Особенности отечественной цивилизации

IX. СУДЬБЫ РОССИИ

 

Теоретический минимум

 

1. Происхождение русского этноса и российской государственности.

2. Язычество и его мир: религиозные верования и обряды древних

славян.

3. Христианизация и культура Древней Руси.

    4. Особенности русской цивилизации: общее и особенное с Востоком Западом.

5. Коллективное бессознательное. Менталитет и национальный ха-рактер. Русский ум.

6. Современная Россия: причины, опыт и перспективы реформ 1990-х – 2000-х гг.

 

Литература

 

       Лекция 9.

 

 

Васильев М.А. Язычество восточных славян накануне крещения Руси. М., 1999.

Древняя Русь. Быт и культура. М., 1997.

Зиньковская И.В. Анты и готы в Днепро-Донской лесостепи. Воронеж, 1999.

Из истории русской культуры. Т. I (Древняя Русь). М., 2000.

Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.

Мусин А.Е. Меч и крест: новое религиозное сознание Древней Руси по данным археологии // Раннесредневековые древности Северной Руси и ее соседей. СПб., 1999.

Очерки истории культуры славян. М., 1996.

Панченко А.А. Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада. СПб., 1998.

Петров Н.М. Каменные идолы Восточной Европы: славянское язычество? // Евразия сквозь века. СПб., 2001.

Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998.

Свод древнейших письменных известий о славянах. Т.I-II. М., 1991; 1995.

Седов В.В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995.

Седов В.В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999.

Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995.

Славянские древности. Этнолингвистический словарь. В 5-ти тт. Т. I-II. М., 1995.

Франклин С., Шепард Д. Начало Руси. 750-1200. СПб., 2000.

Щавелёв А.С., Щавелёв С.П. Чёрная могила // Вопросы истории. 2001. №2.

Щукин М.Б. Рождение славян // Стратум: структуры и катастрофы. Сб. символической индоевропейской истории. СПб., 1997.

 

       Бердяев Н.А. Русская идея. СПб., 2015.

       Будущее России: стратегии философского осмысления. Сб. статей. СПб., 2012.

Вилинбахов Г.В., Калашников Г.В., Шендрик А.Н. Государственные символы России. СПб., 2011.

Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

       Дубин Б.В. Россия нулевых: политическая культура, историческая память, повседневная жизнь. М., 2011.

Кондаков И.В.  Введение в историю русской культуры. М., 1994.

       Королёва Л.Г. Культурно-цивилизационная идентичность России (история. сущность, перспективы). Курск, 2005.

       Левин Л. Советский век / Пер. с англ. М., 2008.

       Лосский Н.О. Характер русского народа // В его кн.: Условия абсолютного добра. М., 1991.

       Милов Л.В. Русский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.

       На переломе. Образ России прошлой и современной в культуре, литературе Европы и Америки (конец XX – начало XXI в.) / Отв. ред. В. Земсков. М., 2011.

Ранкур-Лаферьер Д. Россия и русские глазами американского психоаналитика. В поисках национальной идентичности / Пер. с англ. М., 2003.

       Рар А. Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой (Почему Западу нужна Россия: экспертный анализ). М., 2012 (Успех).

Россия в глобализирующемся мире. Мировоззренческие и социокультурные аспекты / Под ред. В.С. Стёпина. М., 2008.

       Русские. Этносоциологические исследования / Ю.В. Арутюнян, Л.М. Дробижева и др. М., 2011.

Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 1994.

       Согрин В.В. 1985–1995: реалии и утопии новой России // Отечественная исто-

рия. 1995. № 2.

       Хомяков А.С. Всемирная задача России. М., 2011.

Хоскинг Д. Правители и жертвы: русские в Советском Союзе / Пер. с англ. М., 2012.

Шангина И. Русский традиционный быт. Энциклопедический словарь. СПб., 2003.

       Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии. I. М., 2008.

       Яров С. Россия в 1917–2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей. М., 2014.

 

Тематика рефератов

           

Гипотезы археологов и историков о происхождении славян и их культуры.

Быт и культура восточных славян накануне возникновения Древнерусского государства.

Социокультурный синтез при формировании древнерусской культуры: славянская основа, влияния Запада и Востока.

Русь первых князей-Рюриковичей: политика, экономика, культура.

Крещение Руси и его культурно-историческое значение.

Язычество и христианство: сопоставление жизненных и культурных ценностей.

Феномен двоеверия в русской культуре.

Архитектурные стили древнерусского зодчества.

Икона как православный образ мира.

Монастырь как культурный феномен.

Символика православного храма.

Феномен святости в православии.

Русская православная церковь и ее роль в истории России.

 

 

Текстологический практикум

Конспект

        

    На территории современной России проживает много разных народов, больших и малых. Каждый из них прошёл свой исторический путь и сохранил черты собственной культуры. В единое государство их объединил русский народ, он же решающим образом повлиял на формирование и развитие отечественной культуры. В свою очередь русские как народность, затем нация складывались на основе восточного славянства, но при заметном участии его ближайших соседей — финно-угров, балтов, тюрков. НА российскую государственность и русскую культуру изначально влияли более отдалённые и могущественные поначалу соседи — православная Византия, иудейская Хазария, католические королевства Запада и Севера Европы. Поэтому своими отдалёнными корнями наша цивилизация уходит в древний и средневековый мир Евразии.

Глубинные истоки славянской истории и культуры возможно представить только по данным языкознания. Славяне по своей речи относятся к индоевропейской семье языков. Эти наречия постепенно отделялись от гипотетически единого праязыка, вместе с народами, покидавшими изначальную территорию расселения индоевропейцев. Так возникли языки индийские, иранские, романские, германские, балтские, славянские и прочие, им родственные. На них говорят почти все народы, заселившие Европу на протяжении нескольких тысячелетий, начиная с конца неолита (нового каменного века) и начала эпохи бронзы (около середины IV тыс. до новой эры), и кончая веком раннего железа (с рубежа II и I тыс. до н. э.). Их переселение сюда шло несколькими «волнами», с востока (из Северной Индии, малоазиатской Анатолии, с Кавказа и Приуралья) на запад Евразийского континента. Они несли с собой передовые по тем временам достижения культуры — развитые отрасли хозяйства (разнопородное скотоводство, плужное земледелие, керамическую посуду, металлическое вооружение); начала социально-политической иерархии в обществе; сложные мифо-религиозные представления, связанные с Ведами (на санскрите — знание) — священным преданием арийских племен. Жившее по разным сторонам Европы раньше население было уничтожено индоевропейцами или же смешалось с ними. Представители иных языковых семей удержались только на крайнем севере (финно-угры, уральцы по происхождению) и на самом юге (носители разнотипных кавказских наречий).

