Талант русского человека в прозе Лескова

Николай Алексеевич Некрасов [28.11(10.12).1821, местечко Немиров, ныне Винницкой области, - 27.12.1877 (8.1.1878), Петербург], русский поэт, литературный деятель. Мысль о народе, о его судьбе пронизывает всё, о чём бы ни писал Некрасов. В "Железной дороге" (1864) сквозь мрачные картины гибельного труда строителей прорывается победный гимн в честь творческих сил народа. В некрасовской лирике, сюжетной и остродраматичной, большое место занимает проблема долга перед народом ("Рыцарь на час", 1860). Тяжёлая судьба русской женщины постоянно волновала Некрасова; эта тема нашла воплощение и в лирике, и в поэмах о декабристках - "Княгиня Волконская", "Княгиня Трубецкая". В этих исторических поэмах события прошлого осмыслены в связи с судьбами народа и революционно-народническими идеалами 1870-х годов. «Русские женщины» - поэма Н.А. Некрасова. Написана на материале истории декабристов. Впервые опубликована в "Отечественных записках" - первая часть- "Княгиня Трубецкая" - в 1872 (№4) вторая - "Княгиня М.Н. Волконская - в 1873 году (№1). Некрасов подчеркивает сложность каторжной жизни, но также показывает, что для героинь поэмы честь, долг и любовь важнее, чем титул и богатство. Поэт раскрывает образы женщин близких народу по духу. Поэма "Кому на Руси жить хорошо" (1866-1876) увенчивает творчество Некрасова. Это подлинная поэтическая энциклопедия народной жизни середины 19 века, поражающая грандиозностью замысла, остротой социально-критического анализа, данного с точки зрения самого крестьянства. Особое место занимает в поэме образ Гриши Добросклонова, в котором воплощены черты крестьянского революционера, носителя народного идеала свободы. Совершенное и новаторское творение Некрасова вобрало в себя огромные пласты устно-поэтического народного творчества; песни, поговорки и поверья, разговорный крестьянский язык и народное острословие слились здесь в едином художественном сплаве.

Исторические поэмы Некрасова

Народ, по мысли Некрасова, мог стать той силой, которая была способна на обновление русской жизни, на масштабные исторические действия. В поэмах «Коробейники» (1861) и «Мороз Красный нос» (1864) Некрасов стремился наиболее полно отразить все стороны народной жизни, передать «многоголосицу» народной стихии. Он активно использует фольклорно-эпические формы, вводит в поэму большой пласт разговорной и просторечной лексики. С конца 1860-х гг. Некрасов выступал, в первую очередь, как сатирик: цикл стихов «О погоде», «Песни о свободном слове», поэтические сатиры «Балет» и «Недавнее время». Начало 1870-х гг. творчество поэта отмечено, с одной стороны, усилением значения гражданской тематики (поэма «Русские женщины», посвященная судьбе декабристов их женам), с другой, — обращением к традиционным образцам русской поэзии.
Еще в 1860-е гг. у Некрасова родился замысел создания «народной книги», в 1866 поэт начал работу над эпической поэмой «Кому на Руси жить хорошо» (1866-1876). Поэма состоит из отдельных, относительно автономных частей и глав, связанных между собой единой темой дороги: семь мужиков-правдоискателей странствуют по Руси, пытаясь найти ответ на вопрос, кому на Руси жить хорошо? В «Прологе» намечена четкая схема путешествия — встречи с попом, помещиком, купцом, министром и царем. Однако Некрасов не всегда придерживался этой схемы, его основной задачей было наиболее полное и объемное воссоздание картины русской жизни, выявление всего разнообразия народных характеров, особенностей мышления, мировосприятия русского народа.

Проза Лескова – это сокровенная жизнь пестрых российских сословий, сотни живых лиц, сотни незабываемых типов. Он сумел развернуть широкую критику русского самодержавия. Читатель увидел паразитирующих вокруг трона “казенных людей”, узнал свою родину отставшей от запада даже в “искусстве обрабатывать землю”.

Но Лесков создал и галерею положительных образов, причем резко оригинальных.

Так в рассказе “Левша” автор рисует судьбу человека без имени, оружейника Левшу, судьбу русского гения. Гений создает…безделку. Бедняк “в опорочках и ветхом азямчике”, учившийся “по Псалтырю и Полусоннику”, не знающий “нимало арифметики”, сумел сработать нечто “сверх понятия” – подковал лондонскую блоху мельчайшими тульскими подковками и еще выгравировал на них имена русских рабочих.

