2020-01-15
78(«Свободное слово» - 1903. - №№ 4 и 5)
О дин из наших корреспондентов рисует нам довольно характерную картинку столкновения между священником и крестьянином, начавшим сознательно относиться к вопросам религии.
Дело происходило в одном из селений Черниговской губернии. По случаю крещенья духовенство обходило крестьянские хаты, кропило водой и собирало обычную дань деньгами и натурой. В одной из хат хромой крестьянин Афанасий Корзик не счёл нужным подойти к кресту, и вот между ним и священником завязался следующий разговор:
Священник. — А ты, Афанасий, подойдёшь ко кресту?
Афанасий. — Нет.
Священник. — Почему?
Афанасий. — Так, нет.
Афанасий собирался отмолчаться, но свящепник настойчиво стал у него требовать объяснений насчёт того, почему он не встал, тогда как все выражают уважение даже к чужой святыне: евреи, татары снимают шапки, когда встречают крестный ход.
Аф. — Для меня всё равно.
Св. — Ну, погоди, — мне придётся рассчитаться с тобой. Сколько буду жив, буду помнить тебя. А ведь ты мне обещал бросить эти заблуждения.
Аф. — Я тогда думал так, а сейчас я нисколько не считаю этого заблуждением. И помоги только Бог в этом держаться.
Священник собрался уходить, но вернулся.
Св. — Хотя я и не хотел преследовать вас и не преследую, а всё-таки придётся с вами рассчитаться.
Аф. — Это дело ваше.
Св. — Нет, это дело ваше. К чему приводит соблазн! Тебя привела к этому хата.
[ Примечание автора. Один из единомышленников Афанасия достал ему денег на постройку хаты, которая обошлась в 100 рублей. Кстати сказать, этот же священник, на счёт прихожан, строит себе дом в 1500 – 2000 рублей.]
Аф. — Нет. Евангелие.
Св. — Ты ж 35 лет читал Евангелие (Афанасию 28 лет) и всё не понимал ничего. А вот, когда новую хату поставил, тогда и Евангелие стал понимать. Придётся оставить тебе хату, и жену, и ребёнка, и пострадать.
Аф. — Дай Бог за Христа пострадать.
Св. — А как же жена и дитя?
Аф. — Что ж! останутся на произвол судьбы. Вот и хата останется жене. Если пострадаю, так не иначе, как за правду.
Св. — Может быть, за правду, а может быть, и не за правду.
Тут священник стал говорить ему о том, что нельзя соблазнять людей, отнимать у них то, что им дорого, и в заключение пригрозил ему.
Аф. — Пожалуйста, батюшка, вы меня этим не пугайте. Вы меня нисколько этим не испугали. Потому и Христа священники гнали, и судили, и распяли, и первосвященник Каиафа подал совет, что лучше одного человека погубить, чем всему миру погибнуть…
Св. — Штунда произошла из неметчины… Бедных людей привлекают деньгами.
Аф. — Это-то и есть христиане, у которых нет собственности, а всё общее.
Священник ушёл.
В сущности, изложенное сейчас пререкание крестьянина и священника является весьма заурядным событием. Такие столкновения насчитываются сотнями и тысячами. Это мелкие, незначительные схватки, показывающие, что дело разрыва между православными пастырями и начинающим пробуждаться стадом ещё не зашло слишком далеко.
Когда на войне встречаются незначительные передовые разъезды двух враждующих армий, то ни направления, ни расположения этих армий ещё нельзя определить. Необходим какой-нибудь решительный манёвр для того, чтобы дело стало очевидным, чтобы окончательно выяснилось, куда идёт одна армия и куда другая и каковы размеры их сил. Точно так же и в нашей повседневной жизни: как бы ни были часты и многочисленны мелкие столкновения народа с духовенством, самые основы их отношений могут оставаться невыясненными. Очень многое будет объяснено случайностями, частичными злоупотреблениями, недоразумениями и т. п. Необходим какой-нибудь яркий факт, какое-нибудь выдающееся событие, которое привлекло бы всеобщее внимание и, резко разделив общество на две партии, не оставило бы места сомнениям и колебаниям.
Таким событием было отлучение Льва Толстого от православной церкви.
