Пришествие золотого века

Глава II. Мир земледельцев

Во времена Шень‑нуна небо пролилось

на землю просом. Шень‑нун вспахал

землю и посеял семена.

История Чжоу.

Чудо произошло где‑то в степях и предгорьях Передней Азии, в Палестине или в Северной Месопотамии. Эти места не отличались богатым животным миром, и здесь не было хорошей добычи для копий – но зато в здешних степях росла дикая пшеница. Местные жители кормились собирательством: женщины срывали колоски пшеницы и растирали их на каменных зернотерках. Постепенно они заметили, что оброненные около жилищ зерна весной дают всходы, и стали бросать их специально, на взрыхленную мотыгой почву. На холмах Палестины заколосились первые пшеничные поля и – о, счастье! – оказалось, что небольшое поле может прокормить весь род. Ведь для охоты требуются обширные пространства: двадцать квадратных километров для пропитания одного охотника. Если же засеять эту землю зерном, то можно прокормить сотни, тысячи людей. Это было великое Фундаментальное Открытие, экологическая ниша расширилась в сотни, в тысячи раз! На первых земледельцев снизошло неслыханное изобилие, начался Золотой Век человеческой истории.

Как странно выглядел этот мир в глазах пропахшего потом и кровью охотника. Ушла в прошлое эпоха отчаянной борьбы за существование, эпоха голода и яростных схваток – каменный топор против копья с обожжённым концом. "Причина в том, какой год,– писал древний китайский философ. – Если год урожайный, то люди становятся гуманными и добрыми…" В те времена все годы были урожайными: земли было достаточно и девственные равнины плодоносили как бы сами собой:

Создали прежде всего поколенье людей золотое

Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских.

Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,

Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость

К ним приближаться не смела… Добра недостаток

Был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный

Сами давали собой хлебодарные земли.

Так передавал легенду о Золотом Веке древнегреческий поэт Гесиод. "Тогда осуществились принципы всеобщей справедливости, – говорит китайский трактат "Лицзы", – в Поднебесной всё было общим, выдвигали мудрых и способных, поступали честно, поддерживали согласие и мир. Вот почему старики имели приют, взрослые находили применение, малолетних заботливо воспитывали, за всем был присмотр – за старыми вдовцами и вдовами, сиротами, бездетными стариками, немощными. Каждый мужчина имел свое занятие, девушки могли своевременно выйти замуж. Продукты нельзя было бросать на месте, но и не было необходимости прятать их у себя. Считалось зазорным не участвовать в труде, но трудились не для себя лично. Поэтому злые намерения не осуществлялись. Не было обмана, не было воровства и разбоя, поэтому не запирались наружные двери домов. Все это называлось Великим Единением".

Изобилие изменило характер людей: они стали добрыми, и такой же доброй казалась им окружающая природа:

Не было на земле несправедливости,

Не разбойничал крокодил,

Не кусалась змея,

Во времена предвечных богов…

Так говорит древнегреческая сказка. "Тогда можно было безбоязненно дергать за хвост тигров, наступать ногой на змей, – добавляет китайская легенда. – Приветливой была весна, солнечным лето…"

Таков был мир в Золотом Веке, в IX‑V тысячелетиях до нашей эры. Он был мал, прост и безыскусен. Люди тогда довольствовались достатком в пище и не представляли, что такое роскошь: она появилась гораздо позже. Знаменитый мудрец Хань Фэй писал, что в древности жили в хижинах из неотесанных брёвен, питались низкосортным зерном, ели и пили из грубой глиняной посуды, одежду не меняли, пока она полностью не износится. Всего этого было вполне достаточно, чтобы люди чувствовали себя счастливыми: ведь они были сыты, весна была приветливой и солнечным было лето.

В Золотом Веке не было ни богатых, ни бедных – все были равны друг другу, и не было места зависти. Когда‑то в древние времена загонной охоты, люди усвоили традиции коллективизма, равенства и братства – эти традиции продолжались и в Золотом Веке. Коллективную охоту сменила коллективная работа в поле, которое так и называлось: Общее Поле, по‑китайски, "гунь‑тянь". Как и раньше, пища потреблялась сообща или делилась на примерно равные доли. "У них заведено возделывать поля всей родней, – писал римский географ об индийцах, – а после уборки урожая каждый получает достаточное количество продуктов питания на год." Со временем деревни разрастались, и начинала ощущаться нехватка земли – тогда производились "выселки": собирали молодежь и переселяли ее на свободные земли охотничьих племен. Каждое новое поколение снималось с родительских очагов и шло дальше, к новым землям. Шло со стадами скота, вьючными животными и воинами во главе колонны. Это было Великое Расселение Земледельцев, Великий Исход Нового Человечества. Охотников‑"индейцев" уничтожали, или прогоняли, или принимали к себе – все равно; они почти не существовали для нового человечества. Они могли жить в своих горах и джунглях до тех пор, пока горы и джунгли не понадобятся Новому Человеку. Они могли перенять земледельческие навыки, стать Новыми Людьми и принять участие в Великом Исходе, в рождении новых народов и цивилизаций.

К шестому тысячелетию до нашей эры земледельцы достигли долин Дуная, Инда и Ганга, им открылись обширные пространства Индии и Европы. На морских побережьях с земледелием познакомились племена рыболовов; вместе с рыбачьими лодками драгоценные зерна стали путешествовать вдоль морских берегов, приобщая к великому открытию всё новые и новые народы. Древнейшими мореплавателями Запада были финикийцы, оставившие свои следы на всех побережьях Европы – вплоть до далекой Британии; они поклонялись солнцу и учили местное население строить святилища из огромных камней – мегалитов. Хозяевами восточных морей были предки современных индонезийцев, аустронезийцы – загадочный, неизвестно откуда пришедший народ, тоже возводивший мегалиты и расселившийся по азиатскому побережью вплоть до Китая и Японии. Китайская легенда говорит, что первыми на берег сошли Фу‑си и Нюй‑ва, дети бога земледелия Шень‑нуна; это были люди моря с человеческими головами и телами морских змей‑драконов. Аустронезийцы поклонялись змее‑дракону и украшали головами дракона свои большие каноэ. У всех земледельческих народов Востока змея‑дракон считалась символом дождя и урожая: змеи выползали на поле перед дождем, и, чтобы вызвать дождь, люди приносили им жертвы. В жертву крокодилу‑дракону часто предназначалась самая красивая девушка племени, жрецы привязывали ее на берегу реки и ждали, когда крокодил придет за своей "невестой". Змеи были слугами богини плодородия, Великой Матери, прародительницы рода. Возделывание земли было делом женщин, которые кормили семью и которым принадлежало решающее слово во всех делах. Эпоха господства мужчин ушла в прошлое вместе с войнами и голодом; женщины возглавляли род и счет родства вёлся по женской линии – от Великой Матери‑прародительницы. В Золотом Веке мужчины уже не умыкали невест – наоборот, невеста выбирала жениха и приводила его к своему очагу. Это была удивительная эпоха мира, любви и доброты, она осталась в памяти людей, как легенда об утраченном рае, о далекой счастливой жизни.

Когда‑то давным‑давно,

Не было ни змей, ни скорпионов,

Не было ни страха, ни ужаса,

Человек не имел врагов…