Сравнительно-историческим языкознанием установлено, что прародина славян находилась в стороне от моря, гор и степей; на лесной равнине с умеренным климатом, среди рек, озер и болот. Сопоставление подобной лексики с результатами археологических раскопок указывает на области Центральной Европы, находящиеся где-то в бассейнах Вислы, Одера, затем Дуная и, наконец, Днепра. Территория, на которой складывалось славянство, меняла свои очертания, пересекаясь с землями предков иных народов. Соседями будущих славян на западе были кельты, на северо-западе германцы, на северо-востоке балты, а с юга фракийцы, затем ираноязычные скифы и сарматы. В процессе своего этногенеза эти народы взаимодействовали, обменивались культурными достижениями и соответствующими им языковыми терминами (в славянских языках германизмами являются такие слова, как князь, хлеб, купить, долг, меч, шлем, котел, блюдо и другие; иранизмами бог, хорошо, топор, собака, лошадь, хата, слово и другие; почти у всех этих слов есть и собственно славянские кальки: вождь, жито, всевышний, добро, секира, пес, топор, миска, конь, дом, речь и т.д.). Наибольшее родство у славянских языков обнаруживается с балтскими. По-видимому, довольно долго существовала балто-славянская этнокультурная общность. Она вынужденно распалась накануне окончательного оформления нынешних европейских народов. Так что славянская речь отделилась от балтской. Кроме того, на финальных этапах своих переселений с Дуная в поисках окончательных родин, отдельные группы славянства смешивались с аборигенами разных районов Восточной Европы. Поэтому, между прочим, у славяноязычных народов столь разнотипна антропология (цвет волос, глаз, телосложение), да и бытовая культура.

Античные писатели, описывавшие этнополитическую карту Европы рубежа старой и новой эр, упоминают целый ряд народов, названия которых историки обычно относят к ранним славянам (венеты, анты, склавины). Однако вплоть до середины, а то и последней трети I тысячелетия новой эры затруднительно определить те или иные археологические культуры [1] как безусловно славянские. Дело в том, что этничность и материальная культура, чьи остатки изучают археологи, не всегда совпадают. Предки славян могли входить как один из этнических элементов, преобладающий или подчиненный, в такие археологические культуры, сначала поочередно, а затем совместно занимавшие юг Восточной Европы в I тыс., как зарубинецкая, киевская, пражско-корчакская (склавины?), пеньковская (анты?), колочинская (венеты?), волынцевская. Их объединяют такие признаки, как обряд похорон (трупосожжение), тип жилища (полуземлянки, топившиеся печами по-чёрному, без дымоходов), комплекс хозяйственного инвентаря (лепная, баночного типа посуда, железные серпы, топоры, двушипные наконечники стрел и кое что ещё); набор престижных украшений костюма, различавшихся у отдельных группировок славян (разных форм фибулы-застёжки верхней одежды; височные кольца, вплетавшиеся в женскую прическу, либо носившиеся в ушах как серьги; прочие подвески). Всюду, куда приходили разные группы славян, они сохраняли этот относительно простой, но универсальный набор элементов материальной культуры, а затем изменяли, пополняли его за счет заимствований у предшественников и соседей. Раннеславянские поселения оставались по большей части неукреплёнными — селищами, культурный слой которых невелик и беден находками (сказались частые переселения и войны).

Наиболее для той эпохи развитой (по провинциально-римским образцам) и обширной по занимаемой территории (от Дуная до Дона) была черняховская культура — раннеполитическое объединение разных народов (даков, сарматов и подчиненных ими поздних скифов, праславян, иных племён) во главе с германцами-готами III –V вв. н. э. (так называемая «держава Германариха» и его преемников). «Черняховцы» активно торговали с греческими колониями Причерноморья и северными провинциями Рима, усваивая и по-своему перерабатывая их высокие по тем временам производственные технологии (в особенности керамистику — прагерманские культуры, в отличие от раннеславянских, не «баночные», а «мисочные» и «амфорные»). Клады римских монет-денариев маркируют направления этих контактов по всей Восточной Европе (включая поречье Сейма).

Под конец IV века германское влияние здесь оказалось прервано вторжением полчищ кочевников- гуннов из степей Центральной Азии, которые безжалостно разгромили союз народов во главе с остготами — все черняховские поселения гибнут в пожарах. На широких просторах Евразии началась и вплоть до VII века, а то и позже продолжалась эпоха Великого переселения народов, в котором приняли участие и ранние славяне. Все новые орды азиатов (в основном тюркоязычных — аваров, венгров, булгар, печенегов, половцев) периодически прокатывались по степям Северного Причерноморья в поисках добычи и свежих кочевий. Славяне, в свою очередь, возглавили нападения варваров [2]на Византийскую империю, захватив север Балканского полуострова и неоднократно осаждая Константинополь. Их раннеполитические объединения (вождества-«славинии») заняли доминирующее место готов в центре и на востоке Европы.

К исходу I тысячелетия культурное единство славянского мира сменилось обособлением таких его ветвей, как южное, западное и восточное славянство. Восточные славяне, в свою очередь распались на группы, которые неточно называют «племенами», либо «союзами племен». Племя, собственно, состоит из нескольких экзогамных родов (между которыми заключаются браки). В результате долгих, многоэтапных переселений у славян сложились скорее соплеменности — более или менее тесные (культурно и политически) и масштабные объединения семейно-территориальных общин. Их крупные группы отличались друг от друга диалектами общеславянской речи, особенностями костюма, некоторых других проявлений культуры; уровнями социально-политического развития. Так, на Правобережье Днепра к IX в. сложилась лука-райковецкая, а на Левобережье — роменская культуры, обе уже бесспорно славянские.

