2018-03-09
2276
Предвидение как одна из важнейших форм опережающего отражения действительности была присуща человечеству на всех этапах его существования, начиная с момента появления на исторической арене. Однако оно развивалось в формах, которые отражают донаучный опыт и методы предугадывания будущего и которые существуют и поныне в виде ясновидения, озарения, прорицания, пророчества. Именно эти формы предвидения эксплуатируют астрология, экстрасенсы, шарлатанство и кликушество, опирающиеся как на данные науки, так и на произвольные домыслы.
Элементы науки о будущем – футурологии – получили свое развитие еще в древнем мире (например, предсказание Фалесом солнечного затмения в 585 году до н.э.). По мере обогащения знания все чаще и чаще предсказывались (и сбывались) события или явления, которые неминуемо состоятся.
В полном объеме научные основы предвидения сложились только в XX веке. Именно в этом веке футурологи заявили о себе. Термин футурология предложил в 1943 году немецкий социолог О.Флехтхейм в качестве названия некоей надклассовой «философии будущего», которую он противопоставлял идеологии и утопии. В начале 60-х годов этот термин получил распространение в смысле «истории будущего», «науки о будущем», призванной монополизировать предсказательные функции существующих научных дисциплин. С конца 60-х годов термин футурология ввиду многозначности и неопределенности стал вытеснялся термином исследование будущего.
Исследование проблем будущего развивалось по нескольким направлениям. В 60-х годах преобладали разного рода технологические теории, сводившие социальный прогресс общества только к росту уровня технико-экономического развития и возможности его модернизации (З.Бзежинский, Г.Кан, Р.Арон, Б. де Жувенель, Ж.Фурастье). Другое направление было связано с доказательством необходимости «конвергенции» капитализма с социализмом [Д.Белл, А.Тоффлер (США), Ф.Бааде (ФРГ), Р.Юнгк (Австрия), Ф.Полак (Нидерланды), Ю.Гальтунг (Норвегия)]. И, наконец, еще одно направление придерживалось тезиса о неизбежности катастрофы «западной цивилизации» перед лицом научно-технической революции [А.Уоскоу (США) и др.]. В начале 70-х годов на передний план выдвинулось течение, которое выступило с концепцией неизбежности «глобальной катастрофы» при существующих тенденциях развития общества. Ведущее влияние в этом течении приобрел Римский клуб, по инициативе которого развернулось «глобальное моделирование» перспектив развития человечества. Участники этих исследований и другие футурологи разделились на два основных направления: одни из них развивают идеи социального пессимизма (Дж.Форрестер, Д.Медоус, Р.Хейлбронер), другие пытаются доказать вбзможность избежать катастрофы с помощью «оптимизации» развития человечества: О.Тоффлер, М.Месарович, Э.Ласло, И.Кайя (Япония), ГЛиннеман (Нидерланды), А.Эррера (Аргентина) и др. [1].
В отечественной философии и социологии проблемами предвидения наиболее плодотворно занимаются Э.А.Араб-Оглы, И.В.Бестужев-Лада, А.М.Гендин, В.В.Косолапов, В.А.Лисичкин и др. В их работах нашел отражение поиск более точной интерпретации различных форм предвидения, его соотношения с прогнозированием, его влияния на другие функции управления.
§ 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРЕДВИДЕНИЯ
В современной научной литературе научное предвидение обычно подразделяется на естественно-научное (перспективы развития природы в целом или отдельных ее явлений) и социальное (перспективы развития личности и общества).
Предвидение в научной литературе в большинстве случаев трактуется в двух смыслах: а) как предсказание тех или иных событий; б) как предпочтительное знание о событиях и явлениях, которые существуют, но не зафиксированы в опыте.
Это противоречие, когда явление или событие существуют (или возможно их существование), но, не будучи отражены в опыте, порождают до- и ненаучные формы предвидения, основанные на подсознании, на жизненных наблюдениях и возможных вариантах поворота человеческих судеб.
Особо следует сказать о псевдопредвидении (пророчества, прорицания, «откровения», гадания), когда его носители пытаются претендовать на такие формы опереженного познания, которые неизвестны науке, но которые присущи отдельным индивидам в силу их личных особенностей сознания и поведения. Так, астрология стремится своеобразно трактовать опыт, обращая внимание на фиксацию повторяющихся событий в физическом пространстве (при определении расположения светил). Но знаки Зодиака, светила, помноженные на многообразие человеческих судеб, дают такое количество вариантов развития событий, что сосуществование научного и ненаучного объяснения становится не только возможным, но и успешно конкурирующим.
Социальное предвидение имеет несколько форм конкретизации.
Прежде всего, надо отметить предчувствие (простое предвосхищение), которое может выступать как психофизиологическое или биологическое явление, практически присущее всему живому организму, и как социальное явление, которое находит воплощение и отражение в жизни многих людей и связано обычно с ожиданием вероятностных событий.
Более высокой формой является предугадывание (сложное предвосхищение), которое присуще только человеку и выступает как вид его интеллектуальной деятельности, как размышление о будущем на основе личного опыта. Это проявляется в представлении о будущности своей личной судьбы, своей профессии, своего ближайшего окружения и контактной среды (микросреды) (И.В.Бестужев-Лада, 1995).
Следующим уровнем является конкретное научное предвидение как логический вывод из закономерностей развития определенного природного или общественного явления, когда известны причины его зарождения и функционирования и ход развития представляется в виде определенного алгоритма.
Иногда конкретное научное предвидение обретает вид предсказания, когда оно локализировано во времени и пространстве.
Высшей формой научного социального предвидения является определение совокупности будущих изменений, которые ожидаются в рамках всего общества, касаются всего человечества или его крупных частей.
Иногда в научной литературе пишут о квазипредвидении, особенно когда пытаются реконструировать прошлое по некоторым сохранившимся фрагментам, в основном материальной культуры.
Но особые разногласия возникают тогда, когда пытаются определить соотношение предвидения и прогнозирования. Так, И.В.Бестужев-Лада рассматривает прогнозирование как один из уровней (или форм) предвидения [2]. Другая точка зрения исходит из того, что если предвидение ограничивается утверждением, что событие наступит обязательно, особенно не задаваясь вопросом о времени и форме реализации, то прогнозирование представляет будущее в вариантах. Иначе говоря, социальное прогнозирование – не один из видов предвидения, а следующий этап процесса управления. Именно поэтому можно сделать вывод, что социальное предвидение представляет собой форму опережающего отражения действительности, направленную на определение общественных явлений, относящихся к будущему или неизвестных в данный момент, но поддающихся выявлению и использованию в теории и практике управления [3].
Особо следует отметить, что важнейшая функция научного предвидения состоит в том, чтобы дать информацию о степени неопределенности различных неуправляемых параметров, влияющих на результаты управления. В этой связи имеет смысл остановиться на классификации неопределенностей.
Неопределенности, т.е. неполное и неточное представление о значениях различных параметров в будущем, порождаются различными причинами. Если классифицировать неопределенности в зависимости от причин, по которым они возникают, то можно выделить два их вида. К первому будут относиться неопределенности, являющиеся следствием неполного знания объективных тенденций и закономерностей, по которым развивается тот или иной процесс, а ко второму – неопределенности, порождаемые другими причинами, в том числе и случайностью.
