Организация военно-медицинской службы

Организационные формы военно-медицинского обеспечения войск, складывавшиеся с начала столетия, завершились в основном к 1812 г.

27 января 1812 г. было утверждено и издано «Учреждение для управления большой действующей армии». Основы этого «Учреждения» были выработаны специальной конференцией во главе с военным министром Барклаем-де-Толли. В состав ее входили генералы Опермая, Волконский, Сен-При, Кутаисов, Гогель и Канкрин, действительный статский советник Магницкий, полковник Перский и коллежский советник Жеванов. Редакционной работой занималась Комиссия для составления военных уставов и уложений под наблюдением М. Л. Магницкого, впоследствии наиболее ярого реакционера, душителя просвещения. В руках комиссии были военные архивы за сто лет, много уставов, наставлений и инструкций иностранных армий, особенно французской армии, начиная с устава 1791 г.

По вновь принятому «Учреждению» (уставу) органом главнокомандующего по управлению армией вообще и, в частности, ее хозяйством должен был служить главный полевой штаб армии, в состав которого входили управление начальника главного штаба армии и управление генерал-интенданта армии. На главный штаб возлагалось в отношении военно-хозяйственных забот устройство обозов, движение транспортов и госпиталей. В его же ведении были управления генерал-квартирмейстера и дежурного генерала армии.

Дежурному генералу армии «Учреждением» было вменено:

1. Смотреть полки инспекторским осмотром, а особливо не исправные или в которых умножается число больных, умирающих и беглых, для открытия причин и пресечения беспорядков;

2. Осматривать госпитали и пещись о лучшем и выгоднейшем содержании больных;

3. Надзирать, чтобы солдаты получали продовольствие сполна и в надлежащей доброте и чтобы в артелях приготовлялась ежедневно хорошая пища;

4. Заботиться о доставлении в лагерь всякого рода съестных припасов.

Таким образом, дежурный генерал был и главным начальником госпиталей. Распоряжения свои дежурный генерал приводил в исполнение через подчиненных ему лиц — коменданта главной квартиры, генерал-вагенмейстера, директора военных сообщений, директора госпиталей и главного полевого военно-медицинского инспектора (главного доктора), при котором состояли главные медик, хирург и аптекарь, а также секретарь с канцелярией.

Так же была организована медицинская служба в армиях, где во главе стоял полевой генерал-штаб-доктор.

Практически деятельность дежурного генерала в отношении госпиталей развернулась полностью только в 1813 г. На протяжении 1812 г. главную роль в деле организации госпиталей играл генерал-интендант армии, в обязанность которого входило обеспечение действующей армии продовольствием, жалованием, вещами, аптечными средствами, лошадьми и подводами.

Составной частью «Учреждения» являлось «Положение для временных военных госпиталей при большой действующей армии» (рис. 3). В связи с этим интересно заметить, что многие советские авторы в своих работах останавливались на вопросе, кто из военных врачей является автором «Положения». А. Лукашевич, О. Эпштейн, С. Семека, И. Страшун приписывают авторство Я. В. Виллие, а Рено-Алексеевокий — русскому врачу Г. И. Яворскому. На самом же деле никто из русских медицинских деятелей участия в составлении «Положения» не принимал.

В Военно-медицинском музее имеется рапорт Я. В. Виллие военному министру, из которого ясна полная непричастность его к составлению «Положения». В рапорте, в частности, говорится: «Вы, конечно, со мной согласитесь, что при проведении положения сего в действие большая часть ответственности падет на меня, хотя я совсем не участвовал в составлении оного и оно совершенно противно тем понятиям, какие я по сему предмету имею».

Виллие высказывал критические замечания по поводу неправильного разделения врачей на медиков и хирургов, которого в России никогда не было; по поводу отсутствия указаний о приемном покое в госпиталях, нечеткого определения роли дивизионных докторов. Он считал, что в «Положении» должны быть четко определены условия для «удобнейшего лечения больных и раненых в госпиталях». Отмечал, что госпитали «никогда не должны превышать число тысячи человек». Высказывал и ряд других замечаний. Он просил поручить ему исправить это положение или составить новое, «которое бы согласовалось с постановлениями и составом медицинской части в России, было бы удобопонятно для всех и могло бы быть приведено в действие и, что всего важнее, служить к достижению предполагаемой цели...»

Несмотря на, казалось бы, обоснованные замечания, рапорт Виллие был оставлен без последствий, видимо в силу создавшейся обстановки.

Тщательным изучением архивных и литературных источников удалось установить, что «Положение» составлено без участия врачей особым членом Коми сии для составления военных уставов и уложений коллежским советником Жеваяовым.

«Положение» было «плодом опыта всех наших предшествовавших войн» и, несмотря на ряд недостатков, сыграло положительную роль в деле улучшения медицинского обеспечения русской армии.

