К транснациональной демократии нет простого пути

Отталкиваясь от этих соображений, можно вернуться к вопросу о возможном вкладе и значении НПО. В начале статьи я критически отметил, что они, во-первых, часто формально или неформально участвуют в процессах принятия решений, во-вторых, редко проводят опросы внутри своих движений или организаций, чтобы установить мнение, преобладающее среди своих членов или сторонников, и, в-третьих, зачастую не поддерживают обратную связь с такими институциями, которые могут претендовать на артикуляцию всего населения (парламенты) или его частей (лоббисты). Эти критерии оценки не утрачивают своей актуальности. Пусть даже их нельзя применять по точной аналогии с классическими представительными органами, они являются важным критерием самооценки НПО. Их претензия на публичность и представительство всеобщих интересов не может ограничиваться моральными призывами и культурными акциями, если они хотят убедить нас в том, что с их помощью и мировое общество может «отважиться на большую демократию». То, что они обладают «добротной» информацией и экспертным знанием, не является достаточной легитимацией. В условиях усложнения институционального устройства уже недостаточно провозглашать ориентацию на всеобщие ценности и универсальные нормы, на основании которых можно проверить совместимость нормативных претензий и практического поведения. Однако мобилизация мировой общественности не обязана оставаться единственной и окончательной функцией НПО. Они могут брать на себя и представительные функции в более широком, нетрадиционном смысле. В заключение мне хотелось бы конкретизировать эту перспективу с точки зрения трех вышеприведенных вопросов:

- Там, где НПО в рамках политических сетей принимают участие в выработке решений, имеющих последствия для целого региона или для всего мира, они должны отчитываться перед секторным «электоратом», конституированию которого они, впрочем, своей сетевой деятельностью способствуют и сами. Помочь в создании такой демократической базы могут также фонды, институты массового политического образования и воспитания избирателей и специализированные форумы.

- Опираясь на вышеописанные правила совещательной демократии, НПО должны добиваться публичного обсуждения своих целей и планов действия, причем не только на привычных специализированных пленумах и в рамках символических выступлений. Поскольку, как правило, речь идет о проблемах, актуальных для жителей многих стран, здесь следовало бы использовать возможности виртуальной коммуникации, которая до сих пор применяется НПО в удивительно малой степени и в основном как средство мобилизации.

- Наконец, НПО должны пересмотреть свое сдержанное отношение к парламентским органам выработки решений, связанное, чаще всего, с особенностями истории неправительственных организаций. Отказаться надо и от иллюзии, будто на органы «глобального управления» (ВТО и иже с ними) можно влиять или нападать непосредственно (помимо чисто символических акций). Но чтобы добиться этого, парламентские комитеты должны в свою очередь открыться для деятельности НПО, что могло бы придать больше авторитета парламентам как представительным органам.

Такие инициативы могли бы снабдить институциональным каркасом бесформенно-утопическую концепцию «мирового гражданства», которую многие критики глобализации до сих пор отстаивают в чисто символической и аффективной форме. Тогда лозунг «Демократия - это мы!», остающийся до сих пор голословным утверждением, стал бы более убедительным. С помощью подобных предложений можно было бы создать мировую общественность не в декларативном, а в «демотическом» смысле - как реальное мировое политическое сообщество.

Перевод с немецкого М.Г.

 

# «Агенда 21» - международный план действий по охране окружающей среды, принятый на конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году. (Примеч. ред.)

[1] Rucht D. Soziale Bewegungen und ihre Rolle im System politischer Interessenvermittlung // Klingemann H.-D., Neidhardt F. (Hrsg.). Zur Zukunft der Demokratie - Herausforderungen im Zeitalter der Globalisierung. Berlin, 2000. S. 55.

[2]См.: Beisheim M. Nichtregierungsorganisationen und ihre Legitimität // Aus Politik und Zeitgeschichte. 1997. B/43. S. 21-29; Schmidt H., Take I. Demokratischer und besser? Der Beitrag von Nichtregierungsorganisationen zur Demokratisierung internationaler Politik und zur Lösung globaler Probleme // Aus Politik und Zeitgeschichte. 1997. B/43. S. 12-20; Klein A. Überschätzte Akteure? Die NGOs als Hoffnungsträger transnationaler Demokratisierung // Aus Politik und Zeitgeschichte. 2000. B/6-7. S. 3-5.