В начале русской летописи уточняется, что на северо-западе, в лесной зоне, по соседству с финнами- чудью разместились чересполосно словене ильменские (вокруг озера Ильменя)и кривичи (потомки легендарного жреца Криве); на западе — дулебы (распавшиеся на волынян и бужан), дреговичи (между Припятью и Двиной, среди болот-«дрягв»); в Среднем Поднепровье — древляне (жившие в лесах-«деревах»), поляне (на равнинной местности, среди возделанных земледельцами полей);на Левобережье Днепра — северяне (по Десне, Суле, Сейму; пришедшие сюда, как видно, уже с севера; согласно летописцу, «от кривичей»), радимичи (по Сожу), вятичи (в Поочье; потомки летописных вождей Радима и Вятко, приведших сюда своих сородичей из ареала западных славян — «от ляхов»);южнее, по нижним течениям Днестра и Буга — уличи, тиверцы. Иные из таких же славянских группировок не пережили вражды с воинственными соседями и покинули свои земли, остались для потомков безымянными (как, например, носители боршевской культуры в воронежском Подонье).

У части славянских народцев, тех, что оказались в центре Восточной Европы, подальше от иноземных государств, уже появились собственные политические объединения- княжения; остальные жили, по выражению иностранных наблюдателей, «в народоправстве»; согласно летописцу Нестору, «сами собой владели», — политически их объединяло только ополчение вооружённых мужчин на случай войны, да выплата дани более сильным соседям, в чью политическую орбиту они поначалу входили.

Славянское заселение Восточной Европы носило характер крестьянской колонизации. При подсечно-огневой системе земледелия пашня периодически истощалась, скоту не хватало полноценных пастбищ. Тогда часть больших, многопоколенных семей (летописные роды) отселялись из уже обжитых районов куда подальше. На новых угодьях они селились вдоль по течениям рек, их притоков отдельными хуторами, состоящими из нескольких дворов. На возвышенных речных берегах у леса огнем отвоевывались новые участки для пашни, отыскивались деревья- борти с медоносными пчелами, тропы охотничьих зверей; в речных поймах размещались промысловые угодья — огороды, сенокосы, смолокурни, солеварни; рыбные ловли; кузнечные, гончарные, прочие мастерские. Основной рабочий материал — железо «вываривали» из болотной руды- крицы. Силами десятка-другого таких деревенек выстраивалось их центральное поселение (для археологов теперь — городище), укреплённое рвом, земляным валом и частоколом из огромных бревен — как общее укрытие в случае военной опасности; в обычных условиях за их стенами размещался руководящий округой род. Эти поселки летопись именует градами. Одни из них впоследствии запустели или были разрушены врагами, зато другие превратились в настоящие города отечественного Средневековья (вроде Киева или, допустим, Курска).

Таким образом, труд свободного земледельца, ремесленника и промысловика, способного прокормить и защитить себя и своих близких от врага и грозных сил природы, — вот материальная основа культуры и всей дальнейшей общественной жизни славян, затем Руси.

Внешние — политические и экономические факторы заметно активизировали историческое развитие восточного славянства. Ведь наивысшего уровня культуры в мире I тысячелетия достигли мусульманский Восток и православная Византия — они сохранили и преумножили античное наследие (литературу, философию, науку, медицину, величественную архитектуру, имперскую власть с развитым аппаратом управления и регулярными армией, флотом). Остальная Европа только поднималась из руин после римско-варварских войн. А славяне, тем более восточные, в своей массе находились в наибольшем отдалении от греко-римского мира и его культуры. Наша Начальная летопись застает большинство восточнославянских группировок данниками соседних, более воинственных и могучих народов. Северные «племена» (словене, кривичи, их соседи-финны — летописные чудь, меря, весь) платили дань «варягам из-за [Балтийского] моря», а южные (северяне, радимичи, вятичи, одно время поляне) — хазарам, чье разноплеменное государство- каганат [3] контролировало обширные пространства Азово-Каспийского междуморья от Северного Кавказа до Верхнего Поволжья. Торгово-ремесленно-военные поселения скандинавов, начиная с VIII века, появились в ключевых точках на водных трассах восточноевропейского Севера, Запада и Востока (Ладога, Волхов, Западная Двина, Верхние Днепр, Волга). А белокаменные крепости с хазарскими гарнизонами цепочкой обогнули славянскую территорию с юго-востока, по Дону и Северскому Донцу. Хазарский Каганат почти на три века заслонил Европу от вторжения новых кочевников из-за Волги и арабов на Кавказе. Наёмные дружины варягов-руси страховали славян балтийского ареала и их соседей от набегов своих же соплеменников- викингов [4] с Балтики. Именно варяги возглавили походы коалиционных войск северных «племён», прежде всего славянских, на Византию, проторили к X веку «путь [по Днепру и Чёрному морю] из варяг в греки и из грек» обратно на Балтику. Не ограничиваясь Причерноморьем и Константинополем, варяжские дружины преодолевали границы Хазарии, пиратствовали на Каспии; с купеческими караванами доходили до приуральской Волжской Булгарии и даже до Багдада. За пушнину и рабов там платили высокие цены в серебре.

В итоге той бурной эпохи скандинавы, хазары и славяне, прочие народы Восточной Европы, не столько воевали между собой, сколько все активнее торговали и вообще союзничали. Причем не только друг с другом, но и с арабами, немцами, византийцами, купцами из других стран, которые в погоне за невиданными у себя на родине барышами пересекали целые континенты сухопутными, а особенно более экономичными и безопасными речными путями. Возросший с помощью варягов и хазар приток к славянам престижного импорта (массы арабских серебряных монет- дирхемов, разнообразных бус и прочих украшений, высококачественного вооружения и модной амуниции) стимулировал у них развитие товарного хозяйства, его экспортные статьи (пушнина, зерно, мёд, воск). Из мелких хуторов население стягивалось в пункты международного обмена — первые города. Лидеры таких общин, собирая дань для чужеземцев (по серебряной монете и беличьей шкурке с каждого двора- дыма) и организуя транзитную торговлю, попутно богатели сами, укрепляли собственную власть уже как государственную, публичную; создавали постоянное войско-дружину.

У всех славянских народов — восточных, южных и западных совпадают древнейшие представления о своих родоначальниках и характере их власти. Восточнославянские поляне помнили о семье легендарного основателя Киева — Кие, его братьях Щёке и Хориве, их сестры Лыбеди. Первые польские князья возводили свой род к легендарному Пясту и его родичам. У чехов бытовало предание о мудрой Либуше и её муже Пржемысле. Как видно, власть рождается среди славян как коллективная, с участием женщин; внутренняя — первые князья выделяются из самих родо-племенных коллективов. Первоправители занимаются не военным делом и не торговлей (как у германцев или азиатов), а исключительно мирными профессиями — они пахари, охотники, кузнецы. Власть устанавливается мирным путём; сначала в отдельных родах, а затем благодаря мудрости и щедрости их лидеров распространяется на весь отдельный народ.

