Принц Генри и «Царский дар»: воспитание наследника

 

К сожалению, имеющаяся у нас в наличии переписка между Генри и Яковом не так велика, чтобы подробно осветить истории отношений между ними. Cложно сказать, насколько частыми были встречи отца и сына до принятия Яковом английского престола. Генри с младенчества воспитывался под охраной графа Мара. Это было шотландской традицией, обоснованной достаточно напряженной политической обстановкой в стране: таким образом наследник был изолирован от влияния многочисленных политических группировок. В письме, написанном по поводу отъезда Якова в Англию в 1603 году, король извиняется перед сыном, поскольку из-за важности события и неминуемой спешки, он не успеет увидеться с ним перед отъездом. Но обещает, что это будет компенсировано их скорой встречей и долгим совместным препровождением[25]. В письме, которое пересказывает Томас Берч в биографии, Генри, пишет, что не может обижаться, а только поздравить отца со столь прекрасным завершением событий. То, что он все же опечален отъездом отца, и о том, что встречались они по-видимому достаточно часто мы читаем и в письме Анне Датской, в котором, приглашая мать повидаться с ним, Генри аргументирует это тем, что он в связи с отъездом отца теперь будет лишен удовольствия от их частых встреч[26].

Во всех письмах Якова имеется элемент наставления. Король очень внимательно относился к образованию будущего наследника престола и тщательно его контролировал. Воспитателем принца, когда тому исполнилось 5 лет был назначен Адам Ньютон (Adam Newton), чьей сильной стороной были иностранные языки и блестящий латинский стиль. Забота об образовании принца включала как заботу о правильном стиле письма, так и о правильной, с точки зрения Якова, позиции принца в том или ином вопросе.

Так в письме, которое пишет Яков накануне своего отъезда, он описывает целую схему поведения, которой должен придерживаться Генри в связи с получением его отцом английского престола. Во-первых он должен воспринимать это скорее не как увеличение своего собственного положения, которое, по сути,осталось прежним- наследный принц, и следовательно испытывать излишнюю гордость и тщеславие по этому поводу, но как значительное увеличение своих обязанностей. Он ни в коем случае не должен проявлять излишне высокомерие. И особенно внимательно, принц должен отнестись к тому, как он подбирает теперь свое окружение. Главное, чем он должен руководствоваться в этом вопросе, это хорошее происхождение и мнение своего отца (тут же в письме Яков рекомендует ценного человека, которого можно использовать в наиболее «домашних» вопросах). Большую осторожность следует проявить принцу и в отношении англичан: ему следует со всеми ними вести себя, как с любимыми подданными, не допускать излишней церемонности, чтобы они не почувствовали себя чужими, отнестись со всей сердечностью, которой они заслуживают в данный момент (здесь не совсем понятно, что имеет ввиду Яков: тяжелое время после смерти Елизаветы, или общее расположение к английской нации после ее правильного «выбора» в отношении нового монарха)[27].

Тут же Яков упоминает о том, что вместе с письмом он посылает сыну свою недавно вышедшею книгу, которую наследнику следует изучать как можно внимательнее. Яков отмечает, что все ситуации, с которыми Генри придется столкнуться, так или иначе затрагиваются в этой книге, которая отныне должна стать мерилом истины для наследника не только в оценке тех или иных проблем, но и в оценке различных советов, которые ему дают[28]. Разумеется речь идет о «Царском даре».

В другом письме Яков дает два совета, с помощью которых, как он считает, наследник, справится с любой поставленной перед ним задачей. Первое - это неизменная вера в собственные силы и отбрасывание детской застенчивости, ибо судьба помогает отважным и отвергает робких. Второе - это заниматься именно тем, чем ты занимаешься в данный момент.

Однако нужно также остановиться на вопросе о том, кому более были адресованы эти два письма короля. Дело в том, что на момент их написания принцу было всего 9 лет. Несмотря на многочисленные указания о опережающем возраст развитии, нельзя утверждать, что советы Якова относились напрямую к его наследнику. Так в одном из этих писем мы встречаем пассаж, где Яков пишет, что с нетерпением ждет письма, собственно от сына: которое будет не только написано его почерком[29]. В другом письме, говоря о правильном подборе окружения, Яков пишет, о том, что наследник будет информирован об оценке данной его отцом: не вызывает сомнения через кого поступит данная информация[30]. Таким образом, эту переписку можно считать скорее своеобразным обменом между наставниками принца, с целью продемонстрировать полученные им знания, и королем, который отмечал успехи и достижения и задавал дальнейшее направление воспитательного процесса. Причем касалось это не только собственно интеллектуальных достижений юного наследника престола, но и его правильной позиции в различных вопросах, точнее правильной позиции его наставников.

