Нигилизм. Переоценка всех ценностей

Ницше Ф. Воля к власти. - Московское книгоиздательство, 1910, стр. 7-13.

"Что обозначает нигилизм? - То, что высшие ценности теряют свою ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос "зачем"?"

Нигилизм как психологическое состояние должен будет насту­пить, во-первых, после поисков во всем совершающемся "смысла", ко­торого в нем нет: ищущий в конце концов падает духом. …Искомый смысл мог бы заключаться в следующем: "осуществление" некоего высше­го нравственного канона во всем совершающемся, нравственный ми­ропорядок; или рост любви и гармонии в отношениях живых существ; или приближение к состоянию всеобщего счастия; или хотя бы устрем­ление к состоянию всеобщего "ничто" - цель сама по себе есть уже некоторый смысл. Общее всем этим родам представлений - предположение, что нечто должно быть достигнуто самим процессом: - и вот наступает сознание, что становлением ничего не достигается, ничего не обретается.… Следовательно, разочарование в кажущейся цели станов­ления как причина нигилизма: разочарование по отношению к вполне определенной цели, или вообще сознание несостоятельности всех до­ныне существующих гипотез цели, обнимающих собой весь путь "раз­вития" /- человек более не сотрудник, и менее всего средоточие вся­кого становления/.

Нигилизм как психологическое состояние наступает, во-вторых, тогда, когда во всем совершающемся и подо всем совершающимся предполагается некая целостность, даже организация: так что душа, жаждущая восхищения и благоговения, упивается общим представлением некоторой высшей формы власти и управления / - если это душа логика, то достаточно уже абсолютной последовательности и реальной диалектики, чтобы примирить ее со всем.../ Какое-либо единство, какая-либо форма "монизма": и как последствие этой веры - человек, чувствующий себя в тесной связи и глубокой зависимости от некоего бесконечно превышающего его целого, - как бы modus божества.… "Благо целого требует самопожертвования отдельного... " и вдруг - такого "целого" нет! В сущности человек теряет веру в свою ценность, если через него не действует бесконечно ценное целое: ина­че говоря, он создал такое целое, чтобы иметь возможность веро­вать в свою собственную ценность.

Нигилизм как психологическое состояние имеет еще треть и последнюю форму. Если принять те два положения, что путем становления ничего не достигается и что подо всем становлением нет такого великого единства, в котором индивид мог бы окончательно потонуть, как в стихии высшей ценности, то единственным исходом остается возможность осудить весь этот мир становления как марево и измыслить в качестве истинного мира новый мир, потусторонний нашему. Но как только человек распознает, что этот новый мир создан им только из психологических потребностей и что он на это не имел решительно никакого права, возникает последняя форма нигилизма, заключающая в себе неверие в метафизический мир, - запрещающая себе веру в истинный мир. С этой точки зрения реальность становления признается единственной реальностью и воспрещаются всякого рода окольные пути к скрытым мирам и ложным божествам – нос другой стороны этот мир, отрицать который уже более не хотят, становится невыносимым….

…Коротко говоря: категории “цели”, “единства”, “бытия”, посредством которых мы сообщили миру ценность, снова изъемлются нами – и мир кажется обесцененным…. Какие преимущества представляла христианская моральная гипотеза?

1/ Она придавала человеку абсолютную ценность, в противоположность его малости и случайности в потоке становления и исчезновения;

2/ Она служила адвокатом Бога, оставляя за миром, несмотря на страдание и зло, характер совершенства, включая сюда и “свободу” – зло являлось полным смысла;

3/ Она полагала в человеке знание абсолютных ценностей и тем давала ему именно для важнейшего адекватное познание;

4/ Она охраняла человека от презрения к себе, как к человеку, от восстания с его стороны на жизнь, от отчаяния в познании: она была средством сохранения.

In summa: мораль была великим средством для противодействия практическому и теоретическому нигилизму.

…Гибель христианства – от его морали /она неотделима/; эта мораль обращается против христианского Бога / чувство правдивости, высоко развитое христианством, начинает испытывать отвращение к фальши и изолганности всех христианских толкований мира и истории. Резкий поворот назад от “Бог есть истина” к фанатической вере “Все ложно”. Буддизм дела …./.

Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего.// Сочинения: в 2 т., том 2, стр. 283.; Ecce Homo. Как становится самим собою.// там же, стр. 768-769.

