Установление праздника Богоявления и выделение из него Рождества Христова

В I и II веках не существовало даже предпосылок для появления этих праздников, в чем, как пишет профессор Н.Д. Успенский, сказывалось влияние иудейских представ­лений на мировоззрение древних христиан. Сами иудеи редко праздновали дни рождения свои и своих детей. В подтверж­дение этого тезиса Н.Д. Успенский ссылается на пример Авраама, который устроил пир только в день отнятия Исаака от груди (Быт 21:8); другие приводимые им примеры — праведной Анны, матери пророка Самуила, и пророка Заха­рии, отца Иоанна Предтечи — менее убедительны. Напротив, встречающиеся в Священном Писании малочисленные упо­минания относятся исключительно к дням рождения тиранов и богоборцев: фараона, Антиоха Епифана, Ирода Антипы (Быт 40:20; 2 Мак 6:7; Мф 14:6). Наконец, Н.Д. Успенский цитирует проповедь Оригена, который, увещевая христиан не праздновать дни рождения, приводит два фрагмента, где праведники Ветхого Завета проклинают дни своего рождения (Иов 3:11; Иер. 20:14). Впрочем, согла­шаясь с профессором Н.Д. Успенским, отметим следующее: нельзя совершенно исключать вероятность того, что священ­ные писатели просто не считали нужным упоминать о днях рождения, однако в любом случае бесспорным остается факт, что Священное Писание не приводит ни одного положитель­ного примера празднования дня рождения.

Кроме влияния иудейского мировоззрения, вспомним обстоятельства жизни Церкви в этот период: непрекращающиеся гонения, нетерпеливое ожидание Второго пришествия Спасителя, готовность в любой момент принять мучениче­скую кончину — все эти факторы явно не способствовали проявлению внимания к житейским реалиям. Для христиан существовала только одна жизнь — жизнь будущего века, а «рождением» они зачастую называли мученическую кончину.

Таким образом, поскольку верующие не считали заслу­живающим внимания сам факт человеческого рождения, они и не праздновали День Рождества Спасителя, несмотря на то что Его рождение произошло при необыкновенных обстоя­тельствах и было отмечено знаменательными событиями.

Однако вскоре ситуация меняется, и это связано не толь­ко с тем, что гонения стали ослабевать и в ряды членов Церк­ви влилось огромное количество вчерашних язычников, для которых празднование дня рождения было нормальным яв­лением. Здесь решающую роль сыграла борьба с гностициз­мом и язычеством, а также кристаллизация церковной христологии.

B III веке распространяются различные гностические те­чения, идеологи которых, различаясь в деталях, сходились во взгляде на превратное толкование событий Крещения Гос­подня: якобы только в момент крещения с человеком Иису­сом соединился Логос, тогда как до этого Сын Девы Марии был обычным грешным человеком. Гностики отмечали собы­тие Богоявления особо торжественным богослужением, которое внешне выглядело привлекательным. Чтобы противо­стоять гностическим лжеучениям, Церковь вводит и в свой годичный круг празднование Крещения Господня, но с этим событием соединяет и воспоминания о Рождестве Спасителя, показывая тем самым, что Христос с самого начала Своей зем­ной жизни был Богочеловеком. Названием праздника остает­ся «Богоявление», но смысл в сравнении с гностическим резко меняется: уже само рождение Спасителя стало пришествием Бога на землю.

Этот совмещенный праздник «Богоявление» приходился на 6 января (тогда же, когда и мы в настоящее время праздну­ем Крещение Господне). Что касается этой даты, как и других дат неподвижных двунадесятых праздников, то, естествен­но, вряд ли кто-то в III веке мог знать точную дату рождения Христа, как и других знаменательных событий Его земной жизни. Понятно, что Сама Пресвятая Дева, Иосиф Обручник, а также его ближайшие родственники помнили эти важные даты, но данная информация оставалась достоянием узкого семейного круга. Уже евангелист Лука, который как историк приводит множество хронологических подробностей, не упоминает даже месяца, в котором произошли события Рожде­ства Христова. Именно поэтому отцы Древней Церкви называли разные даты дня Рождества Христова: Кли­мент Александрийский — 18 апреля или 29 мая, африканская традиция — 28 марта, Ипполит Римский — 25 марта, также фигурировали и привычные нам даты — 6 января и 25 декабря. Итоговый же выбор конкретной даты отнюдь не был связан с реставрацией исторической реальности, но ког­да Церковь устанавливала дату воспоминания того или иного священного события, она руководствовалась принципом, ко­торый можно охарактеризовать как педагогический или мис­сионерский.