С изданием «Учреждения» была внесена полная ясность в обязанности, права, отношения и ответственность каждого лица, входившего в состав армии.

При организации армии учреждались в составе самой армии развозные и подвижные госпитали и в тылу армии — главные временные госпитали.

Число и расположение главных временных госпиталей определялось военным министром в зависимости от численности действующей армии и плана военных действий. Формирование же развозных и подвижных госпиталей находилось в компетенции главнокомандующего.

«Положение» рекомендовало принимать за правило, что больные могли составить десятую часть армии. Корпия, бинты и компрессы полагались на одну пятую личного состава всей армии и были сосредоточены в запасных аптекарских магазинах. Снабжение их лекарствами и врачебными припасами было централизованным и шло из петербургского главного аптечного магазина, который находился в ведении министерства полиции. Кроме запасов в аптекарских магазинах, командиры полков обязаны были заготовлять компрессы, бинты и по полфунта корпии на человека и хранить все это в полковой аптеке, или в обозе, или раздавать на руки.4 Во время боевых действий практически применялось последнее — раздача перевязочного материала на руки солдатам.

Общее руководство, согласно «Учреждению», осуществлялось по части хозяйственной и госпитальной полиции — директором военных госпиталей, по части медицинской — главным доктором.

На 200 больных полагался один врач и при нем 6 лекарских учеников; на каждые 100 больных полагался один госпитальный пристав и на каждые 10 больных — один больничный надзиратель (§ 23). Ухаживали за больными нижние чины — инвалиды, неспособные к полевой службе. Из них создавались подвижные инвалидные роты из 197 человек,1 полагавшиеся по одной на корпус.2

Эти данные говорят о том, что предусмотренное штатами число медицинского и обслуживающего состава в госпиталях русской армии обеспечивало уход за больными воинами.

Для переноски раненых с поля боя на перевязочный пункт («место перевязки») в каждом полку должны были иметься 20 или более нестроевых солдат с четырьмя носилками и с двумя легкими линейками. «Место перевязки» назначалось «дневными приказами армии» и обозначалось «флагом или другими какими-нибудь знаками, чтобы раненые, не блуждая, могли оное сыскать».3

«Положением» 1812 г. военной полиции поручалось наблюдать, чтобы перевязка раненых, «если сражение пространно, отправлялась в разных местах» (§ 430). На военную полицию возлагался и вынос раненых с поля боя. Гвнерал-гевальдингеру предписывалось перед боем «сделать цепь за линиями армии из особой конвойной команды, через которую доставлять будет он раненых в развозные госпитали для перевязки»:4

По оказании первичной медицинской помощи (наложение повязки) «медицинские чины отмечают в книге больных—«то должен ехать, кто может идти пешком. Не должны перевозиться лица, коих перемещение сопряжено с опасностью» (§§ 84 и 85).

По свидетельству участников, передовые перевязочные пункты осуществляли часть первичных перевязок и развертывались непосредственно вблизи от сражающихся войск.

Каждый перевязочный пункт был оснащен готовыми повязками, бинтами, корпией, хирургическим инструментарием.

В каждом полку имелась запрягаемая двумя лошадьми аптечная фура с аптечными ящиками. На переднем ящике сидел кучер, на заднем оставлялось место для слабого больного. Аптечные ящики были пяти типов; два типа ящиков (большой и средней величины) — так называемые полковые ящики старой и новой коллежской формы,5 три типа (малый ящик с 19 инструментами, весьма малый—с 10 инструментами и кожаная сумочка с 10 инструментами) — так называемые полковой ящик новейшей формы, батальонный ящик и фельдшерские инструменты. Все эти полковые (трех типов), батальонные ящики и фельдшерские сумки были укомплектованы хирургическими инструментами. Каждый лекарь имел, кроме того, карманный набор хирургических инструментов.

За перевязочными пунктами следует система временных военных госпиталей, «веденных, как сказано выше, «Учреждением для управления большой действующей армии».

Развозные госпитали имели задачей оказание первой помощи раненым на поле сражения и доставку их в подвижные госпитали. В составе развозного госпиталя был медицинский персонал, прикомандированный из войсковых частей, лазаретные тяжелые фуры с четырьмя местами для тяжелораненых и фуры с бинтами, корпией, компрессами, пластырями, хирургическим инструментом.

Однако вместимость лазаретных фур не отвечала их назначению, и когда во время войны М. И. Кутузов осмотрел их, то приказал «сбросить с оных кузова и сделать немедленно на дрогах помост, на котором можно было положить человек шесть и более».6 В распоряжении медицинского персонала были и верховые лошади.

