На меже

Алексей Сурков

Виктор Волков

Я все это видел своими глазами

Я все это видел своими глазами:
Разбитые бревна и груду камней,
Старушку, залившую горе слезами,
И девочку, страхом прижатую к ней.
Старушка склонилась висками седыми
Над внуком убитым - суха и строга.

А в небе вились еще облачки дыма
От наших зениток, прогнавших врага.
И люди смотрели в безмолвье суровом
На детскую кровь на разбитом полу.
А ветер гулял над разрушенным кровом.
Метя по дороге печную золу.
И сердце сжималось в груди у солдата,
Видавшего столько смертей на войне.
О враг ненавистный, о немец проклятый,
За каждую жертву заплатишь ты мне!..

Я запомнил осень сорок первого:
Взрывы бомб, кочевья, плач без слез.
Боевую выучку и нервы
Проверять курсантам привелось.
Враг разбил все взлетные дорожки.
День за днем девяткой боевой
Мы, взлетая дружно под бомбежкой,
Защищали небо над Москвой.
Это было нашим испытаньем.
В нем двадцатилетние сердца
Показали выучку и знанья,
Преданность Отчизне до конца.

Опять приказ:
“По самолетам!”
Машины в полном боевом.
Рассветной дали позолота
Да синь в прицеле кольцевом.
В штурвал вцепившиеся руки.
Мотор запущен.
- От винта!

Гашеток сталь в дрожащем звуке,
Консоли выгнутой черта.
Мотора жгучее дыханье,
Дорожка взлетная пестра.
Махнул пилоткою механик -
Мол, друг, ни пуха ни пера!..

В полет напутственное слово,
И вот уж винт в зеленой мгле...
Кто знает,
Встретимся ли снова,
Пожмем ли руки на земле?

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

О тебе мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти - четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твой негасимой любви.

У межи сожженной ночью ржи
Человек застреленный лежит.
Обгорелый синий василек
На лицо морщинистое лег.
Под волнистым облаком, в выси,
Жаворонок плачущий висит.

Человек всю жизнь не отдыхал,
Все косил, и сеял, и пахал.
Приходил сюда, в густую рожь,
Слушать ветер и колосьев дрожь.
Эту рожь он дать врагу не мог.
Он ее своей рукой поджег.

Немец у межи его настиг.
Выстрел. Стон. Короткий тихий вскрик.
Человек, подкошенный свинцом,
На траву свалился вверх лицом.
На земле, которую любил,
На которой скоротал свой век,
Спит убитый пахарь. Это был
Работящий русский человек.

***

Детей убил и дом поджег,
К своим, на запад, убегая,
Но вилы подсекли прыжок,
И шею жмет петля тугая.

Хрипящего. подняв с земли,
Набив за пазуху солому,
Шесть русских женщин повели
Его к пылающему дому.

Он слезы труса не утер,
Моля и воя оголтело.
Шесть женщин бросили в костер
Его увертливое тело.

Глушил далекий пулемет
Его предсмертные рыданья...
Лишь тот жестокость их поймет,
Кто знает меру их страданья.

***

Снег в накрапе кровавой росы,
Пулеметной метелью иссеченный.
Бродят сонные, толстые псы,
Обожравшиеся человечиной.

Вверх прикладом маячит ружье.
По пригорку окопы уступами.
Черной тучей висит воронье
Над промерзлыми, желтыми трупами.

У подножий степных ветряков,
На курганах, насыпанных дедами,
Гренадеры немецких полков
Полегли вперемешку с гонведами.

Мимо них, торопя лошадей,
Вслед за теми, за самыми первыми,
Мы идем с равнодушьем людей,
Притерпевшихся сердцем и нервами.

В приоскольской степи ветровой
Мы идем, о домашнем калякая.
Эка невидаль! Нам не впервой.
Мы солдаты. Мы видели всякое.

***

Видно, выписал писарь мне дальний билет,
Отправляя впервой на войну.
На четвертой войне, с восемнадцати лет,
Я солдатскую лямку тяну.
Череда лихолетий текла надо мной.
От полночных пожаров красна.
Не видал я, как юность прошла стороной,
Как легла на виски седина.
И от пуль невредим и жарой не палим,
Прохожу я по кромке огня.
Видно, мать непомерным страданьем своим
Откупила у смерти меня.
Испытало нас время свинцом и огнем.
Стали нервы железу под стать.
Победим. И вернемся. И радость вернем.
И сумеем за все наверстать.
Неспроста к нам приходят неясные сны
Про счастливый и солнечный край.
После долгих ненастий недружной весны
Ждет и нас ослепительный май.