В этом свете станут более понятными советы по поводу поведения наследника со своим окружением. Разумеется, девятилетний мальчик, даже воспитанный соответствующим образом, не мог правильно поставить себя в более сложных обстоятельствах, вызванных новым положением его отца. Круг его общения до этого был достаточно ограничен и с его теперешним увеличением, с учетом включения в него англичан, было необходимо выработать общую линию поведения наследника, которая одновременно соответствовала интересам его отца и позволила бы Генри и его наставникам достаточно осторожно лавировать в многочисленных придворных группировках. Этой линией стало следование указаниям Якова в отборе кандидатов в ближайшее окружение принца и абсолютно лояльно отношение наследника ко всем без исключения представителям английской нации. И то и другое было отражением изначальной политики Якова после наследования английского престола.

Как и в случае с Анной Датской, окружение принца было полностью сформировано королем, что облегчил малолетний возраст наследника. Это позволяло Якову проводить дальнейшую достаточно гибкую политику в отношении перетасовки ближайшего окружения королевской семьи.

Осторожная позиция монарха, стремившегося укрепить свое положение в новом государстве и ни в коем случае не обидеть новых подданных, проводилась не только через окружение королевы, которая, как мы видим, активно противодействовала политике супруга, но и через наследника престола, чьи действия контролировать было гораздо легче.

Рассматривая с этой точки зрения, те советы, которые Яков адресовал своему сыну, мы можем увидеть своеобразную воспитательную концепцию, заложенную в них. Что касается первого совета, то это можно рассматривать как указание короля закладывать большую самостоятельность и решительность в действия наследника. Наступило время, когда пора было отбросить юношескую робость. Молодой человек должен был приучаться своими воспитателями думать и действовать самостоятельно. Эту мысль подтверждает и упомянутое в этом же письме желание короля получить письмо собственно от сына: которое не только написано его почерком, но и будет плодом его собственных мыслей. Второй совет говорит о приучении наследника к внимательности при решении конкретного вопроса, полной сосредоточенности на поставленной передним проблеме.

То, что наследник уже находится на этапе, когда должен учиться ориентироваться самостоятельно, подтверждает и пожелание Якова, чтобы тот начал изучение «Царского дара» (он была написан королем несколькими годами ранее). Его обучение самостоятельности, однако, не исключает контроль короля над образом мыслей и позицией своего наследника, поскольку тот считает необходимым, чтобы принц изначально полностью положился на суждения отца и в зависимости от них выстраивал свою систему восприятия окружающего мира. «Царский дар» является, по сути, учебником по искусству управления государством для будущего короля. По жанру он относится к группе «зерцал» и «наставлений» государям, распространившимся в Европе с 15 века[31]. Поскольку изначально это произведение было рассчитано на 1 читателя -наследника престола, то любопытно будет рассмотреть основные его положения в свете отношений Генри со своим отцом.

Уникально, то что такое произведение было написано монархом в принципе. Здесь несомненно оказала влияние личность Якова, оставившего нам весьма значительное литературное наследие. Само произведение делится на посвящение, первая часть об обязанностях монарха как христианина, вторая об управлении государством, третья о поведении монархи в тех или иных ситуациях.

Сам Яков о мотивах написания этого произведения пишет, что как отец считает обязательным позаботиться об образовании своего сына, и как король обеспечить, чтобы тот получил достаточную тренировку во всех аспектах деятельности монарха. Он призывает Генри повсюду брать с собой это произведение, внимательно его изучать и применять на практике. Поскольку Яков не может постоянно находиться рядом с сыном, он надеется, что эта книга станет ему самым лучшим советником, избавленным от лести. В случае если же наследник не прислушается к советам родителя, то Яков пишет, что он лучше совсем не будет иметь детей, чем будет отцом слабого ребенка[32].

