Логико-философский трактат

 

1         Мир есть все, что происходит.

1.1      Мир — целокупность фактов, а не предметов.

1.11    Мир определен фактами и тем, что это все факты.

1.12     Ибо целокупность фактов определяет все, что происхо­дит, а также все, что не происходит.

1.13    Мир — это факты в логическом пространстве.

1.2      Мир подразделяется на факты.

1.21     Нечто может происходить или не происходить, а все ос­тальное окажется тем же самым.

 

2         Происходящее, факт, — существование со-бытий.

2.01    Со-бытие — связь объектов (предметов, вещей).

2.011   Для предмета существенно, что он должен быть возмож­ным компонентом какого-то со-бытия.

2.012   В логике нет ничего случайного: если предмет может появляться в некоем со-бытии, то возможность этого со-­бытия уже заложена в нем.

2.0121 <…> Как пространственные объекты вообще немыслимы вне пространства, временные — вне времени, так ни один объект немыслим вне возможности его сочетаний с другими.

Если можно представить себе объект в контексте со-­бытия, то вообразить его вне возможности этого контекста нельзя. <…>

2.0123 Если объект известен, то известны и все возможности его появления в со-бытиях. <…>

2.0124 Если даны все объекты, то тем самым даны и все возможные со-бытия.

2.013   Каждый предмет существует как бы в пространстве воз­можных со-бытий. Представить себе это пространство пустым можно, вообразить же предмет вне этого про­странства нельзя.

2.0131 <…> Пятну в поле зрения не обязательно быть красным, но оно должно иметь какой-то цвет — оно включено, так сказать, в цветовое пространство. Тон должен иметь некую высоту, осязаемый предмет — некую твердость и т. д. <…>

2.02331 Либо предмет обладает только ему присущими свойства­ми, которых нет у других предметов, тогда путем описа­ния его можно непосредственно выделять из других предметов и ссылаться на него; либо же имеется ряд предметов с присущими им всем общими свойствами, тогда вообще невозможно указывать на один из них.

Ведь если предмет ничем не выделяется, его не выде­лишь, иначе он и так уже был бы выделен. <…>

2.026  Лишь наличие объектов способно придать миру устойчи­вую форму.

2.027  Устойчивое, сохраняющееся и объект суть одно и то же.

2.0271 Объект — устойчивое, сохраняющееся; конфигурация — меняющееся, нестабильное.

2.0272 Конфигурация объектов образует со-бытие.

2.03     В со-бытии объекты сцеплены друг с другом, как звенья цепи.

2.031   В со-бытии объекты определенным образом соотносятся друг с другом.

2.032   Способ взаимосвязи объектов в со-бытии суть структура со-бытия.

2.033   Форма — возможность структуры.

2.034   Из структур событий складывается структура факта.

2.04     Мир — целокупность существующих со-бытий.

2.05     Целокупность существующих со-бытий определяет и то, какие со-бытия не существуют.

2.06    Действительность — существование и не-существование со-бытий.

(Существование со-бытий мы также называем положи­тельным фактом, не-существование — отрицательным.)

2.061  Со-бытия независимы друг от друга.

2.062   Из существования или не-существования одного со­бытия нельзя заключить о существовании или не-существовании другого.

2.063  Мир — действительность во всем ее охвате.

2.1      Мы создаем для себя картины фактов.

2.11     Картина представляет определенную ситуацию в логичес­ком пространстве, представляет существование и не-существование со-бытий.

2.12    Картина – модель действительности.

2.13    Объектам в картине соответствуют элементы картины.

2.131  Объекты представлены в картине элементами картины.

2.14     Скрепляет картину то, что ее элементы соотносятся друг с другом определенным образом.

2.141  Картина — факт.

2.15     Определенное соотношение элементов в картине — пред­ставление о том, что так соотносятся друг с другом вещи. Назовем эту связь элементов картины ее структурой, а возможность такой структуры — формой изображения, присущей данной картине.

2.151     Форма изображения — возможность того, что вещи со­относятся между собой так же, как элементы картины.

2.1511 Так картина связывается с действительностью; она со­прикасается с ней. <…>

2.181   Если формой изображения служит логическая форма, то картина называется логической картиной.

2.182   Всякая картина является и логической картиной. (Напротив, не всякая картина является, например, пространственной).

2.19    Логическая картина способна изображать мир. <…>

2.21     Картина соответствует или не соответствует действитель­ности; она верна или неверна, истинна или ложна.

