Михаил Дука о трагедии в храме Святой Софии

По рассказу Михаила Дуки, византийского историка

По рассказу Сфрандзи, одного из участников защиты Константинополя

Гибель императора Константина XI

Вопросы

Христианский мир изменился

Падение Константинополя и гибель Восточной Римской империи ознаменовали собой завершение целого периода европейской истории.

С уничтожением Византии существенно изменился облик Европы. Христианская цивилизация потеряла вторую свою столицу — Константинополь, центр православной ветви христианства. Преимущество католического Запада в строительстве будущих судеб Европы становится неоспоримым. Православный Восток во многих областях жизни теперь долго будет довольствоваться ролью прилежного ученика Запада.

Другое важное последствие падения Византии — в Юго-Восточной Европе окончательно утверждается могущественное тюркское государство — Османский султанат. Турки становятся важнейшей политической силой в Европе.

Гибель Византии совпала по времени с глубокими, тогда еще не очень заметными изменениями в недрах христианской цивилизации. Средневековье шло к концу...

1. Чем объяснить столь невероятную удачливость турок в войнах с христианами?

2. Насколько серьезными препятствиями были богословские разногласия в достижении политического союза между Западом и Византией?

3. Попытайтесь восстановить логику противников Григория Пала-мы, утверждавших, что окружающий нас мир невозможно познать.

4. Почему великие европейские державы обещали Византии помощь, но так и не помогли?

5. Султан Мехмед II, завоевав Константинополь, стал считать себя преемником византийских василевсов, а свое государство — продолжением Ромейской державы. Какие события из византийской истории напоминают эти притязания турок?

6. Многие православные считали, что лучше подчиниться туркам-мусульманам, чем православию попасть под верховенство пап. Как вы относитесь к этому мнению?

Итак, когда все это увидел несчастный император, повелитель мой, то, проливая слезы, стал он призывать на помощь Бога, а воинов побуждал отважней сражаться. Но уже никакой надежды на совместные действия воинов и на помощь Божию не было. Пришпорив коня, поскакал он туда, где шла густая толпа нечестивцев: как Сампсон напал он на чужеземцев и в первой же схватке прогнал нечестивцев (Имеется в виду прорыв турок через ворота св. Романа.) от стен. Дивное чудо это видели все там находившиеся и смотревшие. Как лев, скрежеща зубами и держа в правой руке обнаженный меч, он заколол им множество неприятелей, и кровь их рекой стекала с ног и рук его.

Царь же, отчаявшись, стоя и держа в руках меч и щит, сказал следующее достойное скорби слово: «Нет ли кого из христиан, чтобы снять с меня голову?» Ибо он был совершенно покинут всеми. Тогда один из турок, дав ему удар по лицу, ранил его; но и он дал турку ответный удар; другой же из турок, оказавшийся позади царя, нанес ему смертельный удар, и он упал на землю. Ибо они не знали, что это царь; но умертвив его, оставили, как простого воина.

Итак, когда было раннее утро и день светил еще, как волк глазами, некоторые из ромеев во время вторжения турок в город и бегства граждан — прибежали, чтобы достичь своих жилищ и позаботиться о детях и женах. Когда они проходили кварталами Тавра и пробегали мимо колонны Креста, их, обрызганных кровью, спрашивали женщины: что же случилось? А когда услышали женщины отвратительную ту речь: «Неприятели внутри стен города и убивают ромеев», сначала не верили этому, и, по правде сказать, даже ругали и выражали презрение, как вестнику, накликавшему несчастье. Видя же позади этого другого, а после него — иного, всех забрызганных кровью, поняли, что приблизилась к устам чаша гнева Господа. И тогда все женщины и мужчины, монахи и монахини побежали в Великую церковь, неся на руках детей своих, оставив домы свои желающему войти. И можно было видеть, что улица забита ими, полна людей. Но разве могли все вбежать в Великую церковь? За много перед этим лет слышали от неких лжепророков, как город будет сдан туркам и как они войдут внутрь с великою силою и как будут посечены ими ромеи везде — вплоть до колонны Великого Константина. После же этого сошедший с неба ангел, неся меч, передаст царство, вместе с мечом, безвестному некоему человеку, найденному тогда спящим у колонны, очень простому и бедному, и скажет ему: «Возьми меч этот и отомсти за народ Господа». Тогда турки обратятся в бегство, а ромеи, поражая, будут преследовать их: и выгонят их из города, и из областей запада и востока, до пределов Персии, до места, называемого «Монодендрий». Памятуя об этом, некоторые бежали и другим советовали бежать. Решили ромеи теперь осуществить то, что давно было задумано, и говорили: «Если мы оставим позади себя колонну Креста, мы избежим грядущего гнева Божия». По этой причине и побежали в Великую церковь. Итак, преогромный храм тот в один час сделался полным как мужчин, так и женщин: и внизу, и вверху, и в боковых пристройках, и во всяком месте толпа бесчисленная. Заперев двери на запоры, стояли, ожидая спасения...

Турки, разбегаясь во все стороны, убивая и беря в плен, пришли наконец к храму, когда еще не миновал первый час утра, и, увидев, что ворота заперты, не мешкая, разломали их топорами. Когда они, вооруженные мечами, ворвались внутрь и увидели бесчисленную толпу, каждый стал вязать своего пленника, ибо не было там возражающего или не предававшего себя, как овца. Кто расскажет о случившемся там? Кто расскажет о плаче и криках детей, о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов,— кто расскажет? Турок отыскивает себе более приятную; вот один нашел красивую монахиню, но другой, более сильный, вырывая, уже вязал ее... Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами. Девы, которых не видело солнце, девы, которых родитель едва видел, влачились грабителями; а если они силой отталкивали от себя, то их убивали. Ибо грабитель хотел отвести их скорее на место и, отдав в безопасности на сохранение, возвратиться и захватить вторую жертву и третью. Насильничали грабители, эти мстители Божий, и всех можно было видеть в один час связанными: мужчин — веревками, а женщин — их платками. И можно было видеть непрерывно выходящие из храма и из святилищ храма ряды, подобные стадам и гуртам овец: плачут, стенают и не было жалеющего. О храме же как я мог бы рассказать вам? Что сказал бы или что крикнул? Прилип язык мой к гортани моей. Не могу я вздохнуть, ибо запечатались уста мои. В одну минуту разрубили собаки святые иконы, похитив с них украшения, ожерелья и браслеты, а также одежды святой трапезы. Блестящие лампады — одни портят, другие — забирают; драгоценные и священные сосуды священного сосудохранилища — золотые и серебряные и из другого ценного вещества приготовленные — в один миг все унесли, покинув храм пустынным и ограбленным и ничего не оставив.