Очевидно, что по мере углубления знаний об интересующем нас объекте неопределенности первого вида уменьшаются. Что же касается неопределенностей случайного характера, то они объективно присущи реальной действительности, и их нельзя устранить. Такие неопределенности можно только учесть при сравнении альтернатив и выборе наилучшей.
Для учета неопределенностей применяются разные методы. Если классифицировать неопределенности, отнесенные ко второму виду по принципу общности методов, применяемых для их учета, то образуются три группы.
В первую группу входят неопределенности, возникающие под действием случайных факторов, которые подчиняются известным объективным законам. Они обычно учитываются с помощью различных статистических методов.
Ко второй группе относятся неопределенности, обусловленные воздействием случайных факторов, подчиняющихся неизвестным законам. В эту группу в основном входят неопределенности, относящиеся к состоянию среды. Неопределенности подобного рода учитывают путем сопоставления преимуществ и недостатков каждой альтернативы в результате рассмотрения матрицы возможных результатов при различных состояниях среды или на основе рассмотрения так называемых игр с природой.
Третью группу составляют неопределенности, возникающие в конфликтных ситуациях, когда противостоящая сторона стремится помешать нам достичь той или иной цели. В основе учета таких неопределенностей лежит предположение об активном поведении противостоящей стороны. Иногда для выбора наилучшего варианта действий при наличии неопределенностей, относящихся к этой группе, применяют методы теории игр [4].
Все это относится к ограничениям, которые накладываются на достоверность и эффективность предвидения, но в то же время подчеркивают факт, что наше знание о незнании служит более эффективному обоснованию при принятии управленческих решений.
§ 2. МЕТОДЫ И ТРЕБОВАНИЯ К ПРОЦЕССУ СОЦИАЛЬНОГО ПРЕДВИДЕНИЯ
В процессе социального предвидения осуществляется анализ (описание) как того, что уже имеется в реальности, так и того, что скрывается в латентном виде в общественных явлениях и событиях. На этом этапе от исследователя требуется не только описание очевидных фактов, но и внимательный анализ того, что дезорганизует развитие событий, деформирует их, или, наоборот, повышает активность тех социальных сил, которые еще незначительны по своему воздействию, но их влияние имеет устойчивую тенденцию к росту.
Диагноз как метод социального предвидения требует, во-первых, выявления главной тенденции, определения перспективы развития социального процесса, установления тех генеральных направлений, которые и будут характеризовать состояние общества, его отдельных сфер и направлений. Именно такое выявление главной перспективы помогло Г.Форду в 1915 году сделать сознательную ставку на производство массового и дешевого автомобиля на основе превращения своих рабочих в будущих покупателей. И эта установка себя реализовала в 30-х годах, когда начал формироваться средний класс, который и стал потребителем продукции его концерна.
Во-вторых, процесс предвидения не должен отвлекаться «на мелочи», на детали, в его основе лежит не простое накопление известных переменных, а учет тех индикаторов, которые характеризуют назревание качественных переменных. В 80-е годы XIX века в Москве было осуществлено предсказание того, как будет выглядеть общественный транспорт в городе. Творцы этого документа исходили из верной и в целом обоснованной предпосылки, что население города вырастет в несколько раз. Но что касалось будущего транспорта, то авторы предсказания «опустились» до мелочей – сколько будет извозчиков, сколько будет «конок» (конных трамваев), полностью исключив из расчетов то, что находилось еще в зачаточном состоянии – открытие электричества, начало массового потребления нефти, что в будущем вызовет переворот во многих отраслях национального хозяйства, в том числе и в общественном транспорте. И не десятки и сотни извозчиков потребуются будущей Москве, наоборот, они полностью исчезнут и вместо них появятся принципиально новые виды транспорта: автомашины, трамваи, троллейбусы, метро.
В-третьих, социальное предвидение должно базироваться на оптимальном сочетании рационального и интуитивного, чувственного, в котором рацио играет ведущую роль, по крайней мере, являясь ограничителем буйных фантазий, опирающихся на домыслы, прекраснодушные пожелания и надежды.
В-четвертых, ни один из выводов социального предвидения не должен быть абсолютизирован, противопоставлен другому или, наоборот, согласован с другим за счет потери определенных качественных характеристик.
И, наконец, социальное предвидение должно базироваться на максимально полной информации, как прямо, так и косвенно касающейся будущего явления или процесса. Но даже при этом, особенно при долгосрочных и перспективных попытках заглянуть в будущее, информация может совершенно отсутствовать, и тогда просто невозможно предвидеть наступление событий. Я.Голованов, проанализировав предсказания конца XIX и начала XX века, показал, насколько могут быть велики просчеты. В это время человечеству предсказывали орошение пустынь, создание искусственного климата, победу над раком, изобретение питательных пилюль, заменяющих обычную пищу. И никто не помышлял о проникновении человека в космос и триумфе ракетной техники, о создании атомного оружия и атомной энергетики, о расшифровке генетического кода и методах генной инженерии.
Еще более поразительны были фантазии в политической сфере. Так, утверждалось, что Китай в 1972 году нанесет ядерные удары по Дели и Сингапуру, после которых эти города исчезнут с лица Земли. Австралия распадется на четыре государства, одно из которых создадут аборигены на севере материка. Из Испании выделятся Каталония и Страна Басков. Бретань отколется от Франции, Бельгия распадется на Фландрию и Валлонию. На севере Норвегии, Швеции, Финляндии, России и Канады возникнет независимое государство саамов, т.е. конфедерация арктического Полярного круга. И в то же время никто 100 лет назад не предсказывал развала Российской империи.
Таким образом, можно сделать вывод, что методы социального предвидения находятся еще в поиске, в процессе творческой разработки и проверки временем, что, несомненно, постепенно обогащает арсенал этой стадии управления обществом.
§ 3. РОЛЬ ИНТУИЦИИ В СОЦИАЛЬНОМ ПРЕДВИДЕНИИ
В истории не так уж редко складывались ситуации, когда интеллект оказывался не способным проникнуть в сущность процесса или явления, и на помощь приходила интуиция как «высочайшее откровение», как бессознательное проникновение (постижение) будущности при помощи инстинкта и других компонентов подсознания.
Для понимания этого феномена приведем несколько данных о пророчествах Пьетро Убальди (1896–1972). Он изучал право в Римском университете, но одновременно увлекался философией, физикой, историей религии, древними языками. Получив диплом, занялся самообразованием и литературной деятельностью. Писал эссе по теологии, биологии, космогонии, истории философии и этике. Уделял серьезное внимание социальным проблемам своего времени.
В 1931 году он записал в своем дневнике, что его пером водит «внутренний голос». Убальди предупредил медиков, что дальнейшее загрязнение атмосферы приведет к вспышке раковых заболеваний, которые станут бичом горожан. Он раньше всех других осудил вырубку лесов и безрассудную эксплуатацию земных недр. Он еще тогда заговорил о необходимости экономии топлива, о поисках альтернативной энергетики, чем ученые мира занялись лишь после 1950 года.
Убальди задолго до первой мировой войны, когда еще в воздухе не пахло порохом, писал, что война неизбежна, ибо весь мир занят поисками жутких средств уничтожения. Люди стали располагать огромным разрушительным потенциалом, но не обзавелись моральной самодисциплиной. Но не закат Европы предрекал он, а ее последующее возрождение.