Здесь нужно вспомнить, что древнее язычество не было исключительно религиозной системой, но его влияние рас­пространялось на все сферы жизни человека. Потому люди, обратившиеся ко Христу, долго не могли порвать с языче­ским укладом, какими-то обрядовыми традициями. В связи с этим языческие праздники на протяжении длительного вре­мени оставались привлекательными для тех членов Церкви, которые еще не окрепли в вере. Потому, фиксируя тот или иной день, Церковь имела в виду преодолевать какие-то мест­ные традиции, пережитки прежних религиозных обычаев. Здесь уместно процитировать высказывание профессора В. В. Болотова, приводимое архимандритом Киприаном (Керном): «Учреждая во дни языческих празднеств свои праздники, Церковь выбивала из рук политеизма одно из последних средств обороны. Установить христианский празд­ник в день праздника языческого значило созвать христиан в церковь и поставить их под влияние таких воспоминаний, что для многих становилось потом психологически невозмож­но участвовать в языческих праздниках». Такая педагогическая цель проявляется отчасти в выборе 6 января для праздника Богоявления, но в большей степени влияние этого принципа можно проследить в выборе 25 декабря для даты Рождества Христова. Но обо всем по порядку.

Итак, 6 января как день празднования Богоявления мог быть выбран как альтернатива какого-то языческого праздника; в частности, есть предположение, что в Египте Богоявление вытесняет языческий праздник благословения Нила. Однако при выборе именно этой даты могли сыграть роль и иные мотивы. Так, если вспомнить, что Древняя Цер­ковь установила праздник Богоявления в контексте полеми­ки с гностицизмом, а гностики как раз совершали свой празд­ник 6 или 10 января, то выбор той же даты и самой Церко­вью вполне логичен. Кроме того, литургистами называются и богословские (т.е. не связанные с борьбой против язычества или гностицизма) причины для установления именно 6 ян­варя празднования Богоявления как торжества, объединяю­щего события Рождества и Крещения Спасителя, причем «рождественские» мотивы здесь явно преобладают над «кре­щенскими». Одно из популярных богословских объяснений выглядит следующим образом. 1 января — начало нового года (хотя в римском календаре было несколько новолетий, январские календы отмечались особо торжественно). Но как первый Адам был сотворен в 6-й день, так и Новый Адам дол­жен родиться в 6-й день года. Потому Рождество Христа как Нового Адама логично праздновать 6 января.

Таким образом, в III веке устанавливается и получает распространение праздник Богоявление, совместивший в себе воспоминания рождества Спасителя и Его крещения во Иордане. Однако такое соединение двух священных торжеств с разным содержанием, при том что каждое из них обладает исключительной ценностью, было сопряжено с определен­ными трудностями. И рождение Христа, и Его крещение во Иордане — каждое из этих событий имеет принципиальную важность в деле искупления человека и преисполнено бого­словским смыслом. Потому дальнейший ход событий ознаме­нован тенденцией к отделению Рождества Христова от Бого­явления.