Очень многие совершенно равнодушные к религиозным вопросам люди были крайне возмущены этим поступком семи «смиренных» иерархов, многие религиозно настроенные люди, считающие себя принадлежащими к православной церкви, не одобряли поступок «смиренных», считая его слишком грубым и жестоким. Нам же кажется, что отлучение Л. Н. Толстого от православной церкви, пожалуй, можно считать лишь проявлением редкой откровенности со стороны церкви.
До отлучения у многих лиц ещё могли быть различные взгляды на православную церковь. Можно было целый ряд беззаконий, жестокостей, мерзостей, суеверий и обманов приписывать или отдельным нравственно испорченным лицам, или объяснять их пережитками глубокой древности, ещё не исправленными церковью. До отлучения ещё могли быть люди, которые бы считали себя вправе сказать: я православный, но я признаю справедливость многих толкований Толстого. Отлучение положило конец всяким сомнениям и колебаниям. Оно резкой гранью разделило общество на две части. Оно ярко очертило православную церковь, расплывчатые и неясные очертания которой заставляли иногда забывать о ней. Православная церковь с похвальной определённостью отказалась от Л. Н. Толстого, и, осудив его, сама села на скамью подсудимых перед судом общественного мнения. Общество не замедлило высказаться. Оно почувствовало, что вопрос поставлен ребром, что в прежнем безразличном состоянии оставаться нельзя, что необходимо сделать выбор, и оно его сделало. Но этот выбор едва ли был приятен церкви.
Весьма интересное письмо по поводу отлучения Л. Н. Толстого прислал митрополиту Антонию сектант Н. К. Кондратьев, сосланный на Кавказ за самостоятельное толкование евангелия. Поражённый фактом отлучения от церкви человека высоких нравственных и умственных качеств, Кондратьев спрашивает митрополита, в чём именно заключается отречение от веры во Христа, в котором обвиняют Л. Н. Толстого, чем можно различить верующего от неверующего и как согласовать представление о воинствующей православной церкви с представлением о церкви как о выразительнице христианской любви?
«Совершенная правда, -- замечает Кондратьев, -- что из верующих во Христа состоит церковь, но вот вопрос, где и как нам найти на земле полную любвеобильную церковь, чтобы она была «свята и непорочна» (Еф. 5, 27), которая есть «церковь Бога живого, столп и утверждение Истины» (1 Тим. 3, 15). Вот я и думаю, что эта-то церковь и благословляет именем Господним или Божьим все значительнейшие моменты человеческой жизни: рождение, брак, смерть, горести и радости людские, и этой церкви «глава Христос» (Еф. 4, 15). Но Он учил своих последователей, верующих в Него, «молиться за врагов и ненавидящих» (Мф. 5, 44 - 45) и «не мстить за себя» (Римл. 12, 19). Вот всепрощающая любовь Божия, как и писал о ней апостол Павел: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знания упразднятся» (1 Кор. 13, 4 - 8).
Так вот какие поучительные заповеди и святые уставы Господь оставил роду человеческому! Но, к сожалению, где и как нам найти на земле такую любвеобильную, всепрощающую и справедливую церковь, возвещающую правду? Конечно, каждый из нас думает о себе хорошо и говорит: вот моя вера; но, между тем, не знает ни веры, ни значение Его церкви и служителей Его, хотя мы и имеем одно и то же Евангелие и читаем в нём: «веруйте в Евангелие» (Марк I, 15), и я тоже читаю Новый Завет и нахожу, что написано: «один Господь, одна вера и одно крещение» (Еф. 4, 5 - 6).
Так вот, по всему вышеизложенному, мне очень желательно было бы знать, почему именно между христианами так происходит? Я думаю, что человека Бог создал по образу и подобию Своему, для прославления святого имени Его, но в чём тут заключается образ Божий и подобие Его и в чём слава святого имени Его, когда только и слышится горестный вопль и укоризны друг на друга и негодование и уже доходит до печати и во всесветные публикации?»
Митрополит Антоний поручил ответить на это письмо миссионеру Булгакову, который, в качестве присяжного сих дел мастера, вместо прямого ответа на поставленные Кондратьевым вопросы, предлагает ему ряд своих вопросов, выдвигая, между прочим, излюбленный текст о власти апостолов вязать и разрешать, текст, которым так удобно связывать и мысль, и свободу, и всё, что заблагорассудится господам церковникам. Само собою разумеется, что Кондратьев не полез в расставленные ему сети, а против текстов миссионера выставил свои тексты, и переписка прекратилась.
