Глава тридцать четвёртая

О том, что памятники надо ставить литературным персонажам. Ибо сам автор смертен, но его творение - вечно! Хоть та же Муму…

…Наступила торжественная минута молчания. Предложение учёного беса было высоким, трагичным, великодушным и самопожертвовательным до колик в животе. Особенно если забыть, что сами бесы практически неубиваемы и даже при взрыве соберутся по молекулам минут за двадцать, чтоб достойно похоронить кусочки остальных героев…
Стены летающей тарелки сотрясались мелкой дрожью, ценой невероятных усилий Белое Братство и чёрные эльфы тянули её к краю ледяного океана. Злобные твари из смрадного чрева Нави, порыкивая, контролировали люки инопланетного корабля. Время от времени со скуки кусая своих же или брызгая жёлтой слюной на толстые стёкла иллюминаторов.
Обидно было, что в прошлый раз на помощь нашим приходили свои же, то есть исход решающей битвы «добра» и «зла» решали всё-таки казаки и евреи. А в этот раз и сама битва-то толком не развернулась. Проявлять личный героизм, показывая врагу язык через надёжный иллюминатор, большой смелости не требует. А сгинуть вместе с боевым кораблём, как бессмертный и грозный «Варяг», как-то уже неоригинально. К тому же всерьёз припахивает грехом коллективного самоубийства. Может, поэтому оранжевые глаза им и не мешают…
- Мы что-то делаем не так, - остановился Иван, скрестив руки на груди.
Его кудрявая любовь понимающе хлопнула себя ладонью по лбу:
- Таки да! Какая же я дура, что забыла… Мы все должны помолиться! Пусть каждый на своём языке, в лоне своей религии, но без молитвы врата Райские опять будут на замке, и кто мы такие, чтоб лезть туда с фомкой?!
- Погоди ты со своими молитвами, - отмахнулся православный казак, перекрестился тут же и извинился: - Прости, Господи! Но я не об этом… Взрываться вместе с летающей тарелкой благородно, но неправильно! Это… это акт отчаяния! Мы должны до самого последнего момента верить и надеяться на Промысел Божий, мы не можем сдаться, пасть духом, сложить лапки и просто умереть…
- Таки давайте умрём прикольно, по-американски, выставив голые задницы в лобовое стекло? - мрачно буркнула недовольная израильтянка. - Взорвёмся-то всё равно как миленькие, но Рая нам после такого безобразия точно не видать!
- Мощный всплеск безудержной энергии! Огонь, разрывающий на части! Невозможная, невероятная смерть для любого эльфа…
- Стоп! - Указующий перст образованного подъесаула упёрся в ребристую грудь Миллавеллора. - Значит, это невозможная смерть для эльфа?!
- Да, любовник и книгочей, - вступилась за жениха Рыдающая Принцесса. - Эльфы так не умирают. А вот от вашего тыканья пальцем в грудь мой жених может и якопытитьсс, продырявите же на гиф!
- Эльфы так не умирают. Эльфы не могут умереть в летающей тарелке от взрыва остатков топлива и системы самоуничтожения! Это претит всем канонам фэнтезийной литературы, завещанной нам великим Толкиеном! - зациклился казак, пытаясь ухватить за хвост мечущуюся мысль. - А ну-ка, дядя, что там надо сделать с кольцом, чтоб оно зафункционировало?
- Достаточно мысленно попросить, но…
- Таки мы помним, что в нём нет силы, - уверенно вмешалась Рахиль, - но Ване так надо, а я ему верю. Давите на перстенёчек с мыслями о спасении, что-то будет…
- И побыстрее, - изменившимся голосом попросил Ганс, стоящий на стрёме у иллюминатора. - До обрыва метров пять, скоро брякнемся…
- Ик! - восторженно ответил Док, выуживая очередную бутылочку.