2.22     Посредством своей изобразительной формы картина изображает то, что она изображает, независимо от ее ис­тинности или ложности.

2.221   То, что картина изображает, — ее смысл.

2.222   Ее истинность или ложность состоит в соответствии или несоответствии ее смысла действительности.

2.223   Чтобы узнать, истинна или ложна картина, ее нужно со­поставить с действительностью.

2.224  Из картины самой по себе нельзя узнать, истинна она или ложна.

2.225  Не существует какой-то априори истинной картины.

 

3            Мысль — логическая картина факта.

3.001   “Со-бытие мыслимо” означает: “Мы в состоянии предста­вить себе ту или иную его картину”.

3.01    Целокупность истинных мыслей — картина мира. <…>

3.03     Нелогичное немыслимо, ибо в противном случае нужно было бы мыслить нелогично.

3.031   Когда-то говорили, что Бог мог бы сотворить все, кроме того, что противоречило бы логическим законам. – Де­ло в том, что невозможно сказать, как бы выглядел “нелогичный мир”.

3.032   Изображать в языке нечто “противоречащее логике” столь же невозможно, как и изображать в простра­нственных координатах фигуру, противоречащую законам пространства, или же указывать координаты несу­ществующей точки. <…>

3.1       В предложении мысль выражается чувственно восприни­маемым способом. <…>

3.12     Знак, с помощью которого выражается мысль, я назы­ваю знаком-предложением. Знак-предложение – пред­ложение в его проективном отношении к миру.

3.13     К предложению относится все, что присуще проекции,заисключением самого проецируемого.

Следовательно, возможность проецируемого, а не оно само.

Стало быть, в предложении содержится еще не его смысл, а возможность его выразить.

(Выражение “содержание предложения” означает содер­жание осмысленного предложения.)

В предложении заключена форма, а не содержание его смысла.

3.14     Знак-предложение составляется так, что его элементы, слова, соотносятся друг с другом определенным образом.

Знак-предложение — факт.

3.141   Предложение – это не смесь слов. – (Как музыкальная тема – не смесь звуков).

Предложение внутренне организовано. <…>

3.143   То, что знак-предложение — факт, завуалировано обыч­ной, письменной или печатной, формой выражения.

Так, например, в печатном виде знак-предложение, по сути, не отличается от слова. <…>

3.1431 Суть знака-предложения становится намного яснее, если вообразить в качестве его составляющих не письменные знаки, а пространственные предметы (скажем, столы, стулья, книги).

При этом смысл предложения будет выражен взаиморасположением этих предметов. <…>

3.202 Простые знаки, употребленные в предложении, называ­ются именами.

3.203   Имя обозначает объект. Объект — его значение (“А” есть тот же знак, что и “А”).

3.21     Конфигурация простых знаков в знаке-предложении со­ответствует конфигурации объектов в определенной си­туации.

3.22    Имя в предложении представляет объект.

3.221   Объекты можно только именовать. Знаки их представ­ляют. Говорить можно лишь о них, высказывать же их нельзя. Предложение способно говорить не о том, что есть предмет, а лишь о том, как он есть. <…>

3.251   То, что предложение выражает, оно выражает опреде­ленным, четко упорядоченным способом: предложение внутренне организовано.

3.26     Имя не расчленяется с помощью определения на даль­нейшие составные части: оно — элементарный знак. <…>

3.262   Что не удается выразить в знаке, показывает его упот­ребление. Что проглатывают знаки, договариваетихприменение.

3.263   Значения элементарных знаков могут растолковываться путем пояснений. Пояснения — предложения, содержа­щие такие знаки. Стало быть, их можно понять лишь при условии, что значения этих знаков уже известны.

3.3       Только предложение имеет смысл; имя обретает значе­ние лишь в контексте предложения.

3.31     Любую часть предложения, которая характеризует его смысл, я называю выражением (символом).

(Предложение само по себе есть выражение.)

Выражение — все то общее (существенное для смысла), что могут иметь друг с другом предложения. <…>

3.322  При разных способах обозначения факт обозначения двух объектов одним и тем же знаком никак не может указывать на общий признак этих объектов. Ибо знак ведь произволен. Следовательно, можно было бы выбрать вместо одного два разных знака, а тогда что оста­лось бы от общности обозначения?

