Предисловие автора к советскому изданию

Советская система: к открытому обществу

http://www.libros.am/book/read/id/304406/slug/sovetskaya-sistema-k-otkrytomu-obshhestvu

 

Представленная ниже работа была написана в 1990 г., а издана в 1990 г. за рубежом (Узденфелд и Никсон) и у нас в начале 1991г.(подписана в печать 11.02.91).

Джордж Сорос - финансист, мультимиллионер, один из лидеров американскою бизнеса, организатор гуманитарных фондов во многих странах, в том числе советско-американской «Культурной инициативы», автор публикаций по глобальным экономическим и социально-политическим – рассматривает в книге революционные процессы, которые разворачиваются в СССР. Это – как бы «взгляд со стороны», критический, но доброжелательный.

Джордж Сорос Советская система: к открытому обществу

Советская система: к открытому обществу

 

Джордж Сорос

 

Людям Восточной Европы, чьи устремления я старался поддержать

 

 

Из биографии автора

Имя Джорджа Сороса, финансиста и мультимиллионера, одного из лидеров американского бизнеса, приобрело большую известность и популярность в Советском Союзе за годы перестройки. Дж. Сорос представляет те круги американской элиты, которые с пониманием встретили идеи нового политического мышления и ориентированы на незамедлительную практическую поддержку политики перестройки в СССР как отвечающей интересам укрепления экономической и политической стабильности во всем мире.

Прежде всего Джордж Сорос известен у нас как организатор благотворительного «Фонда Сороса – Советский Союз», который вместе с Советским, фондом культуры и «Советским фондом мира образовал советско-американский фонд «Культурная инициатива» для оказания финансовой поддержки творческим инициативам советских граждан в области науки и культуры. Взнос Дж. Сороса в бюджет «Культурной инициативы» составляет ежегодно в среднем 2-3 млн долларов.

Помимо своей деятельности в связи с фондом, Дж. Сорос на протяжении нескольких последних лет оказывал экспертную помощь руководству страны. Это, прежде всего, проект «открытого сектора» и программа «500 дней».

Джордж Сорос с большой заинтересованностью и пониманием относится к процессам перестройки и демократизации в странах Восточной Европы. Сегодня в большинстве этих стран работают благотворительные фонды, финансируемые Джорджем Соросом.

Джордж Сорос родился в Венгрии в 1930 году. После второй мировой войны в возрасте 17 лет покинул Венгрию. Учился в Лондонской школе экономики. В 50-60-е годы был специалистом по биржевым операциям. Сейчас Джордж Сорос является управляющим-совладельцем международного инвестиционного фонда «Квантум», активы которого выросли с 1969 года в 500 раз. Вероятно, это мировой рекорд темпов роста для фирм-тяжеловесов.

Дж. Сорос, по отзывам западной прессы, являет собой пример финансиста новою типа. Он автор двух книг и целого ряда публикаций по глобальным зкономическим и социально-политическим проблемам. Человек высокообразованный: кроме экономики изучал философию, право, свободно владеет четырьмя языками. Американская пресса называет Джорджа Сороса «Микеланджело, Ренуаром и Бетховеном Уолл Стрит, соединенными в одном лице».

Предисловие автора к советскому изданию

Предлагаемая читателю книга – это попытка рассмотрения революционных процессов, которые в настоящее время разворачиваются в СССР. Если эта попытка окажется успешной, книга может стать частью революции, которую автор пытается анализировать. Ведь чем лучше люди понимают, что происходит, тем более эффективно они могут влиять на ход событий.

Меня попросили написать это предисловие специально для советского читателя. Советское издание этой книги чрезвычайно важно для меня, так как я уверен, что эта книга значительно нужнее в Советском Союзе, ставшем ареной революции, чем на Западе. Я написал эту книгу полгода назад. Но перевод требует времени. Революционные процессы характеризуются постоянным ускорением событий, и многое произошло за эти полгода. Я стал принимать гораздо более активное участие в процессах, происходящих в СССР. Сейчас я пишу эти строки в гостиничном номере в Москве, куда я приехал всего на один день в этот раз, чтобы отвезти авторов 500-дневной программы на ежегодную конференцию Мирового банка и Международного валютного фонда в Вашингтоне. Поэтому у меня очень мало времени, но мне все же хотелось бы по возможности привести мою книгу в соответствие с произошедшими за эти несколько месяцев изменениями.

Написанное ранее послесловие было закончено на довольно безнадежной ноте. В книге я весьма негативно оцениваю перспективы СССР по сравнению со странами Восточной Европы. В Восточной Европе революция уже совершилась, и в целом она была успешной. За исключением Румынии, структуры закрытого общества полностью разрушены, и начался процесс создания нового, более открытого общества. Пока неясно, что из этого выйдет, но по крайней мере есть надежда, что регион войдет в Европейское сообщество. Напротив, революция в СССР еще не дошла до своей кульминации, и шансы на благоприятный исход весьма неопределенны. Демократические институты могут укорениться, если есть широкая народная поддержка, но в СССР сегодня вообще мало конструктивной поддержки чему бы то ни было. Люди сыты по горло старым порядком, но они ни во что больше не верят. Перестройка принесла много боли и разочарования; в экономике нет совершенно никаких положительных сдвигов. Основная проблема носит характер замкнутого круга: как добиться экономического улучшения, которое необходимо, чтобы добиться консенсуса, который необходим, чтобы установить демократический режим с рыночной экономикой, без которого не добиться экономического улучшения.

