Князь николаи Андреевич Болконский

Этот мальчик на семь лет моложе Пушкина и на восемь лет старше Лермонтова; он — между ними.

Самый младший из всех героев «Войны и мира», он родился на наших глазах 19 марта 1806 года, в ночь, когда его отец, которого считали убитым, вернулся с войны живой, а мать умерла, и на мертвом лице ее был укоризненный вопрос: «Ах, что вы со мной сделали?»

Мы помним этого мальчика годовалым, когда он «улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки». Мы помним его семилетним у постели умирающего отца, когда он «все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей вслед за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал».

В конце 1820 года ему почти пятнадцать лет. Где-то в другом доме бегает с игрушечной саблей мальчик моложе его — любимый брат Сергея и Матвея Муравьевых-Апостолов, Ипполит. Восемнадцати лет он пойдет с братьями под знамена восстания и, увидев, что оно разгромлено, выстрелит себе в рот.

Николеньке Болконскому будет в то время почти двадцать, и он станет не просто Николенькой, а князем Николаем Андреевичем Болконским.

Болконские живы в подростке с тонкой шеей, с приподнятой верхней губой, как у матери, и с лучистым взглядом отца. Он живет в доме тетки — в том доме, где был бы хозяином его отец, если бы остался жив. Никто не обижает мальчика: конечно, он сыт и одет, у него тот самый гувернер-швейцарец, которого еще отец привез из своего путешествия за границу; графиня Марья любит его, и дядя Николай заботливо ведет хозяйство в его имениях...

Будущее мальчика ясно: блестящее образование, богатство, знатность; перед ним — Болконским — открыта любая карьера; он может возродить забытое имя отца и деда, продолжить их древний род. Но Николенька одинок в этой большой семье, в этом шумном доме. Графиня Марья беспокоится за него: «он вечно один со своими мыслями». Вероятно, она права в своем беспокойстве. В пятнадцать лет человек очень зорко видит и слышит все, что происходит вокруг него, и очень твердо судит о людях, и хорошо знает, чего он хочет от жизни. Позднее, что-то может измениться, но все-таки в пятнадцать лет многое в человеке сформировалось уже навсегда. Чем живет одинокий мальчик — князь Николай Болконский? Он «любил дядю; но любил с чуть заметным оттенком презрения. Пьера же он обожал. Он не хотел быть ни гусаром, ни георгиевским кавалером, как дядя Николай, он хотел быть ученым, умным и добрым, как Пьер».

Он придумал князя Андрея — как всякий мальчик, выросший без отца, придумывает его себе. «Несмотря на то, что в доме было два похожих портрета, Николенька никогда не воображал князя Андрея в человеческом образе». Он был «божеством, которого нельзя было себе вообразить», а Пьер был его другом, и он любил Наташу, которую любил отец. Его представление о том, что было между Наташей, его отцом]и Пьером, о жизни отца р Пьера до войны — верно и неверно. Что-то он знает из рассказов взрослых, но освещает в своем воображении волшебным, поэтическим светом. Что-то он придумывает — и уже навсегда верит тому, что придумал.

Но, как бы ни было, из всех людей на земле он выбрал образцом для себя Пьера — того, кого любил и кому верил его отец, с кем бы он был вместе.

И Пьер выделяет его среди всех детей: «Мы совсем не видались с тобой. Мари, как он похож становится...

— На отца? — сказал мальчик, багрово вспыхнув и снизу вверх глядя на Пьера восхищенными, блестящими глазами».

Все, что говорит Пьер, остается в его душе. «Он не проранивал ни одного слова из того, что говорил Пьер, и потом с Десалем и сам с собою вспоминал и соображал значение каждого слова Пьера».

О чем же говорит Пьер? Денисов расспрашивает его «то о только что случившейся истории в Семеновском полку, то об Аракчееве, то о Библейском обществе». Мальчик, забытый в своем уголке, слушает. «Денисов, недовольный правительством за свои неудачи по службе, с радостью узнавал все глупости, которые, по его мнению, делались теперь в Петербурге...» Даже Николай, расспрашивая Пьера о петербургских делах, невольно подогревает любопытство мальчика. Да еще Денисов кричит: «Ох! спустил бы опять молодца нашего Бонапаг'та! Он бы всю дуг'ь повыбил».