Чудеса традиционно происходят в самый последний момент, иначе бы они и не были чудесами. Старый эльф-наркоман прекрасно понимал, что силы в Синем кольце Элронда осталось гном наплакал, оно даже не могло вернуть в родной Холм их с невестой. Но что-то произошло…
Сначала стало темно, словно снаружи резко выключили свет. Раздались недоуменные голоса ребят из Белого Братства и нервное рычание нави. Потом, наоборот, во все окна ударил ослепительный свет! Рычание сменилось жалобным визгом, клыкастые твари катались по чёрной земле, пытаясь зарыться и спрятаться, закрывая лапами морды и пряча глаза… Ошарашенные дети Дэви-Марии беспомощно опустились на колени, побросав оружие, а сама «живой бог» быстренько испарилась отовсюду, включая их знамёна и плакатики…
Прямо перед летающей тарелкой встала гигантская мужская фигура в строгом костюме-тройке английского покроя, в очках и с трубкой…
- Ой, мама, это що, Господь Бог? - едва не присела любопытная еврейка. - Таки я всегда думала, что он с бородой…
- Поднимай выше, - сипло ответил начитанный казак. - Это ж сам Толкиен!
Фразочка получилась едва ли не гоголевская, но била в самую суть. Даже и. о. Вельзевула, округлив оранжевые глаза, исчез в неизвестном направлении, связываться с тем, кому поклоняются миллионы, себе дороже…
- Прекрасная дева Нюниэль и благородный рыцарь Миллавеллор, я исполню ваше желание, - раздался мягкий, чуть прокуренный баритон. - Идите же сюда, не бойтесь, отныне вам никто не причинит вреда.

Иван и Рахиль наперегонки бросились открывать люк, и оба эльфа торжественно, как на свадьбе, сошли на тропу, прямо в заботливые руки классика европейского фэнтези. Зрелище было упоительно красивым и невозможно трогательным…
- Вы были достойными героями, вы прошли все испытания, вы не предали друзей и не потеряли любовь! Чем я могу наградить вас? Доставить ли в Валинор, обетованную землю эльфов?
- Валинор… - еле слышно прошептала Вечно Рыдающая Принцесса, едва не подгибая ноги. - Зелёные кущи, серебряные ручьи, край вечной весны и блаженства! Мир, где мы всегда будем молоды и счастливы… Ааразз, я даже мечтать о таком не могла!
- Мы сами делаем наши мечты явью. - Тёплая улыбка тронула губы Профессора, и свершилось чудо…
На его ладони стояла стройная, восхитительно помолодевшая Нюниэль, лет восемнадцати от силы, в серебряном платье, с алмазным обручем на лбу. А высокий, подтянутый красавец-король в золоте и парче рядом с ней - неужели наш знакомый Миллавеллор? От переизбытка чувств юная израильтянка завизжала, как психованная, и пустилась отплясывать вприсядку вокруг остолбеневшего подъесаула. Согласитесь, наши отважные эльфы заслужили и не такое…
- Милая… - Взяв принцессу за руку, бывший наркофилософ посмотрел в её лучистые глаза и произнёс: - Я буду любить тебя вечно, какой бы ты ни была и какой бы ни стала. Но у нас есть свой дом и свой долг… Валинор - чудесное место, быть может, Серебристая гавань дождётся нас. Но сейчас нас ждут в другом месте, Арддурхоум не может оставаться без своей королевы…
- Ты прав, любимый, - нежно проворковала Нюниэль. - Нас ждут, простите, Создатель…
- Выходит, и я могу чему-то научиться у вас, - тихо покачал головой великий писатель.
Мгновением позже оба пожилых эльфа, в своём привычном виде и облике, прощально махали нашим героям:
- Мы будем скучать по вас обоим! Не потеряйте свою любовь, казак Кочуев, а вы не отпускайте его, девица Файнзильберминц! Как говорил мудрейший Шен Сю: «В моем сердце всегда есть место и вашим улыбкам, и вашим слезам…» Будьте счастливы, дети мои!
- Позаботьтесь о моем коне, любовник, книгочей и воин! - сложив ладони рупором, кричала Рыдающая Принцесса. - Он будет служить вам верно, компьютерная панель управления слева под гривой, у самой холки!.. Глючит, как ьволочс, но можно поменять плату и расширить юолбаннуд оперативку-у…
Гигантская фигура растаяла. Вместе с ней исчезли и остроухие молодожёны. Свет тоже рассеивался, вновь заполняемый адскими сумерками. Иван, как мог, утешал сентиментально рыдающую Рахиль, с тоской думая о том, что, по сути, противник-то никуда не делся, а вот их силы уменьшились ровно на треть боевого состава. Пара-тройка минут - и Белое Братство начнёт приходить в себя. Вот разве что… Чёрные эльфы!