3.323 В повседневном языке нередко бывает, что одно и то же слово осуществляет обозначение по-разному — следова­тельно, принадлежит к разным символам – либо же что два слова, обозначающих по-разному, внешне употребля­ются в предложении одинаково.

Так, слово “есть” выступает в языке как глагол-связка, как знак тождества и как выражение существования; слово “существовать” употребляется аналогично непереходному глаголу “идти”; слово “тождественный” — как прилагательное; предметом, о котором идет речь, может быть нечто, но и нечто происходящее.

(В предложении “Зеленое есть зеленое” – где первое слово – имя собственное, а последнее – прилагатель­ное – эти слова не просто имеют разные значения, но и являются разными символами.)

3.324  Отсюда с легкостью возникают фундаментальнейшие подмены одного другим (которыми полна вся философия).

3.325  Во избежание таких ошибок следует употреблять знако­вый язык, который бы исключалих, поскольку в нем бы не применялись одинаковые знаки для разных символов и не использовались внешне одинаковым образом знаки с разными способами обозначения. <…>

3.326   Для распознания символа в знаке нужно обращать внимание на его осмысленное употребление.

3.327   Знак определяет логическую форму только вместе со своим логико-синтаксическим применением. <…>

   

4     Мысль — осмысленное предложение.

4.001   Целокупность предложений — язык.

4.002   Человек обладает способностью строить языки, позволя­ющие выразить любой смысл, понятия не имея о том, как и что обозначает каждое слово. — Так же как люди говорят, не зная способа порождения отдельных звуков.

Повседневный язык — часть человеческого устройства, и он не менее сложен, чем это устройство.

Люди не в состоянии непосредственно извлечь из него логику языка.

Язык переодевает мысли. Причем настолько, что внеш­няя форма одежды не позволяет судить о форме обла­ченной в нее мысли; дело в том, что внешняя форма одежды создавалась с совершенно иными целями, от­нюдь не для того, чтобы судить по ней о форме тела.

Молчаливо принимаемые соглашения, служащие пони­манию повседневного языка, чрезмерно сложны.

4.003 Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливатьих бессмысленность.

Большинство предложений и вопросов философа коре­нится в нашем непонимании логики языка.

(Это вопросы такого типа, как: тождественно ли добро в большей или меньшей степени, чем прекрасное.)

И неудивительно, что самые глубокие проблемы — это, по сути, не проблемы.

4.0031 Вся философия — это “критика языка”. <…>

4.01    Предложение — картина действительности.

Предложение — модель действительности, какой мы ее себе представляем.

4.011   На первый взгляд предложение — как оно, например, напечатано на бумаге — не кажется картиной действи­тельности, о которой в нем идет речь. Но и нотное пись­мо на первый взгляд не кажется изображением музыки, а наше фонетическое (буквенное) письмо — изображе­нием нашей речи.

И все-таки эти знаковые языки оказываются даже в обычном смысле слова изображениями того, что они представляют. <…>

4.014 Граммофонная пластинка, музыкальная тема, нотная за­пись, звуковые волны — все они находятся между собой в таком же внутреннем отношении отображения, какое существует между языком и миром.

Все они имеют общий логический строй. <…>

4.0141 Существует общее правило, с помощью которого музы­кант может воспроизвести симфонию по ее партитуре, правило, позволяющее воспроизвести ее по линиям грам­записи и вновь восстановить партитуру. В этом как раз и состоит внутреннее сходство таких на первый взгляд столь различных построений. И это правило — закон проекции, по которому в нотном письме симфония прое­цируется. Это — правило перевода языка нот в язык граммофонной записи.

4.015   Возможность всех сравнений, всей образности нашего языка основывается на логике изображения.

4.016   Чтобы понять сущность предложения, вспомним об ие­роглифическом письме, повествующем о фактах путем изображения.

И из него, не утратив того, что существенно для изобра­жения, возникло буквенное письмо.

4.02     В этом убеждает то, что мы понимаем смысл знака-пред­ложения без его разъяснения нам.

4.021   Предложение — картина действительности: ибо, пони­мая предложение, я знаю изображаемую им возможную ситуацию. И я понимаю предложение без того, чтобы мне объяснили его смысл.

4.022  Предложение показывает свой смысл.

Предложение показывает, как обстоит дело, если оно истинно. И оно говорит, что дело обстоит так.

4.023   Предложение может определять действительность на­столько, что для приведения его в соответствие с ней требуется лишь сказать “да” или “нет”, и ничего больше.