Хронологическое первенство в этом отношении принад­лежит Западной Церкви. Именно здесь, в Риме и в пределах его канонической юрисдикции, в первой половине IV века происходит отделение Рождества Христова от Богоявления посредством перенесения Рождества Христова на другую дату — 25 декабря. Архимандрит Киприан (Керн) считает, что нам известна точная дата установления Рождества Христова как отдельного праздника — 354 год. Однако на самом деле этим годом просто датирован древний календарь, в котором праздник Рождества Христова записан под 25 де­кабря и отдельно от праздника Богоявления. Потому более вероятным выглядит отнесение этого важного эортологического шага к расширенному периоду — 1-й половине IV ве­ка. Некоторые говорят о том, что существующие косвенные свидетельства позволяют думать, что уже в 30-е годы IV века Рождество Христово в Римской Церкви праздновали отдель­но от Богоявления.

Почему именно 25 декабря? По одной из версий, в древно­сти дата 25 марта считалась историческим днем воскресения Христова, а так как было популярным мнение, что Христос был зачат в тот же день, в который и воскрес, то и Благовещение стали праздновать 25 марта; прибавляя 9 месяцев к этой дате, получаем 25 декабря. Однако многие богословы указывают, что первостепенную роль в выборе именно 25 декабря сыграли миссионерские мотивы. В Риме 25 декабря празднова­ли «день непобедимого Солнца», который был одним из наи­более любимых торжеств, своего рода «народным» праздником (вспомним, что с 22 декабря ночь сокращается, а день увели­чивается). И чтобы отвлечь христиан от участия в языческих праздничных мероприятиях, Церковь устанавливает празд­ник в честь пришествия истинного Солнца, «Солнца Правды». М.Н. Скабаллапович даже высказывает мысль, что данный аспект мог повлиять на наименование Христа «Солнцем Прав­ды» в тропаре — самом древнем песнопении этого праздника. Эту точку зрения — замещение праздником Рождества Христова языческого праздника в честь Солнца — поддерживают многие авторитетные литургисты (М.Н. Скабалланович, Г. Шиманский, архимандрит Киприан (Керн)). Однако архимандрит Киприан приводит еще заслуживающее внимания мнение Карболя, который считал, что 25 декабря совершался праздник в честь Митры[1] (персидского божества, культ которого стал популярен в Римской империи), так что выбор 25 декабря в качестве даты Рождества Христова мог послужить вытеснению и этого торжества.

Вслед за Римской Церковью Рождество Христово пере­носится на 25 декабря и отделяется от Богоявления и в других Патриархатах. Причем определенную роль в этом процессе сыграли великие учители Церкви: святители Василий Вели­кий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, которые первыми среди восточных отцов произнесли проповеди на отдельный праздник Рождества Христова. Святитель Василий ввел меж­ду 373 и 377 годами отдельное празднование Рождества Хрис­това в Каппадокии. Святитель Григорий Богослов 25 декабря 380 года произнес проповедь на Рождество Хрис­тово в Константинополе. Святитель Иоанн Златоуст в пропо­веди, датируемой 386 годом, говорит: «нет еще десяти лет, как этот день стал известен и знаком нам», следователь­но, в Антиохии отдельно праздновать Рождество Христово начали в 70-е годы IV века. Несколько позже отделение Рож­дества Христова от Богоявления происходит в Александрии и Иерусалиме. В Александрии — по инициативе святителя Кирилла только около 430 года, незадолго перед III Все­ленским Собором (очевидно, этот акт был связан с борьбой против несторианской ереси). Но дольше всех «сопротив­лялся» установлению декабрьского празднования Рождества Христова Иерусалимский Патриархат: в 450-е годы на корот­кий срок Патриарх Ювеналий ввел празднование Рождества Христова 25 декабря, однако после его смерти палестинские христиане вновь вернулись к традиции совместного празднования Рождества Христова с Богоявлением 6 января. Лишь в середине VI века (567/568 гг.), после увещеваний импера­тора Юстиниана I, традиция обособленного празднования Рождества Христова окончательно восторжествовала в Иеру­салимском Патриархате. Отдельно отметим, что принцип раздельного празднования Рождества Христова и Богоявления так и не восприняла (хотя попытки имели ме­сто) Армянская Церковь, которая и в настоящее время не имеет отдельного праздника Рождества Христова, но празд­нует его вместе с Богоявлением 6 января.