В середине 30-х годов Пьетро Убальди писал, что наступает грозное противопоставление оси Берлин – Рим Красной Москве. Ось прольет много крови, но неизбежно разломится, а потом наступит другое диалектическое противостояние СССР и США. При мире между двумя крупными державами и разоружении наступит долгожданная социальная справедливость.
Основными трудами Пьетро Убальди считаются трактат «Большой синтез» и книга «Пророчества» – грандиозные фрески достижений науки 30-х годов. Тут и вопросы эволюции Вселенной, и проблемы появления жизни на Земле.
Из социальных пророчеств привлекательны его идеи о религии: еще в 30-е годы П.Убальди предрекал, что к концу века религия перестанет воевать с наукой. Пропасть между атеистическим познанием окружающего мира и религиозным будет преодолена к пользе всех людей. Это будет и победа над бездуховностью цивилизации XX века.
В своих интуитивных прогнозах он предложил биологам и философам свое уточнение теории Дарвина, к чему европейские ученые обратились лишь двадцать лет спустя на основе генетики, расцвет которой интуитивно предвидел итальянский пророк. Он ожесточенно спорил с Эйнштейном о гравитации, чем только в наши дни занялись астрофизики.
Одним из первых Убальди стал утверждать, что возможно существование в дальнем космосе волнового движения со скоростями выше тех, с которыми распространяются электромагнитные колебания, например свет [5].
Что можно сказать о данном феномене сознания человека и его роли в таком явлении, как социальное предвидение?
Долгое время этот феномен объясняла теория интуитивизма, которая исходила из того, что интуиция иррациональна, что необходимо ориентироваться не столько на разум, мышление, сколько на «прозревающую симпатию».
Дальнейшее изучение интуиции показало, что она может проявляться, во-первых, в форме, основанной на чувствах. Это достаточно характерно для межличностного общения как в семье, так и на работе, когда мельчайшие детали во взаимоотношениях людей постепенно формируют общее впечатление о поступках и поведении других людей, на основе чего выстраиваются ожидания будущих событий и возможных перемен.
Во-вторых, интуиция в социальном предвидении основывается на рациональном мышлении («интеллектуальная интуиция»). Поэтому озарение приходит не просто так, а как особым образом осмысленная реальность, знание огромного количества информации, как, например, это случилось с Д.И.Менделеевым в процессе открытия периодической системы элементов.
Вместе с тем необходимо знать те ограничения, которые сопровождают интуицию как метод познания, как форму социального предвидения. Интуиция может приобрести прочность предрассудка, заблуждения, если, будучи эффективна в отношении одного социального процесса, будет беспрекословно переноситься на другие социальные процессы и явления.
Интуиция может превратиться в прожектерство, если не будет опираться на значительную информационную базу. В этом случае она становится сродни шарлатанству, которое оперирует случайными, мало связанными между собой сведениями, опирается на домыслы и произвольное толкование попавших под руку событий.
В этой связи важно понять роль и значение врожденных идей, которые даны мышлению изначально, не приобретены из опыта и не могут быть изменены на основе опытного знания. Обычно это: 1) готовые идеи или понятия, которыми люди оперируют как истинными; 2) идеи, заложенные в мышлении в качестве потенциальных способностей и задатков. Главное состоит в том, чтобы эти возможности были осознаны, увидены и поддержаны, а также использованы при решении будущности того или иного социального процесса или явления.
Именно использование интуиции (на основе большого количества разрозненных данных) позволяет утверждать, что в XXI веке социальные противостояния сместятся с межрасовых, межнациональных противоречий в направлении религиозного противостояния (и даже религиозных войн) между крупнейшими конфессиями мира.
Что касается социологии управления, то несомненно, что интуиция используется практически каждым руководителем (осознанно или стихийно), в том числе при решении не только оперативных, но и перспективных проблем развития своей организации. И чем больше руководитель будет знать достоинства и ограничения интуиции, тем успешнее он будет применять ее в социальном предвидении.
Литература
1. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С.752.
2. Энциклопедический социологический словарь. М., 1995. С.574.
3. Гендин A. M. Предвидение и цель в развитии общества. Красноярск, 1970.
4. Солнышков Ю. С. Роль прогнозов в планировании // Научное управление обществом. Вып. 11. М., 1977.
5. См.: Modus vivendi. 1993. №4.
Темы для рефератов
1. Предвидение и его роль на различных этапах истории человечества.
2. Предвидение и футурология: общее и особенное.
3. Псевдо- и квазипредвидения: сравнительный анализ.
4. Проблемы сочетания рационального и интуитивного в социальном предвидении.
5. Формы интуиции и их роль в социальном предвидении.
6. Опишите одно из исторических событий, связанных с социальным предвидением.
Вопросы и задания для повторения
1. Когда появилось научное социальное предвидение?
2. В чем отличие предвидения от астрологии, экстрасенсов, гаданий?
3. Какие формы конкретизации социального предвидения вы знаете?
4. Охарактеризуйте методы социального предвидения.
5. Основные требования к социальному предвидению.
6. Назовите достоинства и ограничения интуиции в процессе социального предвидения.
ГЛАВА 2 СОЦИАЛЬНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ
Как отмечалось в главе о социальном предвидении, социальное прогнозирование долгое время не рассматривалось в качестве самостоятельного этапа социального управления. Потребовалось значительное количество времени, чтобы понять сущностные характеристики прогнозирования вообще, и социального прогнозирования в частности.
Зарождение социальной прогностики произошло в 20–30-е годы XX века, когда стала очевидна многозначность общественного развития: созревал новый этап научно-технического прогресса, возникло социалистическое государство, предложившее новые альтернативы будущего, стал пробуждаться третий мир с его колоссальными людскими резервами и социальными проблемами. Это осознание новой реальности подготовило почву для возникновения прогностики как науки.
Современное социальное прогнозирование ведет отсчет от работ, появившихся в конце 40-х годов (Дж.Бернал, Н.Винер). В этот период разрабатывалась концепция научно-технической революции, был открыт эффект использования поисковых и нормативных прогнозов при управлении социальными процессами.
В конце 50-х и в 60-х годах прокатилась волна «бума прогнозов» – научно-технических, социально-экономических, демографических, военно-политических. Такая ситуация привела к интенсивной разработке вопросов методологии и методики прогнозирования (Г.Тейл, Б. де Жувенель, Д.Белл, Э.Янг, Ф.Полак) [1].
К концу 60-х годов применение научной методологии к глобальным процессам развития обнаружило бесперспективность научно-технического прогресса в существовавших формах, его обостряющееся противоречие с социальными аспектами развития. Особенно большую роль сыграл в этом Римский клуб, который показал нарастание качественных изменений и выработал ряд прогнозов в области экологии, демографии, энергетики, продовольствия, сырья и других сферах общественной и производственной жизни.
К началу 80-х годов прогнозы во все большей мере стали смещаться на поиск контуров «новой цивилизации». В работах А.Тоффлера, Э.Шумахера и др. обосновывались способы разрешения современных глобальных проблем.