[3] Wolf K.D. Globalisierung: Global Governance und Demokratie. Gutachten für die Enquete- Kommission «Globalisierung der Weltwirtschaft - Herausforderungen und Antworten». Darmstadt; Berlin, 2001. www.bundestag.de/gremien/welt/gutachten/vg10.pdf. S. 5.

[4] Wolf K.D. Die Neue Staatsräson - Zwischenstaatliche Kooperation als Demokratiemodell in der Weltgesellschaft. Baden-Baden, 2000.

[5] Gusy Ch. Demokratiedefizite postnationaler Gemeinschaften unter Berücksichtigung der Europäischen Union // Brunkhorst H., Kettner M. (Hrsg.). Globalisierung und Demokratie. Wirtschaft, Recht, Medien. Frankfurt a.M., 2000. S. 131-150.

[6]Ibid.

[7]См.: Bobbio N. Die Zukunft der Demokratie. Berlin, 1988.

[8] Krauß S. Parlamentarisierung der europäischen Außenpolitik. Opladen, 2000.

[9] Weiler J.H.H. The Constitution of Europe: «Do the new clothes have an emperor?» and other essays on European integration. Cambridge, 1999.

[10] Fuchs D. Die demokratische Gemeinschaft in den USA und in Deutschland // Gerhards J. (Hrsg.). Die Vermessung kultureller Unterschiede. Deutschland und USA im Vergleich. Opladen, 2000. S. 33-72.

[11] Fuchs D. Demos und Nation in der Europäischen Union // Klingemann H.-D., Neidhardt F. (Hrsg.). Op. cit. S. 215-236.

[12] Benz A. Postparlamentarische Demokratie und kooperativer Staat // Leggewie C., Münch R. (Hrsg.). Politik im 21. Jahrhundert. Frankfurt a.M., 2001. S. 277.

[13] Leggewie C. Bewegungslinke schlägt Regierungslinke? Das politische Dilemma der Globalisierungskritik // Blätter für deutsche und internationale Politik. 2000. № 9. S. 1055-1064.

[14] Bach M. Die europäische Integration und die unerfüllten Versprechen der Demokratie // Klingemann H.-D., Neidhardt F. (Hrsg.). Op. cit. S. 182-213.

[15] Schmidt M.G. Der konsoziative Staat. Hypothesen zur politischen Struktur und zum politischen Leistungsprofil der Europäischen Union. Bremen, 1999. S. 435.

[16] Cohen J., Rogers J. Solidarity, Democracy, Association // Streeck W. (Hrsg.). Staat und Verbände. Opladen, 1994. S. 136-159; Hirst P. Associative Democracy. Cambridge; Oxford, 1994.

[17] Schmitter Ph.C. Interests, Associations and Intermediation in Reformed Post-Liberal Democracy // Streeck W. Op. cit. S. 160-171.

[18]См.: Dryzek J.S. Discursive Democracy: Politics, Policy and Political Science. New York, 1990; Dryzek J.S. Deliberative Democracy and Beyond. Liberals, Critics, Contestations. Oxford, 2000; Schmalz-Bruns R. Deliberativer Supranationalismus. Demokratisches Regieren jenseits des Nationalstaates // Zeitschrift für internationale Beziehungen. 1999. № 2. S. 185-244.

[19] Abromeit H. Democracy in Europe. Legitimising Politics in a Non-State Polity. New York; Oxford, 1998.

[20]См. также: Frey B.S. Flexible Citizenship for a Global Society. Working Paper 94. Institute for Empirical Research in Economics. Zürich, 2001.

 

 

И. Валлерстайн. Миросистемный анализ как методология исследования глобальных процессов.

1. Понятие мира-Эконмики.

