Социально-экономическая и политическая платформа современного российского коммунизма

РЕФЕРАТ

по

ПОЛИТОЛОГИИ

Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ) в современной политической жизни страны

 

                                                    Студента ________3________ курса

                                            заочного отделения

специальность «Горные машины и                                              оборудование»                                              

Шарова А.А.

                                                        Руководитель: к.и.н., доцент

Богданов С.В.

 

Губкин - 2007

П Л А Н

 

Введение............................................ с. 3

 

1. КПРФ: от запрета до активизации политической

деятельности...................................... с. 5

 

2. Социально-экономическая и политическая платформа

современного российского коммунизма................. с.11

 

3. Социальная опора КПРФ............................. с. 19

 

Заключение.......................................... с.23

 

Список использованной литературы и источников........... с.24

 

Введение

Осмысливая некоторые итоги складывания многопартийности в нашей стране, можно в целом констатировать, что нынешняя стадия развития российской многопартийности еще весьма далека от того, что называется многопартийной системой, в рамках которой различные субъекты политического действия готовы к сотрудничеству в целях достижения общественного согласия или хотя бы, как минимум придерживаются общих конституционно-правовых принципов поведения. В нашем случае, скорее приходится говорить о несистемной множественности партий с зачастую радикально противоположными позициями при значительном влиянии среди них сил тоталитарной ориентации. При этом на хорошо укрепленном левом фланге политического спектра не скрывают враждебного отношения к действующей Конституции и установок на неправовые методы решения проблемы.

Коммунистическая партия Российской Федерации, возникшая как правопреемница и идеологический наследник КПСС за бурное десятилетие с конца 80-х до конца 90-х гг., прошла очень сложный путь своего развития, внутренних коллизий и вынуждена была приспосабливаться к изменениям социально-экономических, политических и духовных реалий в стране. Кто бы из ортодоксальных коммунистов еще бы полтора-два десятилетия назад мог бы себе представить В.И. Ленина в православном храме во время богослужения, И.В. Сталина на каком-нибудь всемирном экономическом форуме в тихой и процветающей Швейцарии за одним столом с воротилами мирового бизнеса и т.д.

Действительно современная доктрина КПРФ весьма отдаленно напоминает былое коммунистическое наследие. В работах лидера современных российских коммунистов Г. А. Зюганова по-новому озвучены многие узловые моменты двадцатого столетия. Действительно, ни в одной из работ Ленина мы не встретим упоминания того, что в феврале 1917 г. "рухнула легитимная государственная власть"[1]. Речь-то ведется о царском режиме...

Конечно, реалии 90-х гг. вынуждают главного идеолога КПРФ либо облекать постулаты прежней большевистской доктрины в новые формы, либо фактически отказываться от анахронизмов прошлого.

Хотя в уже цитируемой выше брошюре Г. Зюганова мы можем встретить массу штампов, которые словно перекочевали в политическую публицистику доктора философских наук Г.А. Зюганова из исторической и социально-политической литературы 60-70-х гг.

Изучение социально-экономической и политической концепции КПРФ, определение электорального поля коммунистов позволяют в определенной степени прогнозировать процессы либо затухания, либо роста интереса к коммунистической идеологии и КПРФ как ее носителю.

 

 

КПРФ: от запрета до активизации политической

Деятельности.

Либерализация политического климата в конце 80-х гг. ускорила и перевела на новый уровень процессы развития и объединения десятков тысяч неформальных групп. Хотя далеко не все из них включились в политическую деятельность, число групп, считавших себя "политическими", продолжало расти. Многие из них объединились в союзы, ассоциации или народные фронты - прообразы политических партий. В основе создания неформальных объединений не всегда лежала четкая политическая программа, подчас они возникли в процессе решения практических проблем, связанных с обыденной жизнью.

Проявившаяся в массах воля к раскрепощению социальной жизни, обилие комитетов, организаций, групп, народных фронтов все более явно указывали на ограниченность и противоречивость частичной, искаженной демократизации. Ущербность последней наиболее ярко выражалась в стремлении к сохранению однопартийной политической системы, монополии КПСС на анализ общеполитических проблем и разработку стратегических концепций.

