Онтологический аргумент

Теист настойчиво отрицает зло и непостоянство божественной природы и постулирует благо и порядок в качестве определяющих характеристик божества. Это подводит религиозное сознание к попытке обнаружить вневременное бытие за пределами мира, бытие, неподвластное локализации, непостоянству или злу.

Такого рода онтологический аргумент восходит к Платону и Августину, хотя именно св.Ансельм дал ему общепризнанную формулировку. Позже Декарт, Спиноза и другие рационалисты применили его к онтологическому доказательству. Онтологический аргумент обманчиво прост. Он основан на формальном рассуждении, которое устанавливает истинность существования Бога из анализа значения понятия Бога. Он звучит так: если у меня есть идея «существа, больше которого ничто не может быть иомыслено» и если я подвергаю ее анализу, то неизбежно прихожу к выводу, что реальность его существования должна быть сущностной частью его значения. Если сведением ad absurdum я утверждаю, что оно не существует, то тем самым противоречу тому, что оно «существо, больше которого ничто не может быть иомыслено». Тем самым получается, что идея Бога необходимо свидетельствует о его существовании.

Возражение на этот аргумент следующее: из факта, что имеется идея всемогущего существа не следует того, что такое существо существует. Если у меня есть идея единорога, то из этого не следует, что он существует. Поскольку существование не является частью определения существа единорога, мы не можем делать вывод, что он существует на основании идеи. Напротив, существование, отвечает теист, существенно для нашего понимания идеи Бога, подобно тому как трехсторонность существенна для идеи треугольника. Если у меня есть идея треугольника, который не трехсторонен, это должно противоречить самой идее треугольности. Точно так же, существенным

368

определяющим свойством Бога является то, что он существует. Следовательно, Бог существует.

Мой ответ на онтологический аргумент таков. Неоплатоники считают, что понятия единорога, треугольника и другие всеобщие понятия существуют в реальности, пребывая в идеальной сфере чистых форм. Наверное, то же самое можно сказать и о Боге, т.е. что он имеет такой же онтологический статус, как и другие идеальные сущности. Но реальность платонических чистых идей можно поставить под вопрос. Она просто постулируется. Разве можем мы сказать, что то, что существует в нашем разуме, с необходимостью пребывает в реальности? Можно отрицать платонический реализм, но настаивать на том, что такое существование применимо только к идее Бога. На это я отвечу: не у каждого есть одна и та же идея «существа, больше которого ничто не может быть помыслено». Идея не является внутренней или врожденной, она не может быть вложена в нас неким божеством, но является только результатом развития культуры. Идея бесконечного существа непостижима: мы можем только догадываться о нем. Смутное понятие определить нелегко. Теист начинает с утверждения, что существование сущностно для имеющейся у него идеи Бога. Утверждать, что существование внутренне присуще идее Бога, значит заранее допускать то, что мы стремимся доказать. Мы сталкиваемся здесь с кругом в доказательстве. У нас нет способа узнать, имеет ли идея Бога внутреннее или внешнее значение. Предложение «Бог существует» является аналитическим, а не синтетическим. Оно является неполным и усеченным суждением, поскольку существовать это не предикат, а только связка. Мы не можем рассуждать о Боге до тех пор, пока не сможем сказать что-то о его свойствах и определить, в каком смысле он существует.

Другой вариант того же самого аргумента начинается с постулирования идеи «совершенного существа». Из того, что у теиста есть идея совершенного существа, он заключает, что оно должно существовать. Если оно не существует, говорит он, то оно менее совершенно, чем я, который существует. Из этого следует, что высказывание о том, что совершенное существо не существует, противоречиво. Тем самым, с необходимостью следует, что оно должно существовать.

369

Искусственность этого аргумента очевидна, так же как очевидно и то, что его содержание определяется существующей культурой. Например, буддист утверждает, что бесконечное совершенство есть состояние полного ничто или небытия, в котором сущее освобождается от борьбы за существование и пребывает вне и над временным миром. Бог пребывает не в полноте бытия, а на уровне чистого небытия. Тем самым, можно доказывать, что идея совершенного существа влечет за собой его небытие. Каким образом онтологист может доказать ошибочность аргумента буддиста? Суть в том, что мы входим здесь в область умозрительных фантазий, лишенных какого-либо эмпирического содержания. Не существует способа выяснить, почему одна система постулатов и аксиом имеет большее право на существование, чем другая.

