Совершенствование сознания или сансары?

 

Частные, вспомогательные методы обеспечивали комфортное существование в обычной действительности. О реализации реальности (или как её называют в одном из махамудринских текстов «невеста чистая») думалось, как в одном анекдоте, когда мужчина, пожаловавшись на первую жену учительницу, требовавшую в постели все время: «Повторить», на вторую спортсменку, все время повторявшую: «Темп, темп, темп», после чего все быстро кончалось, удовлетворенно говорит, что теперь у него жена строитель с присказкой: «Ну, ничего. Не сегодня, так завтра». Подобное мирское «Не сегодня, так завтра», а в буддийском продолжении анекдота: «Не в этом рождении, так в следующем» приводило к тому, что группы совершенствующихся замыкались в своем мирке. Тем самым они несколько уходили от действительности, но и не приходили к реальности, полагая, что накопление неких заслуг и благодеяний поможет приблизиться к просветлению в следующих рождениях и, может быть, даже стать буддхой в следующих калпах. За подобный стиль поведения они бывали впоследствии жестоко наказаны той общественной кармой, к которой они становились копчиком. Можно также сказать, что подобная мирская философия этих буддхистов сводилась к позиции воробья в известной притче (журнал «Техника-молодежи» 1956 год): «Воробей закрыл глаза. Кошка исчезла. Он сделал вывод. Кошка - это моя иллюзия. Закрыл опять глаза. Очевидцы рассказывают, что кошка, не знавшая, что она иллюзия, по простоте своей позавтракала воробьем-философом».

Из близких к нам исторических примеров копчиковой философии можно привести следующую легенду. Рассказывают, что хоринские буряты получили свое название потому, что с юга Тибета двигались по кругу (тибетское слово «ъкхор» означает круг), уходя от наиболее прямых и крутых буддхийских практик, связанных с тантризмом. Но судьба или общественная карма все же их настигла в XX веке в Бурятии во время сталинских погромов, когда, не обладая достаточной духовной силой, буддхисты бурят-монголии не смогли противостоять разрушительным силам в своем мирском окружении или перестроиться, приспособится к новой исторической ситуации. Вследствие этого они были или уничтожены или сосланы в места с совсем не благоприяным и климатом и жилищно-бытовыми условиями. Круг замкнулся. От чего ушли в Тибете, к тому пришли в двадцатом веке. В то же время были в Бурятии до революции 1917 года буддхисты подобные Наропе, предвидевшие подобный поворот дел и отказывавшиеся от комфортного существования в буддхийских монастырях (дацанах), где излишне много времени отводилось исполнениям многочисленных треб прихожан и философским диспутам. Они уходили в скиты (по-тибетски «ритоды»), где занимались тантрийской созерцательной практикой и реализовывали то, о чем другие спорили на философских диспутах в дацанах. Иногда это сопровождалось конфликтами, поскольку подобные раскольнические настроения грозили разрушить изобильную структуру взаимоотношений прихожан и монастыря, поскольку последний зависел от подношений первых. В частности, известен бурятский буддхист, по имени Лубсан-Сандан, который довольно рано осознал гибельность и неадекватность монастырского пути настоящему моменту и своим духовным исканиям. Поэтому он покинул монастырь и поселился в лесу в нескольких километрах от современного села Усть-Орот в Кижингинском районе. Там он созерцал 12 лет Ваджрабхайраву (буддхийская созерцательная практика, включающая все философские аспекты всех других материнских и отцовских тантр и наиболее адекватная по мощи всем не благим влияниям последних веков). В результате этой практики он реализовал сиддхи и риддхи (сверхъестественные силы) и, по сути дела, стал независим от какой-либо кармы. По рассказам, когда его расстреливали, то пули собирались в его ладони, и он бросал их обратно. Его заключали в тюрьму, он во время прогулки по двору оказывался на стене, приводя охранника в весьма нервное состояние. Потом он просто исчез. В 1972 году через 50 лет после исчезновения он появился в Москве на улице Вавилова на квартире ученицы Дандарона и известного санскритолога О. Ф. Волковой и рассказал своему ученику Дандарону, что ждет его и его учеников (суд, тюрьма и дурдома) в ближайшие годы. Затем опять исчез. Хотя со времени исчезновения Лубсана-Сандана из тюрьмы в 20-х годах появления у Волковой в Москве прошло более 50 лет, очевидцы рассказывали, что он выглядел обычным мужчиной средних лет.

Лубсан-Сандан, вместе со своим учеником Агваном Сильнамом (отцом Дандарона) является по сути дела основателем русской ветви буддхизма. Та традиция, которая была продолжена его учеником Дандароном, является традицией махасиддхов, возрожденной Лубсан-Санданом и заключающейся с одной стороны в отказе от монастырского, дацановского пути жизни и практики, а с другой стороны посвящение всего времени наиболее действенным психотехникам тантрийского уровня и работе со всеми не благоприятными сторонами действительности превращением их в элементы практики. Это было следствием понимания, что в следующие десятилетия сидеть по избам в дацане не придется, а нужно будет бревна валить на лесоповале и других стройках пятилеток, не оставляя при этом буддхийскую практику. Кроме этого, уже тогда было ясно, что буддхизм выйдет из узких рамок богоизбранных народов, коими к тому времени были тибетцы, монголы, буряты, калмыки и совершит революционный скачок, о котором я упоминал в начале, перейдя к русским и другим национальностям Запада.

Скачок вдвойне революционный, поскольку проповедь пошла не только к западным людям, которых до этого бывало и в пропасть скидывали в Тибете при особом любопытстве к буддхизму, но она пошла еще и от желтого человека к белому. (Многие буддхисты бурятские до сих пор не могут пережить этот момент, полагая, что желтый человек ну никак не может переродиться белым человеком, а уж тем более практиковать буддхизм. Им это до сих пор кажется каким-то спектаклем. Еще живя в Бурятии мне приходилось слышать, что буддха был бурят (при том, что буддха изображается канонически с голубыми глазами), а как-то даже посоветовали ехать обратно на запад, поскольку у нас, русских есть своя религия и надо учиться в синагоге. Кстати, от стариков лам такого я никогда не слышал. Они, наоборот, как правило, всегда были приветливы и благожелательны. Их доброта, конечно, очень нас поддерживала в очень тяжелой ситуации, когда вся компания местного КБ буквально по пятам ходила за нами, жила рядом, мобилизовывала на слежку своих родственников (рядом с учеником Дандарона Пупышевым на Шишкове в Улан-Уде все время жил какой-нибудь дежурный кгб-шник. Один из них нередко приходил к Вите с бутылкой и предлагал выпить, так как он за ним следит, но скучно, выпить хочется, но больше как с Витей не с кем, положение не позволяет. Другой был ленив бегать за каждым из Витиных жителей (а у Вити вечно жило масса народу) и он посылал своего сына послеживать. Я как-то вышел из Витиной квартиры и так как опаздывал, то припустил что есть мочи. Кястас, глядевший в окно, рассказывал, что тоже самое пришлось сделать и бедолаге сыну кгб-шника.) и наших соседей. (Нередко ко мне приходили в Хоринске соседи и спрашивали, что им обо мне рассказывать, когда их расспрашивает дежурный кгб-шник, регулярно их спаивавший и расспрашивавший. Как-то мне пришлось с одним из них выпивать у соседа. Приятный парень оказался и даже однажды попытался помочь, когда меня доставала милиция. Но последняя ситуация стала возможна уже во времена перестройки).. Ламы и местные жители рассказывали мне, что многие ламы знали, что буддхизм покатится дальше на запад и поэтому давали обет переродиться русскими. Про того же Пупышева наш Учитель дедушка Готавон говорил, что тот был его учеником, которого послали на фронт и он там погиб. Эти разговоры о перерождении бурятских буддхистов благополучно сгноенных на Колыме и др. местах, «где так славно дышит человек» в русских учеников доходили до ГБ и вызывали особую ярость (особенно у зампреда КГБ западного бурята шаманской родовы Иванова Сергея Федоровича, курировавшего все дела русских буддхистов и ныне благополучно подвизающегося в руководителях охранных структур в Москве. Такие не тонут) против приезжих русских буддхистов. Нет, чтобы просто старики ламы как все бы нормальные люди умерли. Тогда бы и дацан можно было закрыть и галочку поставить в бумагах строгой отчетности, Так нет же. Эти буддхисты ещё и перерождаются. И нет, чтобы один-два. Так ведь группами. И с хорошей кармой от хороших родителей, из Москвы да Ленинграда. Их ведь и тронуть–то опасно. Из Москвы тебя потом так тронут, что до конца жизни заикаться будешь, а «Голос Америки» по всему миру обесславит. И ни звездочек тебе очередных не упадет на погоны, ни пенсии персональной.)