В «Царском Даре» перед нами 2 основных цели: научить и поставить под контроль. Научить быть королем, научить самостоятельности, научить быть сильным. И при этом, казалось бы, обратная тенденция - жестко контролировать все, что касается наследника: мировоззрение, личную жизнь, окружение, поведение. В этом 2 части характера Якова: с одной стороны - просвещенный монарх, заботящийся о блестящем образовании своего сына и стремящийся получить сильного наследника, с другой - монарх-практик, осторожный, хитрый организатор, для которого сильный и самостоятельный наследник престола представляет опасность, эгоистичный и не готовый поделиться, так долго и тщательно завоевываемой властью.

Мы видим, что Яков вполне осознавал, что в условиях управления государством, принять личное участие в воспитании своего сына для него невозможно. Но, что мы наблюдаем как и в его письмах, так и в предисловии, он вовсе не пустил этот вопрос на самотек, но принял в нем живейшее участие, правда, в своеобразной форме. Именно Якову принадлежит руководящая роль в процессе воспитания наследника, и он стремится, чтобы сын максимально доверял и уважал мнение своего отца. Причем Яков стремится, чтобы наследник не только получил хорошее теоретическое образование, но и в своей практике имел опору в виде реального опыта и примерной схемы поведения. Разумеется, желание заслужить одобрение царствующего родителя должно было стать одним из важных стимулов для наследника, чем Яков пользуется, однако он смягчает резкое высказывание о своем нежелании быть отцом слабого, подчеркивая, что верит в своего сына, поскольку, раз Господь дал ему сына-наследника, то он позаботиться, чтоб тот оказался достойным[33].

В «Царском Даре» Яков несколько раз говорит о рождении своего первого сына как о Божественном даре. Для него Генри прежде всего наследник (разумеется тут нужно учитывать и общую направленность произведения). В своих советах он рекомендует Генри так отнестись к своему будущему сыну: его нужно любить, но при этом постараться вложить в него максимально, что позволяется возраст. Это он и осуществлял на практике[34]. В биографии посвященной Карлу I, исследователь замечает, что Якову было намного проще стать наставником своих детей, в чем он неплохо преуспел, чем их отцом, в чем откровенно провалился. Причем самой лучшей формой для него была дистанционная забота[35]. Многие выводят такое отношение Якова к собственным детям из его собственного сложного детства, в котором он был лишен общения с родителями: гибель отца до его рождения и заключение матери предположили прохладные отношения короля со своей собственной семьей. С этой точки зрения, «Царский Дар» является для нас достаточно ценным источником, поскольку данное произведение было той плоскостью, где Яков собственно проявлял участие и заботу о своих детях, в данном случае о Генри.

Тема отношений с родителями так отображается в трактате. Яков рассматривает оскорбление родителей как одно из тех преступлений, которое нельзя прощать. Это не только нарушает отношения с ними, заставляет детей усомниться. Но, по мнению Якова, не могут быть преданны и любить те, кто предал и ненавидел твоих предков. Вообще пассаж о почтении к родителям достаточно сух. Кроме примера о молодых шотландских лордах, которые самостоятельную жизнь начинают с разрыва с матерью, перед нами стандартный для этого жанра оборот «чти отца и мать»[36].

Чему же стремится научить Яков своего наследника? Первое его стремление – это внушить Генри чувство ответственности. Он не должен воспринимать свое положение как удовольствие, не должен наслаждаться своим превосходством над другими. В течении всего произведения Яков подчеркивает, что быть монархом- это ежедневный труд, тяжесть на плечах, что высокое положение только увеличивает количество обязанностей и степень вины за проступки.. Он дает краткий обзор состояния Шотландии и обязанностей монарха в отношении своих поданных. Особо король подчеркивает важность образования для короля и дает советы наследнику как собственное образование контролировать. Особое внимание во всех частях Яков уделяет поведению монарха, так как он пример для многих. В первой части, говоря о грехах, король указывает, что каждый его мелкий грех будет скопирован его поданными, за что тот понесет ответ перед Богом. Во второй части яков несколько раз сосредотачивается на важности контроля над ближайшим окружением, как примером поведения для всей страны. Третья часть полностью посвящена тому, как вести себя в той или иной ситуации, причем Яков обращает внимание и на такие мелочи как правильная речь, красивый стиль письма, правильный выбор одежды. Интересен момент, где мы видим явное стремление монарха приобщить Генри к своему собственному увлечению, а именно сочинительству. Яков пишет, что писать лучше на своем родном языке, не замахиваться на большой объем, поскольку это может отвлечь от более важных дел, всегда помнить, что то, что ты напишешь, навечно останется свидетельством о твоем уме и характере. Тоже мы видим и в пассаже об охоте, которой Яков отдает предпочтение перед любым другим спортом[37].