На самом деле развозные и подвижные госпитали сыграли весьма положительную роль в Отечественной войне 1812 г. Они способствовали сохранению многих жизней и возвращению в строй тысяч солдат. В частности, развозные госпитали за время Бородинского сражения оказали помощь и эвакуировали огромное большинство раненых, «которых ратники московские, увертываясь от ядер, подбирали и уносили назад»,1 на перевязочные пункты и в развозные госпитали.

Развозные госпитали в отношении направления раненых были прикреплены к определенным подвижным госпиталям.

Подвижные временные госпитали были приданы корпусам и именовались по ним. Они предназначались для лечения раненых и больных во время движения армии. Эти госпитали имели отделения, которые развертывались в день боя за центром и флангами армии и должны были иметь госпитальный запас и все необходимое для оказания первой помощи раненым.

«Положение для временных военных госпиталей» исходило из правил, что больные могут составить десятую часть армии. Расчет этот оказался нереальным: больных оказалось примерно вдвое больше. Недостаточно оказалось перевязочных средств и медикаментов, которые, как уже указывалось, планировались на пятую часть армии.

Главные военно-временные госпитали развертывались в соседних губерниях, не затронутых непосредственно военными действиями.

Таким образом, в Отечественную войну, в отличие от своеобразной системы лечения на месте, то есть вблизи от места ранения, как было принято, в войнах XVIII столетия была введена новая эвакуационная система, названная впоследствии дренажной системой.

Из нижеприведенной таблицы 2 видно, какие функции в процессе медицинской эвакуации возлагались на каждый из этапов.

Полковые перевязки. Первичная перевязка всех раненых, остановка угрожающих кровотечений, эвакуация в развозные госпитали.

Развозные госпитали. Исследование и обработка ран, операции, перевязки, иммобилизация. Питание, эвакуация всех раненых в подвижной госпиталь 1-й линии.

Подвижной госпиталь 1-й линии. Размещение и питание раненых» их регистрация. Выборочные перевязки (по перевязкам). Хирургическая обработка и операции не подвергавшимся таковым в развозных госпиталях. Временная госпитализация нетранспортабельных. Окончательная госпитализация легкораненых. Эвакуация остальных в подвижной госпиталь 2-й линии.

Подвижной госпиталь 2-й линии. Размещение и питание раненых. Перевязки. Лечение раненых со сроками излечения до 40 дней («в особливом доме для выздоравливающих»). Эвакуация в главные временные госпитали или подвижные 3-й линии всех «долговременными болезнями одержимых, коих излечение в 40 дней не предвидится», и тех, «которые и по излечении не в состоянии будут продолжать службу».

Подвижные госпитали 3-й линии и главные временные госпитали. Лечение всех присылаемых и больных.

Фактически работа каждого пункта существенно отличалась порой от разработанной системы, но известную положительную роль эта система сыграла.

На основе разработанного порядка медицинской эвакуации впервые был применен эвакуационный документ с обозначением маршрута следования и конечного пункта. Этот документ выдавался на руки больным раненым при направлении их в определенные госпитали.

Вопросы, связанные с организацией медицинской помощи раненым и больным в боевых условиях, решались под руководством главнокомандующего армией многими инстанциями. В 1812 г. непосредственное руководство работой госпитальной части осуществлял генерал-интендант Е. Ф. Канкрин (1774—1845).

Оказание медицинской помощи в полевых условиях организовывал в армии полевой генерал-штаб-доктор. Работой главных военно-временных госпиталей руководил директор госпиталей (не врач, из генералитета); выносом раненых с поля боя занимался генерал-гевальдигер, командовавший военной полицией; эвакуацию раненых и больных осуществлял генерал-вагенмейстер, распоряжавшийся транспортом.

Эта характерная для того времени распыленность затрудняла организацию лечебно-профилактической помощи раненым и больным, но она была единственно возможной: только совокупность мероприятий многих начальников под руководством главнокомандующего давала возможность наиболее полно использовать все возможные средства армии и страны.

Таковы были официальные положения, регламентировавшие организацию военно-медицинской службы непосредственно перед войной 1812 г. и в начале ее.

Жизнь, конечно, внесла свои поправки, но в целом новая организация военно-медицинской службы полностью себя оправдала.

Большую роль в сглаживании организационных недостатков и разного рода трудностей имела самоотверженная работа и опытность руководящего состава полковых врачей. Интересно отметить, что в числе участников Отечественной войны 1812 г. было 64 врача, принимавших участие в походах Суворова.

В то время как высшие медицинские должности занимались иностранцами (Виллие — главный по армии медицинский инспектор, Крейтон — то же во флоте, Геслинг и Вальтер — генерал-штаб-доктора 1-й и 2-й армий и т. д.), передовые перевязочные пункты, развозные и подвижные госпитали возглавлялись главным образом русскими врачами.

Для иллюстрации этого можно привести много конкретных фактов и примеров. Вот некоторые из них.