Девушки с глазами, полными тьмы, завороженно смотрели в небо, словно веря и не веря в то, что Создатель существует. Возможно, такое явление Профессора что-то перевернуло у них в душе, если, конечно, там ещё были души… Потом они удивительно дружно встряхнулись, опустили головы и, не поднимая взгляда, быстрыми эльфийскими шагами ушли от импровизированной «Минас-Тирит». Их никто не задерживал, даже навь, расхрабрившись и оскалив пасти, тем не менее не позволила себе и малейшего рыка им вслед. Теперь у этих девушек есть воспоминание, есть надежда, и быть может… быть может…
- Задраиваем люки! - громко скомандовал бдительный филолог в казачьих погонах. - Когда они опомнятся, то вновь пойдут в атаку.
- В эт-м н-нет н-ы-оп-хдимы-с-ти. - Кое-как выговаривая знакомые буквы, из рубки управления выпал в дымину пьяный Док. - Н-н радаре пять! Тщек! В смысле пять то-че-к, во! Эт наши л-тят, м-ня спа-сать от-т… вас! Ик… ик… тру-ля-ля!
- Пять кораблей?! - ахнул подъесаул. - Да они же здесь всё в хлам разнесут!
- Тошна… За это и в-пьем?!
- Ганс!
- Я здесь, - шумно дыша, как после долгой пробежки, вылез младший бес- Не извольте беспокоиться, ваше благородие! Пока наши подоспеют, я вам лошадку оседлал и всю программу перенастроил. Понесёт, ровно крылышки к спине приросли. Любо?
- Любо! - уже хором ответили казак и еврейка. Таких речей от типичного младшего научного сотрудника они даже в самых сокровенных фантазиях ожидать не могли.
А верный Ганс уже выводил скакуна Рыдающей Принцессы из корабля, выравнивал ему длину ног, проверял подпруги и даже заботливо вложил в выдвижной ящичек на боку две банки консервов и коробочку томатного сока. Однако и в этот раз еврейку в седло сажали силой…
- Ваня, я на ней добровольно не поеду! Вы таки забыли, у меня на лошадей фобия!
- Рахиль, сейчас бритоголовые опомнятся окончательно и расстреляют нас к ёлкиной матери. А ещё через минуту сверху ударят лазерные пушки научного совета, окончательно распылив наши останки по Вселенной. Ты этого хочешь?
- Нет, но…
- Вот именно, но! - На этой команде белый конь взял с места в карьер.
Гордой дочери Израиля ничего не оставалось, как вцепиться в портупею своего единственного и неповторимого, клятвенно пообещав себе сказать ему какую-нибудь жуткую гадость, как только они где-нибудь остановятся. Бесам-инопланетникам молодой человек на скаку отсалютовал фуражкой, и белый жеребец унёс его, прежде чем в сером небе мелькнули пять серебристых теней. Белое Братство предпочло не повышать голоса, навь, скуля, бросилась наутёк, а Геенна Огненная разочарованно вздохнула всем телом, сегодня она тоже лишилась добычи…

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

О том, что, чем лучше написанная вами книга, тем злее на неё набрасываются критики. Но это значит, что у них хотя бы есть вкус…

…Копыта отстукивали по чёрной земле свой собственный ритм безудержной свободы, дикого счастья и никем не управляемой воли! Пусть мир вокруг просто ужасен, горизонт сер, пусть впереди тьма, и тьма сзади, а само слово «надежда» звучит как злая насмешка над реальностью, но…
Пока вы в седле! Пока под вами самое замечательное, сильное и прекрасное из всех существ на планете… Пока ваши сердца бьются в унисон, кровь горяча и упоение жизнью разрывает жилы… Пока ветер поёт в ушах, грива щекочет нос, а в груди рождается неземной восторг скачки… Вы непобедимы!