Но был третий, немаловажный момент в новом этапе распространения буддхизма на запад, заключающийся в том, что буддхизм стал распространяться на языках греко-иудео-христианских культур, привязанных ко всему стилю мышления говорящих и думающих на них народов и отражающих всю структуру чувственных и мыслительных образов о себе и мире.

Поначалу еще в Тибете на протяжении веков все подскоки белолицых братьев к желтолицым кончались весьма плачевно. Белолицый, как правило, не мог понять чего там такое особенное есть у этих чумазоватых желтолицых, а желтолицый не мог понять, куда суется этот самоуверенный, эмоционально неуравновешенный, да и просто духовно грязноватый белолицый. Диалоги, по-видимому, зачастую происходили так, как их наивно описывает Э. Мулдашев в своих книгах. Бледнолицый гнал волну своего потока сознания, а желтолицый грустно кивал: «Мели Емеля, твоя моя совсем не понимает». Впрочем, я предполагаю, что некоторые европейцы, если чего-то и добивались, то предпочитали не возвращаться в родную (уже не родную) среду. Были, конечно, исключения. По одной из легенд Христос Иисус, (как рассказывал Дандарону один долгоживущий дух, беседовавший с Христом во время возвращения домой из Тибета), возвращаясь в родной дом, знал о своем конце. Но, понимая, что от кармы негоже сбегать, да к тому же ещё и обеты надо держать, всё же вернулся. По другой уже легенде, он после воскресения решил, что карму свою он отработал, в гробу (уже) видал своих родственничков по крови с помойкой из клеш в сознании и, оставшись с братьями по духу, до конца жизни прожил на севере Индии, где все желающие могут посмотреть на его могилу.

И после Иисуса Христа «духовной жаждою томим» европейский мир влачился в пустыне христианских ценностей. Окаймленное ветхозаветной рамочкой и включенное в систему public relations, христианство было преподнесено европейскому миру как один из вариантов религии единственного богоизбранного (бог тоже был провозглашен единственным и неповторимым, вроде куратора-организатора с бессрочным наймом) народа, который имеет право от имени и по поручению патрона вещать. Европейский мир с таким положением дел согласился и никуда более и не стремился. С желтолицыми братьями занимались и интересовались больше по административной надобности, когда надо было завоевать, обобрать, подавить и т. д. и т. п. Благодаря этой административной надобности и теплился интерес к культуре и возник, в частности, Азиатский музей в Петербурге и востоковедческий факультет в университете в том же городе. Правда, нельзя сбрасывать со счетов постоянное кураторство подобных заведений и изданий со стороны созерцавших йогов.

Как мы уже упоминали, на территории нынешней Бурятии осознание нового этапа развития буддхизма началось с уходом Лубсан Сандана из дацана и уединенной практики в лесу вместе с учениками, которые жили вместе со своим учителем. По сути дела, это было попыткой реализовать махасиддховскую модель совершенствования. В этом случае община живет почти совершенно уединенно и не связывается с разнообразными прикладными для буддхизма вещами, вроде постоянного исполнения треб прихожан, при котором происходит постоянное общение с прихожанами и их мирскими просьбами, после чего происходит постоянное чтение ритуальных текстов, отвлекающее от собственно созерцательной практики совершенствования и растрачивание энергии на зачистку кармических ситуаций прихожан, не связывающих себя никакими обетами.

Прихожане впоследствии все же попытались втянуть Лубсан Сандана в 20-е годы в создание буддхийского государства на территории Кижингинского района, но в условиях гражданской войны и постреволюционной действительности эта попытка довольно быстро была прекращена новой властью и с согласия самого Лубсан-сандана. Следующим возрождением этой модели совершенствования в новых условиях 70-х годов была сангха учеников (Железнов, Алексеев, Лавров, Пупышев, Донец, Мункина, Репка и др.), приехавших в Бурятию и объединившихся вокруг Дандарона. Сам Дандарон при этом, как обычный мирской человек жил с семьёй и работал в бурятском филиале академии наук, ученики также жили с семьями и детьми и работали. Специально для русских и бурятских (в основном, родственников) учеников Дандарон разработал адекватную новым условиям систему совершенствования. Она основывалась, прежде всего, на личности самого Дандарона, точнее на его духовной силе и способности вырабатывать новые методы совершенствования адекватные новой реальности. Он отбирал те элементы в буддхийской практике, которые могли бы работать при настоящих советских, жизненных условиях российских учеников. Практика начиналась с тантрийского созерцания Ваджрасаттвы в течение всех суток с элементами жедрима и зогрима в махамудринском варианте, при непосредственном созерцании самого Учителя Дандарона, как буддхи и постоянным разьяснением этих ваджрасаттовских элементов практики в ежедневном общении. По сути дела это и было предварительной практикой. Вначале Дандарон составил самый простой и понятный для европейского человека метод созерцания Ваджрасатты, а потом несколько раз усложнял его, вводя новые элементы. Для помощи ученикам в созерцании он написал ряд статей и книг и перевел с тибетского некоторые, прежде весьма тайные тексты, как «Карна-тантра» Нацог-Рандола и другие, не предназначенные к публикации, тексты. (Впрочем, и публикация «Карна-тантры» Нацог-Рандола не сделала её менее таинственной, поскольку для понимания подобных текстов все же нужен адекватный ей уровень созерцания и соответственно развитый индивидуальный пентюх). Известная его книга «Мысли буддиста» была написана для учеников, начавших практиковать Ваджрасаттву. По сути дела, в ней присутствуют два раздела, на которые делятся все буддхийские проповеди: о шьуунйе и о методе, то есть об абсолютном и относительном аспекте буддхизма или левой и правой сторонах сокшин бурхана или танок традиции, о левой и правой руках идама и присутсвующем в них оружии или (по выражению Обермиллера) снаряжении. После предварительной практики Важдрасаттвы предполагалось расширение практики с переходом к большому идаму, прежде всего к Ваджрабхайраве, для чего Дандарон опять же переработал известный метод Цонг-кха-пы 13 Ваджрабхайрав, дополнительно переведя и другие методы и некоторые зогримы и жедримы по большим идамам (Демчог, Сандуй, Калачакра, Хеваджра). Поскольку внешние условия были достаточно жесткие, то из буддхийского наследия отбирались тексты наиболее важные для понимания общих структур буддхийского учения, которые реализовывались на протяжении веков в конкретно-частные формы в разных школах. В этом смысле складывалась новая традиция, которая отбирала самое существенное из всех других буддхийских традиций и использовала применительно к данной европейской сангхе советского периода. (Это не механическая внесектарность нынешнего римеда, когда в одну кучу сваливают разные практики и пытаются нечто реализовать из этого винегрета, а отбор и переработка методов, подчиненный точно поставленной цели практики именно в данное историческое время и в данной ситуации сансары. От приезжих тибетских учителей подобного понимания нашей ситуации ждать не приходится, будь они семи Будд во лбу или сидят на семи олбоках (подушках), поскольку для индивидуального ведения ученика все же желательно понимать его ситуацию, иначе практика метода будет катиться по одним рельсам, а жизнь по другим, что и происходит зачастую. Примерно это подразумевал Цонг-кха-па, когда говорил в Ламриме, что устраивают место для скачек в одном месте, а скачут в другом.) Понятно, что без духовной силы Дандарона подобное трансформирование буддхизма было бы невозможно. Но и ученики, конечно, были непростые, поскольку для того, чтобы после 20-25 лет (а таков приблизительно был возраст учеников) сразу заниматься тантризмом без предварительного буддхийского образования в детстве и юношестве, надо было накопить изрядный запас сил в прошлых рождениях. Само существование сангхи, практикующих в миру учеников, позволяло корректировать методы, развивая и дополняя их в соответствии с их пониманием и способностями. Одновременно язык текстов, переведенных с тибетского, становился языком повседневного общения и созерцания. (Следует подчеркнуть прекрасное знание Дандароном русского языка, как обычного, так и языка философских текстов). Тем самым, происходила обкатка терминов на русском языке, и вся жизнь становилась созерцанием, включаясь в этот процесс, поскольку весь мир созерцался сосудом, а все живые существа соком в этом сосуде. А если учесть, что этот сосуд был равновелик с мандалом созерцаемого Учителя-идама, а соки с самим Учителем-идамом, то каждый элемент этого внутреннего и внешнего мира таил в себе знаки возможности проповеди Учителя-идама, как об этом говорится в истории Нааропы[36]. Разобраться в этом европейским ученикам было, конечно, гораздо сложнее, чем Нааропе с его тренингом с детства, когда ему явилась описанная выше женщина. В определенной мере, та же модель реализовывалась и после смерти Дандарона в сангхе Железнова (хотя он, вроде бы, и не давал посвящения и не говорил, что он учитель находившимся рядом с ним европейским ученикам в отличие от Дандарона, но все находившиеся рядом с ним признают, что основное понимание буддхизма получили от него). В подобных условиях постоянного общения Учителя и ученика и самих учеников между собой и происходила обкатка созерцаемого метода и, как говорил Железнов, кости обрастали мясом. Под этим подразумевалось, что созерцаемые структуры врастали в сознание, точнее в созерцательное осознание ежедневной жизни практикующих, в их тело, речь и мысль. Эти структуры практикующие научались находить и в собственном сознании и в окружающем мире. Из книжно-академического буддхизм становился реально-практическим.