Для этого нужно, чтобы действительность полностью описывалась им.

Предложение – описание какого-то со-бытия.

Если описание объекта характеризует его внешние свой­ства, то предложение описывает действительность по ее внутренним свойствам.

Предложение конструирует мир с помощью логического каркаса, и поэтому в предложении, если оно истинно, дей­ствительно можно усмотреть все логические черты реаль­ности. <…>

4.0311 Одно имя представляет один предмет, другое – другой, и они связаны друг с другом, так что целое – подобно живой картине – передает некоторое со-бытие.

4.0312 Возможность предложения основывается на принципе замещения объектов знаками. <…>

4.05    Действительность сопоставляется с предложением.

4.06     Предложение может быть истинным или ложным лишь в силу того, что оно – картина действительности. <…>

4.11     Целокупность истинных предложений — наука в ее пол­ноте (или целокупность наук).

4.111    Философия не является одной из наук.

(Слово “философия” должно обозначать нечто, стоящее под или над, но не рядом с науками.)

4.112  Цель философии - логическое прояснение мыслей.

Философия не учение, а деятельность.

Философская работа, по существу, состоит из разъясне­ний.

Результат философии не “философские предложения”, а достигнутая ясность предложений.

Мысли, обычно как бы туманные и расплывчатые, фи­лософия призвана делать ясными и отчетливыми. <…>

4.113  Философия ограничивает спорную территорию науки.

4.114  Она призвана определить границы мыслимого и тем са­мым немыслимого.

Немыслимое она должна ограничить изнутри через мыслимое.

4.115   Она дает понять, что не может быть сказано, ясно пред­ставляя то, что может быть сказано.

4.116   Все, что вообще мыслимо, можно мыслить ясно. Все, что поддается высказыванию, может быть высказано ясно.

4.12     Предложение может изображать всю действительность, но не в состоянии изображать то общее, что у него должно быть с действительностью, чтобы оно могло изображать ее, – логическую форму.

Чтобы иметь возможность изображать логическую фор­му, мы должны были бы обладать способностью вместе с предложением выходить за пределы логики, то есть за пределы мира.

4.121   Предложение не способно изображать логическую фор­му, она отражается в нем.

То, что отражается в языке, эта форма не может изоб­разить.

То, что выражает себя в языке, мы не можем выразить с помощью языка.

Предложение показывает логическую форму действи­тельности.

Оно предъявляет ее. <…>

4.1212 То, что может быть показано, не может быть сказано.

4.1213 Отсюда понятно и владеющее нами чувство: при нали­чии хорошего знакового языка мы уже обладаем пра­вильным логическим пониманием. <…>

 

5.135   Из существования какой-то одной ситуации никак нельзя заключить о существовании другой, совершенно отлич­ной от нее ситуации.

5.136   Какой-то причинной связи, которая оправдывала бы та­кое заключение, не существует.

5.1361 Выводить события будущего из событий настоящего невозможно.

Суеверие — вера в такую причинную связь.

5.1362 Свобода воли состоит в том, что поступки, которые будут совершены впоследствии, не могут быть познаны сейчас.

Знать о них можно было бы лишь в том случае, если бы причинность — подобно связи логического вывода — представляла собой внутреннюю необходимость. <…>

5.6      Границы моего языка означают границы моего мира.

5.61    Логика заполняет мир; границы мира суть и ее границы.

Стало быть, в логике нельзя сказать: в мире имеется это и это, а того в нем нет.

Это предполагало бы, что мы исключаем какие-то воз­можности, а такого не может быть: ведь в противном случае логика должна была бы выйти за пределы мира, если бы эти границы поддавались рассмотрению лишь извне.

Мы не можем мыслить то, что мыслить не в наших си­лах; значит, то, что мы не в силах мыслить, мы не в со­стоянии и сказать.

5.62 Это замечание дает ключ к решению вопроса, насколько истинен солипсизм.

То, что солипсизм подразумевает, совершенно правиль­но, только это не может быть сказано, но оно обнару­живает себя.

То, что мир является моим миром, обнаруживается в том, что границы особого языка (того языка, который мне только и понятен) означают границы моего мира.

5.621  Мир и Жизнь суть одно.

5.63    Я есть мой мир. (Микрокосм.)

5.631  Не существует мыслящего, представляющего субъекта.