Несмотря на то, что Яков претендует на вроде бы обзор обязанностей монарха, но этот обзор тесно связан с личностью короля и откровенно навязывает его линию поведения преемнику. Так в пассаже о излишне самостоятельной и варварской шотландской аристократии Яков считает главным для Генри старательно исполнять его законы в их отношении.

Не обходит стороной он и брак. Он считает необходимым хранить до брака чистоту, поскольку нельзя требовать от одного то, что сам не соблюдаешь. Яков советует своему наследнику избегать добрачных связей, несмотря на то, что они теперь считаются мелким грехом. Измена же опасна не только для отношений супругов, но и как нарушение данного у алтаря обета, поскольку может дать внебрачное потомство, которое в последующем может сильно осложнить жизнь законным наследникам, но обречь на отсутствие последних.

Он называет три причины для брака: сдерживание похоти, рождение детей и обретение помощника в жене. Отсюда он делает следующие выводы: Во-первых, король нив коем случае не должен жениться на бесплодной, поскольку наследники его обязанность не только как мужчины, но и как короля. Во-вторых, нельзя жениться на женщине с дурным нравом и порочным воспитанием, поскольку жена должна стать опорой, а не помехой. В-третьих, нужно жениться на женщине, принадлежащей к той же церкви, поскольку, при различии вер супруги никогда не станут партнерами, и их разногласия не только будут копироваться подданными, раскалывая страну, но и повлияют на мировоззрение их детей. Яков скептически относится к возможности переделать веру. Король с сожалением признает, что таких принцесс мало. Нельзя жениться (особенно первый раз) на женщине более низкого положения. Как второстепенные, но важные условия при заключении брака Яков рассматривает красоту, богатство, и дружбу между супругами[38].

Таким образом, выбор будущей супруги для сына является очень важным вопросом для Якова. Этот пассаж оказался не только теоретической гипотезой, но и серьезной проблемой, когда оказалось, что принцесс, подходящих наследнику английского престола с точки зрения его отца, действительно не так много. Причем, несмотря на то, что в трактате Яков пишет о нежелательности раннего брака и том, что пишет эти наставления больше на случай своей смерти, он все же стремится женить Генри, пока жив, причем принять в выборе самое активное участие, поскольку сын все-таки не достаточно, по сравнению с ним, сведущ в этом вопросе. Надо отметить, что мнения ярого протестанта Генри, по вопросу брака с испанской принцессой Яковом не сильно учитывалось. И хотя он явно противоречил собственным словам о необходимость конфессиональной совместимости, желание самостоятельно решить такую важную проблему, заставляло Якова пренебречь столь важным условием.

Авторитарность Якова видна не только в вопросе выбора невесты сына, но и в вопросе формирования его окружения. Этому также посвящена значительная часть трактата. Яков буквально задает принципы создания и отношений к ближайшего круга наследника престола, не говоря уже о том, что он собственно и занимается его организацией на практике достаточно долгое время. С одной стороны Яков дает действительно выверенные и мудрые советы по этому вопросу. Он старательно подчеркивает, что окружение принца будет его образом в глазах народа, и поэтому подбирать его нужно очень осторожно, чтобы не скомпрометировать себя. Рекомендует осторожнее принимать на службу через посредников, чтобы не получилось, что служат им, а не ему. Так же о необходимости следить за двором куда больше чем за всем королевством, поскольку он образец и пример. Но с другой стороны, как и в письмах, перед нами стремление к контролю над наследником престола. Яков особо подчеркивает, что Генри после его смерти должен очень внимательно отнестись к его бывшим соратникам. Яков считает, что для наследника они должны стать наиболее доверенными лицами. Это, по его мнению, не только обеспечит Генри самыми лучшими слугами, поскольку те, кто не любил отца, не могут любить и сына, но и продемонстрирует сыновнее почтение к Якову, будет доказательством его любви к отцу. Ни в коем случае Генри не должен возвращать тех, кто подвергся опале при Якове. Мы встречаем здесь буквально такую фразу: «вы должны любить тех, кого я люблю, и ненавидеть тех, кого я ненавижу»[39].