Итак, на арену всемирной истории славяне выходят во второй половине I тысячелетия новой эры со средним (по меркам раннего Средневековья), но весьма устойчивым и перспективным уровнем культуры. Вопреки многочисленным войнам и нашествиям, экологическим бедствиям и благодаря периодическим миграциям, славянство за первые века своего самостоятельного существования многократно разрослось и расселилось на обширных пространствах Европейского континента. Славянские «племена» заняли громадную территорию от Адриатического и Чёрного морей на юге до Балтийского моря на севере; от Эльбы (Лабы) на западе и до Урала на востоке. Цивилизационный тип славян — по преимуществу мирных земледельцев, скотоводов и промысловиков — обеспечил их открытость широким международным контактам. Восточная часть славянства в начале своей собственной истории активно взаимодействовала с разными народами и государствами Европы и Азии (в первую очередь христианской Византией, иудейской Хазарией, мусульманским Арабским Халифатом и другими). Образцы их духовной и политической культуры творчески соединялись славянством со своими собственными традициями. На этнокультурной основе восточных славян, а также их иноязычных соседей (аборигенов и пришельцев с севера и юга) к началу II тысячелетия сформировалось одно из крупнейших государств Европы — Русь.

Культурный мир славянского язычества. Термин «язычество» происходит от библейского выражения языци, то есть (ещё некрещёные) народы. Так называют тип культуры, предшествующий мировым религиям, которые исповедуют единобожие (монотеизм). Язычники же не знают столь всеобъемлющей — стоящей над природой личности Творца и Вседержителя; они поклоняются силам природы, одушевляя и обожествляя их самих (анимизм). Все общественное, человеческое и духовное для язычества восходит к природным стихиям, представляет собой их распространение на область человеческих дел и желаний. Отсюда вера во многих богов сразу (политеизм). А с другой стороны, «конкуренция» языческих богов, каждому из которых молятся, приносят жертвы, вплоть до человеческих (магия), с оглядкой на других или с угрозой заменить его другими божками. Все они отождествляются язычником с реальными явлениями природы (тотем, фетиш) или отдельными предметами- идолами. Высшие боги в представлениях язычника уживаются с низшей демонологией — духами леса, воды, дома, прочими; оборотнями, вампирами и многими похожими фантастическими существами.       

Так, основной миф восточных славян, согласно реконструкции учёных филологов, посвящен поединку бога грозы (грома и молний) (Перуна) со змеем, владыкой подземного и подводного мира (Велесом). Обитающий на горах, в дубовых рощах владыка неба преследует скрывающегося внизу врага за похищение им скота (или людей, жены). В результате победы громовержца на землю проливается благодатный дождь. Таким представляется мифологический взгляд наших предков на первоисточник земного плодородия.

Современные оценки славянского язычества зачастую излишне поляризированы: оно либо объявляется царством невежества и жестокости, либо выдается за оригинальную матрицу всей последующей культуры России, якобы актуальную до сих пор. В действительности, нам очень мало что известно о настоящем язычестве именно восточных славян: письменные источники застали уже его остатки, ушедшие в подполье под влиянием христианской церкви, мутировавшие в связи с ее догматами и обрядами. Во всяком случае, рисуемая большинством учебников и популярных изданий картина целого пантеона языческих богов, особого слоя жрецов и множества сакральных центров-святилищ с храмами-жертвенниками и изваяниями богов у восточных славян представляется маловероятной, слабодоказуемой.

Судя по данным археологии и намекам письменных источников, основным центром религиозной практики для славян-язычников выступало их кладбище, в пред- и даже раннехристианскую эпоху курганное. Самые древние из этих могильных холмов скрывают остатки кремации; здесь же (судя по находкам костей животных, кострищ, отпечатков растений) совершались заупокойные жертвоприношения — тризны в честь ушедших в иной мир предков. Под идейным влиянием христианства трупосожжения постепенно заменяются трупоположением в подкурганных ямах, гробовищах. Погребения богатых и знатных лиц отличались большими размерами кургана, обилием заупокойного инвентаря: оружия (у мужчин), бронзовых, серебряных, стеклянных украшений (у женщин), сосудов с ритуальной пищей. Могилы воинов нередко парные — в последний путь их обычно сопровождала женщина, убиваемая на похоронах. Таким образом, курган — это и есть своеобразный храм язычников, сооружая и периодически посещая который они поклонялись своим богам. Кроме того, как всякие язычники, славяне «творили почесть» отдельным валунам (культовым камням), деревьям (дубам), водным потокам, целым урочищам (вроде рощ и полей).

Кое-какие следы магических действий обнаруживаются археологами и на славянских поселениях. Это глиняные модели хлебцев, плодов бобовых и зерновых культур; миниатюрные сосуды, очевидно, жертвенные; керамическая посуда, по донцам клейменая особыми знаками (круг, крест, свастика, звезда, т.д.) предназначенная, наверное, только для сакральных трапез; украшения-амулеты (лунницы, иначе оформленные подвески), как видно, в честь тех же природных божеств (Солнца — источника жизни и пищи? Луны — покровительницы женщин? «Матери-сырой земли», воспетой в позднейших русских былинах?). Славянское язычество явно представляло собой раннего, простого типа религию вооруженных земледельцев. Индоевропейское слово Бог первоначально означало долю (урожая, военной добычи), выпавший в жизни удел (счастливый; ср. богатый; напротив, убогий — обездоленный, нищий), а вместе с тем их подателя. Византийский историк Прокопий из Кесарии еще в VI в. писал о славянах: «Они считают, что один из богов — творец молний — является владыкой всего, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды... Почитают они и реки, и нимф, и всякие иные божества и приносят жертвы также всем им и при помощи этих жертв производят гадания» («Война с готами»).

Обрядовая практика язычников складывалась из нескольких циклов: календарного (сезонного обновления природы), семейного (рубежи человеческой жизни от рождения до смерти), специализированных (в кризисных ситуациях, типа эпидемии, засухи или войны; у отдельных профессий вроде кузнецов или знахарей). Далекими отголосками языческих представлений и «игрищ» воспринимаются сегодня наши народные праздники вроде встречи весны, сжигания чучела зимы на масленицу или же лесные «бесчинства» во время летнего солнцестояния в ночь на Ивана Купалу.