В 90-е годы прогнозы стали развиваться в рамках концепции устойчивого развития, которая была одобрена на уровне глав правительств на конференции в Рио-де-Жанейро. Исходя из итогов обсуждений, под устойчивым развитием стали понимать самоподдерживающееся развитие мировой цивилизации без ущерба для природы, обеспечивающее равный доступ к материальным и духовным благам и справедливое распределение их.
В отечественной науке многочисленные попытки их прогнозирования были осуществлены в 20-х – начале 30-х годов. Однако отсутствие обоснованной методологии делало эти прогнозы сомнительными. Так, Л.Сабсович писал, что к 1942 году (прогноз делался в 1927 году) в СССР исчезнут все существующие города и села и возникнут населенные пункты социалистического типа, знаменуя принципиально новый этап в развитии народов нашей страны [2]. В этот же период были осуществлены прогнозы по перестройке быта, что нашло отражение и в практике в виде коммунальных квартир, общежитий и централизованного коммунально-бытового обслуживания, что впоследствии было отвергнуто самой жизнью.
Научные основы прогнозирования вообще и социального в частности стали разрабатываться в нашей стране в конце 50-х – начале 60-х годов, что связано с творчеством таких ученых, как Э.А.Араб-Оглы, И.В.Бестужев-Лада, В.А.Лисичкин, Т.М.Румянцева и др.
§ 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ
Прогнозирование, пожалуй, как никакая другая стадия (по сравнению с планированием, проектированием, программированием), не сопровождалась такими зигзагами в своем становлении за последнюю четверть века – от полного непризнания до чрезмерных упований на его могущество.
В научной литературе существует несколько подходов к объяснению сущности прогнозирования. Наибольшее распространение получила точка зрения И.В.Бестужева-Лады, который исходит из того, что прогноз не предусматривает решения проблем будущего. Его задача иная: содействовать научному обоснованию планов и программ развития [3]. Прогнозирование, характеризует возможный набор необходимых путей и средств претворения в жизнь намечаемой программы действий. В этой связи ряд авторов считает, что под прогнозом следует иметь в виду вероятностное утверждение о будущем с относительно высокой степенью достоверности. Его отличие от предвидения заключается в том, что последнее трактуется как аподиктическое (невероятностное) утверждение о будущем, основанное на абсолютной достоверности, или (другой подход) представляет собой логически сконструированную модель возможного будущего с пока не определенным уровнем достоверности. Нетрудно заметить, что в качестве основания для разграничения терминов используется степень достоверности высказываний о будущем. Но очевидно одно: прогнозирование исходит из многозначности развития.
Есть и другие точки зрения. По мнению К.Шустера, прогноз имеет конкретный характер и обязательно связан с «календарем», т.е. определенными количественными оценками. В соответствии с этим он относит ожидаемое количество преступлений в следующем календарном году к разряду прогнозов, а досрочное освобождение заключенного при известных условиях – к категории предсказаний. А.Шмидт и Д.Смит заявляют, что под прогнозом обычно понимают количественное предсказание. Таким образом, «демаркационная линия» проводится между качественными (предсказание) и количественными (прогноз) оценками будущего.
Интересно соображение, высказанное Д.Джонсоном. Он считает, что предсказание является прерогативой физических наук, так как требует применения «охватывающего закона». Поскольку же социальные дисциплины располагают слабым основанием для формулирования законов такого типа, они ограничиваются прогнозами, отражающими реалистичные или вероятные комбинации предполагаемых ориентиров и исходных условий. Прогнозы социальных дисциплин, по его мнению, выступают, «заменителями» предсказаний более точных наук (Ю.П.Ожегов, 1975).
Некоторые авторы не особенно затрудняют себя с определением сущности прогнозирования в том плане, что не отделяют его от предвидения и планирования. Рациональный момент в этих рассуждениях есть, так как социальное планирование до определенной степени является и прогнозированием, но не наоборот [4].
Плохую службу в социальной прогностике сыграл тот факт, что она в какой-то мере стала идентифицироваться со словом «пророчество», за которым закрепился однозначный негативный смысл. Однако, не говоря уже о социальной прогностике, пророчество не лишено позитивных начал [5].
Выяснение сущности прогнозирования неразрывно связано, по справедливому утверждению В.А.Лисичкина, с необходимостью «выработки специфически прогностической системы понятий», в том числе «правильного определения понятия «прогноз» и отграничения его от таких понятий, как предвидение, предсказание, план, программа, проект, ожидание, предположение, гипотеза» [6].
В работах, посвященных этому вопросу или затрагивающих его (И.В.Бестужев-Лада, Т.М.Дридзе, Т.М.Румянцева, Л.Л.Рыбаковский, А.В.Рябушкин и др.), высказано немало интересных мыслей о специфике и соотношении основных понятий социальной прогностики. Сложность и трудность этой задачи объясняется прежде всего тем, что вопрос о разграничении категорий или анализе проблем будущего до недавних пор не был предметом специального исследования. Ее решение не замыкается кругом внутренних запросов прогностики и предполагает терминологически-смысловую «стыковку» с другими науками, прошедшими более или менее длительный путь развития. И здесь возникает весьма противоречивая ситуация.
С одной стороны, понятийный аппарат социальной прогностики, изучающей законы, принципы и методы прогнозирования, не может быть просто заимствован из конкретных наук. Он отличается универсальностью терминов, т.е. применимостью каждого из них с «приписанным» ему значением в разных отраслях знаний.
С другой стороны, при совершенствовании понятийного аппарата социальная прогностика не может игнорировать традиции, исторически сложившиеся в русле различных наук, когда они выполняли предсказательные функции. Сюда относятся и особенности использования терминов (например, предпочтение, оказываемое тем или другим), и их истолкование.
Но не следует преувеличивать тот факт, что за пределами социальной прогностики продолжает существовать недифференцированный к ней подход: важно, чтобы сама прогностика и ее разработки постоянно углубляли понимание проблем прогнозирования.
Введение в оборот в качестве синонимов ряда терминов, относящихся одновременно к числу основных категорий прогностики, создает условия (конечно, после того, как в самой прогностике за каждой категорией закрепится свое значение) для последующего их разграничения во всех науках, в том числе и в социологии.
Это направление дальнейшего развития представляется наиболее вероятным. Бесспорно то, что при наличии дилеммы, порожденной действием двух тенденций в использовании прогностической терминологии, выбор в социологии осуществляется в зависимости от решаемых задач. Именно такой подход дает возможность преодолеть сомнения, высказанные отдельными учеными, что «в социологических теориях нет никаких основ для прогнозов на будущее» [7].
Итак, социальное прогнозирование – определение вариантов развития и выбор наиболее приемлемого, оптимального, исходя из ресурсов, времени и социальных сил, способных обеспечить их реализацию. Социальное прогнозирование – это работа с альтернативами, глубокий анализ степени вероятности и многовариантность возможных решений.
Нужно сказать об отличительных особенностях социального прогнозирования. Во-первых, формулировка цели здесь носит сравнительно общий и абстрактный характер: она допускает большую степень вероятности. Цель прогнозирования – на основе анализа состояния и поведения системы в прошлом и изучения возможных тенденций изменения факторов, влияющих на рассматриваемую систему, правильно определить вероятностные количественные и качественные параметры ее развития в перспективе, раскрыть варианты ситуации, в которой окажется система.
