Мир. Политические итоги воины

ГЛАВА XVIII

После Мукденского сражения русская армия, сокра­тившаяся численно и ощущавшая недостаток в боеприпа­сах, расположилась на так называемой Сыпингайской позиции, выбранной еще в 1903 году и до некоторой сте­пени подготовленной в инженерном отношении.

1-я и 2-я японские армии в это время находились в районе Телина, 3-я армия стояла у Фокумина, 4-я — у Кайюана и 5-я — в верхнем течении реки Хуньхе.

Новый главнокомандующий генерал Линевич продол­жал «стратегию» Куропаткина и стремился иметь как можно больше живой силы, чтобы численностью задавить неприятеля, уже потерявшего в боях свои лучшие кадры. Воинственно настроенный на словах и ничего не пред­принимавший на деле, он ежедневно писал в Петербург, умоляя царя прислать ему молодых солдат; чтобы раз­жалобить монарха, генерал в своих донесениях чуть ли не вдвое увеличивал потери войск под Мукденом.

Царское правительство, уверенное, что эскадра Рожественского завладеет морем в апреле — мае, усиленно продолжало укреплять Маньчжурские армии всем необ­ходимым для наступления. Достаточно сказать, что только за вторую половину мая на Дальний Восток при­было 70 700 человек укомплектований (главным образом солдат срочной службы).

Японские армии, нарыв сотни километров окопов и оградившись сетью проволочных заграждений, не прояв­ляли никакой активности. Ойяма не предполагал продви­гаться севернее и развязывать новое большое сражение. Он не был уверен, что в этих условиях японские армии не потерпят поражения (русские продолжали усиливаться), /315/ а одержанные им победы не приведут к значи­тельному сокращению ресурсов, необходимых для даль­нейшей более трудной борьбы. Кроме того, он был в курсе усиленной дипломатической подготовки к заключению мира, ведущейся японским правительством, которое также не решалось рисковать на поле боя.

Военные действия на театре с обеих сторон ограничи­вались поисками разведчиков, если не считать кавалерий­ского рейда, произведенного в тыл японцам и окончив­шегося, как и декабрьско-январский рейд на Инкоу, без особенных результатов.

В июле японцы при поддержке специальной эскадры, состоящей из двух броненосцев, семи крейсеров, двух ка­нонерских лодок и 30 миноносцев, высадили на острове Сахалин 12 батальонов пехоты, эскадрон кавалерии и 3 батареи, всего около 14 тыс. боевых единиц. Сахалину русское правительство не придавало значения и там почти не оказалось регулярных войск. Губернатор острова Ля­пунов, юрист по специальности, наскоро создал несколько отрядов из заключенных и местных поселенцев и принял над ними командование.

Борьба не могла быть длительной. Часть заключен­ных при первых столкновениях с японцами разбежалась, остальные люди, плохо вооруженные, оказали слабое со­противление. Не помогли и партизанские действия, ко­торые Ляпунов пытался организовать. Японцы захватили Сахалин ценой четырехсот убитых и раненых.

Потерпев поражение на суше и на море, царизм из-за гнилости политической системы и военной отсталости, а также из-за внутриполитической обстановки и сильней­шего нажима иностранных империалистов оказался не в силах продолжать непопулярную войну на Дальнем Востоке. Царь дал согласие президенту США на ведение мирных переговоров с Японией, назначив руководить ими председателя комитета министров Витте.

Мирные переговоры начались 6 августа в городе Портсмуте в США. Первоначальные требования японцев были опубликованы в их газетах и сводились к тому, что Россия должна уступить Японии остров Сахалин, Кам­чатку, Уссурийский край, Приморскую область и уплатить 3 млрд. руб. контрибуции, кроме того, передать безвоз­мездно арендованный у Китая Квантунский полуостров со всеми сооружениями. Японское правительство и теперь /316/ надеялось на полную поддержку союзников. И действи­тельно, капиталисты США, продолжая свою прежнюю по­литику — загребать жар чужими руками, — гарантиро­вали Японии плацдармы для дальнейших военных аван­тюр против Китая и России: Корею и Квантун. Прави­тельство США согласилось также поддержать и другие требования Японии, твердо веря в то, что захваченные японцами территории будут осваиваться через «откры­тые двери» американцами. Правительство США за свои услуги добилось согласия японского правительства не вмешиваться в дела Америки на Филиппинах.