В книге я утверждаю, что все это должно произойти более или менее одновременно в рамках одного процесса. Еще до того как окончательно будет демонтирован старый центр власти, должен возникнуть новый. Тогда новое руководство сможет получить некоторую поддержку хотя бы потому, что возглавит процесс демонтажа и дезинтеграции. И в любом случае потребуется активная помощь Запада, чтобы за короткое время добиться видимого улучшения.

Я готов сделать все, что могу, чтобы программа получилась. Нет никакой уверенности в успехе, но тем более надо напрячь все силы. Мы переживаем критический момент революции, когда сравнительно немногочисленные решения относительно маленькой траппы людей могут определить ход событий. Поистине, если решения окажутся правильными, настоящий момент будет считаться моментом зарождения нового общества, а если нет – страну засосет огромная черная дыра, которая уже плотоядно разинула свои страшный зев. Этот зев всем виден, что дает возможность надеяться на лучшее.

21 сентября 1990 г.

Введение

В настоящий момент человечество переживает решающий, поворотный момент в своей истории. Политическая карта мира, сложившаяся после второй мировой войны, радикально перекраивается. Коммунистические догматы потеряли свою власть над умами людей Советская империя, построенная на этих догматах, разваливается. Процесс который набирал обороты на протяжении дecятилетий, ускорился настолько, что его можно назвать революцией. События разворачиваются так быстро, что за ними трудно уследить. Восточная Германия меняется на глазах, от нее не отстают Болгария и Чехословакия. В течение какого-то месяца конец прежней системы в Восточной Европе стал свершившимся фактом. Сейчас решается, каким быть Советскому Союзу. То, как разрешится этот вопрос, повлияет на будущий политический облик всего мира

Политически возможны две развязки данной ситуации либо Советский Союз станет частью мирового открытого общества, либо он будет продолжать разваливаться. Мне кажется, это вопрос ближайших нескольких месяцев. Ведь процессы не могут ускоряться до бесконечности, поэтому скорее всего гораздо больше событий произойдет в ближайшие месяцы, чем в последующие годы и десятилетия.

В истории были подобные моменты. Одним из них был 1945 год, другим – 1919-й. Но самая очевидная параллель – с 1848 годом, потому что тогда в последний paз революционная лихорадка охватила сразу многие страны и непосредственное выражение воли народа в значительной степени определило характер правительства. Есть и еще одно сходство с 1848 годом: и тогда, и сейчас волеизъявление народа проявляется в контексте национального вопроса. Однако различные национальные потоки изливаются в общее русло, которое создается стремлением избавиться от гнета со стороны правительства. Это придает национальным движениям всеобщий характер – их связывают узы братства.

Уничтожение старой системы – вопрос более или менее решенный. Сейчас решается, какой быть новой. Удастся ли заменить старые структуры новыми, чтобы различные национальности могли жить в мире – как до6рые соседи вместе, на одной земле? Или, может, распад будет продолжаться до тех пор, пока не выльется в гражданскую войну?

К сожалению, если процесс пойдет по линии наименьшего сопротивления, последнее весьма вероятно.

Чтобы создать новую систему, необходимы время и силы, а и того, и другого мало. Я твердо убежден, что только deusexmachina в виде помощи с Запада может сместить чашу весов в сторону конструктивного решения. Этим убеждением я руководствовался в своих действиях, и это я собираюсь доказывать в этой книге.

Степень моего участия в историческом процессе, о котором я здесь говорю, увеличивалась по мере его нарастания. Я начал с робких попыток проковырять небольшие трещины в монолитной структуре коммунистической системы, исходя из убеждения, что для косной структуры даже малеенькая трещина может иметь значительные последствия. По мере того как трещины углублялись и расползались по монолиту, я увеличивал усилия пока, эта работа не стала занимать большую часть моего времени и сил.

До недавнего времени моя роль участника процесса не давала мне возможности публично выражать свои взгляды, потому что роли участника и наблюдателя противоречат друг другу. Противоречие было и внутренним, и внешним. Внешне меня сдерживало то, что скорость распада коммунистических догматов была различна в различных странах и те взгляды, которые уже можно было высказывать в одной стране, были преждевременны для другой. Это ограничение было в значительной степени снято, когда после трагических событий на площади Тяньаньмэнь мне пришлось приостановить деятельность моего китайского фонда, Фонда за открытость и реформу в Китае.