Чем еще характерен язык переводов Дандарона и общения в среде его учеников (за некоторым исключением), так это отсутствием церковно-славянской терминологии (наподобие грехов, раскаяния, помыслов и т. п.), побуждающей к христианскому пониманию переведенного тибетского термина в силу естественно возникающих ассоциаций у людей выросших в христианской культуре. Также трудно вспомнить какие-то пафосно-патетические термины, скорее маскирующие понимание и благо-говение, нежели его порождающие.

Вместе с тем сама специфика психических процессов, которые выходят за пределы обычного мирского сознания, естественно вынуждает переводчика пользоваться образным языком, который недоступен пониманию философско-логического стиля мышления. И требует уже от воспринимающего соответствующей подготовки его воспринимающего аппарата за счет опыта, полученного на пути совершенствования. И тут естественно, что как бы ни изощрялся переводчик, но адекватно передать процесс или образ иного уровня сознания невозможно обычным языком. Можно только намекать через образные выражения, имеющие общие черты с описываемым процессом, но все равно нужен соответствующий самостоятельный опыт. Поэтому совершенствование воспринимающего аппарата всегда шло в буддхизме впереди философских анализов. На несовершенный системный блок бесполезно ставить сложную программу, требующую значительных ресурсов. Она или не поставится вообще, или будет глючить, тормозить и т.д. и т.п.

В этом смысле нынешний европейский человек, знакомый со многими научными картинами мира, как они представлены в разных научных теориях в физике, химии, биологии, физиологии, психологии, кибернетике, информатике и др., более подготовлен к пониманию процессов происходящих в структурах материальных, энергетических и информационных при созерцании, как в теле, так и в психике. Соответственно и описание их может происходить в несколько иных терминах. Это можно заметить еще в книге Бадмаева о тибетской медицине начала 20 века, в книгах Тартанга Тулку и других тибетских авторов. А уж такие европейски образованные буддхисты, как Дандарон или Железнов постоянно приводили поясняющие примеры, пользуясь современной научной терминологией. С другой стороны и современная наука, ограниченная уровнем абхисамайи своих представителей может найти еще не один клад в буддхийских писаниях. Правда, для этого научным адептам надо вступить на буддхийский путь совершенствования. Иначе получится очередная игра в бисер по переструктурированию структурно структурированных структур (как в свое время удачно выразился Валерий Рудой, переводчик «Абхидхармакоши»), которая тешит клеши адептов, но является очередным путейским тупиком или тупиковым путем, да и путем ли вообще? Это, впрочем, не должно отпугивать от поиска точек соприкосновения и нахождения закономерностей, выраженных в науке и буддхизме на разных понятийных языках. Возможно, поиск нахождения общего языка Запада и Востока поможет уточнить или выработать новую парадигму, как тому, так и другому миру.

 

НАМА – ГУРО!

(тиб.)[37] ганг гис ртен чинг ьбрел бар ьбйунг

ьгаг па мед па скйе мед па

чхад па мед па ртаг мед па

ьонг па мед па ьгро мед па

тха дад дон мин дон гчиг мин

спрос па ньир жи жи бстан па

рдзогс паьи сангс ргйас смра рнамс кйи

дам па де ла пхйаг ьцхал ло

Буддизм рассматривает вопрос сансары, ее страданий и путь освобождения от нее, т. е. путь индивида до погружения его в Нирвану, и определяет состояние Нирваны, как конечный пункт совершенствующего движения Алая-Виджняны[38]. Поэтому наше знание ограничивается пределами Сансары и проявлением Нирваны в ее же пределах, т. е. в пределах нашей собственной системы времени и пространства, и поэтому физическим мировым порядком, в котором мы движемся.

О времени или периоде до всякого времени мы допускаем, что его содержание и характер нам неизвестны.

Пути Господни неисповедимы!

В те времена, когда существовало абсолютное время или чистая длительность, текущая равномерно и независимо от каких бы то ни было совершенствующихся процессов (или процессы протекали над временем) был великий дух, самодовлеющий, вместилищем его была Шунья (ничто с возможностью нечто). Он узрел необходимость совершенного проявления и выделил несовершенную часть из своего тела (состояния); как утверждает Великий Йог Нацог-рандол (тиб. сна цхогс ранг грол) в своем сочинении (тиб. сньан ргйуд) – Карнатантра, совершенный дух, познавший свою сущность, «ушел» от несовершенного (непознавшего свою сущность). Здесь образовалась точка расхождения Сансары и Нирваны, по причине того, что Нирвана не могла сосуществовать с Сансарой ввиду необходимости созидания последней. Необходимое соединение последнего с первым должно осуществляться только посредством полного совершенствования, просветления последнего. Итак, совершенный дух (Нирвана или Ади-будда), отделяясь и уходя от непросветленного вследствие необходимого творчества, создал движение, которое является одним из основных моментов созидания. Одновременно с возникновением движения возникает начало времени и пространства, которые являются координатами, условиями существования движения. На следующем этапе произошло самовозникновение праматерии. Предыдущий этап был этапом голого движения или движения Алая-виджняны, которая является частью всеобщего Алая. Поэтому, как частица (божества) Ади-будды она постоянно, как тень, как волны на поверхности воды, стремящейся за идущей лодкой, стремится к Нирване, к первоначальному своему состоянию. Возникновение праматерии сопровождается необходимостью слияния ее с Алаей-Виджняной. Воплощение непросветленной виджняны в пространственно-материальный образ (первоматерии) как первая ступень саморазвития непросветленной частицы абсолютного духа (Дхармакая-адибудды), составляет первоначало всего бытия и устанавливает закон вечного совершенствования, который развернулся во времени, изменение которого характеризуется равномерно возрастающим числовым рядом. Причем изменение во времени происходит в одном направлении: от прошедшего к будущему; т. е. цикл развития характеризует постоянное стремление несовершенной алая-виджняны к Нирване (дхармакае) и течет по восходящей линии.