Старшим врачом лейб-гвардии Литовского полка был Я. И. Говоров (1779—1828) 1 — доктор медицины, корреспондент Медицинского совета. Он написал ряд весьма интересных научных работ.

Генерал П. И. Багратион, раненый в сражении при Бородино, вызвал к себе для лечения именно Я. И. Говорова, хотя его сопровождал главный медик 2-й армии Гангарт.

Заболевший генерал-майор Бахметьев 2-й также вызвал к себе Говорова и просил разрешения самого М. И. Кутузова задержать его до полного своего выздоровления. На рапорт Бахметьева 20 сентября 1812 г. за № 259 последовал ответ:

«Рапорт вашего превосходительства от 13 числа сего месяца я получил, желая охотно сказать вам то, что от меня зависит к поправлению вашего здоровья, согласен, чтобы вы находящегося ныне при вас лейб-гвардии Литовского полка доктора Говорова оставили при себе, до тех пор пока вы в нем надобность иметь будете».

Старшим врачом лейб-гвардии Измайловского полка был И. К. Каменецкий (1755—1823), впоследствии профессор хирургии Медико-хирургической академии. В 1803 г. совместно с Я. Саполовичем, также членом Медицинской коллегии, издал книгу «Краткое наставление в лечении болезней простыми средствами», в короткое время выдержавшую девять изданий (девятое — в 1864 г.),— небывалое для того времени событие. В 1813 г. он написал вторую книгу — «Наставление, каким образом поступать с больными, где нет лекарей, как их содержать, какую пищу им давать и пр.» Обе книги предназначались для простого народа. Именно И. К. Каменецкому принадлежит приоритет в создании классификации ожогов: он описал их на пятнадцать лет раньше Буайена.

Штаб-лекарь Московского драгунского полка С. Добронравов окончил Медико-хирургическую академию в 1809 г. Являлся автором «Краткого рассуждения о чуме» и «Медико-топографического описания княжества Молдавии и Валахии».

Врач фанагорийского гренадерского полка Л. Я. Нагумович — доктор медицины. В течение сорока лет работал в военных госпиталях и главным доктором гвардейской пехоты. Издал «Руководство к лечению огнестрельных ран» и другие работы.

Младший врач лейб-гвардии Литовского полка Ё. И. Андриевский отличился в 1812 г. Организовал Общество русских врачей в Петербурге, бессменным председателем которого он был до своей смерти в 1840 г.

Медицинской частью центрального развозного госпиталя командовал дивизионный доктор С. Ф. Ханов. Окончив Медико-хирургическую академию, он в 1803 г. начал военную службу лекарем Тобольского мушкетерского полка, был в сражениях под Аустерлицем, участвовал почти во всех сражениях кампании 1812— 1815 гг. дивизионным доктором.

Его помощником по руководству медицинской частью центрального развозного госпиталя был С. М. Сушинский, участвовавший в шведской кампании во главе с генералом Багратионом. В 1812 т. был дивизионным доктором.

Во главе медицинской части правофлангового госпиталя стоял Л. Е. Пикулин — член-корреспондент Петербургской медико-хирургической академии и член Парижского медицинского общества. Во время кампании 1812 г. был старшим медиком 1-го резервного кавалерийского корпуса. Автор «Краткого руководства по лечению болезней в пользу новопрактикующих врачей в армии».

Медицинскую часть левофлангового развозного госпиталя возглавлял штаб-доктор 5-го пехотного корпуса П. Т. Канельский, весьма опытный военный врач. Долго работал старшим лекарем полка, был в сражении под Аустерлицем (1805 г.). Автор научных работ «О лечении переломав голени», «Лечение подколенной аневризмы глиной».

Активное участие в медицинском обеспечении войск, принимали также и многие другие талантливые русские врачи: Бутков — дивизионный доктор 8-й пехотной дивизии, О. П. Виноградов — штаб-лекарь 2-й резервной артиллерийской бригады, А. П. Владимирский — главный врач военно-временного госпиталя российской гвардии и штаб-лекарь лейб-гвардии егерского полка, И. Е. Грузинов — профессор, корпусный врач московского ополчения, Григорьев — штаб-лекарь 1-й западной армии, И. Горанский-Ипатевич — корпусный медик, гвардейских кирасирских полков, И. Е. Дядьковский — впоследствии выдающийся врач-материалист, профессор, Г. И. Яворский — выдающийся военный врач, в 1813 г. генерал-штаб-доктор действующей армии.

Все они и многие другие инициативным и самоотверженным трудом внесли большой вклад в организацию медицинской помощи раненым и больным воинам.

Многие врачи — участники этой войны были действительно выдающимися учеными своего времени, обобщившими свой опыт работы в ценных научных трудах и наставлениях молодым врачам.