2020-01-15
143
Памятнику Павлу Первому с колбасой и случайно сталкивается
С Галадриэль Пузовой.
А.Г.Н.: «Простите, великодушно, мэм».
Г.П.: «Ничего страшного, о вы знаете, горе-то какое, горе-то какое! Александр Глебович, я вас узнала! Вы слышали о процессе над этим дремучим мракобесом Храбровым! Помогите нам, ведь вы же всегда за женщин! Вы вавилонский ферзь!»
А.Г.Н.: «Что случилось? Кто обижает дам? Неужели придётся доставать пулемёт из сундука, скальпелем блестящей публистики кастрировать трусливого льва или разрезать им же торт для ужина в ресторане «Астория» празднуя очередную феерическую победу»?
Г.П.: «Этот шизофреник говорит о какой-то контрпостмодернистской методологии, идеологии и феноменологии. Хотя ему бы на процессе нарядиться бы в зайчика, а всех участников одеть в латекс! Он ловко всех разводит, буквально как Троицкий и Дворцовые мосты на донаты ради своих БДСМ-игрищ! Но мы должны ему показать «…й» как на мосте, на Литейном, группа «Война», помните?»
А.Г.Н.: «Ах, Галя, Галя, ты же знаешь, что я рыцарь, который проскальзывает между каплями дождя, ты же знаешь, что циничный наёмник, который путает черепа кроманьонца и неандертальца, а также не знает, в чём различия ашельской эпохи и эпохи неолита. Ой, то есть прекрасно знает, извини, я не буду больше».
В этот момент подбегает Август Малиновский с Анатолием Луначарским и группой захвата с криками: «Не двигаться! Стой где стоишь! Иди сюда!»
[Хватают Невзорова и Галадриэль Пузову, держат. Август Малиновский видит авоську с колбасой].
А.Ф.М.: «Что ж Вы, Александр Глебович 600 секунд от нас по всему парку бегаете с авоськой и решили с какой-то дамой из «Властелина Колец» салями под памятником Павлу I жрать? Анатолий Васильевич, как тебе такое?»
А.В.Л.: «Предаваться буржуазным радостям после мелкой кражи под памятником деспоту и самодуру, для всратого, напыщенного столичного фарфарона, в этом нет ничего удивительного. Подождите, да у него тут в авоське ещё что-то. Что это?»
[Один из чекистов вытаскивает из авоськи булыжник].
А.Ф.М.: «Опаньки! Анатолий Василич, так это он родимый! Это наш булыжник. Философский камень постмодерна!»
А.В.Л.: [Общий план] «Трансцендентный культурный код Сильмариллиона. Я его лично положил под корону Российской Империи в Оружейной Палате в 1918-м. Вас, батенька, расстрелять на месте за кражу гос.имущества надо».
Г.П.: «Мальчики, давайте без расстрелов, давайте лучше «Боярышника» выпьем [Протягивает фиал Сильмарилля с Боярышником Луначарскому, который держит Невзорова] и случайно проливает на булыжник. Раздаётся удар грома и молния. Появляется Танос Фродович.
Т.Ф.М.: «Опять артефакт всех артефактов активировали какие-то нубы и маглы! Вы понимаете, что это мелафон, что это золото алхимиков, что это супернойронная сеть, что это голубое сало, сущность сущностей, трансцендентальная квинтэссенция? Пасхальное яйцо из фильма «Первому игроку приготовиться!» Вы собираетесь из диалектики боженьку изгонять и активировать русский гиперкуб? Или же пойдём рофлить с шизика на процесс, все вместе? Галадриэль Пузова и так активировала его. Мы все матрице сна Будды. [Рарзазился сардоническим и одновременно гомерическим хохотом как у Анатолия Маргинала]»
А.Ф.М.: «Странно, вроде выглядит как обычный булыжник, а такая сложная суперструктура. В высшей степени странно. К чёрту братьев Вачовски, у Славы КПСС всё равно тексты забористее чем у Егора Летова, говорят он будет на процессе в качестве свидетеля Храброва, а ещё я слышал что Лаптева хранит марки ЛСД в своём томике стихов. Надо их всех повязать в интересах гос.безопасности и безопасности культуры, а потом уже выгнать из диалектики боженьку во имя торжества диамата и неизбежности революции! Невзоров, ты с нами?»
А.Г.Н.: «Да, да, с вами, отпустите уже, наконец, я не знаю, откуда этот булыжник взялся в авоське, вот тебе истинный крест, начальник! А попы это спорт, я этих философов за учёных не считаю, кто больше платит тот и прав».
А.В.Л.: [Смеётся] «Глебыч, ты читал «Москва-Петушки», на самом деле повесть называлась «Путешествие из Москвы в Санкт-Петербург. Тебя, вавилонского ферзя, сбил Маятник Фуко, вот ты и не знаешь где голову приклонить». [Все дружно смеются].
Сцена пятая.