Данное понятие было введено Фернаном Броделем и было связано с выделением пространства, которое определяется не столько географическими, сколько экономическими границами. Так, пространственная экономическая граница определяется им следующтим образом «при ее пересечении издержки превосходят возмохную прибыль. Таковыми границами может быть пустыня, непроходимые леса (отделивщшие Россию от Европы). В отличие от И. Валлерстайна, который считает, что миру-эконмике предшествовала империя, Бродель считает, что мир экономика сушкствовала всегда. Так, например, хотя и руки у купцов в империи были связаны, опрерации торговые создавали определенные потоки, пересекающие границы враждебных государств. Итак, мир экономика – это пространство, объединенное торговыми отнеошениями, связывющими локальные рынки в единый рынок.

Бродель формулирует слудующие правила выделения экономик. Так, правило первое. Границы мира эконмики очень медленно варьируются. Западная Европа, Россия, Китай, Черная Африка.

 Правило второе в центре мира экономики находится капиталистический город, при этом господствующие города сменяют друг друга. В определенном смысле междугородами существует конкуренция и поэтому мы видим последовательность их смены: Амстердам, Лондон, Нью-Йорк.

 При этом огромное значение играет то, какую функцию выпорлняет город в мире-эконмике. Так, например, Китай утрачивает лидерство в Юговосточной Азии, когда в 15 веке переносит столицу из Нанкина в Пекин, утрачивая выход к Морю, точно также проигрывает Испания перенося столицу в Мадрид из Лиссабона. Никогда город не управляет сам, как правило это группа городов, где каждый нижестоящий выполняте какую-то функцию, которая передана им центральным городом. Таким образом можно говорить о третьем правиле, связанном с иерархией экономических зон внутри мира эконогмики. Так, в соответсвии с Иоганном Тюнненом экономистом 19 века зоны вокруг города можно разделить по концентрическим окружностям. Сады, огороды, земледелие и животноводство. При этом можно говорит об уровне вослеченности в товарное производство. Те которые поближе полностью вовлечены, те которые подальше вовлечены лишь частично. Таким образом, первый способ определить зону – это дороговизна товара. Там где слаба торговля дефицит денег, дешевизна и опора на собственное производство. Наоборот, центральные области здесь все на продажу и высокие цены. Господство центра над периферией осуществляется за счет наличия лишних денег, что позволяет подчинять себе огромные массивы производства. Так, Бродель сравнивает относительно небольшие устилия заготовщиков мрамора по стравнению с той плитой, которую они двигают. Точно также и кредит похзволяет связать огромные простанства и поставить их в зависимость от того, кто имеет ищзбыток денег и способен кредитовать промышленность. Города, находящиеся в зависимости от центрального определяются по присутствию в них иногстранных купцов, если эти колонии пользуются привевлегиями, то это говорит о подчиненном положении города в иерархии мира экономики. Таким образом Ф. Бродель обосновывает деление мира-экономики на центр, полупериферию и периферию, что впоследствии сформулирует Валлерстайн.

Рассматривая разделение труда, Бродель подвергает критике Теорему Риккардо, указывая на тот факт, что сложившееся разделение труда являлось не столько результатом естественных процессов, сколько результатом исторического процесса. В котором первенство доставалось тому, кто смог в большей степени задействовать государство в отстаивании национальной промышленности и национальных интересов. Задним числом эта политика получает название меркантилизма, которая формирует исходное неравенство, которое лежит в основе торговых обменов. Англия могла себе позволиь введение в 1840-х годах принцип свободной торговли. Таким образом мы приходим к вопросу о соотношении мира-эконмики и государства. Мир экономика и государство тесно взаимосвязаны. Это определяется тем, что только те государства, которые находятся в центре обладают достаточно серьезной воинственностью и агрессией, в то время как эти качества убывают по мере продвижения к периферии. Это подтвержает тот факт, что в центре мира экономики всегда находилось сильной государство. Так, города государтсва Италии находились под властью купцов, то же можно сказать и Англии после 1688 года. Именно государство ограниченное капиталом, приспособившееся к нему было настолько действенным, что проводило эффективную колониальную политику, наоборот по продвижению к периферии мы видим как сложно традиционным монархиям дается управление своей территорией Так, содержаение государство выветривается окончательно на периферии, Так мы имеем формальное государство в Польше и присутствие иностранных династий в России после Петра.