Во-вторых, социальное прогнозирование не обладает директивным характером. Другими словами, качественное отличие вариантного прогноза от конкретного плана заключается в том, что прогноз дает информацию для обоснования решения и выбора методов планирования. Он указывает на возможность того или иного пути развития в будущем, а в плане выражено решение о том, какую из возможностей общество реализует.
И, наконец, социальное прогнозирование обладает специфическими методами: сложной экстраполяцией, моделированием, возможностью проведения эксперимента. Остановимся на этом подробнее.
§ 2. МЕТОДЫ СОЦИАЛЬНОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ
Исторически одним из первых методов, который стал широко использоваться в прогностике, стал метод экстраполяции. Его суть – построение динамических (статистических или логических) рядов показателей прогнозируемого процесса с возможно более ранней даты в прошлом (ретроспективы) вплоть до даты упреждения (перспективы) прогнозов. При таком подходе осуществляется выбор оптимального вида функций (учет времени, условий и т.д.). Большой эффект дает использование формул сложной экстраполяции, выводов теории вероятностей, теории игр – всего арсенала современной математики и кибернетики, что позволяет точнее оценивать масштабы возможных сдвигов и экстраполируемых тенденций.
Однако в социальном прогнозировании возможности экстраполяции ограничены. Это вызвано рядом причин. Некоторые социальные процессы развиваются по кривым, близким к логической функции. До какого-то момента процесс медленно нарастает, затем наступает период бурного развития, который завершается этапом насыщения. После этого процесс опять стабилизируется. Неучет этого требования приводит к серьезным ошибкам.
Одним из путей проверки надежности этого метода может явиться экстраполяция кривых роста «до абсурда». Он показывает, что действующий механизм в перспективе может измениться, могут возникнуть новые тенденции в его функционировании. В этом случае для правильного решения необходим комплексный подход, сочетающий логический анализ, экспертные оценки и нормативные расчеты.
Это было проигнорировано Н.С.Хрущевым и теми силами (в том числе и научными), которые на основе существующей динамики развития СССР в 50-е годы (был подъем и быстрый рост народного хозяйства) и ведущих капиталистических стран, переживавших в этот период ряд кризисных явлений, сделали долгосрочный прогноз о достижении Советским Союзом самых передовых позиций в мире к началу 80-х годов, что было объявлено наступлением эры коммунизма.
Очень широко в прогнозировании используются экспертные методы, начиная от аналитических записок и заседаний «круглых столов» с целью согласования мнений и выработки обоснованного решения до специальных экспертных оценок, призванных дать объективную характеристику качественных и количественных сторон объекта прогнозирования на основе обработки и анализа совокупности индивидуальных мнений экспертов. Качество экспертной оценки, ее надежность и обоснованность в решающей степени зависят от выбранной методики сбора и обработки индивидуальных экспертных значений, которая включает следующие этапы: выбор состава экспертов и оценка их компетентности; составление анкет для опроса экспертов; получение экспертных заключений; оценка согласованности мнений экспертов; оценка достоверности результатов; составление программы для обработки экспертных заключений.
Решение такой непростой задачи, как прогнозирование новых направлений, необходимое для определения перспективы, тенденций, требует более совершенных научно-организационных методов получения экспертных оценок.
Один из них именуется методом дельфийского оракула или методом Дельфи. Он предусматривает сложную процедуру получения и обработки ответов. На ее основе ученые делают прогнозы, касающиеся научно-технического и социального прогресса, военно-политических и некоторых иных проблем на десятки лет вперед. Но в какой степени надежны составленные подобным образом долгосрочные (а тем более сверхдолгосрочные) предвидения и сам метод их формирования?
Прогнозы, получаемые с помощью метода Дельфи, строятся на исследовании и объективном знании объекта с учетом объективных взглядов и мнений опрашиваемых относительно этого будущего. При этом большую роль играет интуиция, которая может подсказать правильное решение, поскольку основывается на большом опыте эксперта. В таких случаях прогнозы всегда оказываются ошибочными, чему история знает немало примеров. Поэтому и интуитивный подход не всегда приводит к нужным результатам, особенно при решении задач большой сложности, а социальное прогнозирование все чаще сталкивается именно с такими задачами. Изучение интуитивных прогнозов, пишет, например, австрийский прогнозист Э.Янч, обнаруживает, что «они представляют собой скорее беспорядочные обрывки систематического мышления, некритические экстраполяции нынешнего состояния дел и повторения других прогнозов» [8].
Обычно метод Дельфи позволяет выявить преобладающее суждение опрашиваемых по избранному кругу проблем. Он особенно пригоден для составления краткосрочных прогнозов, предсказания локальных событий, т.е. в сравнительно простых случаях. Но использование метода экспертных оценок в любом его варианте для долгосрочного, комплексного и тем более глобального, социального предвидения повышает надежность прогнозов.
Наряду с положительными сторонами метода экспертных оценок необходимо отметить и его недостатки: он громоздок, так как много времени уходит на каждый цикл получения ответов экспертов, дающих довольно большой объем информации. Кроме того, поскольку метод основан на интуиции и субъективных взглядах опрашиваемых, качество оценки прямо зависит от квалификации экспертов.
Большую роль в социальном прогнозировании играет эффект Эдипа, т.е. возможность самоосуществления или саморазрушения прогноза, если к этому процессу подключается созидательная деятельность людей, в процессе которой реализуются позитивные ожидания или устраняются предостережения и угрозы. Так, построение графика преступлений в России в 90-е годы может привести к выводу о неотвратимом их росте, о вовлеченности в преступную жизнь все большего количества населения. Однако именно осознание и понимание такой перспективы приводит к тому, что общество сосредоточивается на этом явлении и принимает меры, чтобы данный прогноз не состоялся.
Таким образом, прогнозы обладают способностью к самореализации, но только в том случае, если смыкают в единую цепь потребности и интересы людей как на уровне общественной, производственной, так и их личной жизни. Опыт прогнозирования и реализации прогнозов показывает, что их ценность связана также с неоднозначностью подходов к решению общественных проблем, с глубиной анализа степени вероятности наступления возможных изменений.
Огромную роль в социальном прогнозировании играет морфологический синтез, который предусматривает получение систематической информации по всем возможным параметрам изучаемой проблемы. Этот метод предполагает полное отсутствие какого-либо предварительного суждения или обсуждения. Данный метод отвечает на следующие типы вопросов: а) какие средства необходимы для получения прогнозной информации; б) какова последовательность наступления событий; в) как проследить применение всех средств, или всех методов, или всех этапов решения данной проблемы? Но особенно значимо в этом методе требование – не упустить ни одной возможности, ничего не отбрасывая без предварительного исчерпывающего исследования.
В числе методов, применяемых в социальном прогнозировании, значительную роль выполняют прогнозные сценарии. С их помощью устанавливается логическая последовательность с целью показать, как, исходя из реальной ситуации, может шаг за шагом развертываться будущее состояние объекта, исследования, социального процесса или явления.
Основное значение прогнозного сценария связано с определением перспектив развития, основной его линии, а также с выявлением основных факторов фона развития и критериев для оценки уровней достижения цели.
Кроме того, используются прогнозные графы, которые могут быть ориентированными или неориентированными, содержать или не содержать циклы, быть связными или несвязными и т.д. Совместно с деревом целей они определяют развитие объекта в целом, участвуют в формулировке прогнозных целей, сценария, в определении уровней и критериев эффективности прогнозов.