Если бы я писал книгу “Мир, каким я его нахожу”, то в ней следовало бы сообщить и о моем теле и рассказать, какие члены подчиняются моей воле, а какие — нет и т. д. Это, собственно, и есть метод изоляции субъекта, или, скорее, показа того, что субъекта в некоем важном смысле этого слова вообще не существует: ибо о нем од­ном не могла бы идти речь в этой книге. —

5.632  Субъект не принадлежит миру, а представляет собой не­кую границу мира.

5.633  Где в мире должен быть обнаружен метафизический субъект?

Ты говоришь, что дело здесь обстоит совершенно так же, как с глазом и полем зрения. Но в действительности ты не видишь глаза.

И ничто в поле зрения не позволяет делать вывод, что оно видится глазом.

5.6331 То есть огрубленная форма визуального поля не такова:

 

Глаз –

 

5.634   Это связано с тем, что никакая часть нашего опыта не является одновременно и априорной.

Все, что мы видим, могло бы быть и иным.

Все, что мы вообще в состоянии описать, могло бы быть и другим.

Не существует априорного порядка вещей.

5.64     Здесь видно, что строго проведенный солипсизм совпада­ет с чистым реализмом. “Я” солипсизма сжимается до непротяженной точки, остается же соотнесенная с ним реальность.

5.641   Таким образом, в философии о “Я” действительно мож­но в определенном смысле говорить непсихологически.

“Я” привносится в философию тем, что “мир есть мой мир”.

Философское “Я” — это не человек, не человеческое те­ло или человеческая душа, с которой имеет дело психо­логия, но метафизический субъект, граница – а не часть — мира. <…>

 

6.124   Логические предложения описывают каркас мира, или же, скорее, они изображают его. Они ни о чем не "повествуют". Они предполагают, что имена имеют значение, а элементарные предложения – смысл. Это и есть их связь с миром. <…>

6.363   Процесс индукции состоит в том, что предполагается простейший закон, который требуется привести в соот­ветствие с нашим опытом.

6.3631 Но этот процесс имеет не логическое, а только психоло­гическое обоснование.

Разумеется, нет оснований полагать, что и в действи­тельности осуществится этот простейший случай.

6.36311 Что утром взойдет солнце — гипотеза; а это значит, мы не знаем, взойдет оно или нет.

6.37     Из того, что произошло одно, принудительно не следует, что должно произойти другое. Существует только логи­ческая необходимость.

6.371   В основе всего современного мировоззрения лежит иллю­зия, будто бы так называемые законы природы суть объ­яснения природных явлений.

6.372   Так, перед законами природы останавливаются, как пе­ред чем-то неприкосновенным, — словно древние перед Богом и Судьбой.

Причем в обоих подходах есть верное и неверное. Ста­рый, конечно, ясней, поскольку он признает некий чет­кий предел, в то время как в новых системах может со­здаться впечатление, будто все объяснено.

6.373  Мир независим от моей воли.

6.374   Если бы даже произошло все, чего мы желаем, это было бы лишь, так сказать, милостью судьбы, ибо между во­лей и миром нет логической связи, которая бы обеспечи­вала это. Предполагаемая же физическая связь сама по себе — это ведь не то, на что могла бы быть направлена наша воля.

6.375   Как существует лишь логическая необходимость, так су­ществует и лишь логическая невозможность.

6.3751 Например, невозможно одновременное присутствие двух цветов в одном и том же пункте визуального поля, при­том логически невозможно, ибо это исключено логичес­кой структурой цвета. <…>

6.41     Смысл мира должен находиться вне мира. В мире все есть, как оно есть, и все происходит, как оно происхо­дит; в нем нет ценности — а если бы она и была, то не имела бы ценности.

Если есть некая ценность, действительно обладающая ценностью, она должна находиться вне всего происходя­щего и так-бытия. Ибо все происходящее и так-бытие случайны.

То, что делает его неслучайным, не может находиться в мире, ибо иначе оно бы вновь стало случайным.

Оно должно находиться вне мира.

6.42    Потому и невозможны предложения этики.

Высшее не выразить предложениями.

6.421  Понятно, что этика не поддается высказыванию.

Этика трансцендентальна.

(Этика и эстетика суть одно.)