1. Взаимоотношения государства и мира экономики в миросистемногй теории глобализации И. Валлерстайна.

Вслед за Штирнером, Валлерстайн рассматривает государство как резуьтат победы капитализма и представлет развитие государства в духе интересов капиптала в условиях развивающейся миросистемы. Так, например всю эпоху с момента французской революции он называет эпохой либерализма. Это связано с тем, для него все три великие идеологии были ничем иным как проявлением одного духа, а именно духа либерализма который невозможно было объяенить не имея крайностей в лице консерватизма и социализма. Так, например, Самой первой идеологией появившейся как сознательное движение был консерватизм, который можно назвать антипрогрессистским и противником равенства и свободы. Чуть позже либерализм проявляет себя как индивидуалистическая утилитиаристская идеология, которая впоследствии начинает расходится с идеей равенства и классового сознания в учениях Прудона и Маркса. Окончательно прогрессизм как движение распадается на социализм и собственно либерализм в 1848 году. Таким образом, мы получаем треугольник, в котором каждая идеология может совмещаться с другой и противостоять ей. Так, например эгалитаризм в либерализме перерождается в элитаризм и в этом отношении может противостоять вметсе с консерватизмом социализму, наоборот, коллективные ценности, кторые могут быть перетолкованы как сословно классовые и национальные легко примиряют капитализм с социализмом и в виде нацтионал-социалистической идеологии пртивостоят либерализму. И. наконец, стремление либералов сформирвоать хомо-эконмикус на основе образования и разделения ценностей потребления, заставляют приблизить к этому идеалу большую часть трудящихся, что сблтжает социализм и либерализм, что нашло отражение в соотвествующей путанице со словом либерализм (американское и европейское его понимание.

Анализируя программы политических партий и их идеологии, Валлерстайн отмеает наличие у всех одного и того же пункта использование государства в качестве инструмента преобразований. Однако здесь по мнению В. происходит путаница понятий. Это связано с тем, что для каждой идеологии государство не средство а цель именно государство как определенный источник различного вида капиталов становится главной целью политических игроков. Таким обрпазом, либерализм включает в себя и консерватизм и социализм. Само же по себе государство связано с тем, что его усиление было связано с определенногй фазой развития капиталистических отношений, когда государство служило определенным механизмом господства. Все эти процессы протекали в группе государств находящихся вблтизи центра и представляли собой определенную идеологию связанную с перераспределоением конечного продукта полученного в центре мира-экономики. Эпоха либерализма, пао мнению Валлерстайна завершается поскольку относительное равносесие гарантирующее стабильность центра пошатнулось и поэтому, политика выходит за пределы национального государства и с неизбежностью отражает и соответсвует процессам происходящим в миросистеме в целом.

1. Кризис миросистемы и сценарий ее развития по И. Валлерстайну 

В соответсвии с анализом идеологий, валлерстайн предлагает анализ в рамках единой миросистемы, не разделенной на идлеогии, поскольку идеологии являются как бы домашним делом центра. В двавдцатом веке мохно говорить о переходе миров-экономик к формирванию единой миросистемы, ЗНАКОМ КОТОРОЙ СТАЛ Бреттон-Вудс. Поэтому он отказывается от концепции биполярного мира. Отношения СССР и США он рассматривает как управляетмый конфликт с заранее определенными ролями при доминировании США. Единство идеологическое проявляется в единстве подхода СССР и США к странам третьего мира. Речь идет о провозглашенной В.Вильсоном и В. Лениным концепции самоопределения народов. Именно эта концепция сформировала тот оптимизм, который лег ьв основу политики по отношению к странам третьего мира.