На каком-то этапе это почувствовала и Рахиль. Кудрявая дочь богоизбранного народа, вопя от возбуждения и счастья, подпрыгивала на крупе белого коня, во всё горло распевая еврейские песенки из детсадовского репертуара на Хануку! Ей больше не было страшно, она искренне недоумевала, как раньше могла не любить лошадей, ей дико нравилось кататься, а широкая спина отважного подъесаула служила самым надёжным гарантом безопасности и достижения цели…
Какой? Вот тут она впервые застопорилась, вежливо попросив Ивана чуточку сдержать ретивый бег коня. Хотя галоп куда более комфортен для всадника, чем тряская рысь, но на рысях говорить всё-таки легче…
- А вы в курсе, куда мы, собственно, скачем?
- Хм… честно говоря, нет, - выгнул бровь обернувшийся филолог. - Пока просто подальше от Геенны Огненной, а там разберёмся.
- Но вы им даже не управляете. Таки шо, оно само знает дорогу?
- Ганс говорил, что он чего-то там напрограммировал, но… Вот хрень-набекрень!
Последнее восклицание вырвалось у него, когда справа неожиданно возникли злобные оранжевые глаза. Златоустовская шашка влетела в казачью ладонь самопроизвольно, один взмах - и глаза раскатились в стороны! Правый выглядел более удивлённым…
- Таки если вы его уже вовсю зарубили, может, вернёмся на знакомую тему? У меня такое ощущение, шо уже вечереет, а мы не определились с отелем и романтическим ужином из кошерной куры!
- Да вроде что-то там вырисовывается впереди, только не разберу пока. То ли лес, то ли парк какой-то, то ли вообще… Ох ты, опять!
На этот раз нечистый успел хотя бы возмутиться:
- Что за фамильярности, проклятый? Я же только хотел…
Два прицельных выстрела из «галила» сначала погасили один глаз, потом другой с разницей в секунду-полторы, не более. Астраханский казак одобрительно прищёлкнул языком и дал коню шпоры. Деловитая израильтянка тут же продолжила диалог:
- А знаете, оно мне даже почти всё равно. Здесь интересно, насыщенно, опять же тепло, хотя и чуточку скучно без эльфов и бесов. Но, с другой стороны, мы таки сможем побольше побыть чисто вдвоём…
- Точно, а то вечно кто-то мешает. - Подъесаул обернулся на скаку и смачно чмокнул девушку в губы.
Еврейская краса удовлетворённо муркнула, ещё крепче обхватив его за талию. И хорошо, что она это сделала, потому что буквально через минуту белый конь поднёс их к золочёной ограде роскошного сада. Втянув трепещущими ноздрями, Рахиль едва не упала с коня:
- Ваня-а… Ущипните меня или это опять…
Рай?!!
Иван тупо сидел в седле, не в состоянии поверить очевидному. Ведь нечистый говорил о том, что попасть из Ада в Рай практически невозможно, а тут… Получается, просто прискакали, и всё? Так не бывает. Это не… логично! Неправильно, нечестно и несправедливо, в конце концов!
Но тем не менее они действительно стояли у райских кущ, а если внимательно посмотреть налево, то вполне можно было различить медленно двигающуюся очередь праведников и даже святого апостола Петра с традиционной связкой ключей на поясе. Когда пришедший в себя подъесаул спрыгнул с коня и помог сползти любимой еврейке, то они оба долгое время не знали, с чего начать.
- Ну, иди, что ли… Тебе туда.
- Таки думаете, меня пустят?
- Пустят, конечно. Грехов на тебе нет, целоваться больше не будем, выстоишь общую очередь ещё раз - и в Рай. А я…
- А вы?
- А меня не пустят точно. На мне договор, пять лет без права переписки. Сама понимаешь. Иди давай, не томи душу. Сумеешь дождаться?
- Пять лет?!!
- Да уж… не два года в армии.
- Вот именно! Таки подсадите меня.
- Куда?
- На эту живую лошадь, мой глупый казак, - опустив реснички, тихо улыбнулась Рахиль. - Я еду с вами и ни в какие кущи близко не пойду. Шо я в них буду делать одна? Э-э, вот тока попробуйте подсказать мне неприличное занятие…
- Это глупо, любимая. - Молодой человек, не касаясь стремени, взлетел в седло. - Иди в Рай! Я вернусь… обещаю… когда-нибудь…
- Ага… щас! - Ловко сцапав его за сапог и проведя болевой приём с выкручиванием стопы, резвая военнослужащая государства Израиль вернула любимого на землю. - А вот фигу вы без меня куда ускачете!