Не менее интересно письмо другого сектанта, Якова Норченко, к митрополиту Феогносту, точно так же вызванное отлучением Л. Н. Толстого. Видя, что церковь, указывая на Толстого как на человека, отрекшегося от Христа, выставляет себя в качестве хранительницы христианской веры, Норченко, волей-неволей, должен поставить вопрос: неужели это христиане, по наущению христианского священника Хропочанско-Михайловской церкви Васильковского уезда Киевской губернии Митрофана Слюзинского, разоряли огороды и дома единомышленников Норченко, наносили им и ему неоднократные побои только за то, что они вели трезвую жизнь, не посещали церкви и читали Евангелие дома? Неужели это христиане судили Норченко при закрытых дверях и сослали в Закавказье? Неужели это христиане выселили Норченко и из нового местожительства, когда он только что начал оправляться от разорения, причинённого ссылкой?
«В 1889 г., пишет Норченко, Елисаветпольский губернатор Киреев приказал поселить в наши дома вольно пришедших из Черниговской губернии православных переселенцев, а нас приказал с угрозой, посредством казацких плетей, поселить в с. Славянку, а переселенческий начальник публично заявил, что «вас можно убивать, как собак, и гнать из селения в селение, куда заблагорассудится начальству». Тогда я вынужден был продать всю свою постройку не по стоимости и получить, кто сколько даст. И за вырученные деньги не мог приобрести в Славянке и третьей части тех новых построек, которые продали от пришельнических угроз. И <совершилось всё> по слову Господа: «изгонят вас из одного города, бегите в другой, снимают верхнюю одежду – отдайте нижнюю». И так с меня сняли в Киевской губернии верхнюю одежду, а в Елисаветпольской – нижнюю одежду, и ныне скитаюсь с 19-ю-душным семейством без крова в селе Славянке. Только утешением мне служат слова Господа, что «лисицы имеют норы, птицы небесные – гнёзда, <а> сын человеческий не имеет, где голову преклонить… И будете ненавидимы всеми народами за имя моё… Когда хозяина дома назвали князем Вельзевулом, тем более домашних его».
На основании вышеизложенной моей жизни, умоляю вас, как старца правды и начальника народного просвещения и смиренного учителя закона Христова, повергаю к стопам ног ваших всепокорнейшую просьбу: не сочтите затруднительным дать мне в любви Христовой подробный ответ, согласно закона Божия, на вышеизложенные моей жизни вопросы: правильно ли будут Христовы последователи и носящие имя Его называться христианами, множество народа, которые денно и нощно посещают питейные дома и производят разного рода бесчинство, грабёж, варварство, драки, ругательство, сквернословие и т. п.? Правильные ли христиане те, которые денно и нощно посещают питейные дома и производят разного рода бесчинство, грабёж, варварство, драки, ругательство, сквернословие и т.п.? Правильные ли христиане те, которые с палками и кольями днём и ночью нападали на народ мирный, не приносящий никакого вреда, наносили им различными средствами побои, взламывали дома и огороды, заключали в тюрьмы? Правильна ли будет Христова церковь, из которой взяли 100 руб. для взятки судебному следователю? Правильный ли будет христианин, служитель церкви свящ. М. Слюзинский, который взял из церкви деньги, чтобы погубить брата своего, сотворённого по образу и подобию Божию, и по ненависти предал суду, а не вступил в мою защиту, как Христос, который не осудил блудницу, с сказал: «иди и впредь не греши»?
Правильный ли будет окружной суд, который, как животное, приведённое на жертву без милости лишают жизни, так и суд при закрытых дверях обвиняет, не обращает внимания на оправдание закона Божьего и публику удаляет, чтобы кто-либо не протестовал против ихнего неправильного действия? По христиански ли поступил г. елисаветпольский губернатор и правительственные вольно пришедшие переселенцы из Чернигова, которые насильно выгнали нас из домов и завладели чужими трудами? И сказал Господь Каину: «голос брата твоего вопиет ко мне от земли».