«Тем не менее, на идеологическом уровне марксизм-ленинизм пред-

ставлял собой скорее одну из разновидностей вильсонианского либера-

лизма, чем его подлинную альтернативу. По сути дела, обе идеологии раз-

деляли основные представления о геокультуре. Сходство их выражалось,

как минимум, в шести основных программных подходах и позициях, хотя

нередко это единство их взглядов отражалось в немного отличавшихся

друг от друга формулировках: (1) они отстаивали принцип самоопределе-

ния наций; (2) они выступали за экономическое развитие всех государств,

подразумевая под этим урбанизацию, коммерциализацию, пролетариза-

цию и индустриализацию, которые в итоге должны были бы привести

к процветанию и равенству; (3) они заявляли о своей вере в наличие

универсальных ценностей, в равной степени применимых ко всем наро-

дам; (4) они подчеркивали ценность научного знания (особенно в его

ньютоновской форме) как единственной разумной основы технического

прогресса; (5) они верили в то, что прогресс человечества неизбежен и же-

лателен, и для развития этого прогресса необходимо сильное, стабильное,

централизованное государство; (6) они заявляли о приверженности к на-

родовластию — демократии, — но определяли демократию как ситуацию,

при которой специалистам в области проведения разумных реформ на де-

ле позволялось принимать основные политические решения».

Ленинская трактовка марксисзма была не верна и по сути являласьт существенным отклонением от оригинального марксисзма, который рассматривал общественно эконогмическую формацию как некое глобаольное образование выходящее за пределы одного государства. Используя понятие мира-эконмики он обращает внимание, что современная миросистема полностью заимствует ее характеристики, а именно пространственное единство, доминирующий центр и иерархию пространства. Это означает лишь то, что капитализм по своей природе не стремится к выравниванию положения стран третьего мира и к прогрессу. На самом деле он поддерживает и воспроизводит иерархию и неравенство, которое включает в систему капитализма и феодально-ленные отношения и рабство на периферии и полупериферии. То есть речь идет о том, что произошла путаница формации с национальным государством. Эта иллюзия была свойственна и ленинизму и вильсонианству.

На деле это означало попытку выхода либерализма за пределы центра и полупериферии мира-экономики Увеличение благосостояния и растущее социальное благополучие стран центра были следствием сначала инвестиционной политики США по отношению к Западногй Европе, так, Европа приобщилась к ценностям аменриканского образа жизни, а затем должна была наступить фаза третьих стран, но именно в этот период разразился кризис, который свидетельствовал о вступлении миросистемы в затяжную фазу Кондратьевского цикла B. Циклы Кондратьева начинаются с 1791 года. Первый цикл достигает апогея в 1817 и сходит на нет в 1851 году. То есть циклы Кондратьева имеют фазу А и Б, тое сть фаза подъема при кратковременных и незначительных спадах и фаза спада при кратковременных незначительных подъемах. Положительная фаза характеризуется ростом промышленного производставЮ ростом кол-ва рабочих мест и пр. Негативная фаза Б. по мнению Валлерстайна начинается в 1970 годы, с образованием ОПЕК и ростом цен на нефть. Но по мнению В. этот рост был следстьвием а не причиной кризиса, стремлением поместить капиталы в более прочные активы и начало приоритета деятельности финансовых корпораций. Это отчасти объясняет и тот факт, что многие станы ОПЕК находились в зависимости от Крупнейших западных стран.

Очевидно.- что рост цен на нефть имел место не только в Африке;

они поднялись повсюду, включая Соединенные Штаты. Он стал частью

продолжительного инфляционного процесса, возникшего в силу целого

ряда других причин. Сам по себе подъем цен на нефть (являвшийся

не причиной, а следствием стагнации мироэкономики), привел к со-

зданию огромной воронки, засасывавшей в свою кассу огромную долю

мировой прибавочной стоимости. Что происходило с этим доходом? Часть

его оставалась в странах-производителях нефти в качестве ренты, которая

давала возможность ничтожному меньшинству их населения расходовать

огромные суммы на предметы роскоши. Кроме того, на непродолжитель-

ный период это позволило повысить уровень дохода более широким слоям

граждан этих стран. Это также позволило этим государствам улучшить

свою инфраструктуру и проводить крупномасштабные закупки воору-

жения. Последнее было для них гораздо менее полезно, чем первое,

поскольку со временем привело к потере огромного числа жизней и на-

копленного капитала в ходе ирано-иракской войны в 1980-е гг. Однако

оба типа расходов — на инфраструктуру и на закупку вооружений —

помогли странам Севера отчасти решить их экономические проблемы

за счет экспорта товаров.