Таким образом мы видим, Яков стремится полностью проконтролировать все важнейшие моменты жизни своего сына.

Еще дин вопрос, который необходимо отметить, рассматривая отношения Якова и его старшего сына. Это предвзятость Якова к растущей популярности своего наследника. Юм отмечает, что о принце Генри историки говорят с особенной любовью, и это действительно так. Тот же Юм пишет, что уже в возрасте восемнадцати лет, молодой принц внушал больше почтения, чем его отец при всех его опытности, солидности и учености. Его не увлекали пустые забавы, а самым большим его увлечением было воинское искусство. Юм также говорит о том, что Генри, скорее всего, презирал отца за излишнее малодушие и педантизм.

В биографии Арабеллы Стюарт также отмечается излишняя чувствительность короля к народной любви к своему наследнику[40]. Так же как и в биографии Карла, отмечается назревающий конфликт между Яковом и его наследником, по поводу излишней самостоятельности и дерзости последнего. Автор описывает случай на охоте, когда наследник в ответ на язвительный комментарий отца, покинул мероприятие, потянув за львиную долю присутствующих[41]. Также комментируя отношения Карла с отцом, он отмечает, что тот застал отца не в лучшие времена, когда тот решил, что справился со всеми проблемами и получив награду за труды - английский престол, наконец-то может отдохнуть[42]. Этот тезис можно применить и к отношениям с Яковом старшего сына. Хотя Генри и не стал свидетелем расцвета фаворитизма при Карре и Бэкингеме, все же поведение и двор отца сильно отличались от того, который он рисовал в Царском Даре.

Напряженность подобного рода действительно имела место в их отношениях, однако не следует ее сильно преувеличивать. Такое восприятие их взаимоотношений во многом основывается как на сложившемся мнении о Якове, как о слабом человеке и монархе, так и на идеализированном историками образе принца. В действительности же, самостоятельность Генри имела во многом туже основу, что и иллюзорная независимость его матери под реальным управлением Якова.

Что касается отношений Генри с Анной Датской, то тут нужно принять во внимание то, что до переезда в Англию их встречи, как и с Яковом были достаточно редкими. До 5 или 6 лет принц находился опекой вдовствующей графини Мар, о которой в последствии с нежностью вспоминал[43]. Попытки матери добиться участия в воспитании сына не к чему не привели (см. главу Анна). Однако и после приезда в Англию их отношения не стали более близкими. Отчасти этому мешал религиозный фактор: пристрастие Анны к католицизму уже не было особым секретом, и сильно противоречило с резко протестантскими воззрениями наследника. Как и с Яковом, принц разошелся с ней по вопросу о браке с католической принцессой, о котором страстно мечтала королева. Однако после смерти сына Анна демонстративно скорбела, использовав это как повод чтобы не посещать ряд мероприятий, связанных со свадьбой ее дочери и курфюрста Пфальца.

Таким образом, мы видим, что наиболее яркой доминантой в отношении Якова и генри лежит стремление короля во что бы то ни стало держать под контролем своего наследника. Яков наибольшее внимание внимает образованию старшего сына, стремясь заложить необходимое ему мировоззрение и модель поведения, ярким примером чего является «Царский Дар». Это не исключает, как уже говорилось, искренней заботы Якова как отца о хорошем образовании для своего сына. Но в первую очередь Генри воспринимается им как наследник престола, и именно эта его функция несет для Якова наиболее глубокую эмоциональную нагрузку. На более близкие отношения с сыном король оказался не способен, для него дистанционная забота была максимально

 

Карл

 

По сравнению со своим младшим братом, Генри можно сказать виделся со своим родителями регулярно. Родившийся в 1600 году Карл, на родах которого король не присутствовал, был невероятно слабым по здоровью ребенком. Сразу же он был поручен заботам леди Маргарет Стюарт, Джейн Драммонд и Марион Хепбурн. Няни маленького принца получали щедрое обеспечение от Якова, но этим в этот период и ограничивалась его забота о втором сыне. Из-за слабого здоровья по началу никто не считал, что ребенок сможет выжить. Когда Яков отправился в 1603 в Англию, Карл остался в Шотландии, и было решено, что он последует за родителями, как только будет для этого достаточно силен. Перед отъездом его воспитателем был назначен Александр Сетон. Нельзя сказать, что родители забыли о своем младшем ребенке. Они постоянно интересовались его здоровьем. В 1604 в Шотландию Яков послал врача, который обследовал ребенка и разрешил его переезд в Англию. В этом же году Карл был доставлен в Англию, и забота о нем была поручена Роберту и Элизабет Кэрри. Из-за все еще слабого здоровья мальчика это считалось достаточно сомнительной честью, однако же Кэрри успешно справились со свей задачей. Как отмечает исследователь в биографии Карла, они дали Карлу, то чего мальчику так не хватало в этот период- семью. Действительно, как и в случае с Генри, отмечают гораздо более сильную привязанность Карла к своей воспитательнице, чем к матери.