Что касается жрецов-профессионалов (волхвов), то они вплоть до XI века упоминаются здесь единично (в летописном сюжете о гибели князя Олега Вещего) и выглядят явно маргинальными по отношению к славянским коллективам и русским князьям («Заведовали» чёрной магией и жили по отдельности в укромных местах? Относились прежде всего к финно-угорским народам лесной зоны — их шаманы?). Во главе языческого ритуалитета у славян стояли, очевидно, сами руководители общин (главы семей, «старцы градские», военные вожди). Как видно, именно в честь таких общественных лидеров, тяжким трудом массы рядовых общинников, подчиненных единой воле, во второй половине IX — первой половине X вв. были насыпаны огромные, высотой от 5 до 10 метров, курганы-сопки русского Северо-Запада.

Языческая мифология и соответствующая ей ритуальная практика явно усложняются с появлением у восточных славян собственных государств. Их власть нуждалась в идеологическом обосновании, потребовала сакрализации фигуры князя, ставшего одновременно верховным жрецом своей страны. Самый большой и богатейший — явно княжеский курган конца X в. Черная могила в Чернигове содержал атрибуты языческого культа, отправлявшегося погребенными там лицами (два воина и женщина), — турьи рога-кубки в богатой оправе, жертвенные ножи, статуэтку идола (скорее всего, скандинавского бога Тора), массу оружия, доспехов и украшений. Как видно, здесь были торжественно погребены (по-скандинавски сожжены в ладье) представители местной, варяжской по происхождению династии. На территории черниговского детинца при земляных работах были найдены ещё две серебряные головы-навершия языческих идолов.

Примерно в то же время (980-е годы) в Киеве князь-Рюрикович Владимир I объединил в одном святилище («на холме вне княжеского терема») целый пантеон — деревянные изваяния богов разных народов своей державы. Там высились: Хорс (загадочный персонаж, чье имя восходит к иранским языкам); Дажьбог и Стрибог (повелители небесных светил и ветра, податели земных благ у славян), Симаргл (напоминающий по названию чудесную птицу Сэнмурв, вестницу иранских же божеств), Мокошь (богиня-покровительница сельских работ, плодоносящей земли); во главе с Перуном (Громовержцем, покровителем воинов и их вождей; «голова серебряная [седина?], усы золотые»). Летописец-монах потом утверждал, что этим идолам приносились жертвы, в том числе человеческие («сыновей своих и дочерей», чья «кровь осквернила землю Русскую и холм тот»). Похоже, что и немногочисленные погребения в вышеупомянутых новгородских курганах-сопках — жертвенные. Воевода Владимира Добрыня водрузил «кумир Перуна» и в Новгороде. Его культ сочетался там, на севере, с поклонением еще одному языческому богу (скота и прочего богатства) — Велесу.

«Осколки» язычества благополучно дожили до наших дней, отчасти конкурируя, отчасти сливаясь и с христианской обрядностью, и с научно-техническими знаниями. Имеются в виду известные сюжеты былинного эпоса (Соловей-Разбойник, Змей-Горыныч и т.д.); народная демонология — лешие, водяные, домовые, русалки, оборотни-упыри, прочая «нечистая сила» — персонажи крестьянского фольклора; их сказочные и техногенные перевоплощения вроде бабы-яги, кощея, чуда-юда, вплоть до «полтергейста»-«барабашки» (он же домовой), «снежного человека», НЛО (вместо летающих драконов), многих других по-детски наивных быличек и баек новейшей придумки), масса пережитков и так называемых суеверий магического типа (к примеру, плевать через левое плечо и стучать по дереву, чтобы «не сглазить» удачу).

Как видно, язычество служило идеологией разрозненных общин восточных славян и их соседей. Его боги воплощали единство и борьбу людей с природными стихиями; освящали магические практики их умиротворения, поклонения душам предков, сплочения первобытного коллектива. В обобщенной форме языческий пантеон увенчал собой первые политические объединения на территории Восточной Европы. Однако для дальнейшего развития культуры ее народов языческой веры оказалось недостаточно. Она целиком погружена в повседневный быт отдельной личности или семьи, с ее собственными тревогами и надеждами. Чтобы объединить в одном государстве разные «племена», стать вровень с соседними странами, приютить на своей земле выходцев оттуда, потребовались более сложные и отчетливые, гуманистические представления о человеке и его месте в мире и обществе.

Особенности отечественной цивилизации.

    Российская территория в её современных границах — от Ледовитого океана до Чёрного моря; от Днепра до Тихого океана — долгое время оставалась на периферии мирового цивилизационного прогресса. Заселение большей части этого географического пространства древним человеком и укоренение здесь природной цивилизации относится к финалу палеолита, занимает сравнительно короткий отрезок — 30–20 тысячелетий (из нескольких сотен тысяч лет мировой истории). Например, самому древнему на территории Курской области археологическому памятнику — верхнепалеолитической стоянке охотников на мамонтов в Авдееве (Октябрьский район) около 20 тысяч лет. Последние 2–3 тысячелетия здесь происходил запоздалый и прерывистый переход к аграрной цивилизации.

Собственно восточные славяне окончательно занимают территорию Восточной Европы и подчиняют своему влиянию её иранских, финских, балтских аборигенов и скандинавских, тюркских пришельцев-соседей лишь во второй половине I тысячелетия новой эры. Первое полноценное государство здесь, в основе которого лёг славянский этнос, — Древнерусское с самого начала своего существования в X веке испытывает небывалое давление агрессивных соперников, на борьбу с которыми уходила львиная доля его ресурсов. Ещё больше их расходовалось русскими на захват и последующую колонизацию соседних регионов Запада, а особенно Севера, Сибири, Юга; оборонительные и захватнические войны по всем возможным направлениям — с Византией, печенегами, половцами, монголо-татарами; Русско-Литовским государством, Крымско-Ногайской Ордой, Польшей, Турцией, Швецией, Германией, Францией, Англией, Японией, их различными коалициями.