И, наконец, в социальном прогнозировании широко используется метод моделирования (оптимизации решений), который связан с поиском альтернатив развития, что дает возможность отобрать оптимальный для данных условий вариант. Задача выбора оптимального варианта долгосрочного перспективного развития требует определения критерия оптимальности, который должен отражать эффективность функционирования системы и иметь простое математическое выражение. Среди методов решения задач оптимизации широко распространено линейное программирование. В задачах динамического программирования рассматривают систему, которая со временем может менять свое состояние, но этим процессом можно управлять.
Все математические модели и методы прогнозирования имеют вероятностный характер и видоизменяются в зависимости от длительности периода прогнозирования. Использование моделей повышает эффективность прогнозирования, позволяет рассмотреть большое количество возможных вариантов и выбрать наиболее приемлемый. Однако в моделировании есть и отрицательные стороны, обусловленные недостаточной точностью и эластичностью моделей при прогнозе, особенно на длительный период.
Таким образом, социальное прогнозирование базируется на различных методах изучения объективных закономерностей научно-технического и социального прогресса, а также на моделировании вариантов их будущего развития с целью формирования, обоснования и оптимизации перспективных решений.
§ 3. ЭФФЕКТИВНОСТЬ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОГНОЗОВ
В 60–70-е годы было осуществлено прогнозирование путей возможного развития ряда общественных процессов. К числу интересных прогнозов можно было отнести определение будущего состояния жизни в районах нового освоения. Более четверти века ученые, занимающиеся проблемами формирования новых производственных коллективов, новых городов, территориально-производственных комплексов и промышленных узлов, прогнозировали ситуацию с рабочей силой, ее использованием возможными издержками. В работах А.Г.Аганбегяна, В.И.Бойко, Г.И.Мельникова, Г.Ф.Куцева, Е.Д.Малинина, других экономистов и социологов убедительно доказывалось, что неучет социальных параметров приведет к еще большей социальной напряженности и, как следствие, к огромным экономическим потерям. Игнорирование сделанных ими выкладок обернулось такими просчетами, которые превысили даже самые смелые предостережения.
Научные ориентиры давались и по другим проблемам. Так, еще в 60-е годы расчеты В.И.Бойко помогли осуществить прогноз жизни малочисленных народов Севера и Дальнего Востока. Анализ удовлетворенности различными сторонами жизни дал реальное представление о социальной структуре населения. Вероятные пути ее изменения («траектория социальных перемещений») устанавливались как исходя из жизненных планов людей (желание повысить квалификацию, сменить профессию, продвинуться по службе, уехать из села в город, повысить уровень образования), так и из информации о реальной миграции и реальных социальных перемещениях.
Но, как это было не раз в те годы, в выводах ученого усмотрели несоответствие официальной позиции, поэтому они не были приняты во внимание и остались лишь пожеланием. Но жизнь взяла свое, и в 80-е годы пришлось вернуться к этим идеям, чтобы определить меры по сохранению образа жизни и культуры малочисленных народов.
В литературе по прогностике в 70-х годах говорилось об интеллектуализации общественного труда как с точки зрения повышения роли и значения умственного труда, так и с точки зрения повышения содержания в физическом труде творческих функций. В этой связи предполагались: изменение структуры общественного труда; изменение требований к профессиональной подготовке и переподготовке работников разных категорий, включая ИТР, служащих, руководящий состав разных уровней и т.д.; совершенствование общеобразовательной подготовки, включая вопросы политехнизации средней школы в соответствии с требованиями технологической и информационной революций. Но этот прогноз также не был осуществлен. Наоборот, с 80-х годов стала неотложной реформа всей системы народного образования и вместе с ней коренное изменение всей политики по управлению трудом.
Несостоятельными оказывались прогнозы подготовки специалистов, в том числе и с высшим образованием. Долгие годы достаточно обоснованным методом определения потребности в специалистах для народного хозяйства и соответственно в необходимом уровне и темпах развития профессионального образования на длительную перспективу являлся нормативный метод, или норма насыщенности специалистами в расчете на 1000 работающих. При этом очень часто использовался и метод экстраполяции. Согласно этим методам в прогнозах нашел отражение количественный рост специалистов. Это даже служило основанием для сравнения нашей страны с США, тем более что количество, например, подготавливаемых инженеров в 4–5 раз превышало американский уровень. Не учитывалась «малость» – качество, с одной стороны, и соответствие новым потребностям общественного прогресса – с другой, в результате чего в высшей школе, во всей системе подготовки кадров сложились пропорции, которые даже приблизительно не соответствовали реальности. Причем беда состояла не только в неправильном планировании, но и в неграмотном социальном прогнозе.
Аналогичные процессы происходили также в сфере науки. Количественный рост научных работников на определенном этапе пришел в глубокое противоречие с качеством научных исследований, которое во многом перестало соответствовать уровню мировой науки.
Анализ имевшихся социальных прогнозов позволяет утверждать, что большинство из них все же оказалось несостоятельным, не выдержало испытания жизнью. Социальная прогностика показала себя как наука, которой можно было с трудом доверять и выводы которой просто необходимо было ставить под сомнение.
В чем же были главные просчеты?
Во-первых, в отсутствии комплексности при прогнозировании социальных изменений. Многие прогнозы строились изолированно от процессов, которые происходили в других сферах общественной жизни. Так, расчеты по изменению социальной жизни не затрагивали другие, смежные с ней процессы. И такие прогнозы были, конечно, заранее обречены на провал: социальные явления неразделимо включены в ткань любого жизненного процесса, и потому они могут быть поняты, оценены и спроектированы только тогда, когда подвергаются изменению в неразрывной связи с экономическими, духовными и политическими процессами. Они миллионами нитей связаны с производственной и повседневной жизнью человека, и было бы наивным полагать, что изменить их можно на основе учета тенденций, касающихся только социальной сферы.
Во-вторых, в несовершенстве методов, применяемых в прогнозировании. Оно продемонстрировало себя достаточно отчетливо, когда были сопоставлены, например, ориентиры, заложенные на XXII съезде КПСС в 1961 году, с теми реалиями, которых достигла страна в 80-х годах. Исторический опыт свидетельствует, что расчеты, исходили из методик, не апробированных практикой, или просто из умозрительных наблюдений, из привычного желания добиться большего, чем возможно. Но желания желаниями, а требовался грамотный, квалифицированный подход, при котором прогнозирование не вылилось бы в прожектерство.
В-третьих, в ограниченности социального прогнозирования, обусловленной очень слабой исходной информационной базой. Эта болезнь (и беда) проявилась в том, что официальная статистика серьезно искажала, реальное состояние социальных процессов, нередко в угоду ложно понятым представлениям о престиже, о приоритете, о «достижениях». Организаторы этой «статистики» не отдавали себе отчета в том, что рано или поздно жизнь приведет в соответствие с реальностью эти цифры, но это будет очень болезненный и тяжелый процесс. Но даже в том случае, когда информационная база была близка к истине, она охватывала ограниченный исторический отрезок времени, не позволявший применить методы сложной экстраполяции.