В период, когда маховик исторических событий в России только начинал еще раскручиваться, шансы демократического движения на заметный успех в его противоборстве с КПСС казались небольшими. Коммунисты явно неплохо подготовились к переменам. В то время как одна часть партии с неожиданной для общества предприимчивостью включилась в инициируемые ею же процессы разгосударствления социалистической собственности (сумев при этом даже убедить определенные круги на Западе и часть отечественной демократической общественности, что преобразование собственности в СССР возможно лишь путем номенклатурной приватизации), другая ее часть заняла позицию критики всякой приватизации и готовилась к тому, чтобы, используя неизбежное недовольство широких масс несправедливостями приватизации, вновь выступить в роли защитника обездоленных и создать мощную социальную базу для возрождения коммунистического движения. Несмотря на то, что с осени 1998 г. социологи фиксировали резкое падение авторитета КПСС (по данным ВЦИОМ за 1990 г., полное доверие КПСС выразили всего лишь 6% граждан), реальные и потенциальные позиции компартии представлялись все еще очень прочными, вплоть до августовского путча 1991 г[2].

Далее события пошли по нарастающей. Серией указов Президента Российской        Федерации деятельность КП РСФСР

была приостановлена, а ее имущество взято под  контроль Советами народных депутатов. Вскоре после этого М.С. Горбачев сложил с  себя полномочия Генерального Секретаря ЦК КПСС и призвал ЦК принять решение  о самороспуске. Завершающую точку на том этапе поставил Указ Президента  РСФСР от 6 ноября 1991 г. "О деятельности КПСС и КП РСФСР", предписывающий прекращение деятельности и роспуск организационных структур КПСС и  КП РСФСР на территории РСФСР. Последовавший в декабре 1991 г. распад СССР и  образование независимого государства - Российской   Федерации - еще более  упрочило положение антикоммунистических сил в российском политическом спектре  и во властных структурах.                                                       

Однако в массовом сознании поражение компартии было в тот период отнюдь не  столь очевидным. И хотя, по данным ИСПИ РАН, более половины населения полностью согласилось с решениями о приостановлении деятельности КПСС и считало,  что эта партия не должна возобновлять свою деятельность, 28% респондентов,  напротив, были убеждены, что компартия должна возродиться, а почти половина  опрошенных коммунистов (46%) были готовы возобновить свое членство в партии.

 При этом только каждый четвертый респондент был уверен в том, что после запрета  КПСС страна пойдет по пути демократического развития, и одновременно столько же  полагало, что в этом случае страну ожидает диктатура новой власти. Показательно,  что половина опрошенных не смогла определенно высказаться по данному вопросу.

 Таким образом, в обществе, в отличие от высших эшелонов власти, явно не было  эйфории победы. Оно, по мнению наблюдателей, раскололось и затаилось[3].       

После крушения КПСС процесс становления многопартийности в России вступил в  качественно новую стадию. Если раньше политическая активность партий и движений самой разной ориентации была по преимуществу направлена против КПСС и  отождествлявшегося с ней союзного центра, то теперь они были вынуждены искать  новую основу для самовыражения и самоидентификации (это, прежде всего, касалось  демократического

движения, которое по сути дела всегда было лишь объединением "против", а не "за"). При этом обнажились неоднородность демократического движения, отсутствие в нем единства по поводу целей и средств преобразований. Что же касается левых сил, то они очень быстро оправились от удара и начали постепенно отвоевывать утраченные рубежи.                                                  