Внутренний конфликт более устойчив. Как участник я действительно был полон оптимизма и горел желанием работать. Было большое интересное поле деятельности, и у меня так все хорошо получалось. Однако как наблюдатель я не мог не испытывать разочарования, потому что время шло, а перестройка не приносила никаких ощутимых результатов. Я боялся, что если я заявлю о своем пессимизме, это можётпомешатъ моей деятельности участника. Поэтому я предпочитал не делиться своими впечатлениями. Этот конфликт разрешила революция в Восточной Германии. Мне как наблюдателю стало ясно, что события развиваются в сторону развязки и, если Запад не изменит радикально свою политику по отношению к Советскому Союзу, в обозримом будущем события в Советском Союзе примут весьма дурной оборот. Я мог бы с достаточной точностью yказать на источник грядущих неприятностей: это будет Прибалтика, и вентральной проблемой будет вопрос о местной валюте. Как участнику мне точно так же стало ясно, что если бы я мог повлиять на западную политику, это значительно перевесило бы всю мою деятельность, связанную с фондами. Таким образом, две мои ипостаси слились в одну, и я решил, что не только возможно, но и необходимо заявить о своих взглядах. Отсюда – мое решение написать эту книгу.

Это должна быть «моментальная» книга, потому что времени писать ее – нет. Это справедливо во всех отношениях. События развиваются настолько быстро, что пока книжка будет писаться, она может стать неактуальной. В то же время я так занят в связи с деятельностью моих фондов – в Венгрии, Польше и Советском Союзе (с независимыми филиалами на Украине в Эстонии и Литве), не говоря уже о Чехословакии и Болгарии – и моими попытками влиять на западную политика, что у меня совсем не остается времени писать книги. Таким образом, мне приходится писать и действовать одновременно.

Задача не так невыполнима, как может показаться писать – это и значит действовать, признаем мы это или нет, и, возможно, полезнее для дела призвать, что участник, и наблюдатель одновременно, чем пытаться сохранить искусственное различие между ролями.

Всю сознательную жить меня занимали отношения между наблюдателем и участником, и я изучал их в различных контекстах. В результате сформировалась некая философия, которой я следовал сначала в качестве финансиста, а потом и участника истории.

Однако мои неоднократные попытки сформулировать эту философию были безуспешны. Еще совсем молодым я пытался заявить о своих взглядах в небольшой книге, которая называлась «Бремя сознания», но, написав ее, я понял, что она несовершенна. Затем последовали многократные попытки переписать ее, что-то переформулировать – отказался oт этих попыток я лишь тогда, когда вдруг однажды не смог понять, что написал накануне. Тогда я бросил заниматься абстрактной философией и посвятил себя зарабатыванию денег. Однако желание сформулировать свои мысли не исчезло совсем, и я продолжал возвращаться к нему с разных сторон, по-разному, на различных этапах своей жизни. Наконец, кода я додумался применить свой опыт финансиста, мне удалось прорваться сквозь запутанную паутину абстракций. В книге «Алхимия финансов» моя философия подана в контексте, который обеспечил мне аудиторию. Правда, у автора и аудитории были противоположные цели: мне были интересны взаимоотношения между мышлением участников и ситуациями, в которых они действуют, в то время как моих читателей более всею интересовал секрет моего финансового успеха. Однако книга выполнила свое назначение. Она позволила мне вырваться из интеллектуальной изоляции. Я вошел в контакт с целым новым направлением научной мысли, которое носит различные названия теория сложных систем, самоорганизующиеся эволюционные системы, теория хаоса. Это направление мне показалось более родственным моему типу мышления, чем традиционная философия.

Теперь я готов еще раз попытаться сформулировать свою философию в контексте современной исторической ситуации. Философия необходима, чтобы объяснить как мои действия участника, так и мои взгляды наблюдателя. Но мой главный интерес – к самой исторической ситуации. Философия должна занять подчиненное место. Это дoвoльно удачно я для меня, и для моих читателей. Я не могу себе позволить увязнуть в абстракциях. Тем не менее, философия будет играть решающую роль в аргументации. Она должна послужить основой не только для моих объяснений и предсказаний, но также и политики, которую я собираюсь пропагандировать.

Интересно, что теоретическая схема, которая мне нужна, чтобы поместить современную историческую ситуацию в некую перспективу, совпадает с той конструкцией, которую я предложил в «Бремени сознания». Там я пытался противопоставить две социальные системы – открытое и закрытое общества. Я утверждал, что каждой социальной системе соответствует особый тип мышления. Критический тип мышления соотносится с oткpытымобщecтвoм, а тpaдициoнный, или догматический, тип мышления соответствует закрытому обществу. Каждая социальная система несовершенна, каждой чего-то недостает – чего-то, что можно найти только в противоположной системе. Таким образом, нужно делать действительно непростой выбор между двумя принципами социальной организации. Мы переживаем особенный момент в истории, момент выбора. От того, какой выбор мы сделаем, во многом будет зависеть будущее человечества.

24 ноября 1989 г.