И, наконец, встречаясь с трудностью решения социальных прогнозов, ряд авторов в 70-х годах в их основу положили ожидания людей-мигрантов из села, касающиеся жизни в городе, мнения о переходе на пятидневную неделю, о роли чтения в повседневной жизни. Очевидно, что очень спорно и неправомерно было брать в расчет только эти данные.
Но самый главный просчет социальной прогностики состоял в том, что в период (60–70-е годы), когда стали складываться научные методы прогностики, большинство прогнозов не могло освободиться от официально функционирующей доктрины, став фактически мертворожденными.
Это случилось потому, что наука не смогла быть независимой от догм политики, ибо прогнозы – хотели бы того ученые или нет – ориентировали людей на выдуманные идеалы, в искаженном свете отражали общественную жизнь, гипертрофировали интересы определенных слоев общества. Сказалось и то, что социальные процессы в науке, в политике, а соответственно и в практике понимались примитивно и убого.
На прогностику прямо влияли мифы, сложившиеся в теоретическом видении. Вместо научного, взвешенного анализа реально происходящих процессов в социальных прогнозах часто повторялись утверждения о зрелости социализма, о социальной однородности, о дружбе и расцвете наций, о моральном кодексе строителей коммунизма и т.д.
Ситуация была такова, что мыслимые и немыслимые блага социалистической перспективы изобретались с завидным постоянством и упорством. Не обращая внимания на «мелочи жизни» (жилье, быт, продукты питания, отдых, здравоохранение), в области теории и политики ставили цели, сами по себе вроде бы и привлекательные, но в большинстве случаев ничего общего не имеющие с реальной действительностью. Создавалось некое иллюзорное видение состояния экономики, социальной, политической и духовной жизни.
Между тем прогноз должен быть направлен на создание условий, в которых могли бы быть реализованы не только общественные, но и личные ожидания людей. Для этого при прогнозировании определяются ориентиры как в каждой сфере общественной жизни, так и в важнейших ее компонентах, и особенно таких, которые характеризуют благополучие человека.
Обзор имеющихся точек зрения, анализ практики позволяют сделать вывод, что научное обоснование общественного развития, теории и практики социального управления требуют широкого развития исследований, обеспечивающих более высокое качество социальных прогнозов. На первом плане здесь стоит разработка общеметодологических проблем и актуальных методических средств социальной прогностики. Сейчас весьма важно провести обстоятельный методологический анализ и оценку применяемых способов составления социальных прогнозов, более точно определить возможности и границы каждого из них, наметить пути создания новых, более эффективных методов прогнозирования. Предстоит найти и достаточно надежные приемы экспериментальной проверки выдвигаемых прогнозов, особенно долгосрочных, как и предварительной проверки вновь предлагаемых для их осуществления средств.
И в заключение следует отметить, что прогнозирование ' является базой для четырех специфических форм реализации вариантов будущего. Это, прежде всего, социальное проектирование, когда решается судьба новых или реконструируемых процессов и организаций. Далее, это социальное программирование, которое нацелено на решение наиболее актуальных и значимых проблем. Кроме того, это социальное планирование, которое охватывает все полотно социальной жизни на всех уровнях общественной организации. И, наконец, это возможность апробации вариантов развития в виде социальных экспериментов, когда отрабатывается возможный путь внедрения, нововведений.
Литература
1. Энциклопедический социологический словарь. М., 1995. С.865.
2. Сабсович Л. СССР через 15 лет. М., 1929.
3. Бестужев-Лада И.В. Нормативное социальное прогнозирование. М., 987.
4. См.: Теоретико-методологические проблемы социального прогнозирования и социального проектирования в условиях ускорения научно-технического прогресса. М., 1986.
5. См. подробнее: Рабочая книга по прогнозированию. М., 1982.
6. Вопросы научного прогнозирования. М., 1968. С.29.
7. См.: Проблемы марксистско-ленинской философии. М., 1965. С.172.
8. Янч Э. Прогнозирование научно-технического прогресса. - М., 1974..208.
Темы для рефератов
1. Научные основы социального прогнозирования: история и овременность.
2. Основные результаты деятельности Римского клуба.
3. Социальная прогностика как наука.
4. «Метод Дельфи» и его роль в прогнозировании.
5. Эффект Эдипа: содержание и практика.
6. Опыт разработки социально-экономических, социально-экологических, социально-демографических и социально-политических прогнозов.
Вопросы и задания для повторения
1. Исторический путь возникновения и становления социального прогнозирования.
2. Понятийный аппарат социальной прогностики.
3. Как соотносится социальное прогнозирование с социальным предвидением и социальным планированием?
4. Методы социального проектирования.
5. Основные работы по прогнозированию в отечественной литературе и их краткая характеристика.
6. Какие проблемы стоят на пути совершенствования социального прогнозирования?
7. В чем проявляется эффективность социального прогнозирования?
ГЛАВА 3 СОЦИАЛЬНОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
Социальное проектирование как отрасль социологической науки появилось в XX веке, когда стало очевидным, что игнорирование социальных аспектов развития чревато серьезными издержками в функционировании современных обществ.
На первых этапах своего становления оно было производным от научного и технического проектирования. Исторически научно обоснованные методы проектирования впервые стали применяться в архитектуре и машиностроении. Все большее распространение получает проектирование при решении проблем расселения, а также при совершенствовании систем управления.
В настоящее время наряду с традиционными видами складываются новые самостоятельные направления проектирования: человеко-машинных систем, экологическое, демографическое, инженерно-психологическое и др. Проектирование охватывает практически все сферы деятельности человека и общества.
Что касается социального проектирования, то его исходные принципы разрабатывались Я.Дитрихом, Т.Тиори, Д.Фраем, П.Хиллош, Ф.Ханикой и другими исследователями.
В отечественной социологии первые идеи о проектировании социальных систем были высказаны в работах И.И.Ляхова, В.Н.Дубровского, А.Г.Раппопорта, В.М.Разина, Б.В.Сазонова, Г.П.Щедровицкого и О.И.Генисаретского. С точки зрения социального управления эти проблемы рассматривались В.Г.Афанасьевым, И.В.Бестужевым-Ладой, П.Н.Лебедевым. Собственно теоретические основы социального проектирования были проанализированы в работах Н.А.Аитова, Г.ААнтонюка, Н.ИЛапина, А.И.Пригожина, Ж.Т.Тощенко, Н.Г.Харитонова, а также в исследованиях Т.М.Дридзе, Ю.А.Крючкова, О.Н.Яницкого и др.
§ 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ
Проектирование – одна из форм опережающего отражения действительности, создание прообраза (прототипа) предполагаемого объекта, явления или процесса посредством специфических методов. Проектирование в конкретной форме выражает прогностическую функцию управления, когда речь идет о будущей материальной или идеальной реальности. Его целью является реализация одного из вариантов преобразования, объективной действительности, связанного со стремлением придать желаемые свойства и черты проектируемому объекту.
Человек или организация, прежде чем предпринять какое-либо действие, всегда сначала обдумывает несколько вариантов, одному из которых после сопоставления отдается предпочтение. Широко известно высказывание К.Маркса об отличии архитектора от пчелы, который, приступая к созиданию, подготавливает предварительно проект своего будущего детища.
Социальное представляет собой одно из проявлений целенаправленной деятельности, когда разрабатываются различные варианты решения социальных проблем. Оно применяется также при подготовке социальных планов и программ по регулированию коренным образом преобразуемых процессов и явлений, которые ранее не нуждались в детальной проработке и управлении.