Решающую роль при этом сыграло начало в 1992 г. шоковых реформ с характерными для них процессами стремительного социального расслоения и обнищания широких масс. Заметный вклад в процесс укрепления позиций коммунистов внесли принятые 30 ноября 1992 г. решения Конституционного Суда РФ по делу проверки конституционности ряда указов Президента, касающихся компартии. Российским коммунистам удалось сохранить не только часть своего имущества, но, что, пожалуй, более важно, и свои территориальные партячейки. Во многом именно благодаря удержанию коммунистами хорошо налаженной за годы советской власти разветвленной системы территориальных партийных звеньев мы имеем сейчас ситуацию, при которой более половины массового низового актива российских политических объединений ориентировано на левые политструктуры и главным образом - на принадлежащие КПРФ. Все это способствовало быстрой реанимации коммунистических сил и их активному включению в политическую борьбу как в качестве участников избирательной кампании 1993 г. по выборам нового высшего законодательного органа, так и под знаменами крайней оппозиции, бойкотировавшей эти выборы.                                                                         

К концу 1993 г. в сложной палитре политических ориентаций российского населения уже четко выделяются три основных центра политико-идеологического притяжения, вокруг которых и сегодня группируются сторонники всех сколько-нибудь заметных политических идей, течений и объединений. Их можно условно обозначить как "прокапиталистический реформизм", "просоциалистический антиреформизм" и национал-державная идеология. Именно такой расклад политических ориентаций российского общества был в целом зафиксирован уже по результатам выборов в Государственную Думу 1993 г. Однако Указом Президента РФ от октября 1993 г., последовавшим после трагических событий сентября-октября 1993 г., устанавливалась принципиально новая для нашей страны пропорционально-мажоритарная избирательная система. Новая избирательная система способствовала снижению темпов радикализации политических отношений и, прежде всего за счет уменьшения активности внепарламентской оппозиции. В частности участие в выборах КПРФ и последующая деятельность фракции коммунистов в Государственной Думе заметно переориентировали коммунистическую оппозицию на отработку легитимных методов борьбы за власть и придали основной структуре коммунистического движения известный социал-демократический оттенок. Коммунистам и аграриям не удалось стать главными выразителями оппозиционных настроений в обществе.

Сравним число голосов на парламентских и президентских выборах, полученных властью и оппозицией в лице КПРФ с 1993 г. по 1999 г[4].

 

1993 г.	"Выбор России" -15,51%	КПРФ -12,4%
1995 г.	НДР -10,3%	КПРФ -22,3%
1996 г., 1-й тур	Б.Ельцин-35,28%	Г.Зюганов -32,03%
2-ой тур	Б.Ельцин-53,83%	Г.Зюганов -40,30%
1999 г.	"Единство"-23,32%	КПРФ -24,29%

 

Данная статистика позволяет сделать вывод о том, что списывать с политической арены КПРФ преждевременно и необоснованно. Потенциал у коммунистического движения есть и он достаточно серьезен.

 

Социально-экономическая и политическая платформа современного российского коммунизма.

Фактически исполнилось десять лет, как Коммунистическая партия Российской Федерации продолжает пребывать на политическом горизонте страны. Изменилась ли политическая платформа, социально-экономические воззрения лидеров КПРФ на ключевые проблемы российской действительности? Ответ однозначен - изменились. Конечно, меньше уже встретишь пламенной политической патетики, столь характерной для первых лет рыночного реформирования, больше стало наукообразных объяснений и многовариантных подходов, очередных рецептов по выводу страны из кризиса.

В связи с эти многие не только противники, но и соратники поторопились обвинить лидера КПРФ Г. Зюганова в лавировании, приспособленчестве (ситуация парадоксально напоминает мучительные поиски В. Ленина вариантов по выводу страны из кризиса 1921 г. и аппробации новой экономической модели). Хотя это вряд ли верно.

Сегодняшние лидеры коммунистов - это не те ортодоксы, которые измеряют свои слова и поступки с духом марксизма-ленинизма. Изменившиеся социально-экономические реалии в государстве, выросшее в условиях совершенно иной страны поколение россиян, открывшееся огромное информационное пространство, вынуждают современных идеологов КПРФ существенно корректировать свои программные установки, которые они предлагают своему как явному, так и потенциальному электорату.