Почему они так говорят? Чем они недовольны? И что думает обо всем этом ученый, умный и добрый дядя Пьер?

Пьер считает, «что обязанность всех честных людей противодействовать по мере сил.

— Что ж честные люди могут сделать? — слегка нахмурившись, сказал Николай. — Что же можно сделать?»

Николай, как и всякий ограниченный человек, считает, что подростку — для его же блага — лучше не слышать, о чем спорят взрослые.

«— Зачем ты здесь?

— Отчего? Оставь его, — сказал Пьер.

И, оставшись с большими в кабинете, Николенька услышал: «...все гибнет. В судах воровство, в армии одна палка: шагистика, поселения, — мучат народ; просвещение душат. Что молодо, честно, то губят!..»

Пьер говорит это в декабре 1820 года, когда изнуренный лихорадкой Александр Пушкин томится в кишиневской ссылке, когда Павел Пестель по ночам думает над рукописью «Русской правды», по всей армии слышатся разговоры о восстании, всколыхнувшем Семеновский полк, а стихотворение Рылеева «К временщику» уже пошло по рукам, и люди учатся думать, читая эту злую сатиру на Аракчеева.

В Петербурге честные люди собираются, чтобы содействовать просвещению и благотворительности. Пьер считает: «Цель прекрасная и все, но в настоящих обстоятельствах надо другое... пусть будет не одна добродетель, но независимость и деятельность».

Пьер ненавидит Аракчеева, но, кроме того, он боится народного бунта. «Мы только для того, чтобы завтра Пугачев не пришел зарезать и моих и твоих детей и чтобы Аракчеев не послал меня в военное поселение...»

Мальчик Николенька не думает ни об Аракчееве, ни о Пугачеве; его волнует справедливость. «Бледный, с блестящими, лучистыми глазами», он напоминает о себе:

«— Дядя Пьер... вы... нет... Ежели бы папа был жив... он бы согласен был с вами? — спросил он.

Пьер вдруг понял, какая особенная, независимая, сложная и сильная работа чувства и мысли должна была происходить в этом мальчике во все время его разговора, и, вспомнив все, что он говорил, ему стало досадно, что мальчик слышал его. Однако надо было ответить ему.

— Я думаю, что да, — сказал он неохотно и вышел из кабинета».

Николай твердо знает, что Николеньке «вовсе тут и быть не следовало». Пьеру тоже «стало досадно, что мальчик слышал его», — но в нем живет то редкое, естественное чувство правдивости по отношению к детям, которое рождает настоящих воспитателей. Пусть неохотно, но он отвечает мальчику правду.

И вот Николенька видит сон, которым кончается сюжетная часть романа Толстого (в эпилоге есть еще вторая часть, философская, но последнее событие в книге — сон Николеньки). «Они с дядей Пьером шли впереди огромного войска... Впереди была слава... Они — он и Пьер — неслись легко и радостно все ближе; и ближе к цели. Вдруг нити, которые двигали их, стали ослабевать, путаться; стало тяжело. И дядя Николай Ильич остановился перед ними в грозной и строгой позе...»

Потом Пьер превратился в отца; отец ласкал и жалел Николеньку, но «дядя Николай Ильич все ближе и ближе надвигался на них. Ужас обхватил Николеньку, и он проснулся».

Этот сон можно толковать по-разному; конечно, он навеян сегодняшними разговорами, но в нем, кроме того, — вся душевная работа замкнутого мальчика за долгие месяцы.

Что будет с этим мальчиком через пять лет — в декабре 1825 года? Как может сложиться его судьба, если он честен и умеет думать, если он верит Пьеру и мечтает о славе, как его дед — под Измаилом, отец — под Аустерлицем? Куда может привести судьба чистого, самоотверженного мальчика 1806 года рождения, наследника лучших людей русской интеллигенции?

Его отец и дед живут в нем; и он, сам того не зная, живет их духом. «А отец? Отец! Отец! Да, я сделаю то, чем бы даже он был доволен...» (Курсив Толстого.)

Так думает князь Николай Андреевич Болконский — в Сибири он перестанет быть князем, потому что царь лишит декабристов дворянства, но везде он останется Болконским, и князь Андрей пройдет с ним и с Пьером Сенатскую площадь, тюрьму и каторгу — почетный путь русского дворянина.