6.422   При установлении этического закона, имеющего форму “ты должен...”, сразу же приходит в голову: а что, если я этого не сделаю? Ясно, однако, что этика не имеет ничего общего с наказанием и вознаграждением в обычном смысле. Следовательно, вопрос о последствиях поступка не должен иметь значения. — По крайней мере эти последствия не должны быть событиями. Ибо должно же быть что-то правильное в такой постановке вопроса. Действительно, должно существовать некоего рода этическое вознаграждение и этическое наказание, но они должны заключаться в самом поступке.

(И ясно также, что вознаграждение должно быть чем-то приятным, а наказание — чем-то неприятным.)

6.423   Говорить о воле как о носителе этического — невозможно.

Воля же как феномен интересует только психологию.

6.43     Если добрая или злая воля изменяет мир, то ей по силам изменить лишь границы мира, а не факты, — не то, что может быть выражено посредством языка.

Короче, мир благодаря этому должен тогда вообще стать другим. Он должен как бы уменьшиться или увеличиться как целое.

Мир счастливого отличен от мира несчастного.

6.431  Так же, как со смертью, мир не изменяется, а прекра­щается.

6.4311 Смерть не событие жизни. Человек не испытывает смерти.

Если под вечностью понимать не бесконечную длитель­ность времени, но безвременность, то вечно жив тот, кто живет в настоящем.

Стало быть, наша жизнь не имеет конца, так же как на­ше поле зрения не имеет границ.

6.4312 Бессмертие человеческой души во времени, то есть веч­ное продолжение ее жизни и после смерти, не только ни­как не подтверждается, но не оправдывает всегда возла­гавшихся на него надежд и в качестве допущения. Живи я вечно – разве этим раскрывалась бы некая тайна? Разве и тогда эта вечная жизнь не была бы столь же загадочной, как и нынешняя? Постижение тайны жизни в пространстве и времени лежит вне пространства и вре­мени.

(Ведь здесь подлежит решению вовсе не какая-то из проблем науки.)

6.432   С точки зрения высшего совершенно безразлично, как обстоят дела в мире. Бог не обнаруживается в мире.

6.4321 Факты всецело причастны лишь постановке задачи, но не процессу ее решения.

6.44    Мистическое — не то, как мир есть, а что он есть.

6.45     Созерцание мира с точки зрения вечности — это созерцание его как целого — ограниченного целого.

Переживание мира как ограниченного целого — вот что такое мистическое.

6.5    Для ответа, который невозможно высказать, нельзя так же высказать и вопрос.

Тайны не существует.

Если вопрос вообще может быть поставлен, то на него можно и ответить.

6.51     Скептицизм не неопровержим, но явно бессмыслен, по­скольку он пытается сомневаться там, где невозможно спрашивать.

Ибо сомнение может существовать только там, где су­ществует вопрос; вопрос — только там, где существует ответ, а ответ — лишь там, где нечто может быть высказано.

6.52     Мы чувствуем, что, если бы даже были получены ответы на все возможные научные вопросы, наши жизненные проблемы совсем не были бы затронуты этим. Тогда, ко­нечно, уж не осталось бы вопросов, но это и было бы определенным ответом.

6.521   Решение жизненной проблемы мы замечаем по исчезно­вению этой проблемы.

(Не потому ли те, кому после долгих сомнений стал ясен смысл жизни, все же не в состоянии сказать, в чем со­стоит этот смысл.)

6.522   В самом деле, существует невысказываемое. Оно показывает себя, это – мистическое.

6.53     Правильный метод философии, собственно, состоял бы в следующем: ничего не говорить, кроме того, что может быть сказано, то есть кроме высказываний науки, — следовательно, чего-то такого, что не имеет ничего обще­го с философией. — А всякий раз, когда кто-то захотел бы высказать нечто метафизическое, доказывать ему, что он не наделил значением определенные знаки своих предложений. Этот метод не приносил бы удовлетворе­ния собеседнику — он не чувствовал бы, что его обуча­ют философии, — но лишь такой метод был бы безу­пречно правильным.

6.54     Мои предложения служат прояснению: тот, кто поймет меня, поднявшись с их помощью — по ним — над ними, в конечном счете признает, что они бес-смысленны. (Он должен, так сказать, отбросить лестницу, после того как поднимется по ней.)

Ему нужно преодолеть эти предложения, тогда он пра­вильно увидит мир.

 

7.        О чем невозможно говорить, о том следует молчать.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М., 1994. С 5–73 (перевод с нем. Козловой М.С., Асеева Ю.А.).

Жан Поль Сартр