Достижение идеалов социального государства

Исчезновение социального контроля в прежних формах и разрушение системы искусственно созданных псевдо экономических институтов оплачено слишком дорогой ценой — катастрофическим падением социального благополучия. В настоящее время государство не только не защищает им же провозглашенные права человека в сфере экономической, но и само систематически их нарушает. Одно из важных марксистских положений гласит, что новая социальная система может явиться результатом прогрессивного развития прежней социальной системы, если новая система обладает большей силой, чем прежняя. Это означает, что социализм мог бы победить капитализм, если бы он был более высокой и производительной системой. Но та система, которая в СССР выдавалась за социализм, как раз не отличалась более высокой производительностью. За более чем семьдесят лет своего существования она не смогла показать своих преимуществ ни в научно-техническом прогрессе, ни в интенсивном использовании факторов производства. Благодаря плановой экономике и государственному тотальному управлению страна быстро развивалась в экстремальных условиях и в условиях экстенсивного развития. Она была неспособной осваивать факторы интенсивного развития, когда оказались исчерпанными экстенсивные факторы.

Развитие структуры институтов любого общества дает возможность людям выражать свои идеи, мнения и убеждения с низкими социальными издержками, что и позволяет осуществлять прогрессивные изменения в обществе. Институциональные изменения при этом характеризуются эффектом зависимости от траектории предшествующего развития, что и определяет институциональную устойчивость общества, поэтому так важно выявление «старых рецептов», определяющих пространство развития новых социальных структур.

Очевидно также, что экономика именно тогда становится социальной, когда в ней сильны общественные институты согласия и согласования, улаживания неизбежных конфликтов, ориентации на постоянный социальный диалог. Достижение согласия и со правления может быть основано только на общей системе ценностей, включающей коллективный интерес и особую коллективную этику, более того — первенство общего интереса в стратегических решениях при безусловном господстве тактики либерализма и рыночной состязательности. Но это все в будущем, а сейчас совершенно очевидно, что капитализация в основном происходит в интересах с невиданной скоростью возникающей товарно-сырьевой и финансовой буржуазии, основным «подвигом» которой является бегство капитала за границу. Основой современного развития являются информационные технологии, в России их собственником является государство. Государство как гарант рыночных принципов, экономического порядка не может своей деятельностью, с одной стороны, противоречить логике рынка, но с другой — оно же должно защищать рынок от самого себя и от посягательств со стороны самых разнообразных организованных групп давления.

Поэтому эффективность социальной политики государства не сводима к масштабам перераспределения доходов и не определяется размером его благотворительности. Задача оптимизации социальных издержек требует создания самовоспроизводящейся системы обеспечения таких доходов населения, чтобы каждый по собственному усмотрению смог обеспечить себе достойный уровень жизни. Грамотно организованная социальная политика государства ориентируется на усиление позиций индивида на старте и в ходе конкуренции на рынке, на обретение финансовой самостоятельности и максимально возможной независимости от государства. Размер сферы социального обеспечения по мере роста общественного богатства и благосостояния неизбежно должен сокращаться, а сама социальная благотворительность со стороны государства должна рассматриваться как временное явление, связанное с бедностью значительной части населения страны.

Важно поэтому разработать защитный механизм от гипертрофии системы социальной защиты, склонной к «самоедскому» характеру воспроизводства, что и демонстрирует сегодня ситуация в России. Феномен социальных издержек, позволяет рассмотреть соотношение сил разных субъектов в экономике и определить результаты социальных типов взаимодействия, задавая и воспроизводя их при этом. Затраты труда, времени, денег для осуществления координации и контроля за выполнением индивидами, фирмами, в том числе и «сверхфирмами» — правительствами, обязательств взаимообязывающего характера не только определяют темпы экономического развития, но и диктуют сам выбор между социальными системами.

Опыт экономических реформ в России последних лет показал весьма слабое соотношение теоретических разработок и реальной жизни. Более того, он доказал почти полную неприменимость любых известных экономических теорий — кейнсианства, социального рыночного хозяйства, монетаризма и др. — к условиям нашей повседневной действительности. Любой человек, с незамутненным псевдо теоретической чепухой сознанием, может не хуже Кейнса или Фридмана указать хотя бы на то, что не нужно было делать. Реформы вступили в противоречие не только со здравым смыслом, но и моралью. Иначе трудно объяснить такие вещи, как: повсеместное господство разрушительного, а не регистрационного принципа при организации нового дела, тесно связанные с этим масштабы государственного и обычного криминального рэкета, запретительный уровень налогов и отсутствие каких бы то ни было серьезных поощрительных льгот, невозможность получить инвестиционный кредит. Все названное парализует подлинные предпринимательские силы, выталкивая наиболее активную предприимчивую часть населения в мелочную торговлю или в теневую экономику, то есть в различные виды подпольного или преступного бизнеса.