Так в Предвыборной платформе КПРФ "За нашу Советскую Родину!", утвержденной Всероссийской конференцией КПРФ 26 августа 1995 г., давая определение современным коммунистам, говорится: "Мы из партии Алексея Стаханова и Юрия Гагарина, Михаила Шолохова и Александра Твардовского, Ивана Памфилова и Георгия Жукова, Мусы Джалиля и Василия Сухомлинского, Паши Ангелиной и Терентия Мальцева, Сергея Королева и Игоря Курчатова, миллионов коммунистов и беспартийных патриотов социалистического Отечества"[5].  

Можно обратить внимание, что в данном перечне, вполне понятном и знакомом многим еще со школьной скамьи нет имен, Ленина, Сталина, Берия, Абакумова, Ежова, Кагановича, Молотова, Брежнева и т.д. Конечно, современным идеологам коммунистов приходится считаться с тем, что сделала гласность середины 80-х, когда непререкаемые авторитеты теории и практики построения социалистического общества в нашей стране предстали в совершенно ином виде. В общественном сознании произошел действительный переворот - бывшие кумиры уже не могли являться ориентирами; их харизматизм был уничтожен.

Было бы, конечно, неисторично подходить с мерками современности к социально-экономическим и политическим реалиям России начала 20 столетия. Но столь же неверно было бы не видеть укоренившихся во взглядах Ленина представлений об ускорении в переходе общества от капитализма к социализму, который мыслился во всемирном масштабе и как результат победы насилия "снизу" над насилием "сверху". Однако, это теперь уже непреложный факт: “Исторический спор с ревизионистами и реформистами Ленин проиграл. Ни из каких "окон империализма" социализм не глядел”[6].

Так в своей брошюре "Я русский по крови и духу" Г. Зюганов пишет: "Уточню - командно-административная система в свое время являлась объективной потребностью жизни страны. Угрозы извне, крайне ограниченный круг доступных ресурсов, необходимость мобилизации всех сил требовали жесткого волевого подхода. Конечно, много было наделано и ошибок, и глупостей, а иногда и просто преступлений. Тем не менее история доказала, что тот механизм, та система, та система, то хозяйство, тот уклад жизни, тот культурный тип, которые тогда сформировались, оказались самыми жизнестойкими на планете"[7]. 

Конечно, идеологам современного российского коммунизма невозможно абсолютно отречься от собственного исторического прошлого, ибо это чревато потерей определенной, весьма существенной части традиционно мыслящего электората, тем не менее, существенные коррективы приходится вносить. Хотя это и не ново. Стоит вспомнить первые перестроичные попытки М.С. Горбачева опереться на "чистый" ленинизм без сталинских перегибов или еще раньше - знаменитая статья [8]Ю.В. Андропова "Марксизм и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР".

Дело видимо не в приверженности традициям, а в исходных концептуальных установках коммунистической идеологии. Но при этом есть одно существенное "но". Если теоретики марксизма исходной предпосылкой возникновения имущественного и социального расслоения считали (и не без оснований) частную собственность, то сегодняшние российские коммунисты уже и некоммунисты в ленинском понимании (т.к. не признают диктатуры пролетариата и необходимости ликвидации частной собственности на средства производства).

Так в Проекте основных направлений экономической программы народно-патриотических сил "Путем созидания" (1999 г.) провозглашается: "Наша программа предусматривает многоукладность экономики в соответствии с объективным разнообразием форм хозяйственной деятельности. Мы за рациональное совмещение государственного, корпоративного, коллективного и частного секторов экономики"[9].

В целом анализ эволюции экономической платформы КПРФ свидетельствует, что она во многом сближается с экономическими программами социал-демократов: сильная регулирующая роль государства, ограничение роли Центрального банка, очень осторожная приватизация, абсолютный запрет частного оборота земель сельскохозяйственного назначения.

Действительно, в программных установках КПРФ много аспектов, перекликающихся с концептуальными установками современной социал-демократии. Он из виднейших лидеров социал-демократии, председатель Социалистического Интернационала Вилли Брандт так озвучил ценностные ориентиры социал-демократии: “К рациональной политической деятельности относится правильное определение приоритетов... Я сам себя спросил: что, помимо мира, для меня всего важнее? И ответил: свобода.