Это бесконечное совершенствование Алая-виджняны (духа) происходит из бесчисленных фаз саморазвития, необходимым результатом которого является взаимодействие множества причинно-следственных рядов. Если в феноменальном мире совершенствующий дух (виджняна) являет собой лишь потенцию (возможность) бытия еще неосуществленного (неочищенного) в себе бытия абсолюта (Нирваны) и если, реализуясь, виджняна по закону причин и следствий переходит из стадии возможности в инобытие, т. е. бессознательное бытие живой природы, то на следующей ступени саморазвития совершенствующаяся Алая-виджняна обретает сознательность в камадхату (тиб. ьдод кхамс) в человеческом индивиде, асуре и небожителе, также в сферах рупадхату (тиб. гзугс кхамс) и арупадхату (тиб. гзугс мед кхамс) в виде высоких духов. Эпоха самосовершенствования непросветленной «виджняны» через материальный мир в буддизме носит название «сансара». Это вечное стремление виджняны к совершенству и движение, обусловленное этим, происходит по восходящей линии только через материальный мир и в материальном мире. При этом тот же материальный мир, находясь в том же потоке закона совершенства, как носитель-фильтр (как аппарат, через который проявляется несовершенная виджняна), совершенствуется и сам. Поэтому мир имеет упорядоченную динамическую систему в пространстве и во времени. Переход от низших форм организованности к высшим в материальном мире обусловлен совершенствующим движением по восходящей линии, а этот переход усложняет материальную систему не только в количественном, но и качественном отношении. Сама первоматерия (элементарные частицы) - пункт или мостик, через который виджняна-дух устанавливает связь с материей - есть основа материального бытия. Нет природы или материального вещества, которые бы не состояли из первоматерии. От количества, состава, взаимосвязи и взаимодействия первоматерии зависит конфигурация атомов (если мы берем за первоматерию электрон или более мелкие частицы, которые существуют в сотую и тысячную долю секунды). Орбиты и спин электронов этих частиц меняют химические и физические качества элементов. Так как причинная связь первоматерии обусловлена общим законом совершенствования, то в самой первоматерии заложена рациональность, упорядоченность, стремление к развитию и осложнению, сопротивление разрушению. И общий ход развития материального мира поэтому строго соответствует всем этапам саморазвития виджняны. Возникновение макроскопического мира (органического и неорганического) суть деятельности закона причин и следствия в микромире, благодаря которому произошло соединение атомов, различных химических соединений в различных количествах и самых разнообразных пространственных конфигурациях, т. е. само внутреннее стремление первоматерии подчинено закону совершенствования, то в чувственном макромире постоянное стремление к развитию, к осложнению, жизни, закон причины и следствия имеет только количественное значение, но не качественное, связь и диалектические движения, установленные им, приобретают качественное значение (особенно в духовном мире), благодаря закону вечного совершенствования виджняны до слияния с Нирваной. Если причинно-следственный закон устанавливает связь и движение, то закон совершенствования кладет особую формообразующую энергию, которая формирует макромир. Первый этап деятельности закона совершенствования есть создание неорганической природы. А в следующем этапе он создает органический мир. Не вступая в противоречие с наукой, буддисты подходят к этому вопросу так: не затрагивая современную космологическую теорию об образовании вселенной и различных свойствах отдельных галактик, мы берем обособленно нашу планету. В истории нашей планеты были времена, когда живой материи на земле не было. В условиях раскаленного газообразного состояния земли не могли существовать белковые соединения. Возможно, даже не было условий для возможности химического соединения. Так как химические элементы находились в свободном газообразном состоянии, они располагались слоями по мере их плотности. Поэтому при остывании Земли ее внутренние части составились из тяжелых металлов и углерода. Остывая, углерод вступил в соединение с тяжелым металлом, образуя карбиды металлов. При остывании на возникшей Земле водяных паров возникли первые углеводороды. Углеводороды в свою очередь соединялись с кислородом, давали альдегиды, спирты и т. д. Альдегиды вступали в соединения с группами, содержащими азот, которые, в свою очередь, соединялись с цианами (CN), давая очень сложные химические соединения (органические), в состав которых входили углерод, кислород, водород и азот (элементы органогенные). Такие органические соединения могли возникнуть в водоемах (первобытных). Таким путем, вероятно, возникали первые органические соединения, приближающиеся к типу углеродов и белков, составляющие наиболее существенную часть живой протоплазмы. Если проследить весь ход создания органической материи на земле, то мы можем представить великую и сложнейшую лабораторию, которой руководит гениальный разум. Безусловно, случайность образования этих элементов от изменения орбиты и спина электронов и случайность соединения этих элементов между собой, образуя органическую и неорганическую природу, невозможно представить. Во всей истории возникновения (сансары) природы нам ясно видно неутомимое творческое искание великого закона совершенствования во имя полного совершенствования Алая-виджняны вплоть до слияния с Нирваной. Причем эта творческая сила комбинировала атомы таким образом, чтобы только обеспечить образование природы, не больше и не меньше. При этом закон причины и следствия в руках великого совершенствования действует как слепое орудие, как механизм в руках человека. Как мы указали, на земле появилась органическая материя посредством множества комбинаций и соединений разнообразных химических элементов. Эти комбинации, осложняясь, образовали зеленые одноклеточные организмы, от которых пошло развитие двух основных стволов живой природы - мир растений и мир животных. Причины и следствия создали различия в строении и жизненных потребностях у этих организмов, а возникшая между ними борьба за существование с переживанием наиболее приспособленных должна была привести к дивергенции, к обособлению растительных и животных организмов, различающихся между собой, главным образом, по способу питания и по типу обмена веществ. Борьба за существование в первичных организмах есть первое проявление несовершенства, несовершенной Алая-виджняны. Растения питаются за счет воды с растворенными в ней солями и за счет углекислого газа; животные - уже готовыми органическими веществами, образовавшимися в теле растений.