Итак, если всех поименованных народов можно назвать, по вашему благому рассуждению, христианами и церковь, в которой они поучаются – церковью Христовой, то прошу указать, когда именно сделался такой большой переворот в Законе Божьем, ибо я исследовал Закон Божий и не находил, чтобы христиане гнали и мучили нечестивых и Христос не дозволял своей Церкви обижать кого-либо, а жалуется на Иерусалим, который побивает пророков и обещал, что «я в нём не буду». Но Церковь Христова – народ святой, поклоняющийся Отцу в духе и истине. И такую Церковь народ неверный притеснял, мучил, терзая Церковь, входя в дома, влача мужчин и женщин и предавая темнице. А ныне христиане нападают на мирный народ, входя в дома, наносят побои, гонения, предают темницам, разоряют семейства, делают сиротами детей и жён. Несколько тысяч народа скитаются по татарским саклям без крова, без дневного пропитания, не за преступление заповедей Божьих, а за исполнение таковых. И все гонения происходят от православной церкви и её последователей – христиан. Поэтому осмеливаюсь умолять Вас покорною просьбой: уведомить меня подробным ответом, согласно закона Божьего, когда сделался большой переворот в законе и могут ли быть признаны христианами вышепоименованные лица?»
Но ведь и Кондратьев и Норченко, во-первых, сектанты, а во-вторых, люди необразованные, могут сказать в свою защиту представители православной церкви, и потому их письма нельзя принимать серьезно, а тем более считать их выразителями общественного мнения.
От того, что Кондратьев и Норченко сектанты, их правдивые слова ничуть не становятся менее правдивы; что же касается до того, что они, как люди не интеллигентные, не могут считаться представителями общественного мнения, то мы на это можем только возразить, что как ни равнодушно наше образованное общество к вопросам религии, но и оно может быть доведено поведением «смиренных» представителей православной церкви до крайнего возмущения, доказательством чего может служить известное письмо Преображенского к архиерею Амвросию, напечатанное года два тому назад в журнале «Вера и разум» и обошедшее затем русские газеты.
А вот и другое подобного же характера письмо неизвестного лица, найденное по смерти Амвросия в его бумагах и доставленное Л. Н. Толстому, который передал его в наше распоряжение. Письмо это, видимо, написано человеком образованным, но не равнодушным к религиозным вопросам. Приводим некоторые отрывки из этого письма.
«Христос, -- замечает между прочим неизвестный автор письма, -- заповедал равенство, а служители Бога наделали разных чинов, по которым архиерей для дьячка высота недосягаемая. Иисус ходил босой в бедном хитоне, пешком, а архиерей в золоте, в каретах, во дворцах. Христос оделял бедных, а Киевская лавра собирает 500 тысяч с бедного народа и эти кровные крохи проедаются и пропиваются развратными тунеядцами – монахами с их содержанками, а этот ободранный народ в “благодарность” получает суеверие и ложь.
Христос заповедал не делать зла другому, а вы благословляете христолюбивое воинство на грабёж и убийство. Молебствуете о победе над ближним, молитесь «о покорении под нози царя всякого врага и супостата».
Христос велел прощать всё, а вы проповедуете мщение вечными муками ада, где будет плач и скрежет зубов, за временные небольшие ошибки людей, которые вы сами разрешаете за деньги. А предание анафеме, отлучение от церкви, заточение, ссылки? Разве этому учил Христос?
Черти с адом давно упразднены, а вы продолжаете клеветать, что будто бы он гонял бесов из людей в свиней и прочее. Естествознание давно доказало, что чудес нет, что законы природы не изменяются ни для кого, что обман и людское невежество породило чудеса, а вы продолжаете делать чудотворцев и “чудотворные” иконы, развозя их с одного места на другое с целью обирания народа.
Люди сознали, что им невыгодно ваше посредничество перед Богом, что дешевле самим вести свои религиозные дела без вашей адвокатуры, и отреклись от вашего нравственного гнёта, от вас, обирающих беззащитный народ. На место того, чтобы объявить войну врагам ваших интересов, -- разуму и истине, -- исправьтесь сами от заблуждений и пороков, слейтесь с народом, снимите ваш шутовской наряд, бросающийся в глаза и отделяющий вас от народа, уничтожьте чины, и будьте братьями по образу первых христиан, делите с ними радость, горе и лишения. Поучайте народ не напыщенными риторическими проповедями, а простым словом истины.