    С X века Русь (с XVI–XVII вв. — Россия) в основном принадлежала христианско-православному варианту средневековой европейской цивилизации (вместе с Византией, Болгарией, Сербией, Арменией, Грузией, у которых мы, русские, заимствовали важнейшие атрибуты цивилизованного уровня жизни, начиная с религии, письменности, книжности, архитектуры и т.д.). Непосредственное соседство и интенсивные торгово-культурные обмены с восточными странами наложили серьезный отпечаток на русско-российский подтип европеизма, что позволяет некоторым философам и политикам говорить даже о смешанном — евразийском характере нашей культуры. Однако заимствование как западных, так и восточных, и северных, и южных стандартов русскими всегда носило избирательный характер. В результате историческое развитие Руси-России оказалось исключительно оригинальным. Византийская мистика христиан переплеталась здесь с иранским, славянским, скандинавским, финно-угорским вариантами язычества; вечевые традиции племенного демократизма Европы — с беспощадным деспотизмом кочевых империй Азии; рационализм, индивидуализм Запада — с интуитивизмом, коллективизмом Востока, и т.д., и т.п. Своеобразие российской цивилизации поэтому нельзя объяснить только одним каким-либо фактором (вроде татаро-монгольского ига или же петровской вестернизации), но только их совокупностью, резонансом.

    Особенно важными для формирования облика России оказались ее природные условия: громадная равнина, на которой преобладает не самый благоприятным для земледелия климат. Скудные по преимуществу почвы, короткое лето, суровая зима заставляли русских крестьян затрачивать максимум и даже больше усилий, причем “всем миром”, включая женщин, детей и стариков, чтобы обеспечить свое выживание; как правило на минимальном уровне потребления, а то и ниже того. Знаменитое русское “Авось!” является не самой глупой квинтэссенцией той жизненной позиции, когда результат труда очень мало соотносился с его качеством, тщательностью, изощренностью. Возможные в случае удачи излишки слишком часто отнимала сама же природа в неурожайные годы или же деспотическое, зацикленное на войнах, обороне и расширении своих границ государство. Недаром наилучшим предложением для нового гимна России выступал воинский марш “Прощание славянки” (хотя утвержденным пока оказался старый гимн СССР с новыми словами). Этот менталитет русские принесли с собой и на плодородные, “райские” в климатическом отношении земли, сохраняют в редкие периоды относительно мирного сосуществования с другими народами.

    Эти условия из века в век консервировали сугубо экстенсивный тип хозяйства, главным образом натурального. Сказались и слишком частые перемещения масс населения с места на место (скажем, в Сибирь, далее — на Аляску, потом — в Калифорнию, затем — на Гавайи — такой путь прошли русские первопроходцы-промышленники XVIII–XIX вв., среди которых, кстати, оказалось немало курян — купцов, мещан, крестьян, специализировавшихся на торговле и войнах с индейцами).

    Все указанные факторы, и физико-географические, и общественно-политические, культивировали среди наших соотечественников грубо-потребительское отношение к природе; аллергию к техническим усовершенствованиям в уме русского человека (чей народный гимн был “Дубинушка”: “Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, изобрел за машиной машину; А наш русский мужик, коль работать невмочь, так затянет родную “Дубину” — “Эй, дубинушка, ухнем...”); вообще крайне низкий уровень его потребностей; уравнительность потребления и вообще ответственности (“круговая порука”) в семье, общине, волости; примат коллективной (общинной, государственной) собственности над частной; вынужденная экономия на всех непосредственно непроизводительных областях духовной культуры (кроме религии, чьи служители долгое время были на Руси и учеными, и философами, и литераторами, и врачами, и инженерами; когда таких специалистов стало недоставать, их приглашали из-за границы). Личная инициатива, конкуренция индивидов, фирм, профессий на рынке труда в России всегда были ослаблены. А без здорового эгоизма, даже личного авантюризма, культа частной собственности, гарантий ее неприкосновенности переход к индустриальному обществу был невозможен.

    На протяжении XVII–XIX вв. шёл болезненный, затяжной процесс приобщения России к достижениям индустриальной цивилизации. Начавшаяся на рубеже XIX–XX столетий индустриальная модернизация страны оказалась насильственно деформирована Октябрьским переворотом, который отсек все постиндустриальные перспективы общественного развития, воздвиг “железный занавес” между СССР и остальным миром. Ленинская “электрификация всей страны”, сталинские индустриализация и коллективизация, освоение целинных земель и “покорение космоса” при Н.С. Хрущеве, “построение развитого социализма” при Л.И. Брежневе и его преемниках в ЦК КПСС усилили военную мощь СССР, но мало что дали простым людям. Они по-прежнему жили в своей массе бедно — выстаивали огромные очереди за всем необходимым, ютились в тесном жилье, скромно одевались, скверно лечились, не имели доступа к правдивой информации о положении в стране и в мире.   

    Современный выбор России. В результате революционно-ре-формистских усилий 1990-х гг. у нашей страны, свергнувшей наконец коммунистический гнет, появился уникальный в ее истории шанс повысить уровень своей цивилизованности и, тем самым, сохранить собственные культурные традиции. Достигнутый прогресс, как и всегда это было в мировой истории, оказался противоречивым. За выход из коммунистической системы пришлось заплатить неожиданно высокую цену. Распад СССР не только дал свободу соседним народам, но и спровоцировал кровавые конфликты, локальные войны в Средней Азии, на Кавказе; привел к новому угнетению — русского населения, оставшегося в прибалтийских и азиатских республиках СНГ. Становление рыночной экономики в самой России ликвидировало, впервые с 1914 г., товарный дефицит, но совмещается с инфляцией, дороговизной товаров и услуг для большей части населения, расслоением общества на очень бедных и очень богатых людей. Впервые, пожалуй, в истории России в стране реально существует свобода слова, печати; проводятся вполне демократические выборы всех органов власти снизу доверху, разрешена реальная политическая оппозиция правящему режиму, вновь утвердились частная собственность и предпринимательство. Но те же самые власти, которые сумели осуществить столь важные реформы, погрязли в коррупции, не могли справиться с ростом преступности, в том числе мафиозно организованной, наладить действенную социальную помощь неимущим слоям населения, поощрить развитие отечественной промышленности.