Растения - созидатели органического вещества. Животные - его потребители. Несмотря на то, что обмен веществ у растений и животных идет по двум различным этапам, однако эти два типа оказываются приспособленными друг к другу. Конечные продукты обмена одних форм служат исходным пищевым материалом для других. Этим путем устанавливается биологический обмен веществ, многократное использование важнейших элементов для построения живых организмов. Дальнейшее развитие живого организма эволюционным путем происходит через червей, молюсков, иглокожих, хордовых и т. д., доходит до позвоночных. И дальше эволюция идет благодаря естественному отбору по самым разнообразным путям, образовывая великое множество разнообразнейших классов, групп, отрядов животных на земле. Сам естественный отбор обусловлен причинно-следственным законом, само стремление и переход от низших к высшим идет по закону совершенствования. С образованием животных Алая-виджняна индивидуализируется и приобретает вместилище и форму в скандхах указанных животных. Через них, т. е. через эти тела, они получают возможность актуализировать свое несовершенство в окружающем мире, в борьбе за существование. Образование животного организма характеризует приобретение Алая-виджняной определенной индивидуальной формы. Вместе с этим в теле каждого животного появляется великое множество нервных клеток, в центре которых находится невидимый нервный стержень, который проходит вдоль всего тела от коры головного мозга до конца полового члена, на этом стержне расположены пять узлов, он носит (на санскрите) название «Авандуди»[39]. Практически в каждом животном организме он не действует. На пяти узлах указанного стержня условно сосредоточены эмоции, чувства и нервы, которые естественно у несовершенной Алая-виджняны реализуют грешные поступки, вернее, они являются источниками грехов, которые называются клешами. Эти эмоции и чувства диктуют свои желания в виде инстинктов тем чувствительным нервам, через которые животное имеет общение с внешним миром. У низших животных клеши реализуются не полно. По мере развития (совершенствования) организма развиваются и дифференцируются различные отделы и органы тела и, вместе с тем, развивается их техническая деятельность. По мере развития высшей нервной деятельности животное все глубже проникает в окружающий его мир. Это проникновение характеризуется проявлением клеш. Развитие и совершенствование животных эволюционным путем происходит по строгому подбору закона совершенствования. Не все животные развиваются одинаковыми темпами, хотя они и находились в одинаковых условиях жизни. Если взять происхождение человека по Дарвину, то мы увидим следующие пути развития: «Человек, - пишет Дарвин, - является отпрыском обезьяньего ствола старого света, и с точки зрения генеалогии он должен быть помещен с узконосыми обезьянами». Если человек произошел от древней формы человекообразных обезьян третичного периода, исчезнувшей с земли в процессе эволюции или по другим причинам, то нужно полагать, что эти обезьяны в свое время лазали по дереву, между тем как зоология утверждает, что птицы от лазающего древнего образа жизни (юрские первоптицы) перешли к воздушному передвижению и к связанным с ним способам добывания корма (пернатые). Обезьяны же, хотя они одинаково лазали по дереву, что и первоптицы, не обнаружили наклонности к полету и спустились на Землю. Кроме того, несмотря на то, что все животные развивались более или менее одинаковых условиях, все-таки обезьяны среди них выделялись высоким развитием высшей нервной деятельности (например, опыты Павлова). Если действительно обезьяны способны в большей мере, чем другие животные, искать и находить обходные пути к пище (опыт с обезьяной Рафаэль с бананами), пользоваться различными предметами как «орудиями» для доставания приманки, способны в отдельных случаях не только употреблять готовые предметы, но даже приспосабливать и комбинировать их для определенных целей, то это показывает совершенство высшей нервной деятельности обезьян среди других животных. (Но насчет дельфинов, у которых мозги такие же почти, как у людей, речь будет идти отдельно). Чем это объясняется? Какие условия жизни способствовали этому развитию? На этот вопрос отвечает буддизм так: закон совершенствования (законом мы называем лишь потому, что развитие природы идет на наших глазах неумолимо вперед по восходящей линии и закономерно) суть стремления несовершенного духа к Нирване путем просветления. С появлением животного на земле Алая-виджняна дифференцируется и обособляется в материальном теле. Поэтому ядро всякого живого, являясь несовершенной виджняной, имеет в природе своей стремление к совершенству, т. е. каждое животное обладает способностью саморазвития, стремится к осуществлению высшей формы организации. Само непосредственное развитие идет по закону кармы (причины и следствия), которая проявляется в виде естественного отбора. Но внутренний импульс у разных животных идет по-разному в зависимости от условий и особенно от активности проявления клеш. В данном случае внутреннее развитие имело более благоприятные условия, именно у третичных обезьян. Закон совершенствования (внутренняя энергия плюс стремление к совершенству) из среды миллионов разновидностей животных выбрал эту древнюю обезьяну и направил ее развитие не в сторону полета, как юрских первоптиц, а в сторону развития высшей нервной деятельности и психической жизни. Ведь первый человек, когда он пришел к палке или камню и использовал их как орудия труда, имел уже высокоразвитые нервную систему и психическую деятельность, коль скоро он разобрался в полезности этих орудий и стал их применять дальше, уже комбинируя их. Если взять бобров, они делают удивительно сложные жилища, так же муравьи, пчелы и пауки, - но, однако, они не пошли дальше этих инстинктов. Если бытие определяет сознание, то бобр строительством своих жилищ мог определить свое сознание, т. к. этого не случилось, то мы утверждаем, что в развитии человека главенствующую роль сыграл великий божественный закон совершенствования, направляя его в сторону развития высшей нервной деятельности и психической жизни. Утверждение Энгельса о том, что труд сделал человека, не может ответить на такие вопросы: какими экспериментами или трудами пришлось заниматься дельфину, для того, чтобы иметь такой развитый мозг? Если судить по утверждению отдельных исследователей, то дельфины имеют свой язык, и способны осваивать и человеческий язык. В море они пасут рыб и других морских животных на сытных и хороших пастбищах и через определенное время они их загоняют обратно в гроты. Одним словом, они ведут себя с рыбами, как люди со скотом на Земле, и т. д. Природа дельфинов нам непонятна. В истории Нагарджуны, одного из основателей Махаяны, сказано, что Будда проповедывал учение «праджня-парамита» не людям, а нагам, т. е. духам воды. После Будды явился на землю Нагарджуна, который созерцал в течение 17 лет Нага, погрузился в воду, т. е. в страну Нагов и оттуда привез «праджню-парамиту». Кто такие Наги, духи воды? Не связаны ли они с дельфинами?

Дальнейшее развитие, безусловно, идет естественным отбором, обусловленным законом причин и следствия (карма). Можно было бы возражать в том случае, если бобр имел бы сознание. Но его природа не соответствует такому развитию, как у человека. У него физическая конструкция тела не имеет соответствующих деталей для углубленного изучения природы (например, нет пальцев, ходит на 4-х ногах, может работать только челюстями). Здесь для нас ясно то закономерное и разумное развитие, которым руководит Великий закон совершенствования, а именно: естественный отбор направил древнюю обезьяну - человека по заранее намеченным путям. Внутреннее развитие (развитие высшей нервной деятельности и психической жизни) идет параллельно с развитием соответствующих физиолого-анатомических органов (органов чувств и т. д.). Мы никак не отрицаем важности значения роли окружающей природы для развития живого организма, вплоть до человека. Все развитие природы идет по строго намеченному пути, поэтому одно соответствует другому. Сложные переплетения причинной связи развивают весь феноменальный мир таким образом, что одно не может существовать и развиваться без другого. Растения не могут жить без мертвой природы, без химических элементов, а живые не могут жить без растений. Сами химические элементы не могут образовываться и иметь те качества, при комбинации которых образуются химические вещества, так же те качества, которые могут быть полезными для питания растений, без соответствующих качеств, движений и спин электронов. А движение электронов, орбита и спин, как основа и причина образования всего феноменального мира было необходимо обусловлено вечным стремлением и движением Алая-виджняны к Нирване. В противном случае, т. е. если бы электрон имел не закономерное, а хаотическое движение, то мы не могли бы иметь наш «прекрасный» мир и сознательного современного человека.