Витте, прибыв в США, заявил корреспондентам, что Россия не побеждена, что из русских земель японцы за­няли только Сахалин и русские никогда никому контри­буций, не платили, наконец, разговор может идти разве только о передаче аренды Квантунского полуострова. Заявляя так, Витте опирался на более чем полумиллион­ную армию с двумя тысячами артиллерийских орудий, стоявшую в полной боевой готовности на Сыпингайских позициях.

10 августа японские дипломаты предъявили офици­альные условия мира, потребовав передачи им Сахалина, уступки Квантуна, возмещения военных расходов — контрибуцию, ограничения морских сил России на Даль­нем Востоке, очищения Маньчжурии и признания прин­ципа «открытых дверей» в ней, уступки железной дороги от Порт-Артура до Харбина, предоставления японцам прав для рыбной ловли в русских территориальных во­дах и т. д.

Для подкрепления своих требований сторонники наи­более реакционных империалистических кругов Японии, стремившихся урвать как можно больше, организовали в больших городах страны демонстрации шовинистиче­ски настроенных обывателей, требовавших, ввиду неуступчивости русских в Портсмуте, продолжения войны. Правительство, вначале потворствовавшее демонстрантам, после начавшихся беспорядков в Токио было вынуждено применить для водворения парядка по­лицейские силы. Для успокоения шовинистов в газете «Ници-Ници» выступил с интервью Ойяма, заявив, что «разногласия относительно мирных условий неизбежны, но японский народ должен помнить, что готовность Рос­сии продолжать войну не позволяла Японии надеяться /317/ на получение военного вознаграждения даже после даль­нейших жертв и расходов. Прекращение военных дей­ствий будет способствовать развитию Японии, между тем как продолжение войны исчерпало бы ее энергию и воен­ные ресурсы»1.

1 Ойяма умолчал о том, что в армии и на флоте появились при­знаки пресыщения войной, упадок дисциплины и дезорганизация. Подтверждением этому служит хотя бы взрыв и гибель 12 сентября в порту Сасебо флагманского броненосца «Миказа»; во время катастрофы погибло 590 человек.

Торг продолжался около двух недель. Витте, хотя и не знал о тяжелом экономическом положении Японии и стремлении ее правительства как можно скорее закон­чить, войну, тем не менее был несговорчив, отказывался вообще разговаривать о выплате контрибуции, об ограничении морских сил России на Дальнем Востоке, не соглашался отдавать Сахалин и оспаривал другие японские требования. Снова вмешался Теодор Рузвельт, на этот раз запугивая царя тем, что неуступчивость русской делегации приведет к тому, что Россия потеряет не только Сахалин, но и всю Восточную Сибирь. Не выдержали и японцы, пойдя на значительные уступки. В конце концов точки зрения договаривавшихся сторон, втайне друг от друга желавших скорейшего мира, сблизились. 5 сен­тября 1905 года мирный договор был подписан, по которому царизм признавал за Японией преобладающие инте­ресы в Корее, уступал ей права на аренду Квантуна с Порт-Артуром и Дальним, передавал без оплаты Южную ветку Южно-Маньчжурской железной дороги со всем имуществом. Японские империалисты, добившись захвата южной части Сахалина, закрыли для России все выходы в Тихий океан, рассчитывая в дальнейшем отторгнуть от нее и весь Дальневосточный край.