Отношения с матерью складывались достаточно сложно. Анна действительно с трудом налаживала контакт со своими детьми: при полностью испорченных отношениях с Генри и Елизаветой (в обоих случаях сыграла большую роль приверженность Анны к католицизму), Карл стал считаться ее любимчиком. Карлтон отмечает, что недостаток материнского внимания после сильно сказался на отношениях принца с женщинами[44]. Однако в письме, написанное Карлом во время болезни матери, он пишет, что это событие лишило его возможности видеться с ней и он хотел бы дать ей какой-нибудь рецепт, который помог бы ей излечиться или хотя бы ее насмешил[45]. В 1619 году, когда Анна была при смерти, именно Карл спал в соседней с ней комнате.

Карлтон приводит следующую концепцию, касающуюся двойственности отношений Карла и его отца[46]. Дело в том, что Карл застал Якова отнюдь не в самые блестящие годы последнего. В это период король, наконец – то получивший долгожданный английский престол, расслабился, считая свой долг выполненным, и наконец-то решил пожить в свое удовольствие, тем более, как он считал, английская казна это позволяет. Господство фаворитов, постоянные развлечения и роскошь двора создала у Карла впечатление о его отце как о слабом монархе, чей образ жизни был ему совсем не симпатичен. Такому отчуждению способствовало и поведения самого Якова, который, как уже говорилось выше, отнюдь не стремился к близкому общению со своими детьми. При всем этом Карлтон отмечает и обратную тенденцию в их отношениях - это стремление Карла завоевать симпатии отца, которого он, несмотря на презрение, испытываемое к его образу жизни, считал лучшим королем и отцом[47].

Мысль о том, что Карл испытывал неприязнь к стилю жизни своего отца поддерживает и Янг, указывая на то, что Карл старался вести в точности наоборот: если при Якове явно предпочитал фаворитов семье, то Карл стремился создать идеальный брак, если Яков был эмоционален и общителен, то Карл скрытен и молчалив[48].

В общем, в оценке детства и юности Карла преобладает представление о нем, как о несчастном ребенке, закрытым в тени собственного брата, обделенном родительским вниманием.

Карлтон считает, что в письмах Карла явно прослеживаются попытки «купить» родительское тепло и привязанность. Он неоднократно пишет отцу на латыни, стремясь продемонстрировать, какие усилия он прилагает к изучению столь любимого Яковом языка. Он постоянно уведомляет отца своих успехах в обучении, что тоже как говорилось уже выше очень ценилось монархом[49]. Однако, если сравнивать его поведение с поведением старшего сына короля, то нельзя сказать, что оно очень отличалось, и что в этом было что-то особенное. Яков требовал, чтобы его дети писали ему на латыни, чтобы контролировать процесс обучения: так Генри с 5 лет должен был писать ему обязательные письма[50]. Так что подобные письма-отчеты о процессе обучения нельзя считать в случае Карла, какой-то отличительной его особенностью, которая как-то выделяла его отношения с отцом. Стремление получить родительское одобрение естественно, и Яков, как уже упоминалось, в своем трактате, считал, что необходимость заслужить внимание отца должна стать одним из дополнительных мотивов для стремления его сына к обучению. Это утверждение, разумеется, относилось не только к Генри. Поэтому полностью согласиться с автором о обделенности Карла вниманием отца нельзя. Это была уже описанная позиция короля в отношении воспитания своих детей: повышенное внимание к образованию, и старательное избегание более тесных личных контактов.