Существует большая лестница религиозной жестокости со многими ступенями; но три из них самые важные. Некогда жертвовали своему Богу людьми, быть может, именно такими, которых больше всего любили, - сюда относится принесение в жертву первенцев, имевшее место во всех религиях древних времен, а также жертва императора Тиберия в гроте Митры на острове Капри – этот ужаснейший из всех римских анахронизмов. Затем, в моральную эпоху человечества, жертвовали Богу сильнейшим из своих инстинктов, своей “природой”; эта праздничная радость сверкает в жестоком взоре аскета, вдохновенного “противника естественного”. Наконец, - чем осталось еще жертвовать? Не должно ли было в конце концов пожертвовать всем утешительным, священным, целительным, всеми надеждами, всей верой в скрытую гармонию, в будущее блаженство и справедливость? Не должно ли было в конце концов пожертвовать самим Богом и, из жестокости к себе, боготворить камень, глупость, тяжесть, судьбу, Ничто? Пожертвовать Богом за Ничто – эта парадоксальная мистерия последней жестокости сохранилась для подрастающего в настоящее время поколения: мы все уже знаем кое-что об этом. Открытие христианской морали есть событие, которому нет равного, действительная катастрофа. Кто ее разъясняет, тот force majeure, рок, - он разбивает историю человечества на две части. Живут до него, живут после него…. Молния истины поразила здесь именно то, что до сих пор стояло выше всего; кто понимает, что здесь уничтожено, пусть посмотрит, есть ли у него вообще еще что-нибудь в руках. Все, что до сих пор называлось “истинной”, признано самой, самой коварной, самой подземной формой лжи; святой предлог “улучшить” человечество признан хитростью, рассчитанной на то, чтобы высосать самое жизнь, сделать ее малокровной. Мораль как вампиризм …. Кто открыл мораль, открыл тем самым негодность всех ценностей, в которые верят и верили; он уже не видит ничего достойного почитания в наиболее почитаемых, даже объявленных святыми типах человека, он видит в них самый роковой вид уродов, ибо они очаровывали…. Понятие “Бог” выдумано как противоположность понятию жизни – в нем все вредное, отравляющее, клеветническое, вся смертельная вражда к жизни сведены в ужасающее единство! Понятие “по ту сторону”, “истинный мир” выдуманы, чтобы обесценить единственный мир, который существует, чтобы не оставить никакой цели, никакого разума, никакой задачи для нашей земной реальности? Понятия “душа”, “дух” в конце концов даже “бессмертная душа” выдуманы, чтобы презирать тело, чтобы сделать его больным - “святым”, чтобы всему, что в жизни заслуживает серьезного отношения, вопросам питания, жилища, духовной диеты, ухода за больными, чистоплотности, климата, противопоставить ужасное легкомыслие. Вместо здоровья “спасение души” – другими словами, folie circulaire, начиная с судорог покаяния до истерии искупления! Понятие “греха” выдумано вместе с принадлежащими сюда орудием пытки, понятием “свободной воли”, чтобы спутать инстинкт, чтобы недоверие к инстинктам сделать второю натурой! В понятии человека “бескорыстного”, “самоотрекающегося” истинный признак decadence, податливость всему вредному, неумение найти свою пользу, саморазрушение обращены в признак ценности, в “долг”, “святость”, “божественность” в человеке! Наконец, - и это самое ужасное, - в понятие доброго человека включено все слабое, больное, неудачное, страдающее из-за самого себя, все, что должно погибнуть, - нарушен закон отбора, сделан идеал из противоречия человеку гордому и удачному, утверждающему, уверенному в будущем и обеспечивающему это будущее – он называется отныне злым…. И всему этому верили как морали! – Ecrasez l’infame!

Антихрист. Проклятие христианству.// Сочинения в 2-х т. – М.: Мысль, 1996, том 2, стр. 633-644.

2. Что хорошо? — Все, что повышает в человеке чувство вла­сти, волю к власти, самую власть.

Что дурно? — Все, что происходит из слабости.

Что есть счастье? — Чувство растущей власти, чувство пре­одолеваемого противодействия.

Не удовлетворенность, но стремление к власти, не мир вообще, но война, не добродетель, но полнота способностей (добродетель в стиле Ренессанс, virtu, добродетель, свободная от моралина).

Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человеку. И им должно еще помочь в этом.

Что вреднее всякого порока? — Деятельное сострадание ко всем неудачникам и слабым — христианство.

3. Моя проблема не в том, как завершает собою человечество последовательный ряд сменяющихся существ…,но какой тип человека следует взрастить, какой тип желателен, как более ценный, более достойный жизни, будущ­ности.

Этот более ценный тип уже существовал нередко, но лишь как счастливая случайность, как исключение, — и никогда как нечто преднамеренное. Наоборот, — его боялись более всего; до сих пор он внушал почти ужас, и из страха перед ним желали, взращивали и достигали человека противоположного типа: ти­па домашнего животного, стадного животного, больного живо­тного — христианина.