Проектирование, будучи одной из форм выработки и принятия решения, выступает как важный элемент цикла управления, обеспечивающий реализацию других его функций. Однако социальное проектирование в отличие от планирования в меньшей степени обусловливает, детерминирует другие функции управления, ибо допускает многовариантность решений, исходя из имеющихся материальных, трудовых и финансовых ресурсов.
Эта задача несколько изменяется, когда речь идет о реорганизации (реконструкции) существующих социальных процессов или социальных институтов на принципиально иных основах. В этом случае проектирование направлено на поиск и обоснование таких средств, которые предполагают возможность их воспроизведения или замены в различных ситуациях.
Еще одно отличие заключается в том, что социальное проектирование может и не иметь определенных сроков, основываясь лишь на примерных расчетах, без строгого временного ограничения.
Отмечая исключительную важность этого процесса, иногда употребляется термин социальное конструирование (И.Н.Ляхов, 1970). Конструктивная деятельность – это поле творческого освоения социальной действительности. Она базируется на том, что наряду с наиболее вероятной тенденцией существуют менее вероятные, но реально возможные тенденции. Кроме того, обычно имеется запас внутренних социальных ресурсов, который может быть мобилизован для решения данной социальной задачи. И наконец, перспективные цели, близкие по содержанию, могут на каком-то этапе меняться своим положением, или одна и та же цель обеспечивается различными средствами.
Социальное проектирование существенно отличается от социальной инженерии, которая стремится конструировать возможные пути развития явления или объекта, исходя из потребностей той непосредственной среды, процессы которой в первую очередь интересуют проектантов.
Итак, социальное проектирование – это специфическая деятельность, связанная с научно обоснованным определением вариантов развития социальных процессов и явлений и с целенаправленным коренным изменением конкретных социальных институтов [1].
§ 2. О МЕТОДОЛОГИИ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ
Проектировать – это значит перебирать варианты и схемы будущего действия. При всем их многообразии есть ряд общих требований, необходимых для подготовки, разработки и реализации проекта. Они прежде всего ориентируют на достижение конечного результата, чтобы в повседневных текущих делах и оперативных планах не упускались из виду главные вопросы. В этом отношении важен принцип минимальных обязательств, который концентрирует внимание на основной цели, отвергая в известной мере все, что может замедлить или отвлечь силы от ее реализации [2].
Организация, где решается вопрос о проектировании, обеспечивает выработку идей таким образом, чтобы к проектированию было привлечено как можно больше людей творческих, профессионально подготовленных.
Проектирование учитывает и возможность неудачного эксперимента по проверке идей. В этом случае нужен тщательный анализ причин несоответствия в решении поставленных задач: обусловлено ли это объективными обстоятельствами или просчетами в ходе эксперимента.
Успеху дела очень мешают недоверие к оригинальным решениям, стремление быстрее реализовать проект, недостаточно эффективно организованная система поощрения инициатив. Немалый вред наносит неудовлетворенность существующим положением, использование прежних достижений. Отсюда нежелание рисковать и стремление строго придерживаться ранее выработанных канонов.
Если же рассматривать субъективные условия, то тут многое зависит от личности проектанта, от его умения грамотно и нестандартно мыслить, от его мастерства и заинтересованности в осуществлении намеченных целей. Многие негативные последствия возникают из-за отсутствия гибкости в принятии новых идей, следования привычным нормам и т.д. [3].
Для методологии социального проектирования большое значение имеет научно обоснованное определение объектов – социальных институтов, социальных процессов и явлений. В соответствии с этим объекты проектирования могут классифицироваться по разным основаниям.
Одной из классификаций объектов социального проектирования выступают проекты по совершенствованию основных функций общественного организма в области экономики, социально-политической и духовной жизни. Социальное проектирование связано также с созданием условий для эффективной деятельности в той или иной сфере общественной жизни. Особое значение такие проекты имеют для развития трудовой деятельности человека.
Вместе с тем социальное проектирование в целом обслуживает не отдельные, а все стороны деятельности человека. Только при системном подходе возможно наиболее эффективное (или оптимальное) проектирование общественных процессов и явлений. В том и особенность социального проектирования, что оно направлено на решение таких проблем, которые охватывают в комплексе все социальные аспекты жизни человека и которые целесообразнее всего различать по уровням организации общественной жизни. Именно поэтому социальные проекты могут (и должны) разрабатываться на уровне организации, района, города, области, республики и страны в целом.
Особо хотелось подчеркнуть одно методологическое положение: проектирование является одной из форм реализации социального прогноза наряду с социальным планированием и социальным прогнозированием, и поэтому, взаимодействуя с ними, оно тем не менее обладает качественными особенностями.
§ 3. МЕТОДЫ И ЭТАПЫ ПРОЕКТИРОВАНИЯ
Проектирование – ответственный этап, требующий знания законов общественного развития. Оно не должно опираться (ориентироваться) на субъективные желания и устремления людей, какими бы благими намерениями они ни сопровождались. Избавиться от субъективизма в проектировании можно, только опираясь на научные методы. К ним, прежде всего, относится использование матрицы идей, когда на основе нескольких независимых переменных составляются различные варианты решений. Обычно разработка социального проекта зависит от сложности и первоочередности поставленных задач, от сроков, в пределах которых требуется осуществить замысел, а также от материальных, трудовых и финансовых ресурсов. Просчитывая варианты на этих переменных, можно определить наиболее эффективный путь реализации проекта в заданных условиях. Этот важный прием применяется, как правило, при ограниченности возможностей (в условиях так называемой области свободы).
Существует и такой метод, как вживание в роль. Он помогает получить более точное представление о том, что нужно сделать в процессе проектирования. Это не просто попытка заглянуть в будущее, а стремление глубже понять, как будет реализовываться проект. Сегодня любая проблема требует учета интересов и желаний людей, а это лучше достигается, когда проектировщик внимательно изучает условия, в которых протекает процесс.
Важным методом социального проектирования является аналогия. Всегда имеются эффективно функционирующие предприятия, населенные пункты, города, в которых рационально решены те или иные социальные проблемы. Эти подходы к делу в известных пределах могут служить образцом, эталоном, даже если не все в них в должной степени проработано. Опираясь на такие достижения, беря самое лучшее и освобождаясь от не оправдавших себя идей, создают по аналогии социальный проект, который может быть использован для конструирования социальных задач и целей.
При подготовке проекта нередко возникает необходимость принять новое решение, которое вызвано неудовлетворенностью существующей практикой. В связи с этим встает вопрос: как улучшить положение, найти более рациональный и эффективный способ управления? В этом случае наиболее приемлема ассоциация, когда решение социальной проблемы в другой сфере общественной жизни подсказывает путь, по которому легче прийти к цели. Своеобразный вариант ассоциации в проектировании – это приспособление, когда оправдавший себя в иной ситуации опыт решения проблем применяется к интересующему объекту. Метод ассоциации может использоваться через модификацию. С учетом накопленных знаний разрабатываются подходы, которые позволяют серьезно видоизменять объект воздействия, т.е. затрагиваются не только формы, но и существенные, содержательные элементы.
Метод ассоциации связан и с устранением прежних принципов функционирования объекта, и с заменой их