Отдельный этап отношений Карла с Якова это время после восхождения Бэкингема. Смерть принца Генри не много изменила в взаимоотношениях отца и сына - они остались отдаленными. Общая нелюдимость Карла и его холодное отношение к двору отца, и господство фаворитов в жизни его отца не способствовали каким-либо улучшениям. При Сомерсете, Карл был практически полностью исключен из ближайшего круга короля. Изменения произошли только при Бэкингеме и были связаны с рядом причин, касающихся не столько самого Карла и Якова, сколько планов фаворита. Первое время он также не стремился привлекать в молодого наследника, однако Яков старел, и в планы Бэкингема отнюдь не входило потерять влияние при следующем короле. Он постепенно начинает втягивать в Яковом взаимоотношения Карла. Тот достаточно прохладно относился к явно романтическим отношениям его отца с Бэкингемом, но как считает Янг, в период когда Карл начал втягиваться в этот круг, подобные отношения между Яковом и Бэкингемом постепенно сошли на нет в силу старости короля и женитьбы фаворита[51]. Это, по его мнению, помогло Карлу психологически принять эту ситуацию. Карлтон считает, что Карл вполне сознательно принял роль второй скрипки в этом трио, понимая, что не может потягаться с фаворитом за отцовское внимание, и скоро прочно занял такую позицию в их отношениях, какую можно охарактеризовать обращением к нему, которое постоянно использовал по отношению к нему Яков в своей переписке с ним и Бэкингемом- «Baby Charles»[52]. Эта мысль находит свое подтверждение в испанской переписке Якова с Карлом и Бэкингемом. Карл, даже когда письма вроде бы обращены к наследнику, он явно остается где-то на заднем плане. Все эмоции Якова приходятся на долю Бэкинегма, Карл же получает в основном наставления по поведению (что опять же наводит на параллели с Генри)[53]. Нельзя сказать, что Яков не испытывает никаких особых чувств к сыну, находящемуся в довольно опасной по тому времени ситуации, нет он переживал за Карл, но его волнение, как и в отношении Генри, больше касается страха потерять наследника, а не близкого человека.

Отношения Карла собственно с Бэкинегемом обычно оцениваются как братские. Многих удивляет как он, так неприязненно относящийся к образу жизни отца, смог оставить при себе всевластного фаворита. Здесь сильно повлияло то, что Бэкингем в принципе одним из первых проявил в нем заинтересованность. Сильно сказались и неудавшиеся попытки Карла сблизиться с Генри. Надо сказать, что не только отношения самого Якова и его домочадцами, но и между ними самими были достаточно сложными. Многими отмечается неприязнь Генри к Карлу, которого он постоянно дразнил. Так Карлтон считает, что Яков использовал младшего сына, чтобы приструнить старшего, указывая на усердность Карла, и однажды даже пообещав оставить корону последнему[54]. Какой бы нереальной ни была эта угроза. Это вряд ли способствовало улучшению отношений между братьями. Известный анекдот, когда в ожидании короля Генри совал головной убор с архиепископа Эббота, надел его на девятилетнего Карла и сказал, что когда он станет королем, то сделает его архиепископом Кентерберийским, так как он достаточно много учит для этого, к тому же длинные одежды скроют его кривые болезненный ноги. Карл был так расстроен, что скинув убор, затопал ногами и убежал в слезах. Карл неоднократно пытался наладить контакт с братом. Карлтон пишет, что он и здесь пытался некоторым образом купить его внимание.[55] Причем в своих попытках неопытный Карл нередко перегибал палку – так когда Генри и его окружение отказались сменить французскую моду на итальянскую, Карл поступил также. Но несмотря на все его попытки, Генри не хватало терпения на общение с младшим братом, он явно предпочитал компанию своей сестры Елизаветы. Однако Карлтон, несмотря на столь явно натянутые отношения, указывает на то, что смерть Генри Карл переживал очень тяжело.

Таким образом, необходимо отметить следующие особенности отношений Якова с его младшим сыном. В первую очередь их отличало собственно положение Карла по рождению: он не был наследником, и, следовательно, не являлся для Якова фигурой такой же важной как Генри. Второе - это слабое здоровье принца, которое как сократило на первых порах общение с родителями, так изначально повлияло на его образ существа замкнутого и слабого. В том, что касается образования, он судя по всему получал такое же количество внимания как и Генри, в плане же личных отношений дальше него он также не продвинулся, во всяком случае, до появления Бэкингема. В последний период правления Якова под влиянием фаворита, Карл чуть больше сблизился с отцом, и занял свое особое положение между отцом и его фаворитом, а точнее рядом с ними.