    Недавно телеканал «Россия», подлаживаясь под политическую моду, провёл интерактивный опрос «Имя России». Интернет-посетителям предлагалось выбрать из 500 знаменитых деятелей отечественной истории и культуры «главное имя». Конечно, замысел глупый. Нельзя национальную историю втиснуть в такие рамки. В результате первого, отборочного тура участники интерент-голосования выбрали полсотни имён. Первое место занял Сталин (почти 263 тысяч голосов), второе — Ленин (186 тысяч). На третье попал Высоцкий (150 тысяч). Далеко позади них остались Илья Муромец, Лев Яшин, Юрий Гагарин и многие другие фигуры, ключевые для разных отрезков тысячелетней истории нашей Родины. Выше них в «общественном мнении» оказался самый бездарный русский царь Николай II.

 

    Как видно, оказалось невозможно за несколько лет “догнать и перегнать” мировую цивилизацию в экономике и, особенно, в социально-бытовой сфере. России предстоит довольно долгий путь к цивилизованному образу жизни. Она переживет еще немало попыток вернуть страну к старым рецептам быстрого достижения народного счастья по социалистическим или фашистским (национал-социалистическим) рецептам. Но и опыт выхода из кризисов у России накопился весьма солидный. Остается надеяться, что несомненные достоинства российской цивилизации в конце концов перевесят ее же кричащие недостатки.

 

    Международное положение России на стыке XX–XXI веков, как и почти всегда на тысячелетнем протяжении её истории, сложное. Переход от СССР к Российской Федерации в международной политике принёс долгожданное и обнадёживающее окончание «холодной войны». Ведь угроза ядерной катастрофы маячила на политическом горизонте с конца 1940-х до середины 1980-х годов. Как теперь известно из рассекреченных архивов, и Запад, и Советы имели детальные планы ядерных бомбардировок друг друга. Неоднократно эти планы чуть-чуть не реализовались — то из-за международных стычек вроде «Карибского кризиса», то по чисто техническим причинам несанкционированного срабатывания военной техники. Помню советский анекдот: «Полковник-ракетчик, обозревая стартовую позицию, замечает отсутствие одной из стратегических ракет. "Прапорщик Петров, вы нажимали красную кнопку?" "Никак нет, товарищ полковник!" "Рядовой Иванов — вы нажимали красную кнопку?" "Никак нет, товарищ полковник!" Полковник, после раздумья: "Ну, и чёрт с ней, с Голландией…"»

    По ходу так называемой Перестройки в Советском Союзе его стратегические противники превратились в партнёров по международным делам. Надо ценить эту победу дипломатии и здравого смысла. Длительная гонка вооружений вредила, в первую очередь, слабой экономике социалистических стран, начиная с нашей. Имея передовое вооружение, покоряя космос, наша страна держала десятки миллионов своих граждан впроголодь, без мяса и молока; в антисанитарных жилищных условиях. И это при реальной угрозе завтра не проснуться, если наступит «ядерная зима».

    Однако прекращение глобальной конфронтации было достигнуто не в пользу нашей страны. Запад во главе с США, на словах приветствуя «разрядку международной напряжённости», на деле постарался сделать всё возможное, чтобы максимально обезопасить себя от малейшей угрозы со стороны России. Состав НАТО в те годы многократно расширился, и вооружённые силы Тихоокеанского содружества максимально придвинулись к границам России.

    Сегодня принято сваливать дипломатические поражения позднего СССР и постсоветской России на субъективные качества тогдашних руководителей М.С. Горбачева и Б.Н. Ельцина. Спору нет, их историческая вина в провалах типа силового раздела Югославии, и других чрезмерных уступках на международной арене очевидна. Как видно, такой оказалась цена за историческое поражение коммунистического проекта. Если разобраться беспристрастно, то за него вполне возможно было бы заплатить и куда большей кровью, чем варварские бомбардировки Сербии, антирусская резня  в бывших советских республиках Средней Азии и на Кавказе, более цивилизованное, но массированное выдавливание русских в Казахстане и Прибалтике.

    И вроде бы победившему в «холодной войне» Западу, и очевидно откатившемуся на второразрядные позиции в мире российско-«сээнгэшному» Востоку пришлось столкнуться с новыми всемирными угрозами. Вспыхнувшие с новой силой войны в Афганистане, Сирии, Ираке, Ливии и многих сопредельных им странах; безумная экспансия терроризма со стороны запрещённого в во всём цивилизованном мире «Исламского государства»; сметающий всё на своём пути поток беженцев из Азии и Африки в Европу; украинско-российская война в центре сам о й Европы — эти и другие новые конфликты отодвинули в опасную тень вечные проблемы сокращения и нераспространения ядерного оружия. Пока что существующие международные договорённости на сей счёт под угрозой: договор о предельной численности стратегических вооружений (2010), договор о запрете ядерных испытаний; договор об ограничении наступательных стратегических вооружений; наконец, самый принципиальный договор о нераспространении ядерного оружия. Если отменить эти договорённости, то сначала вместо 9 ядерных держав их станет около 20; и хуже того, ядерное оружие может достаться откровенным террористам. Оценив такую перспективу, уже не станешь так строго судить Л.И. Брежнева и М.С. Горбачёва, которым, что ни говори, удалось отодвинуть угрозу ядерного апокалипсиса.

    Москва сначала после окончательного краха советской внешнеполитической системы уступала Западу в его всё растущих геополитических амбициях. Отчасти сознавая катастрофическую утрату своих международных плацдармов (все без исключения сателлиты СССР от Монголии до Кубы, не говоря уже о европейских да азиатских бывших советских республиках, поспешили дистанцироваться от новой России — слишком уж она всем им насолила), отчасти нащупывая внутриполитический курс при неизведанной рыночной экономике. Достигнутый тогда компромисс следует оценить положительно. Президент России В.В. Путин поддержал президента США Дж. Буша-младшего после чудовищного террористического акта 11 сентября 2012 года. Чтобы вернуть Афганистан к светской жизни из лап фундаменталистов Талибана, наша страна не послала свои войска, как когда-то СССР, но сделала гораздо больше, чем все прочие союзники США. Мы возродили (вооружили, обучили, поддержали огнём) так называемый Северный альянс, примирив при этом афганских узбеков и таджиков, бывших до того врагами. Именно их отряды очистили Афганистан от отрядов Аль-Каиды и Талибана всего за месяц. Помогая США и НАТО навести относительный порядок на Ближнем Востоке, Россия предала забвению геноцид НАТО против Югославии в 1990-е годы. Тогда в Кремле посчитали, что важнее помочь США в борьбе с Аль-Каидой. И получить (хотя бы негласное) одобрение Запада своей собственной политике внутри страны и по её официальным границам.