Это парадокс, но, по мнению Лескова, человек в России – всецело во власти парадокса, ибо жизнь русская – трагический фарс.

Патриотизм и талант Левши употреблены на удовлетворение тщеславия “государя Николая Павловича”. Левша беспомощен и не нужен, когда хочет совершить гражданский подвиг. Он необходим не царю, а России.

“Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся”, – говорит умирающий Левша. Но граф Чернышов, которому врач передает последние слова мастера, кричит нерасторопному эскулапу: “Не в свое дело не мешайся! В России на это генералы есть!”. Слова Левши умирают вместе с ним, а в Крымской компании это оборачивается катастрофой для России.

Драма Левши – это историческая драма родины, где сплошь засилье “парадных генералов”, безгласность, бесправие народа.

Вот сцена, где Платов принимает работу от тульских мастеров. Сколько здесь юмора и сарказма одновременно! Рисуя никчемность правящей верхушки, автор пишет: “Хотел Платов взять ключ, но пальцы у него были куцапые: ловил – никак не мог ухватить ни блохи, ни ключика от ее брюшного завода”. И вот гнев от бессилия переносится на Левшу:

“…протянул руку, схватил своими куцапыми пальцами за шивороток косого Левшу, так что у того все крючочки от казакина отлетели, и кинул его к себе в коляску в ноги”. И поехал Левша на доклад к царю вместо “пубеля” /пуделя/. Таких слов, оборотов речи, требующих “перевода” в повести великое множество. Язык в этом “сказе” необычен.

Все иностранные слова перелицованы остроумнейшим образом: барометры – “буреметры”, микроскоп – “мелкоскоп”, фельетон – “клеветон”.Кажется, не было после Гоголя в России писателя, который бы так умел уловить живое трепетание слова. Оттого-то искусство прозаического сказа, начатое в литературе еще Рудым Панько, было поднято именно Лесковым на высоту национального художественного явления.

Необычен язык, необычны и ситуации. Вот царь рассмотрел имена мастеров на подкове английской блохи, а имени Левши там нет. А почему? А потому что мастер “работал мельче этих подковок”. Он гвоздики выковал, которыми подковки забиты. А тут уж никакой “мелкоскоп” не возьмет. Как просто и буднично объяснил все это царю неграмотный русский мужик. И какое великое искусство кроется за его словами! Мастер достойно ведет себя в этой ситуации. Он выполнил обыкновенную работу, как он считает. Чего здесь такого? Только вот зря за волосы отодрал его Платов!

Так и вспоминаются слова мужиков Салтыкова-Щедрина: “Мы люди приличные, мы все могем!” И действительно, привыкший к побоям и встряске Левша спокойно говорит на извинения Платова: “Бог простит! Это нам не впервые такой снег на голову!” Интересны сцены пребывания Левши за границей. Как ни умасливали его англичане, как ни упрашивали остаться навсегда. Левша отвечал: “У меня дома родители есть”. Одно слово – родители. А сколько в нем других слов? Это и родина, и род, и родная сторона, которая не подкупается и не продается.

Очень достойно ведет себя Левша в Англии, не уронил честь России, но как она его встретила после возвращения? Нельзя без боли читать эти строчки: “…его сейчас обыскали, пестрое платье с него сняли и часы с трепетиром, и деньги обрали…”.

Пролежал Левша на “холодном парапете”, да и умер в простонародной Обухвинской больнице, перед смертью думая о России: “Не так у нас ружья чистят!”

Своим творчеством Лесков оказал самое большое влияние на Чехова, где мы видим в нормальных рассказах “ анормальности явлений”. Мы видим новых праведников в рассказах Горького “Царские писари” и провинциальный быт у Куприна.

“ Как художник слова, Лесков Н.С. вполне достоин встать рядом с такими творцами литературы, как Л.Толстой, Гоголь, Тургенев, Гончаров.

Талант Лескова силою и красотой своей немногим уступает названным авторам, а широтою охвата явлений жизни, тонким знанием языка он редко превышает названных предшественников,” – говорил М.Горький.

Эти слова навсегда утверждают место Николая Лескова в истории русской литературы.