Таким образом, закон совершенствования не только вложил в первоматерию способность развиваться и образовывать невероятные количества разнообразных элементов, но и вложил в нее способность к ощущению, которая раскрывается на определенном этапе развития тела живого организма (это есть тот мостик, через который материя связывается с духом) и образовать, таким образом, сложную форму, обеспечивающую актуализацию и проявление несовершенного духа. Будучи индивидуализирована, Алая-виджняна проявляет свои клеши, создавая бесконечно сложные кармы в борьбе за существование. Определенное количество времени (перерождение) Алая-виджняна пребывает в одном живом теле, а потом, в зависимости от кармы, переходит в другое животное и т. д. Наконец, на высшей ступени процесса саморазвития виджняна обретает сознательность в человеческом индивиде. Алая-виджняна, как частица Ади-будды, во всех этапах своего развития сохраняет полную непроявленную форму божественной мудрости (тиб. йе шес), которая частями проявляется в виде интуиции (тиб. шес раб). Она связана с психо-нервным процессом, в центре которого действует Аван-дуди. Аван-дуди, как мы указали раньше, расположена в виде нервного стержня, вдоль всего туловища человека (от коры головного мозга до конца полового органа). Вдоль Аван-дуди расположены пять узлов: верхний узел находится в коре головного мозга, следующий расположен у горла, третий - на сердце, четвертый - у пупа (ниже пупа на два пальца), последний - у полового органа. Но у несовершенной Алая-виджняны, в отличие от Ади-будды, все узлы Аван-дуди покрыты мраком клеш в виде эмоций (неведение, желание (страсть), гнев, гордость и зависть). В области верхнего узла, который называется «колесо великого блаженства» (тиб. спйи по бде чхен гйи ькхор ло) находится мозг, где раскрывается сознание. Это и есть образование второй сигнальной системы (по И. П. Павлову). Благодаря появлению сознания, субстанция обратилась в субъекта, необходимость обратилась в свободу. С этого момента совершенствующееся движение Алая-виджняны сопровождается качественным изменением. У индивида в феноменальном мире, в отличие от бессознательных животных, действуют все клеши, начиная с неведения, которое порождает все остальные клеши в виде эмоций. Если у животных действует неведение и желание (тиб. ьдод), как инстинкт любви к себе самому и к продолжению своего рода в виде любви к своим детям и половой любви, то у человека любовь приобретает гораздо более широкое и качественное значение. Человеческая любовь порождается неведением, ибо она обусловлена двойственностью природы вещей (прекрасное, безобразное, хорошее и плохое и т. д.). А двойственность в Сансаре исчезает с исчезновением неведения. Любовь же порождает или активизирует клеши «гордость» и «зависть» (ревность). Стимулы жизни, т. е. борьба за существование являются проявлением указанных клеш. Кажется, что любовь к детям, половая любовь и любовь к себе самому имеют разные корни, но на самом деле они исходят из одного сознания, сознания, утверждающего о существовании индивидуального «я» (ego) в каждом индивидууме. Сознание о наличии индивидуального «я» создает мысли «мое», «чужое», инстинкт самосохранения и сохранения рода своего, которое проявляется в виде любви к детям и половой любви, которая часто побеждает трезвый разум у индивидуума. Во всех действиях человека и животных, сознательно и бессознательно, выступают указанные клеши. Они руководят поведением (человека и животного) в окружающем мире. Всякие душевные явления, начиная от бессознательного инстинкта и кончая психической жизнью подчинены указанным клешам. У низших животных они действуют бессознательно, как инстинкт - ответная реакция и реакция, направленная на утоление голода и половой потребности. Таким образом, они, действуя как бессознательные инстинкты, обеспечивают жизнь для низших животных организмов. Они же, вступая в борьбу за жизнь во внешнем мире, отделяют неживую природу от живой. Иначе говоря, животные становятся животными тогда, когда они вступают в борьбу за существование. Вся эта борьба бессознательная - инстинктивная (у животных), сознательная (у человека) исходит от внутреннего стремления жить, сохранить свое «ego» и продлить свой род. Это стремление обусловлено совершенствующим движением Алая-виджняны к Нирване. Внутренний импульс или жизненный порыв - есть основное свойство Алая-виджняны, а проявление её во внешнем мире происходит через условные рефлексы у животных, т. е. через органы чувств. Эти органы чувств производят как бы двойную работу: в первом случае, они познают окружающий мир, выясняют полезность или вредность тех вещей, с которыми они соприкасаются. Во втором случае они стараются использовать их для себя по мере их полезности или вредности. В первом случае внешний мир (вишая – (тиб.) йул) и органы чувств (индрия – (тиб.) дванг по) действуют одновременно, как источник всякого познания. В обоих случаях клеши проявляются через органы чувств. В первом случае органы чувств (индрия) уходят во внешний мир, как разведчики для выяснения того, что окружает их, а вишая идет к ним навстречу, показывая свое содержание. Во втором случае, инстинкт (сознание) получает сведения о внешнем мире и дифференцирует его на вредное и полезное и принимает меры для своей безопасности там, где встречаются вредные элементы, и для использования полезного на продолжении своей жизни. Таким образом, каждый индивидуальный живой ведет себя во внешнем мире так, чтобы обеспечить интересы несовершенных эмоций - желания Алая-виджняны. Но все эти действия находятся в полной зависимости от закона кармы. Поэтому в чувственном мире все поступки живых существ строго детерминированы и необходимо вытекают из данного стечения обстоятельств. Вернее, всякое действие животного в причинно-следственном ряду есть и причина и следствие. Следствие по отношению к предыдущим причинам, а причиной по отношению к будущему движению и следствию. Под влиянием указанных условий, определяющих жизненный опыт животных в виде инстинкта, формируется его эмпирический характер. Все эти условия, при которых развивается земная жизнь - жизнь сансары - есть условия постоянного страдания несовершенной Алая-виджняны. Во всех этапах своего развития Алая-виджняна в живом существе вступает в беспрерывную борьбу. В этой борьбе она никогда до конца не удовлетворяет свои желания вследствии сопротивления, оказываемого ей другими живыми существами. Ее жажда поэтому никогда не утихает. Это постоянное неудовлетворение желания есть основное страдание несовершенной Алая-виджняны. Оно же является стимулом дальнейшего ее развития. Эта борьба индивидуализированных живых существ во внешнем мире и с внешним миром развивается в причинно-следственной связи, и поэтому в зависимости от количества и качества проявленных несовершенств животным, Алая-виджняна данного животного или переходит в высшую ступень или падает еще ниже. Каждая причина вызывает по количеству и по качеству соответственное следствие. Таким образом, Алая-виджняна, проходя через толщу Сансары, благодаря своему деянию, по закону кармы гораздо усложняет свои клеши. Так как сама Алая-виджняна есть частица Нирваны (Ади-будды), то она постоянно и неуклонно стремится к ней. То падая, то поднимаясь, она вечно идет вперед. Даже будучи человеком, благодаря своему греховному (несовершенному) деянию (человек, благодаря своему разуму и свободной воле, имеет гораздо больше возможности совершенствоваться и имеет столько же возможности грешить, и поэтому он может пасть гораздо ниже, чем бессознательное животное) снова падать в бездну, но снова извлекается из бездны законом совершенствования. Этот круговорот безначальный и не имеет конца, пока человек не осознает своего назначения. Последнее происходит в том случае, если субъект, не отделяясь от объекта, а воспринимая объект как феномен, переживает свою реальность и сознает непосредственно реально: «Я как человек». Таким образом, получается сознательное бытие. Это есть условие возникновения морального чувства. Здесь человек начинает различать, что добро (хорошо), что не-добро (плохо). На этом остановимся подробно ниже. Если каждое животное (в широком понимании) имеет Алая-виджняну и каждый сам собой ведет борьбу за жизнь с окружающим миром, то, значит, в основе всего органического бытия лежит единая жизнь, единый жизненный поток, который сводится к той же вечной борьбе за жизнь. В любом перерождении Алая-виджняна в теле любого животного приобретает те же стремления, что были в предыдущих перевоплощениях, т. к. перерождения повторяются бесчисленное количество раз, то эти основные чувства в предыдущих перерождениях (боязнь опасности, ответная реакция и др.) сохраняются в самой Алае-виджняне, т. е. указанные бессознательные инстинкты есть свойство самих клеш. В результате бесчисленных количеств повторений (в каждом перерождении Алая-виджняны) они вырабатываются, как ассоциация, память или врожденные инстинкты. Из тех несовершенных инстинктов, выступающих как эмоции, с которыми не может расстаться Алая-виджняна до самой Нирваны является сознательное и бессознательное утверждение о наличии индивидуального «я», которое, как мы указали, порождает 1) любовь к себе самому, к своему собственному. 2) Любовь или желание продолжать свое потомство, которое проявляется как любовь к своему активному началу, т. е к женщине и любовь к своим детям. Последние две любви эмоционально проявляются по-разному. Первая как похоть, направленная на удовлетворение половой потребности, которая является методом рассады семени для продолжения потомства. Вторая, скорее не любовь, а жалость к своим детям или смешанная эмоция любви и жалости.