В действительности же, следуя тем же самым рассуждениям, мы можем мыслить совершенно противоположный образ божества. У меня имеется идея всемогущего предельного злого, сатанинского существа. Если он всемогущ и предельно зол, то он должен существовать. Если он не существует, то он не всемогущ и высказывание о его существовании противоречиво. Если он предельно зол, то это означает, что способен создать разрушительный хаос, беспорядок и упадок, и энтропию вселенной. Отрицать, что ои способен на это, значит противоречить идее существования всемогущего и предельно злого существа. Из этого следует, что он должен существовать. Тот, кто отрицает этот аргумент, должен отвергать онтологический аргумент, приписывающий всемогущему существу совершенство. Вопрос о том, вмещает ли совершенное существо качества Будды, Христа или Сократа, достигающие в нем космического масштаба, или же оно заключает в себе доведенные до крайности качества Сатаны, Гитлера, Гиммлера и Сталина, никогда не будет доказан, поскольку можно умозрительно защищать как один, так и другой аргумент. В любом случае мы вовлекаемся в обсуждение бессодержательных категорий, выводя из понятий нашего языка запредельные реальности.

Смысл понятия «бог*

Мы исследовали аргументы теологов и философов в пользу бытия Бога и нашли их необоснованными и неубеди-

370

тельными. Возможно, более настоятельная задача состоит в том, чтобы прояснить значение понятия Бога. К сожалению, традиционные представления о Боге туманны и двойственны. По большей части они являются лишь абсолютистской экстраполяцией человеческих качеств на постулируемое сверхъе-ствественное существо. Его всемогущество выводится из свидетельства силы человека, всеблагость — из человеческой добродетели, творческая мощь — из способности человека создавать культуру. Что значит сказать, что божественное существо обладает такими способностями в высшей степени? Имеет ли Бог телесную форму? Есть ли у него душа? Является ли он личностью? Греческие боги на Олимпе были наделены гипертрофированными человеческими силами. Принимает ли Бог человеческую форму и следует ли его всезнание, всеблагость и созидательность из его биологической структуры? Христианство, наиболее антропоморофная и мифологичная на сегодняшний день религия, утверждает, что Бог принял форму человека в образе Иисуса, его Сына. Моисей встречался с Богом «лицом к лицу». Эти понятия являются выражением человеческого тщеславия. Они демонстрируют готовность человека приписать Богу, природе, кому или чему угодно свои качества, способности и стремления. Тщеславие и величайший самообман верить, что Бог является личностью, похожей на нас. Бог становится идеализированной проекцией человеческих потребностей, страстных желаний сердца и ума, стремления охватить вселенную, покорить ее человеческим желаниям. Увы, эти самонадеянные желания созданы нашим опрометчивым воображением.

Теисты, однако, признаются, что они не могут определить Бога, поскольку он выше всех категорий опыта и понимания. Бог не просто имманентное, но и трансцендентное существо. Он не может быть описан или охарактеризован в человеческих понятиях. Хотя теист доказывает, что такое существо должно существовать, он не может сказать, что или кто он или знать что-то о его сущности, за исключением того, что записано в Писании. Карл Барт утверждает, что философский или научный разум неспособен охватить то, что «пепонимаемо», «невыразимо» и «непостижимо». Те, кто пытается доказать существо-

371

вание Бога, не понимают, о чем они говорят. Их понимание Бога но большей части пусто, и Бог становится иксом, на место которого может быть подставлено (и подставляется) все, что угодно. Если отвергнуть Ветхий и Новый Заветы, Коран и другие так называемые священные книги и лишить Бога человеческих свойств, то тогда Бог становится чисто формальным и пустым понятием. Поскольку мы не можем определить понятие «бог» или его референта, то оно не имеет определяемого или описательного значения. Оно буквально является понятием без когнитивного значения.

Этот икс должен рассматриваться только как умозрительный конструкт, которому могут быть приданы любые значения. Язык религии — это не язык для описания мира. Идея Бога указывает на то, что во вселенной есть то, чего мы не понимаем и что выше имеющегося у нас опыта и знания; поэтому возможны псевдодискриитивные утверждения о Боге, которые не нуждаются в доказательстве. Но такие суждения скрывают определенные глубинные чаяния и эмоции человека.

