Титусу Войцеховскому в Потужин

Варшава, 20 окт[ября] 1829

Дражайший Титус!

Ты, наверно, подумаешь, откуда взялась у меня такая охота писать письма, что я за столь короткий срок посылаю Тебе уже третье письмо. Сегодня в 7 часов вечера я уезжаю дилижансом к Веселовским в Познаньское [княжество] и поэтому пишу Тебе об этом заранее, тем более что не знаю, как долго мне придется там пробыть, хотя я взял паспорт (Великое княжество Познаньское входило тогда в состав Пруссии.) всего лишь на месяц. Думаю вернуться недели через две. — Причиной моей поездки является также и пребывание Радзивилла в своих владениях за Калишем. Им было высказано пожелание, чтобы я поехал в Берлин и поселился в его дворце — и всякие тому подобные красивые и милые слова. Я в этом не вижу никакой пользы, даже в случае если бы это и осуществилось, в чем я сомневаюсь, так как это уже не первая «господская милость до порога», какую я видел; но Папа не хочет верить, что это — всего лишь des belles paroles [красивые слова]; в этом причина моей поездки, о которой, мне кажется, я Тебе уже однажды писал. Ты знаешь, как я в этом отношении добр: я готов иногда десять раз одно и то же повторить, и всякий раз как новость. — Вчера была пани Прушак; она сказала, что п[анна] Ванда (Ванда Соколовская.) выздоровела, что Костусь скучает в Дрездене, чему мне не хочется верить. [Пани] Солива с детьми уехала на прошлой неделе к своей свекрови в Италию. Эту новость я узнал от Эрнемана, которого встретил на квартетах у Кесслера. Ты, конечно, знаешь, что Кесслер устраивает у себя по пятницам маленькие музыкальные вечера. Все сходятся к нему и играют — ничего заранее назначенного, а так, что подвернется, то и играют. Так, например, в позапрошлую пятницу был cis-moll’ный Концерт Риса (Фердинанд Рис (1784—1838) — немецкий композитор, ученик Бетховена, замечательный пианист и педагог; написал ряд симфоний и фортепианных произведений. Концерт cis-moll является одним из его девяти фортепианных концертов; «в квартете» — может означать исполнение концерта или оркестрового сопровождения к концерту не полным составом оркестра, а лишь его струнной группой.) в квартете, потом E-dur’нoe Трио Гуммеля (Трио E-dur для фортепиано, альта и виолончели И. Гуммеля.) и последнее Трио Бетховена (Трио B-dur, op. 97, Бетховена.) (я давно не слышал ничего равно великого, в нем Бетховен глумится над всем миром). Quatuor [квартет] п [ринц] а Фердинанда прусского, alias [другими словами], Дуссека (Ян Ладислав Дуссек (1760—1812) — по происхождению чех, композитор и пианист, учитель прусского принца Людовика Фердинанда; в то время ошибочно считали, что произведения принца Фердинанда написаны Дуссеком (Дусик).), и, наконец, пение, вернее не пение, а только пародия на пение, и это было в самом деле нечто удивительное. Надо Тебе сказать, что Циммерман, который играет на флейте, умеет добиваться губами, с помощью рук, необыкновенно смешного тембра голоса — не то кошка, не то теленок — что-то в этом роде. У Новаковского (Юзеф Новаковский (1800—1865) — польский пианист, композитор и педагог, ученик Ю. Эльснера, товарищ Шопена по Консерватории.) тоже оригинальный голос, похожий на звук маленькой фальшивой детской трубы; он извлекает его, как-то плоско сжимая губы. Филипп воспользовался этим и написал дуэт с хором для Циммермана и Новаковского; это страшная чепуха, хотя сделана хорошо, и такая смешная, что ее невозможно было довести до конца. — И хотя это было после Трио Бетховена, но она всё же не смогла изгладить то огромное впечатление, которое оно на меня произвело, — тем более что и исполнение было хорошим. Аккомпанировал Сервачиньский (Станислав Сервачиньский (1781—1860) — замечательный польский скрипач; учитель Генриха Венявского и Йожефа Иоахима.), а он аккомпанирует очень хорошо. — На этой неделе он дает концерт. По-моему, это лишнее, но его оправдывает то, что он хочет здесь остаться (а это было бы неплохо): хочет уроков и надеется, что концерт — лучший способ получить их. — После моего возвращения, если Ты будешь уже в Варшаве, мы пару раз сыграем Трио (Трио g-moll, op. 8, Шопена.), что он уже обещал мне, потому что Белявского (Юзеф Белявский (1795—1837) — первый скрипач оркестра Национального театра, профессор Варшавской консерватории.) надо страшно упрашивать, а разница невелика. — А он [Сервачиньский] действительно великолепно аккомпанирует. — Эльснер хвалил мое Adagio из концерта. Он сказал, что в нем есть что-то новое. О Rondo (Речь идет о заканчиваемом в то время Шопеном Концерте f-moll, op. 21. 12 февраля 1830 г. «Gazeta Polska» сообщила: «Наш виртуоз Шопен написал новый Концерт для фортепиано, f-minor, репетиция которого с полным составом оркестра состоялась в прошлое воскресенье. Знатоки восхищаются новым сочинением, которое содержит много совершенных новых музыкальных мыслей и может быть причислено к прекраснейшим новым произведениям. Говорят, что п[ан] Шопен выезжает в Италию, но будем надеяться, не предпримет этого путешествия, не дав публичного концерта в столице Польши, чего жаждут почитатели его высокого таланта».) я пока не хочу слышать ничьих суждений, потому что сам еще не вполне им доволен. Интересно, закончу ли я его вполне после возвращения или нет. — Мне вчера говорили, что к нам из Петербурга приехала какая-то барышня, забыл, как ее зовут: она очень молода и удивительно играет на скрипке (Леонора Нейман, концертировавшая в Варшаве в 1829 г.). В будущее воскресенье возобновляют старую оперу Курпиньского Дворец Люцифера («Дворец Люцифера» — опера К. Курпиньского, впервые поставленная в Варшаве в 1818 г.). — С Оборским я вижусь, Обниский — магистр с отличием, Масловский ditto [тоже]. — Барциньский написал из Женевы, просил Тебе кланяться; в Шафгаузе он расстался с Енджеевичем: Барциньский поехал назад во Францию, а тот в Мюнхен. — Я Тебе очень благодарен за письмецо, пересланное через брата; оно меня очень обрадовало — у Тебя есть то утешение, что, когда захочешь, Ты можешь развеселить и позабавить людей. Ты не поверишь, как я был зол утром и как подобрел после обеда, получив Твое письмо. Но довольно уж на сегодня, кончаю, потому что перед отъездом мне надо устроить еще кое-какие дела. — Обнимаю Тебя сердечно, так обычно пишут в конце писем, хотя сами не знают, что пишут, — но мне Ты должен верить, что я знаю, что написал, потому что я люблю Тебя, как

Ф. Ш.

Я сочинил большой Exercice en forme [Упражнение в форме — этюд] (Это первое упоминание об этюдах Шопена; их возникновение, возможно, было связано с работой Шопена над Концертом f-moll; невозможно установить, о каком именно этюде Шопена тут говорится.), в своем собственном стиле; когда увидимся с тобой — покажу.