Любовь к себе самому есть инстинкт самосохранения. Она в течение бесчисленного количества перерождений выработала все основные инстинкты бессознательных животных. Таким образом, они становятся врожденными свойствами всякого животного. Вот почему новорожденные поросята сразу же бросаются к соскам матери и т. д. Ни одна биологическая или физиологическая теория на сегодня не даст исчерпывающего ответа на вопрос о появлении инстинкта у животных, ибо это относится к области духа, а нематерии. Если по закону Кармы дух (виджняна) перевоплощается от более низкой в более высокую организацию животных, то инстинкт ее остается в том же пределе, в каком находилась последняя форма живого организма. Это объясняется тем, что условие действия (развития) животного в окружающем мире дифференцировано, зависит от развития конструкции тела самих животных. Если он перейдет еще ниже (низкие виды животных), то богатая ассоциация (инстинкт) остается без действия, ибо сама организация низших существ не допускает раскрытия его. Но основные инстинкты - боязнь, защита, предосторожность - действуют почти всюду. Чем сложнее психическая жизнь и высшая нервная деятельность животных, тем более дифференцированно развиваются эти инстинкты. Например, у человека действуют все пять инстинктов в виде эмоций. Любовь к себе и к своему собственному здесь принимает общественный и частный, моральный и аморальный характер. Таким образом, наличие инстинктов у животных и человека ясно показывает наличие перерождения несовершенного духа в Сансаре. Из инстинкта «любви» вытекает еще очень важный инстинкт, который впоследствии переходит в сознательный анализ - это инстинкт непосредственного (интуитивного) познания чужой одушевленности (у человека). Познание чужой одушевленности есть способность каждого животного постигать в той или иной мере чужую жизнь. Оно непосредственно связано с боязнью, ответной реакцией и т. д. Поэтому в природе каждое животное отличает то, что сильнее его и потому опаснее, и то, что слабее и полезнее. Конечно, если бы коршун не отличал орла от гуся, он не мог бы существовать. Там, где сама жизнь становится сознательной (человеческая жизнь), это постижение обращается в понимание чужой психики. Если ребенок в раннем возрасте начинает понимать мимику матери, ласкающую или строгую, то это инстинкт, приобретенный его душой в процессе различных перерождений - он исходит из инстинкта людей. Этот инстинкт лежит в основе познания чужого «я». В сознательном возрасте человек производит разумный, логический анализ чужой психики. Чем глубже он проникает в чужую душу, тем он больше открывает в ней новых качеств. Здесь он проводит необходимую аналогию с собой. На последнем этапе познание чужого «я» становится способом познания самого себя. Конечно, при анализе чужой психики, чем родственнее мне эта психика, тем она понятнее, чем она дальше от меня, тем поверхностнее ее понимание мною. Указанный инстинкт, исходящий из инстинкта «любви», направлен на познание внешнего мира.

При переходе к более сложной организации животных - Алая-виджняна приобретает более сложный механизм для познания окружающего мира. В высших ступенях совершенствования у Алая-виджняны открывается сознание - т. е. головной мозг у человека и его свобода воли. Ибо свобода воли есть необходимое качество сознания. Здесь количество совершенствующих движений переходит в качество. Несовершенный инстинкт «любви», изменяясь количественно и качественно, превращается по закону диалектики в свою противоположность. Инстинкт познания, исходящий из инстинкта «любви», переходит в познание чужой одушевленности. Иначе говоря, инстинкт познания переходит в разум познания, детерминированная Алая-виджняна обретает относительную свободу. Дальнейшее совершенствование происходит в зависимости от свободной воли индивида. Полная свобода духа реализуется лишь тогда, когда он направляет акты сознания от окружающего мира на самого себя, когда дух (виджняна) осознает свою субъективную сущность, не давая возможности через сознание актуализоваться несовершенству - клешам в феноменальном мире, обдумывая и созерцая «жалость» - сострадание как предикат бодхисаттовского просветления, затем осознает и свою абсолютность, как частицу Нирваны. Но переход инстинкта познания в познание разума определяет свободу воли. Именно, познающий разум в основе своего анализа берет участие самого человека в мире. Но не отдельно объекта от субъекта. Только анализируя их взаимоотношения и из них выводя самого человека, как объекта, обеспечивающего саму реальность, а не явление. Таким образом, познающий разум (субъект), воспринимая объект (сам переживает свою реальность), сознает непосредственно реально «Я как человек».

Категория, определяющая реальное сознание «Я как человек», устанавливает этим самым сознательное бытие. - Это значит, что он узрел «добро и зло», что плохо и что хорошо. Таким путем инстинкт «любви» превращается в свою противоположность - в познающий разум, этим самым становится категорией совершенствования. Прежде всего все живое, в том числе человек, становится живыми с того момента, когда вступает в тесную взаимосвязь с внешним миром. Но круг действия отдельных живых существ строго ограничен. Если взять животных, то для каждого отряда или вида животных существует свой круг или диапазон действий во внешнем мире, в зависимости от физиологической конструкции тела. А у человека гораздо больше диапазон действий, возможности познания, в связи с раскрытием в нем сознания. Но каждый индивид имеет свои собственные способности познания, свой диапазон проникновения в мир в зависимости от своего совершенства. Поэтому каждый индивид понимает в пределах своего круга способности чужого «я». Это служит основой всяких разногласия и противоречий между людьми, которые полностью зависят от степени совершенства его (индивида). Анализ этой ограниченности индивида приводит нас к необходимости идеи терпимости, которая является основным элементом добра. Несовершенный человек не может быть уверенным в греховности своего поступка до тех пор, пока им руководят клеши, отсюда он не может бросить камень в развратницу. Поэтому греховность и преступность любого индивидуума есть результат его несовершенства и, стало быть, ограниченность его познания (просветления). Отсюда его действия должны быть прощены. (Это рассматривается иначе в социально-общественном плане).

Один из основателей экзистенциализма Хайдегер (Хедегер) в своей книге «Бытие и время», изд. 1929 г., трактует о том, что в бытие человека необходимо брать категорию времени. То есть здесь решающую роль играет временность, так как все отношение человека к миру определяется временем: время для материального мира (объекта) отличается от времени для субъекта. Время для физического мира есть производное от первого (т. е. вторичное), однородное, чисто количественное, временность же субъекта есть озабоченность за свою судьбу.

1) Прежде всего (по мнению Хедегера), человек как бы брошен в мир из небытия. С его рождением появляется его индивидуальность.

2) Человек вместе с тем чувствует свою конечность, т. е. его жизнь есть путь, ведущий к смерти.