По моему мнению, термин «бог» есть но преимуществу продукт человеческой жежды совершенства и завершенности. Идея божества вызвана нашим эмоциональным желанием устойчивости, постоянства. Она выражает наше ощущение вечности, наше стремление преодолеть хаос, опасность, непостоянство и несчастья. Бог является надеждой человека на идеальный мир, в котором нет юдоли страданий. Создавая образ всевышнего, мы ищем кого-то вне нашего мира, ведущего нас безопасным путем сквозь море несчастий, существо, которое сотворив весь мир, спасет пас от небытия и смерти. Теологический язык имеет таким образом экспрессивное значение. Он обеспечивает нас моралью, поскольку показывает нам, как мы должны жить и вести себя перед лицом вселенной. Он постулирует существование божественного и требует нашего повиновения ему. Его функция по преимуществу нормативная. Молясь и посвящая себе «невидимому», мы не можем понимать его. Для тех, кто подчинил себя вере, религиозный язык является нормативным. Вырастая из первобытного времени и тоски но бессмертию, он конструирует систему моральных заповедей и правил. Бог учит, как мы должны жить.

372

Что остается?

Является ли идея Бога полностью никчемной и бессмысленной? Если у нее нет референта во вселенной, должна ли идея Бога быть полностью отброшена? Я считаю, что в одном и только в одном смысле идея Бога имеет некоторое минимальное значение для человека. Она является плодом человеческого воображения и изобретательности, выражающихся творчески в религии, искусстве, морали и поэзии. Бога не существует, нет никакой личности или существа, всемогущего, всезнающего, всеблагого создателя вселенной. Все это антропоморфные лжеатрибуты. Ошибочно поклоняться такому квазисуществу. Молитва — не более чем психологическая реакция на наши беды, выражение надежды на то, что мы избавимся от них. Никто по ту сторону нашей жизни не услышит наших просьб, нет никого, к кому мы могли бы обратиться за спасением. Действия людей не подчинены цели космоса или осуществлению божественного плана. Возможно, когда-нибудь человечество исчезнет. Богу нет места в драме истории. Может ли религиозное мировоззрение сохраниться? Останется ли место для религии, имеется ли рациональное основание для культивирования естественного благочестия? Я верю в это. Как скептический атеист я хотел бы указать на следующее:

1. Наблюдаемая нами вселенная безмерна в пространственном и временном измерениях. Люди занимают в ней относительно незначительное место.

2. Мы должны культивировать идею великолепия и красоты вселенной, открывать ее порядок и закономерности. Нас должны беспокоить конфликты и хаос, полярность жизни и смерти, порядка и беспорядка, стабильности и неустойчивости.

3. Мы многое знаем о природе. Наука продолжает расширять границы понимания вселенной. Однако многое остается недоступным нашему разуму и чувствам.

4. Космос представляет собой множество множеств органических и неорганических процессов. Значительную их часть — от множества небесных тел, рассматриваемых астрономией, до систем мельчайших частиц, наблюдаемых в физике и микробиологии — мы можем познавать, восхищаясь структурами мира и нашими возможностями.

373

5. При исследовании космоса может появляться чувство
страха перед величием мира, чувство случайности и хрупкости
индивидуальных субстанций и систем.

6. Тем не менее, нужно с сомнением относиться к так называ
емой «сверхъестественной реальности». Скептик не оставляет
без внимания безбрежность космоса и тот факт, что многое
остается необъяснимым и малопонятным. Если сверхъесте
ственное означает то, что мы не понимаем в настоящее время,
то это не значит, что имеется какое-то принципиально иное
бытие, более глубокое и независимое от вселенной. Скептик не
экстраполирует мимолетные человеческие надежды на природу
и не утверждает тщеславно, что вселенная была создана для
человека и что человек есть результат божественного творче
ства. Пребывающий в области веры и религиозного сознания,
Бог в целом остается мифологической экстраординарностью,
которая сохраняется в поколениях и преследует нас, несмотря
на убедительные доказательства несостоятельности идей транс
цендентного.

Имеет ли идея Бога психологические или биологические корни в природе человека? Отвечает ли искушение потусторонним глубинным потребностям человека? На эти вопросы нам еще предстоит ответить.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