19 Май 2012Написать комментарийК комментариям
Теория воображения Канта открывается выделением продуктивного воображения, предшествующего опыту, сущность которого заключается в чистом созерцании пространства и времени. Воображение делает возможным построение трансцендентальных схем в сознании. Это значит, что воображение выполняет всю основную работу по конструированию эмпирического опыта. Продуктивное воображение конструирует и чистый, не эмпирический опыт.
В «Антропологии с прагматической точки зрения» Кант поначалу говорит о том, что воображение не может быть творческим, ибо любое представление ведет к своему источнику, следовательно, материал воображения берется из чего-то уже существующего. В поддержку этой идеи, Кант ссылается на память, которая удерживает впечатления внешнего и внутреннего мира.
Отчего же воображению поначалу отказано в творчестве? Оттого, что «Продуктивное воображение создает некоторого рода общение нас с самим собой, хотя только как явлениями внутреннего чувства, но по аналогии с внешними чувствами». Эта аналогичность упорядочивает деятельность воображения, которое как бы расставляет по местам эмпирические впечатления, конструирует опыт. Канту удобна эта схема, в противном случае буйство воображения может взять верх над здравым смыслом и привести к болезни: «Воображение богаче представлениями и порождает их больше, чем [внешнее] чувство», пишет Кант, подтверждая возможность разрыва сознания с реальным миром. Дело все в функции воображения создавать образы непроизвольно. Эта непроизвольность воображения есть фантазия по Канту. Вот почему он опасается непроизвольной деятельности воображения: так можно принять сон за явь, внутренние воздействия образов уравнять с внешними, стать «непроизвольной игрушкой своих образов».
С памятью Канту комфортнее: она относится к реальному миру, а вот с фантазией сложнее. Далее в тексте «Антропологии» он уже говорит о творческой деятельности воображения. Это выглядит непоследовательно, и нам еще предстоит отыскать причину. Итак, Кант развивает мысль о творческом воображении. Это значит, что воображение не есть созерцание.
«Оригинальность (не подражательная деятельность) воображения, если она согласуется с понятиями, называется гениальностью» – пишет он, подтверждая нашу догадку о том, что воображение не исчерпывается содержанием памяти.
Условием творения воображения, то есть самовоспроизведения воображения без влияния памяти, должно быть согласование с понятиями. Вспомним определение воображения: «Воображение… бывает… продуктивным, т.е. способностью первоначального изображения предмета… которое, следовательно, предшествует опыту». С этим определением согласуется утверждение Канта о гении, которое он относит не к «мастеру, который только подражает, а тому, который умеет создать свое произведение первоначально». Он также определяет сферой деятельности этого гения воображение, так как оно позволяет вырваться из-под гнета правил. Следовательно, воображение у Канта суть творчество, ибо дает возможность произведению возникнуть a priori в сознании, без влияния на него реальности. Так Кант избавляет память от главенства в конструировании мира и выводит вместо нее воображение.
Ю.М. Бородай, размышляя о смысле продуктивного воображения у Канта, говорит о «коперниканском перевороте» в философии, о понятии произвола. Дело в том, что субъект, по Канту, может творить самостоятельно, своевольно. «Предмет, несмотря на свой априорный (всеобщий) характер, именно потому и является лишь субъективным произведением, что в основе синтеза лежит произвол субъективного воображения». Оторвавшись от детерминации природы, против природно-естественной обусловленности своей деятельности, человек становится субъектом любого сознательного строительства, т.е. творчества – и реального, и идеального. Это произошло благодаря тому, что он научился пересматривать данные своей памяти, а не подчиняться им так же, как зависимо от своих инстинктов (тоже в своем роде память) животное. Подобный пересмотр дал возможность иначе отнестись к причинности – детерминированности действий человека, линейности происходящих событий. Будущее с этого времени перестало следовать за прошлым, появилась возможность его предвосхищать, обращать время вспять: мы говорим о целенаправленной деятельности. «Тем самым он впервые научился “строить”, в собственном смысле этого слова, не только реально, но сперва идеально, в воображении. Тем самым впервые он узнал время, ибо научился в воображении “воспроизводить” не что иное, как временную последовательность своих же собственных должных действий < …> своим первоначальным актом произвольно направленного (а не бессознательно-аффективного) внимания он произвел само воображение – сферу всякого творчества».
Резюме видится в следующем. Искусство возникает не в прошлом, а в будущем: оно опережает будущее в настоящем. Являясь будущим, а не прошлым (а эту возможность дает творческое воображение), искусство не имеет отношение к копированию, репрезентации реальности, но к конструированию ее, симуляции.