3) В самом времени решающее значение принадлежит направлению к будущему. Его настоящее определяется будущим, прошедшее есть опыт, которым пользуется он, как устроить будущее. Это забота о будущем есть первенство. Оно качественно. В этом заключается основная ситуация человека. На основании этого Хедегер рассматривает три вопроса:

1. Учитывает ли (сознает ли) человек все, что у него заложено, как конечное существо, обреченное на смерть?

2. Как реализовать заложенные в него возможности?

3. Или человек этого не сознает, или не хочет сознавать?

Все эти вопросы были поставлены буддистами. Сам Будда постоянно учил и предупреждал всех, что каждый человек обречен на гибель и поэтому пусть он торопится совершенствоваться. Великий Нагарджуна говорит в своей теории «о непостоянстве вещей» о том, что «все в мире непостоянно», так и человек, он - как свеча на поле, может погаснуть при малейшем дуновении ветерка». А в следующем перерождении он может по закону кармы найти бесконечно низкий живой организм и воплотиться в него, но там не будет сознания и свободной воли, где он не сможет найти удобного пути для совершенствования. Поэтому ему придется опять начинать сначала, опять испытывать бесконечное количество мучительных перерождений до тех пор, пока приобретет состояние сознательного человека. Поэтому он призывал всех сознательных людей осознать свою конечность, стремиться к совершенству беспрерывно. Мы согласны с Хедегером, когда он рассматривает «время» как основную категорию, определяющую субъекта. Но когда человек, учитывая свою конечность, старается осуществить заложенные в него возможности, тогда он сознает и осуществляет полное бытие, т. е. он сознает свою силу и рассчитывает на нее. Таким образом, он набирается решимости, надежды на себя, как конечное существо, «извлечь из себя все», что возможно. Эта его решимость и есть его свобода. Здесь человек стоит на стыке двух путей. Путь, ведущий к мирскому наслаждению, власти, богатству, имени и т. д., куда он может идти, используя прошлый опыт. Через обман, ханжество, через кровь и жестокости, этот человек, благодаря своему невежеству, не осознал подлинное свое назначение, как человек – высшая ступень совершенствующегося духа.

Второй путь - путь, ведущий к Нирване. Человек на этом пути сознает свою сущность, сознает то, какой путь он прошел в течение бесконечного, мучительно повторяющегося перерождения в Сансаре, в силу осознания своего несовершенного деяния. Он не уверен, приобретет ли в следующем перерождении опять такую благоприятную (для совершенствования) сознательную и свободную человеческую форму, как теперь. Также он сознает, что в Сансаре по причине совершенствующегося движения Алая-виджняны, по закону кармы все устроено изменчиво. Имя, богатство, наслаждения, все это переходящее, это явление изменчивое. В конечном итоге, это есть прихоть моего несовершенства. Единственное постоянное - это Нирвана и совершенствующаяся Алая-виджняна. Поэтому он торопится к совершенству, чтобы успеть использовать благоприятный момент.

Есть и третий человек. Этот человек не сознает и не хочет сознать свою обреченность и конечность. Не хочет смотреть правде в глаза, сам себя обманывает иллюзией. Не хочет брать себя на свою ответственность, сваливая все на природу и на сознательное устройство. Он не берет на себя решимости определить свой путь. Это есть упадочное бытие. Хедегер говорит - здесь он перестает отличаться от объекта. Поэтому философия так долго не могла отличить субъект от объекта. Первый путь мы называем активно отрицательное бытие. Он быстрым темпом идет против всеобщего движения вперед. Третий же путь - упадочное бытие. Если он стоит на месте, то он тоже тормозит всеобщее движение. Таким образом, в мире нет этического нуля. Отсюда ясно, что поведение человека нравственно ценно (отрицательное или положительное). Оно осуществляет известные моральные ценности, которые непосредственно постигаются чувством и эмоционально нами изживаются. В высших пределах своего проявления нравственная ценность не только эмоционально изживается, но и отвечает требованию разума. Но это не есть только побуждение человеческих поступков, а эта система объективных ценностей, действия и проявления которой человек обнаруживает в своем внутреннем мире и в окружающей социальной среде. Как утверждает Макс Шелер - ценности образуют систему в том смысле, что 1) Одни обусловливают осуществление других и 2) Одни иерархически выше других, т. е. в случае конфликта между ними заслуживают предпочтение. Отсюда следует, что нравственно ценным будет поведение, которое подчиняет низшие ценности высшим и в случае конфликта жертвует первыми ради последних. Значит не всегда реализация какой-нибудь ценности имеет и нравственно положительное значение. Значение ее может быть отрицательным, если реализация данной ценности препятствует осуществлению другой высшей ценности. В конечном итоге определяют положительный или отрицательный характер поступки (и умонастроение его, соответствие или несоответствие иерархическому порядку системы ценностей). По этому поводу известный буддийский философ XI в., учитель Джобо-Атиша рассказывает следующее: «В те времена Атиша и другие бодхисаттвы, всего 16 человек, отправились на Цейлон с целью построить там храм и ступы - тантрийским божествам. Они с собой имели много золота, предназначенного на строительство храма и ступы. Водитель корабля был разбойник, который решил их уничтожить и забрать золото. Когда он полностью подготовился к этому, Атиша и другие интуитивно узнали о его намерении. Но было поздно найти какой-либо выход. Убить разбойника или погибнуть самим и этим самым остановить строительство храма? Атиша рассуждал так, если разбойник убьет 16 бодхисаттв и заберет золото, то он осуществит два из пяти «беспросветных грехов. Во-первых, убивает бодхисаттв, притом целых 16 человек. Во-вторых, этим самым вызывает следствие, прекращающее строительство храма и ступы. Это равносильно уничтожению храма и ступы. Кроме всего этого, он берет золото и тратит его на дело зла. Если Атиша умертвит его одного, то он как йог, достигший могущества сиддхи и Бодхисаттва, может бросить его Алая-виджняну в Нирвану. Поэтому было принято последнее решение. Значит, в данном случае реализация самих ценностей осуществляется разумом. (Иерархический порядок ценностей устанавливается разумом). Большой частью он действует инстинктивно, без всякого сознания господствующего в нем иерархического порядка. Здесь не будем разбирать систему ценностей по Шелеру, а разберем духовные ценности, осмысливающие духовную культуру человека. Развитие духовных ценностей и общественные условия для актуализации этих ценностей идут по закону совершенствования. Нравственный закон общезначим. И универсальная общеобязательность нравственного долженствования предполагает, что его требования для человека имеют возможность осуществить добро и нравственно совершенствоваться. В противном случае, если бы нравственное долженствование требовало то, что не примеримо с условиями реальной жизни (как внутренними, так и внешними), то оно утратило бы всякий смысл. Если бы все люди стали как мать, то всякие общественные порядки нарушились бы. Если бы все люди стали убийцами, то прекратился бы род человеческий. Поэтому зло не может стать значимым и универсальным. А если бы все люди стали говорить правду, только правду, то было бы только идеальное общество. Если бы ни один человек никого не убивал, то в обществе водворилось бы идеальное общественное условие для размножения. Отсюда ясно, что нравственный закон общезначим и универсален в любом широком масштабе. Его можно проводить. Более того, чем шире он охватывает моральные акты в обществе, тем быстрее идет совершенствующее движение. Всякий моральный поступок человека есть движение по течению всеобщего совершенствования. А всякий аморальный поступок есть движение против общего течения, против закона совершенствования. Такое соответствие между реальными условиями жизни и требованиям нравственности предполагает, что миром управляет не слепой случай, а разумное и закономерное движение Алая-виджняны к Нирване, которая, уста

---

---