Сожгите богословскую ерунду, эту проказу, никому не нужную, этот плод досужих фантазий, далеко уклонившийся от истины. Уничтожьте театральные представления в церквях, роскошь и золото. Христос заповедал простоту, доступную всякому, без привилегированных мест. Уничтожьте ваши нарядные выезды в каретах. Этот блеск действует подавляюще на нервы, а не успокаивает. Пусть вас народ любит, а не боится. Тогда вы будете христиане, достойные этого высокого звания. А пока вы будете жалкие язычники, суетные слуги Ваала и Мамона, а не христиане.
Посмотрите, к чему привели богословские толкования: Библия учит, что Бог единый, всемогущий, создал вселенную из ничего, следовательно, и рай с ангелами, и ад с бесами, выгоняя их из людей (и загоняя в свиней), в которых они вселялись по воле того же Бога, «ибо без воли Божьей и влас с головы не спадёт» (Евангелие Матфея).
Бог Иисус принял человеческий образ для искупления человеческих грехов перед Господом, т. е. перед собою, за что был распят, всё-таки по воле Божьей. «Боже мой! Боже мой, для чего ты меня оставил?» (Мр. гл. XV, ст. 34). То есть Бог упрекает Бога за причинение ему страдания, т. е. самого себя! И выходит, что единый Бог распял сам себя для искупления людских грехов перед собою! Что же это такое?...
Дева Мария после рождения Иисуса имела четырёх сыновей и дочь, значит, сожительствовала с Иосифом, как женщина, и всё-таки осталась девой!
Неужто учение Христа было бы менее велико, если бы он родился обыкновенным путём и не делал бы фокусов?
Вот та путаница, которую породило ваше перетолкование: Оно стало причиной всех сомнений, сект и людского недоверия к вам и вашим нелепым басням, а не учение Христа, которое мы чтим и стараемся следовать ему.
Чем вы будете больше разглагольствовать в проповедях в защиту лжи и поповских прав, тем будет хуже. Я прочёл в газетах Ваше объяснение причины распространения в печати двух характерных писем. А хотите знать истинную причину этого явления? Для публики интересна была не идиотская вирша Митрофанова *), а справедливый протест Преображенского как обличителя ваших безобразий, прикрываемых религией. – А в сущности вы защищаете попизм, который уже отжил, и ему настал конец, его не защитите.
________________
*) Льстивое письмо Митрофана было напечатано в журнале «Вера и Разум» одновременно с обличительным письмом Преображенского, как бы в противовес последнему. – Ред.
Все здравомыслящие люди думают так же, как Преображенский, да сказать не смеют! Чтобы убедиться в истине моих слов, попробуйте напечатать это моё послание, и Вы увидите, с какой поспешностью перепечатают все газеты и публика нарасхват раскупит, сколько бы экземпляров ни напечатали; тогда увидите, чему больше сочувствуют: моему ли обличению, или вашему заговариванию зубов? Если Вы убеждены в истине вашего славословия, то печатайте и докажите, что не боитесь гласности! Ведь истине свет не страшен!»
Само собою разумеется, что письмо не было напечатано, так как православная церковь боится правды и света, потому что сознаёт, что держится лишь благодаря людскому невежеству и что свобода слова будет гибелью для церкви.
Странное дело, – в первые века христианства, когда против церкви были направлены все силы могущественнейшей империи, когда наука того времени обличала христиан, а администрация преследовала, -- христианская церковь не боялась ни обличений, ни преследований; теперь же, когда на стороне церкви и войско, и полиция, и учёнейшие толкователи богословия, теперь оказывается опасным для церкви допустить хотя бы малейший намёк на свободное обсуждение какого-либо вопроса, касающегося церкви.
Отчего это происходит?
Не оттого ли, что церковь, начиная с эпохи византийского императора Константина, заключила тесный союз с государством и с тех пор эти два разбойника стали неразрывными близнецами? Всякий удар, нанесённый церкви лжехристианства православия – отзывается на разбойничьем гнезде государства Российского, а всякий ущерб, нанесённый государству, отражается на церкви.
Не так давно искусный парижский хирург разделил двух сросшихся между собой индийских девочек. Где тот хирург, которому удастся, разделив двух близнецов – церковь и государство – превратить этих хищников в общество свободных людей, связанных между собой лишь единством духовных стремлений и выгодой совместной работы?
______________