5. Не следует украшать и выряжать христианство: оно объяви­ло смертельную войну этому высшему типу человека, оно отрек­лось от всех основных инстинктов этого типа; из этих инстинк­тов оно выцедило понятие зла, злого человека: сильный человек сделался негодным человеком, «отверженцем». Христианство взяло сторону всех слабых, униженных, неудачников, оно со­здало идеал из противоречия инстинктов поддержания сильной жизни; оно внесло порчу в самый разум духовно-сильных натур, так как оно научило их чувствовать высшие духовные ценности как греховные, ведущие к заблуждению, как искушения. Вот пример, вызывающий глубочайшее сожаление: гибель Паскаля, который верил в то, что причиной гибели его разума был первородный грех, между тем как ею было лишь христианство.

7. Христианство называют религией сострадания. Сострада­ние противоположно тоническим аффектам, повышающим энергию жизненного чувства; оно действует угнетающим образом. Через сострадание теряется сила. …Сострадание вообще противоречит закону развития, который есть закон подбора. Оно поддерживает то, что должно погибнуть, оно встает на защиту в пользу обездоленных и осужденных жизнью; поддерживая в жизни неудачное всякого рода, оно делает саму жизнь мрачною и возбуждающею сомнение. Осмелились на­звать сострадание добродетелью (в каждой благородной морали оно считается слабостью); пошли еще дальше: сделали из него добродетель по преимуществу, почву и источник всех добродете­лей, конечно, лишь с точки зрения нигилистической философии, которая пишет на своем щите отрицание жизни, — и это надо всегда иметь в виду. Шопенгауэр был прав: сострадание отрица­ет жизнь…. …Нет ничего более нездорового среди нашей нездоровой современности, как христианское сострада­ние. Здесь быть врачом, здесь быть неумолимым, здесь действо­вать ножом, — это надлежит нам, это наш род любви к человеку, с которой живем мы —философы, мы — гипербореи!..

9. Этому инстинкту теолога объявляю я войну: всюду находил я следы его. У кого в жилах течет кровь теолога, тот с самого начала не может относиться ко всем вещам прямо и честно. Развивающийся отсюда пафос называется вера, т. е. раз и навсе­гда закрывание глаз, чтобы не страдать от зрелища неисп­равимой лжи. Из этого оптического обмана создают себе мо­раль, добродетель, святость; чистую совесть связывают с фаль­шивым взглядом; освящая собственное мировоззрение термина­ми «Бог», «спасение», «вечность», не допускают, чтобы какая-нибудь иная оптика претендовала на ценность. Везде откапывал я инстинкт теолога: он есть самая распространенная и самая подземная форма лжи, какая только существует на земле. Все, что ощущает теолог как истинное, то должно быть ложным: в этом мы почти имеем критерий истины. Его глубочайший инстинкт самосохранения запрещает, чтобы реальность в каком бы то ни было отношении пользовалась почетом или хотя бы просто заявляла о себе.

17. Где понижается воля к власти в какой бы то ни было форме, там всякий раз происходит также и физиологический спад, decadence. Божество decadence, кастрированное в сильнейших своих мужских добродетелях и влечениях, делается теперь по необходимости Богом физиологически вырождающихся, Богом слабых. Сами себя они не называют слабыми, они называют себя «добрыми»... …А между тем противоположное бросается в глаза. Если из понятия о божестве удалены все предпосылки возрастающей жизни, все сильное, смелое, повелевающее, гордое, если оно опускается шаг за шагом до символа посоха для уставших, якоря спасения для всех утопающих, если оно становится Богом бедных людей, Богом грешников, Богом больных par excellence….

18. Христианское понятие о божестве (Бог как Бог больных, Бог как паук, Бог как дух) — это понятие есть одно из самых извращеннейших понятий о божестве, какие только существова­ли на земле; быть может, оно является даже измерителем той глубины, до которой может опуститься тип божества в его нисходящем развитии. Бог, выродившийся в противоречие с жизнью, вместо того чтобы быть ее просветлением и вечным ее утверждением! Бог, объявляющий войну жизни, природе, воле к жизни! Бог как формула всякой клеветы на «посюсторон­нее», для всякой лжи о «потустороннем»! Бог, обожествляющий «ничто», освящающий волю к «ничто»!..

Задание:

1. Каковы, по Ницше, основные формы нигилизма как психологического состояния?

2. В чем Ницше видит преимущества христианской моральной гипотезы? Как Вы понимаете его утверждение “гибель христианства от его морали”?

3. Почему Ницше почувствовал необходимость “пожертвовать Богом ради Ничто”?

4. В чем, по Вашему мнению, состояло открытие Ницше относительно сущности христианской морали?