I.3. Отношение Пушкина к заимствованиям

Пушкинский период в истории русского литературного языка

План лекции

 

1. Значение творчества А.С. Пушкина в истории русского литературного языка.

2. Новаторство А.С. Пушкина в области языка художественной литературы.

Литература

 1. Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина. М., 1974.

2. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Виноградов В.В. Избранные труды: О языке художественной прозы. М., 1980.

3. Винокур Г.О. Пушкин и русский язык // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 189-206.

4. Винокур Г.О. Язык «Бориса Годунова» // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С.301-327.

I.Значение творчества А.С. Пушкина в истории русского литературного языка

 I.1. Отношение Пушкина к церковнославянизмам

В статье «Путешествие из Москвы в Петербург» Пушкин теоретически обобщает и четко формулирует свое понимание взаимоотношения русского и старославянского языков: «Давно ли стали мы писать языком общепонятным? Убедились ли мы, что славенский язык не есть язык к русский и что мы не можем смешивать их своенравно, что если многие слова, многие обороты счастливо могут быть заимствованы из церковных книг, то из сего еще не следует, чтобы мы могли писать да лобжетмя лобзанием вместо целуй меня». 

Пушкин разграничивает «славенский» и русский языки, отрицает «славенский» язык как основу русского литературного языка и в то же время открывает возможность для использования славянизмов (церковнославянизмов) с определенными стилистическими задачами.

 Однако главную роль в развитии русского языка сыграли не столько теоретические воззрения Пушкина, сколько его практическое отношение к церковнославянизмам.

 Пушкин отбирает в художественный контекст церковнославянизмы, не имеющие яркой стилистической окраски.

К 20-м гг. из языка Пушкина исчезают:

1) архаические церковнославянизмы: воитель, куща (‘хижина’), поносный (‘постыдный’) и др.

2) архаические значения у некоторых церковнославянизмов: слово позор исчезает в значении ‘зрелище’, актуализируется в значении ‘бесчестье’.

 

 

3) Архаические фонетические и грамматические варианты слов: слова с неполногласием, усеченные прилагательные и причастия, формы с флексией –ия (-ыя) и др. 

 

I.2. Отношение Пушкина к простонародным и просторечным языковым средствам.

 

Элементы живой разговорной речи широко используются в произведениях Пушкина и включаются в совершенно новые контексты. А.С. Пушкин писал: «Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности».

 Многочисленна и важна в стилистическом отношении разговорно-просторечная лексика и фразеология в романе «Евгений Онегин».

Отвечая критикам, отыскавшим в поэме «Полтава» так называемые «бурлацкие слова», Пушкин писал: ««Слова усы, визжать, вставай, рассветает, ого, пора показались критикам низкими, бурлацкими: низкими словами я... почитаю те, которые подлым образом выражают какие-нибудь понятия: например, нализаться вместо напиться пьяным и т. п.». 

 Пушкинская художественная практика привела не только к широкому включению разговорно-просторечных языковых средств в художественный контекст, но к распространению в литературном языке многих слов, бытовавших в XVIII в. только в просторечии, например, быт, богач, толковать, надо и мн. др.

Сближение с разговорным синтаксисом состоит в том, что Пушкин отказывается от объёмных, усложненных конструкций, переходящих в периоды, и использует небольшие, логически стройные предложения.

Итак, в пушкинский период происходит становление новой стилистической системы русского литературного языка, включающего в свой состав наряду с книжными стилями стиль разговорный. Основу сформировавшегося к 30-40-м гг. XIX в. разговорного стиля литературного языка составило все наследие Пушкина, а также басни И.А. Крылова и комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума».

I.3. Отношение Пушкина к заимствованиям

 Пушкин, выступая против засорения русского языка иностранными словами и выражениями, считал, что нельзя отвергать любое заимствование.

Пушкин не избегает иноязычных слов, вводя их в художественный контекст для изображения картин быта, жизненных характеров и т.п.

 После использования Пушкиным многие заимствования стали фактом литературного языка. Например, фрак, жилет и др.

Пушкин выступает против дословных переводов, не учитывающих грамматический строй и лексико-семантическую систему русской речи, против калькирования слов: «Множество слов и выражений, насильственным образом введенных в употребление, остались и укоренились в нашем языке. Например, трогательный от слова touchant (смотри справедливое о том рассуждение г. Шишкова). Хладнокровие, это слово не только перевод буквальный, но еще и ошибочный. Настоящее выражение французское есть sensfroid — хладномыслие, а не sangfroid. Danssonassietteordinaire. Assiette значит положение, от слова asseoir, но мы перевели каламбуром — «в своей тарелке»».

В сфере отвлеченных понятий признавал образцом для русского французский язык. Так, одобряя “галлицизмы понятий, галлицизмы умозрительные, потому, что они уже европеизмы”, Пушкин писал Вяземскому: “Ты хорошо сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного, точного языка прозы—т. е. языка мыслей)”.