- Драться будем? - хрипло уточнил поверженный подъесаул, но девушка первая протянула ему руку, помогая подняться. Потом осторожно огляделась по сторонам и прижала пальчик к губам… - Тсс, есть идея…
Прямо на глазах недоумевающего филолога с чубом она начала вершить самые невероятные вещи, на языке специалистов банально именуемые диверсией. Используя свой солдатский ремень и автоматическую винтовку как рычаг, хитрая дочь богоизбранного народа внаглую изогнула два прута золочёной ограды, образовав вполне достаточную для проникновения дыру…
- Ты с ума сошла?! В Рай не попадёшь тайно!
- А мы таки попробуем. Ну что нам с того будет?!
- Как что?! Да выгонят в шею!
- Ай, я вас умоляю! Таки двух наших уже выгоняли, а толку? Вы же читали Библию, мы расплодились как никто, несмотря на традиционно неподходящие условия жизни… Лезьте, Ваня, лезьте!
Сама кудрявая нахалка давно свободно юркнула на священную территорию райских кущ и теперь уверенно тянула за портупею пунцового астраханского подъесаула. Тот очертя голову уже почти был готов отправиться за ней следом, но…
- Куда ж это вы, милейший, а договор?
При звуках торжествующего голоса нечистого прутья ограды мгновенно приняли прежнюю форму. Иван и Рахиль кинулись друг к другу, но было поздно. Она - в Раю, он - в Аду. За ней - кущи и праведники, за ним - оранжевые глаза и пять лет каторги на чужбине. Ей - свет, блаженство и вечное ощущение Божьей благодати.
Ему - ночь, тьма и ежеминутное раскаяние о безвозвратно утерянном. Всё по заслугам, предначертанного не изменишь, таков Закон…
- Ваня-а! Я без вас тут не останусь!
- Рахиль, успокойся…
- Я не успокоюсь! Я люблю вас!
- И я тебя люблю! Но…
- Таки какие ещё могут быть «но»?! - окончательно взбеленилась едва не ревущая еврейка. Она крепко-накрепко держала своего верного казака за руки, благо проёмы между прутьями это позволяли. - Ты, гад!
- Я?!! - не понял молодой человек.
- Нет, вы не гад, - терпеливо объяснила израильтянка. - То есть тоже тот ещё фрукт, но не гад точно. Гад - это вон тот бестелесный поц с апельсиновыми зенками! А ну иди сюда!
- В меня бесполезно стрелять, - нервно на всякий случай предупредил нечистый дух.
Рахиль злобно кивнула:
- Поговорку «Куда муж - туда и жена» слышал?
- Но ты ему не жена…
- Вот именно! Поэтому обвенчай нас по-быстрому, и мы на пять лет твои, всем семейством!
- Чего?! - обалдел бывший подъесаул, но вырваться уже не мог, в юной еврейке образовалась такая сила, что и медвежий капкан не мог бы держать крепче.
Обладатель оранжевых глаз что-то быстро прикинул, подумал и торжественно вопросил:
- На территории вверенного мне участка Ада спрашиваю тебя, проклятый: хочешь ли ты взять в жёны девицу Файнзильберминц?
Иван хотел сказать «нет», но, встретившись взглядом с пылающими глазами своей возлюбленной, тихо сказал: «Да-а…»
- Девица Файнзильберминц, хочешь ли ты взять в мужья присутствующего здесь казака Кочуе…
- Да! Да!! Да!!!
- Орать-то зачем?! - недовольно рявкнул демон. - Сейчас сюда все ангелы слетятся, чтоб их… Короче, властью, данной мне Вельзевулом, объявляю вас мужем и женой! Всё! Целуйтесь, блин…
Новообъявленные муж и жена осторожно чмокнулись в губки прямо через решётку. Гром не грянул. Молнии не засверкали. В общем-то ничего такого судьбоносного и близко не произошло. Ребята прислушались - тишина…
- Поцеловались? - Оранжевые глаза стали злыми. - А теперь, проклятый, забирай свою супругу и марш обратно в Ад! Как вы меня достали уже…
- Что здесь происходит? - За спиной Рахиль возник мощный седой старик, поигрывающий ключами.