Недовольные условиями мира реакционеры с ведома правительства вновь организовали демонстрации про­теста. 6 и 7 сентября в Токио, Кобе, Иокогаме и других городах состоялись массовые уличные шествия, митинги, инициаторы которых хотели показать мировой обществен­ности патриотическое возмущение японского народа и отвлечь внимание самого народа от его тяжелой невыно­симой жизни. Но народ, особенно рабочие, воспользовав­шись возможностью выразить решительный протест про­тив беззаконий и произвола властей, эксплуатации, дороговизны /318/ и т. д., перешел от слов к делу: демонстранты разгромили редакцию официозной газеты «Кокумин», сожгли дом министра внутренних дел, разрушили не­сколько храмов и начали разоружать полицию, на улицах возникли баррикады. Против народа правительство бро­сило войсковые части и полицию, которые огнем и мечом навели порядок. Число убитых и раненых не было огла­шено, арестованные насчитывались тысячами. Война, при­несшая трудовому люду Японии страдания, и революцион­ные события в России, безусловно, оказали влияние на политическое пробуждение народных масс. Французский журналист Людовик Нодо, наблюдавший события в То­кио после заключения мирного договора, в книге «Современная Япония» писал: «Разочарование вылилось в по­рыв ярости, быстро перешедшей в рабочие беспорядки. По признанию многих японских газет, толпа бунтовщи­ков, которая подожгла сорок трамваев на улицах Токио и угрожала погромом жилищ миллионеров и нажив­шихся политиканов, состояла не столько из разочарованных патриотов, сколько из безработных и всякой бедноты».

Авантюристская политика русского царизма на Даль­нем Востоке закончилась крахом. «Самодержавие именно по-авантюристски бросило народ в нелепую и позорную войну, — писал В. И. Ленин. —...Война вскрыла все его язвы, обнаружила всю его гнилость, показала полную разъединенностъ его с народом, разбила единственные опоры цезарьянского господства. Война оказалась грозным судом. Народ уже произнес свой приговор над этим правительством разбойников».

Не русский народ ответственен за эту захватническую войну, ее вело русское самодержавие вопреки интересам народа. Не народ, а самодержавие опозорило себя. По­пытки буржуазно-дворянских исследователей и историков войны свалить вину за проигрыш войны на отдельных генералов, на плохую оснащенность техникой вооружен­ных сил, на армию и флот имели целью в какой-то сте­пени оправдать самодержавие, обелить гибнувшую обще­ственную формацию, уходившее с исторической сцены феодальное дворянство.

Общее разложение буржуазно-помещичьего строя цар­ской России, государственная, политическая, военная и /319/ экономическая отсталость страны, судьбами которой без­раздельно распоряжались крепостники во главе с Нико­лаем Романовым, явились главной и основной причиной проигрыша войны.

«Военное могущество самодержавной России оказа­лось мишурным. Царизм оказался помехой современной, на высоте новейших требований стоящей, организации военного дела... Гроб повапленный — вот чем оказалось самодержавие в области внешней защиты, наиболее род­ной и близкой ему, так сказать, специальности... Отста­лыми и никуда не годными оказались и флот, и крепость, и полевые укрепления, и сухопутная армия».

Заключив мир, царь и его правительство бросили вооруженные силы на борьбу с восставшим народом и в конце концов при помощи западноевропейских империа­листов задушили революцию. Большинство солдат из крестьян еще верило царю и помогало правительству по­давлять забастовки и восстания рабочих и крестьян.

Правящие круги США, Англии и Германии, приняв­шие активнейшее участие в развязывании и ведении войны между Японией и Россией и рассчитывавшие ис­пользовать ее в своих захватнических целях, достигли, своего. Их соперники на Дальнем Востоке и Тихом океане были значительно ослаблены. Победившая Япония ока­залась опутанной миллиардными долгами и относительно обессиленной. Царизм был окончательно прикован к англо-французскому империалистическому блоку, превра­тившись в данника этих стран и поставщика пушечного мяса в предстоящей мировой империалистической войне.

Следует отметить, что расчеты капиталистов США за­хватить китайские рынки при помощи японцев далеко не оправдались. Японские захватчики воевали за свои импе­риалистические интересы и после окончания войны, укре­пившись в Корее и Южной Маньчжурии, начали до­вольно успешную борьбу с проникновением на рынки Восточной Азии американских монополистов и других предпринимателей. /320/