Я определил это как свободу совести и мнений, свободу от нужды и страха. Без хлеба и с тайной полицией не может быть демократии. Без плюрализма и с притязаниями на монополию - тоже. Я добавил к этому: предписывать счастье - значит задушить свободу”[10].       

Таким образом, в самом обобщенном виде можно вычленить наиболее фундаментальные характеристики социал-демократизма как политической идеологии:

*   в социально сфере - гармонизация интересов социальных групп и классов общества;

*  в экономической сфере - социально-ориентированная экономика со значительными регулирующими функциями государства;

*   в политической - “правее” левых “левее” правых, иначе говоря: политический плюрализм с отказом от крайностей, как консерватизма, так и радикализма;

*  в гуманитарно-правовой - бесспорный приоритет общечеловеческих ценностей с дальнейшим совершенствованием правовых регуляторов гражданского общества.

Нельзя отрицать, что в предвыборных документах компартии социальный блок всегда был достаточно сильным. В проекте экономической программы (1999 г.) он изложен достаточно четко и ясно: "Конечная цель нашей политики - обеспечение высокого уровня и качества жизни населения, подъем народного благосостояния, Наш принцип, практически отработанный в ряде субъектов Российской Федерации: здоровым - работу, слабым - заботу"[11].   

Коммунисты неплохо в политическом плане играют на достаточно серьезном разочаровании людей издержками рыночного реформаторства. И дело здесь даже не во вполне естественном недовольстве людей своим социальным статусом и материальным положением: есть все основания полагать, что наиболее болезненной точкой социального самочувствия является в настоящее время

ущемленное чувство справедливости. Как свидетельствуют исследования Российского независимого института социальных и национальных проблем, доминантами психоэмоционального настроения россиян в конце 1995 года были чувство стыда и ощущение несправедливости всего происходящего[12]. Причем эта проблема не только чувствуется россиянами, но и вполне четко осознается ими. Так по данным исследования, проведенного ИСПИ РАН в начале 1995 г., респонденты, отвечая на вопрос об идеях, которые могли бы лечь в основу политики возрождения России, на первое место поставили идею справедливости (44%), далее следовали права человека - 37% и порядок - 36%[13]. 

Левые политические силы в полную мощь эксплуатируют в своей идеологической работе приверженность российского массового сознания идеям социальной справедливости. Начиная со второй половины 90-х годов, все чаще используют в своей риторике слово "справедливость" президентско-правительственные круги, сводя при этом справедливость к более приемлемой для населения социальной политике. Что же касается демократов (причем не только радикальных, но и умеренных), то у них нет своей концепции, которую они смогли бы противопоставить коммунистической трактовке справедливости как распределительного (фактического) равенства. Общие разговоры в духе Ф. Хайека о переходе от социалистической концепции равенства результатов к либеральной концепции равенства возможностей применительно к отечественным реалиям звучат абстрактно. Они не улавливают сути дела и не затрагивают нерва основного социального напряжения. Ведь для людей важно именно конкретное наполнение принципа равенства возможностей в условиях смены форм собственности и перехода собственности из одних рук в другие. За всей пестротой и многослойностью современной социально-политической жизни России лежит такой фундаментальный фактор, как формирование новых отношений собственности на основе того или иного принципа разгосударствления прежней социалистической собственности.

Политическая же риторика лидеров коммунистов фактически лаконично можно охарактеризовать набором фраз: правительство народного доверия, коррумпированный режим, коалиция левых сил и т.д. Многие из этих фраз носят скорее эмоциональный характер нежели конкретный инструментарий для изменения политической ситуации. В любом случае, политическая риторика компартии находит свою аудиторию в государстве.

В целом, можно сделать вывод, что коммунистическое движение 90-х годов в РФ существенно отличается по содержанию своей политико-идеологической, социально-экономической платформы от коммунистической теории и практики начала и середины XX столетия.