Тем не менее, расходы стран-производителей нефти составили лишь

часть дохода от роста цен на нефть. Другая его значительная доля была по-

лучена ≪семью сестрами≫, то есть западными нефтяными корпорациями,

которые уже не контролировали добычу нефти, но сохранили контроль

над процессом переработки и распределения нефти во всем мире. Что же

они, в свою очередь, сделали с той колоссальной прибылью, которая

так нежданно на них обрушилась? В связи с отсутствием возможности

достаточно прибыльно инвестировать эти средства в развитие производ-

ства, они вложили значительную их долю в мировые финансовые рынки,

тем самым стимулировав невероятное развитие спекуляции на валютных

операциях на протяжении последних двух десятилетий».

Какие последствия для мировой экономики приносит этот уход средств в финансовый капитал. Ну во-первых рост промышленного производства осуществляется за счет т.н. военного кейнсианства, во-вторых, происходит стимулирование роста производства фининсовым капиталом, требующим увеличения производства, в том числе и производства кредитных обязательств (дерривативы). Прибыль связана с игрой и фьючерсными сделками, в которые вовлекаются акцинированный капитал, который в первую очередь определяется как финансовый капитал, отсюда следует и наступление на права рабочих, приводящее к снижению уровня жизни.

С другой стороны, ухудшение ситуации в странах третьего мира было связано с тем, что теперь у этих стран отсутствуют политические приоритеты. С утратой вильсоновской иллюзии теряют авторитет национально-освободительные движения превращающиеся в олигархические верхушки и противосотящие стремительно беднеющему населению и кроме того, социализм, служивший своего рода отводом клдассовой ненависти также перестал существоать, что также приводит к краху традиционного либерализма и обострению классовых отношений.

«Важно подчеркнуть, что именно в тот

период так называемый социалистический блок служил мировому капи-

тализму в качестве фигового листка, сдерживая чрезмерное недовольство,

в частности, и посулив незабываемое хрущевское: ≪Мы вас похороним≫.

Политики и публицисты ведущих стран настолько заворожены соб-.

ственной риторикой, что верят в крах чего-то, что называлось коммуниз-1

мом, и отказываются верить в тот факт, что на самом деле крах потерпели \

обещания либералов. Последствия этого не замедлят на нас сказаться,

поскольку либерализм как идеология, по сути дела, опирался на ≪про-

свещенный≫ (в отличие от своекорыстного) подход к интересам высших

классов. А он, в свою очередь, определялся давлением со стороны народа,

которое по форме своей было одновременно и сильным, и сдержанным.

Такое сдержанное давление, в свою очередь, зависело от доверия ниж-

них слоев населения к ходу развития событий. Все эти обстоятельства

были теснейшим образом переплетены. Потеря доверия в этих условиях

означает утрату давления в его сдержанной форме. А в случае утраты

подобной формы давления утрачивается и готовность господствующих

классов идти на уступки».

По мнению Валлерсайна крах социализма создает не однополярный, но биполярный мир. То есть мир входит в новый революционный период. Начало которому положила революция 1968 года, которая была радикально в том смысле, что отказалвась от идеологий, включенную в систему либерализма. Кризис, который вызвал фрост финансовго капитала и инвестирование военной эконмике приводит в краху социализма, не выдержавшенму гонку вооружений. Поддержание мира эконмики и господства над ним требует огромных усилий, СССР решил отказаться от этой роли, изменеие отношений с Западом, демонтаж социалистической системы, перестройка экономики (последнее не удалось. Как мы видеим это было поражение либерализма и управляемого конфликта. Что теперь? Скорее всего мы вступили в эпоху конкуренции между двумя центрами Европа с периферией Россия и Япония США с полупериферией Китай.

