хронометрии мы упорядочиваем события по отношениям "раньше"/"позже" (Круть, 1973) и имеем право даже не интересоваться тем, насколько раньше или позже произошло одно событие относительно другого в какой-либо внешней метрической системе.

Такое неметрическое упорядочивание событий по отношениям "раньше"/"позже" (или "между") мы будем называть хронологией. Совокупность событий, специально подобранных для дальнейших временных сопоставлений (т.е. для последующей корреляции) условимся называть хронологической шкалой. Мне кажется, целесообразно отказаться от названия "геохронологическая шкала". Если рассматривается совокупность геологических событий, то введение корня "гео-" не делает наши суждения более понятными. Совершенно не обязательно изменять некий общий термин, когда мы его используем в некоей более частной сфере, если только смысл этого термина не меняется. В самом деле, ведь мы не говорим "геоизмерение"!

§ 17. Для установления временных отношений "раньше"/"позже" у нас нет другого инструмента, кроме принципа Стенона в его расширенной трактовке (§8). Дальнейшая логическая процедура построения хронологических шкал такова. Сравнивая элементарные шкалы (§ 11) разных конкретных регионов мы выявляем в них тождественные события, расположенные в одинаковой последовательности. Из этих тождественных событий составляется общая для всех этих районов шкала. События, образующие в разных районах разные последовательности, во внимание не принимаются (рис.1).

Это сопоставление идентичных последовательностей мы в дальнейшем обозначать как принцип Гексли. В первоначальной трактовке этот принцип касался преимущественно сопоставления одинаковых последовательностей фаунистических комплексов (Huxley, 1862; Красилов, 1971). При этом Гексли смущало то обстоятельство, что смена комплексов в разных местах не могла происходить одновременно, поскольку перед нами

следы не кратковременных катастроф, а достаточно медленна эволюционных процессов, причем на миграцию организмов из одного района в другой требуется физическое время. Поэтому Гексли выдвинул общее положение, что гомотаксальные (и одинакового состава) фауны разных мест не могут быть синхронными. Это положение, которое можно называть "постулатом Гексли", получило в дальнейшем широкое признание, хотя практически к нему обращались лишь тогда, когда требовалось разрешить противоречия между сопоставлениями по разным группам фауны. В остальных случаях гомотаксальные фауны синхронизировались без дальнейших рассуждений. О постулате Гексли одобрительно вспоминают многие участники нынешних дискуссий по теории стратиграфии (Степанов, 1958; Definition...,1964; Зубаков, 1969; Савицкий, 1969; Леонов, 1973 и др.). Сложилась своеобразная ситуация. Исследователи признают постулат Гексли, но пользуются противоречащим ему принципом Гексли.

Постулат Гексли незачем вводить в число основных теоретических положений стратиграфии. Это лишь частный случай смены веса стратиграфического признака от одного места к другому (§ 25). Допустим мы признали постулат Гексли за общий теорети-ческий принцип, поскольку физическое время на распространение нужно любым сигналам. Мгновенное дальнодействие не допускается релятивистской физикой. Тогда перед нами встает дилемма. Или мы вовсе отказываемся от попыток синхронизации геологических событий, или мы признаем все такие синхронизации приблизительными, условными. Очевидно первое "ликвидаторское" решение никого не устраивает и остается, казалось бы, лишь одна возможность - признать все наши временные сопоставления лишь приблизительными. Л.Л.Халфин (1972) даже вводит специальное понятие ПДП - предел допустимой погрешности. З.А.Зубаков (1969) ищет опору в таких событиях, которые отражают наиболее быстро проходящие сигналы.

Но возможен и принципиально иной путь - последовательное применение двух главных хронологических принципов - Стенона и Гексли. Постулат Гексли, как говорилось выше, можно пока вовсе отставить в сторону. Он пригодится, да и то в измененном виде лишь при взвешивании стратиграфических признаков (§ 25). В самом деле, этот постулат имеет полный смысл лишь при наличии внешних шкал. В рамках хронологии ему не остается места. Если мы видим скольжение комплекса фауны по уже имеющейся хронологической шкале, то из этого следует только одно: данный комплекс имеет небольшое значение для установления хронологии, которая строится по следам других событий, выбираемых как основные и располагаемых по принципу Стенона и принципу Гексли. Есть ли скольжение этих событий по какой-либо внешней шкале, мы не знаем и не можем знать, поскольку такой шкалы в нашем распоряжении нет и в обозримом будущем не предвидится. Может так случиться, что с введением в анализ иных следов событии мы обнаружим несовершенство принятой хронологии и построим какую-то новую хронологию. Эта смена руководящих хронологических событий неизбежна, о чем еще пойдет речь в последующих главах. Замечу, что в этом отношении хронология ничем не отличается от хронометрии, где также нет абсолютно совершенных и единственно зернах, существующих от века часов и шкал (§ 15).