Русское слово, русская фраза кажутся Пушкину семантически зыбкими, текучими, и он в скобках уточняет их значение. Например, в «Барышне-крестьянке»: «Для барышни звон колокольчика есть уже приключение, поездка в ближний город полагается эпохою в жизни, и посещение гостя оставляет долгое, иногда и вечное воспоминание. Конечно, всякому вольно смеяться над некоторыми их странностями; но шутки поверхностного наблюдателя не могут уничтожить их существенных достоинств, из коих главное: особенность характера, самобытность (individualite), без чего, по мнению Жан-Поля, не существует и человеческого величия».

Таким образом, в творчестве Пушкина нашли отражение способы решения основных проблем развития литературного языка первой трети XIX в.:

1) освобождение литературного языка от условных стилевых ограничений;

2)  придание просторечию статуса литературного;

3) органическое слияние разностилевых элементов в пределах одного контекста;

4) выдвижение принципа языковой соотносительности («соразмерности и сообразности»), применимого и к церковнославянизмам, и к живой русской речи, и к заимствованиям из французского языка.

 

 II. Новаторство А.С. Пушкина в области языка художественной литературы

 

II.1.    Новые принципы организации художественного текста в творчестве А.С. Пушкина (А.И. Горшков):

1) утверждение словоупотребления, основанного на принципе максимально точного обозначения явлений действительности;

2)отказ от формальных словесных ухищрений, риторических перифраз, беспредметных метафор и т. д.;             

3) «синтаксическое сгущение речи» (В.В. Виноградов);

4) свободное объединение языковых единиц, ранее разобщенных по разным стилям и сферам употребления.

 

II.2. Образ автора – традиция, укрепленная сентименталистами и романтиками. Но автор сентиментально – романтической литературы – это по существу главный и единственный герой повествования.

 Образ автора реалистической литературы динамичен: в художественном контексте поворачивается к читателю той или иной стороной; «поражает разнообразием форм и типов, стилевых вариантов разговорной, книжной и литературно-художественной речи» (Виноградов В.В.). Образ автора – это концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур персонажей в их соотношении с повествователем – рассказчиком (или рассказчиками) и через них являющееся идейно стилистическим средоточием, фокусом целого» (В.В. Виноградов).

 В реалистическом произведении автор может сознательно скрывать свое присутствие в создаваемом произведении (например, мемуары П. Гринева (автобиографические записки – форма «Капитанской дочки» Пушкина); рассказчики «Повестей Белкина» Пушкина и мн. др.). «Рассказчик – речевое порождение автора, и образ рассказчика – форма литературного артистизма автора» (В.В. Виноградов). По наблюдения В.В. Виноградова, «у Пушкина в одном произведении активно сменяют друг друга разные слоги, бывшие и будущие, разные лики «образа автора».

II.3.   Преодоление традиций поэтического языка конца XVIII – начала XIX вв.

В ранних произведениях Пушкина нашли отражения стилистические нормы, созданные допушкинской литературой. По наблюдениям Г.О. Винокура, некоторые из «поэтических вольностей» сохранились в поэтическом языке Пушкина, другие преодолевались, третьи становились характерологическим стилистическим средством.

 Так, например, формы на –ыя (-ия) практически не встречаются в произведениях Пушкина послелицейской поры, использование этих архаических форм всегда стилистически оправдано: «И жало мудрыя змеи» («Пророк»).

Для ранних произведений Пушкина характерно безразличное употребление полногласных и неполногласных элементов: «Увы! промчалися те времена златые» и «Часы беспечности я тратил золотые» («Воспоминание о Царском Селе»). В зрелых произведениях Пушкина проявляется тенденция к преодолению условности стихотворной речи: «Прошло сто лет, и юный град, Полнощных стран краса и диво» («Медный всадник»).

II. 4. Расширение функций церковнославянизмов:

1) старославянизмы используются как средство создания исторического колорита эпохи:

трагедия «Борис Годунов»: «Я царь еще: внемлите вы, бояре: Се тот, кому приказываю царство…».

2) старославянизмы используются как средство создания торжественности стиля: «И Бога глас ко мне воззвал: «Восстань, пророк, и виждь и внемли Исполнись волею моей И обходя моря и земли Глаголом жги сердца людей» («Пророк»).

3) старославянизмы используются как средство создания комического или пародирования: «Издревле Горюхино славилось своим плодородием и благорастворенным климатом» («История села Горюхина»). 

 4) Стилистическая нейтрализация старославянизмов путем употребления их в одном контексте с русскими разговорными вариантами: «Зима! Крестьянин торжествуя На дровнях обновляет путь» («Евгений Онегин»).

А.С. Пушкин убедительно показал, что церковнославянизмы не только элемент «высокого» в языке: в них заложены различные стилистические оттенки, позволяющие эффективно использовать их в художественном контексте.