В свою очередь обострившиеся отношения Север-Юг приведут к определенным вызовам, связанным с утратой либеральной идеологией внутри этих стран. Так увеличенный поток беженцев заставит принять практику ограниченного гражданства и отказаться от завоеваний либерализма. Другой вызов стратегия Хомейни, и третий это Садам Хусейн, то есть организация военной силы на основе стремления сформировать новые государственные образования

 

 

Мне представляется, что он строил свои расчеты на четырех пере-

менных факторах. Одним из них был всемирный*кризис задолженности;

Саддам Хуссейн понимал, что страны третьего мира не получат серьезных

льгот при выплате долгов. Наконец, он нашел решение этой проблемы для

себя — завладеть накопленной кувейтцами рентой. Второй составляющей

его расчетов было прекращение мирных переговоров Израиля с ООП.

Если бы переговоры продолжались, вторжение нанесло бы удар делу осво-

бождения Палестины, которое все еще составляет основное содержание

национальных чувств арабов. Но как только переговоры бы прекратились,

Хуссейн вполне мог полагать, что станет последней надеждой палестин-

цев, играя на национальных чувствах арабов, на что он и рассчитывал.

Но эти два соображения, в конечном счете, играли второстепенную роль.

Гораздо большее значение имел крах коммунистических режимов.

С позиций третьего мира его значение рассматривалось двояко. Во-пер-

вых, Саддам Хуссейн знал, что СССР его не поддержит, и это освобожда-

ло его от автоматических ограничений урегулирования Соединенными

Штатами и Советским Союзом всех противоречий, чреватых ядерной

эскалацией. И, во-вторых, крах коммунистических режимов одновремен-

но явился окончательным крахом идеологиинационального развития.

Если даже СССР оказался не в состоянии воплотить ее в жизнь, имея

в своем распоряжении ленинскую модель развития во всей ее полно-

те, то, конечно, ни Ирак, ни какое бы то ни было другое государство

третьего мира, не смогут догнать развитые страны на основе програм-

мы коллективной взаимопомощи в рамках существующей миросистемы.

Вильсонианцы лишились, наконец, ленинистского щита, направлявше-

го нетерпение третьего мира в русло такой стратегии, которая, с точки

зрения господствующих на международной арене сил, в минимальной

степени угрожала той системе, против которой выступал третий мир.

Освободившись от иллюзий всех альтернатив, уверенный в слабо-

сти Соединенных Штатов, Саддам Хуссейн принял в расчет четвертый

фактор. В случае нападения у него была половина шансов на успех.

Но у Соединенных Штатов была стопроцентная вероятность потерпеть

поражение. Соединенные Штаты вполне могли оказаться в безвыходной

ситуации. Если бы они смирились с вторжением, то превратились бы в бу-

мажного тигра. А если бы выступили против, политические последствия

кровавой бойни неизбежно должны были бы привестик отрицательным

для позиции США последствиям — на Ближнем Востоке, в Европе,

в самих Соединенных Штатах, и, в конечном счете — повсюду.

 

Две угрозы более значимы, а именно переселение и Вариант Саддама и Ливии

 

* «Жизненный мир» – термин, восходящий к Э.Гуссерлю. Обозначает интерсубъективную и изначально очевидную данность мира, предшествующую его научным тематизациям. «Жизненный мир» носит субъектно-относительный характер применительно как к коллективам, так и индивидуальным субъектам (Прим. ред.).

 

1 Все это заходит настолько далеко, что основной эмпирический вопрос, который коренным образом затрагивает нормативное самопонимание массовой демократии, обычно не проникает в обыденное политическое сознание, «...вдет ли речь о результате соглашения, которое признается свободным от всякого влияния и тем самым легитимизируется в процессе, протекающем в определенных организационных рамках, или о том, что этот процесс сам порождает пассивную лояльность масс (которые вынуждены в большей или меньшей степени мириться с его институциональными ограничениями), и тем самым укрепляется благодаря создаваемому им самим мнимому демократическому выражению всеобщей поддержки» (Narr und Offe, 1975, S.28).

 

1 Об аффирмативном характере культуры см.: Markuse, 1969; 1973; 1979, S. 186ff; Nabermas, 1981, S. 253ff. 

1 Непосредственному жесткому воздействию экспертов на повседневность и технократическому внедрению научного подхода в практику соответствует тенденция депрофессионализации, которую У.Остерман пытается объяснить с помощью претенциозной (представленной лишь в устной форме) теории.