    Однако в 2010-е годы внешнеполитическая риторика и политика России поменялась. О том, что наша страна — европейская, и мы разделяем европейские ценности и нормы, сегодня у нас официально никто не вспоминает. В нашей внутренней политике с тех пор делается массированный упор на некие «традиционные ценности», без особой расшифровки, что имеется в виду: Домострой ли, ветхозаветная доктрина ли «православие, самодержавие, народность» или нечто тому подобное. С 2012 года Россия перестала оглядываться на Запад и совершила ряд резких внешнеполитических шагов, которые радикально изменили её международное положение. Воссоединение с Крымом, поддержка проекта «Малороссия», вооружённая атака на позиции запрещённой практически  везде ИГИЛ и её союзников на Ближнем Востоке перевели нашу страну из партнёров в противники Западу. России важно не зарваться на этом пути внешнеполитической суверенизации, а вовремя соотнести возможные выигрыши и потери, причём в стратегической перспективе. Ведь цивилизованный   давным-давно Запад не способен также быстро поменять плюсы на минусы и обратно, как это сделали мы в отношениях с Турцией, которая, между прочим, на глазах исламизируется, то есть делается потенциально всё опаснее для христианского мира, включая Россию. В ответ на планы НАТО по размещению в Польше и Балтии четырёх батальонов Россия создала в своей европейской  части три армии (в сумме больше 100 батальонов). Военное противостояние Востока и Запада тем самым неуклонно нарастает.

Приложение

 

В.В. Розанов

Уединённое

       Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком... И всё понятно. И не надо никаких слов.

       Вот чего нельзя с иностранцем.

       В России вся собственность выросла из «выпросил», или «подарил», или кого-нибудь «обобрал». Труда собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается.

       Вечно мечтает, и всегда одна мысль: как бы уклониться от работы (русские).

       Сам я постоянно ругаю русских. Даже почти только и делаю, что ругаю их.... Но почему я ненавижу всякого, кто тоже их ругает? И даже почти только и ненавижу тех, кто русских ненавидит и особенно презирает.... Аномалия.

1912, 1916.

      

Опавшие листья

Короб первый

       Русь молчалива и застенчива, и говорить почти что не умеет: на этом просторе и разгулялся русский болтун.

       Русская жизнь и грязна, и слаба, но как-то мила.

       Может быть, народ наш и плох, но он — наш народ и это решает всё.

       Достоевский, как пьяная нервная баба, вцепился в «сволочь» на Руси и стал пророком её.

       Механизм гибели европейской цивилизации будет заключаться в параличе против всякого зла, всякого негодяйства, всякого злодеяния: в конце концов злодеи разорвут мир. Европейская цивилизация погибнет от сострадательности.

      ... Россия — ряд пустот. «Пусто» правительство — от мысли, от убеждения. Но не утешайтесь — пусты и университеты. Пусто общество.... Как старый дуб: корки, сучья; но внутри — пустоты и пустоты. И вот в эти пустоты забираются инородцы; даже иностранцы забираются. Не в силе их натиска — дело, а в том, что нет сопротивления им.

       Эгоизм партий, выросший над нуждой и страданием России, — вот Дума и журнальная политика.

       Вовсе не университеты вырастили настоящего русского человека, а добрые безграмотные няни.

Короб второй

 

       Русское хвастовство, прикинувшееся добродетелью, и русская лень, собравшаяся «перевернуть мир»... — вот революция.

       У нас нет совсем мечты своей родины. И на голом месте выросла космополитическая мечтательность. У греков есть она. Была у римлян. У евреев есть. У французов — «che’re France», у англичан — «Старая Англия». У немцев — «наш старый Фриц».

       Только у прошедшего русскую гимназию и университет — «проклятая Россия».

       До какого предела мы должны любить Россию?... Мы должны любить ее до «наоборот нашему мнению», «убеждению», голове.

1913.

 

 

 

Вопросы для повторения раздела II

 

       Каково соотношение онтологии и метафизики в составе философского знания?

       Чем объективное бытие отличается от субъективного и какие области реальности относятся к тому и к другому?

До какого предела целесообразно охранять природу от вмешательства человека?

       Какими аргументами можно обосновать привилегии человечества среди остальной живой природы?

       Какой подход к определению материи — Эйнштейна или Бора — представляется вам правильным и почему?

       Возможна ли относительно самостоятельная медицинская антропология? Если да, то чем она тогда должна заниматься?

           

       Дайте определение следующих понятий, базовых для данного раздела учебного курса философии:

       · природа;

       · материя;

       · субстанция;

       · космос;

       · бытие;

       · человек;

       · индивид;

       · личность;

       · общество;

       · этнос;

       · цивилизация;

       · менталитет;

       ·

       ·

       ·

       ·

       ·

       ·

 

 

[1] Археологической культурой называют совокупность однотипных памятников далёкой старины (поселений, могильников, святилищ, кладов). Чаще всего они оставлены одним народом, реже — группой родственных, либо союзных народов. Названия археологических культур условны — даются по месту первых раскопок или наиболее типичного памятника.

[2] Варварами греки и римляне именовали те народы, которые не говорят на их языках, а бормочут что-то неразборчивое («бар-бар»; ср. русское название германцев – немцы, т.е. «немые» в России). Похожим образом наши предки именовали себя словене, т.е. «люди, владеющие словом», «народы, говорящие на понятных друг другу языках» (в отличие, в частности, от чудских, т.е. чуждых по языку, финно-угорских народов). Отсюда позднее произошел современный этноним славяне. Термин же варвары быстро приобрел и удержал до сих пор отрицательную коннотацию: «baros» дословно по-гречески означает «нечто мучительное, грязное», а в переносном смысле – разрушительное, некультурное.

[3] От титула верховного правителя у тюркских народов – каган; буквально – «хан ханов».

[4] Вик на германских языках – «залив», «порт»; викинг – участник похода по морям и рекам в чужие страны ради пиратской добычи, получения откупа-дани или торговли с иноземцами. Походы викингов из Скандинавии потрясали приморские побережья всей Европы в VIII – XI вв. В Византии, затем на Руси, где из скандинавов (в основном шведов и норвежцев) формировали гвардейские части, их звали варягами (что означало «воины, принесшие присягу», «наемные телохранители»). Русами, собирательно русью называли викингов, оседавших в Восточной Европе, среди славян и их соседе (см. ниже).