От одного присутствия святого Петра в такой непосредственной близости казак Кочуев едва не упал в обморок, а деловитая иудейка в двух словах, припустив слезу, эмоционально обрисовала «ситуэйшн».
- Великий грех совершил муж твой, - сурово сдвинул брови апостол, - а жена должна следовать за мужем.
- Вот именно, - поддержал демон. - Батюшка прав, пошли!
- Один вопросик таки можно? - жалостливо захлопала ресничками простая израильская военнослужащая. - А как же «аки жена да спасётся мужем своим, так и муж спасётся женой своей»? Может, я неточно цитирую, но общий смысл вроде такой, да…
- Э-э-э… - Апостол и нечистый дух неуверенно уставились друг на друга.
Повисло долгое напряжённое молчание. Потом святой Пётр засучил рукава, нечистый сощурил оранжевые очи, и начался теологический диспут. Сначала ровно, потом всё горячее и ярче, без стеснения в выражениях и осторожности на поворотах…
- Ты у меня сумасшедшая, - тихо бормотал казак, гладя кончиками пальцев пылающие щёки любимой.
- Я вас умоляю, - так же нежно шептала счастливая еврейка, взъерошивая ему чуб. - Они всё равно не смогут договориться, а значит, выведут нас на суд в высшие инстанции. В любом случае мы таки будем вместе!
- Я не оставлю тебя никогда и не брошу ни за что на свете…
- А я разве от вас уйду? Да ни за что, шоб вы знали!
На шум спора начал стекаться народ. Со стороны Рая уже стояла нехилая толпень праведников, налетели ангелы с огненными мечами, все болели за своих, и Пётр-ключник чувствовал их мощную поддержку всей спиной. Но и со стороны Ада подоспели довольно могучие демоны и твари, побросавшие насущные дела ради неожиданного приграничного конфликта. Обстановка накалялась…
В какой-то момент апостол и и. о. Вельзевула вдруг поняли, что зашли слишком далеко. Вторая открытая война была не нужна никому.
- Всё! - Оранжевые глаза вспыхнули ещё ярче, на миг впервые обрисовав уродливую фигуру тощего мускулистого монстра с кожистыми крыльями нетопыря. - Отпусти её, проклятый, мы пришли к компромиссу…
- И ты его отпусти, девочка, - устало попросил святой Пётр. - Ваш спор будет решаться не здесь и не нами. Есть Высший суд. До этого твой муж вернётся в Ад, а ты останешься здесь.
Иван и Рахиль отреагировали мгновенно - спиной к спине у решётки, она - с автоматической винтовкой в положении «стрельба от бедра», он - с обнажённой шашкой над головой: «Не подходи, зарублю!» Силы добра и зла невольно отшатнулись назад…
- Я никому её не отдам!
- Таки только троньте его!
Ослепительный свет, ударивший из ниоткуда, растворил эту невероятную сцену в небытие…
- И что теперь? Кто победил?! - Они, папа…
- Они?! Они всё испортили, они нарушили все Законы, они позволили себе… такое!
- Они доказали, что Бог есть Любовь. Везде. Всегда. В любых обстоятельствах.
- Это… я не понимаю…
- Ты ведь знал, что этим кончится. Они победят…
- И каков финал?
- Ты обещал, папа…

ЭПИЛОГ

- Будет жить! - удовлетворённо сказал врач «скорой помощи», когда машина наконец добралась к месту происшествия. - Тех мерзавцев, что его сбили, удалось взять?
- Объявлен план-перехват, - бодро откликнулся седой капитан милиции. - Видать, они его потехи ради бампером стукнули. Вот ведь, в своей же России опасно носить казачью форму…
- А я думал, он еврей.
- Почему?
- Да так… - пожал плечами врач. - Пока перевязывали голову, всё время звал какую-то Рахиль. Имечко явно еврейское…
…А Рахиль Файнзильберминц, единственная уцелевшая после страшного взрыва автомобиля араба-смертника, металась на больничной койке в израильском военном госпитале, беззвучно шепча:
- Ваня, Ваня, Ванечка-а, где вы?
…И только небо над ними в тот день было одним небом, жизнь в их сердцах - одной жизнью, и любовь тоже - одна на двоих…

Одна на двоих! Услышь их, Господи…