Демократический вариант экономических реформ предполагал вовлечение в приватизацию собственности всего народа, а номенклатурный вариант — продажу обанкротившихся предприятий номенклатурно-предпринимательскому слою с участием иностранного капитала. В демократической модели конкуренция отбирает будущих хозяев среди всей массы населения. В номенклатурной модели конкуренция ведет отбор в своем кругу.

Эта модель приватизации означает переход собственности к номенклатуре, или к вскормленным ею, якобы, независимым отечественным предпринимателям. Номенклатура в этой модели увидела возможность захватить госсобственность, поделившись с иностранцами или отечественными владельцами денег, сделав их своими союзниками. Если в номенклатурной модели фактически отсутствует заинтересованность масс в экономических реформах, то поднять их активность, творчество может только перспектива народной приватизации. Если в демократической модели конкуренция предполагает регулирование со стороны государства и это регулирование не может не содержать мер по социальной защите, то номенклатурная модель сводит к минимуму обязательства государства по социальной защите населения. Согласно стандартной неоклассической теории, для того чтобы рыночная экономика действовала эффективно, необходима частная собственность и конкуренция, обеспечивающие саму возможность прироста богатства страны. Приватизаторы в России гордятся содеянным, указывая, что значительная часть государственных предприятий перешла в частные руки. В реальности очень много рук оказались не совсем чистыми. Еще хуже то, что собственность попала к людям, не имеющим профессиональных знаний для разумного пользования приобретенной собственностью. И совсем плохо то, что приватизация проводилась и проводится способами, которые очень часто являются просто незаконными и частнособственнические интересы идут в разрез с интересами государства, разрушают общественный порядок посредством коррупции и присвоения собственности представителями властных органов. Поскольку подобная грабительская приватизация очень многими не признается законной, она подорвала репутацию российского капитализма больше, чем доктрина «рыночного» социализма. Многие обстоятельства свидетельствуют о вероятности нового витка кризисных явлений: 1) тормозящим фактором по-прежнему остается высокий налоговый пресс, непосильный и разрушительный для малого и среднего бизнеса; 2) по-прежнему реальной остается опасность нового витка инфляции; 3) государство играет очень слабую роль в развитии конкурентной среды; 4) непрерывно усложняется проблема обслуживания внешнего долга; 5) бегство капитала за рубеж обостряет внутреннюю инвестиционную обстановку; 6) система мер по структурным преобразованиям промышленности неэффективна; 7) социальные расходы государства сокращаются, усиливая экономическую незащищенность малообеспеченных слоев; 8) за счет непредвиденных расходов растет дефицитность бюджета, более того, подготовка правительством дефицитного бюджета стала нормой; 9) кризис неплатежей приобрел не только масштабный, но и системный характер.

На рубеже веков, обращаясь к отечественному и зарубежному опыту, мы не можем не задуматься: правилен ли современный путь модернизации России? Истоки реализуемых ныне либерально-экономических концепций реформирования страны находятся и в отечественном экономическом либерализме, в особенности 20-х гг. XX в. Сторонники экономического либерализма того периода — Б. Бруцкус, И. Озеров, С. Прокопович, Д. Протопопов, Л. Пумпянский, А. Рафалович, П. Струве, П. Чубутский и другие — связывали возрождение и развитие России с созданием условий для функционирования в нашей стране экономики, основанной на полнокровном рыночном механизме, отрицательно относясь к советскому экономическому строю. Не случайно уже в первом десятилетии с теорией «эффективной конкуренции» выступил И. Шумпетер, а ученик А. Маршалла А. Пигу, подвергнув сомнению совершенство рыночного механизма и свободной конкуренции, выдвинул идею государственного вмешательства в рыночную экономику. И сегодня, несмотря на значительную эволюцию экономических систем в развитых государствах, было бы ошибочным во всем превозносить капитализм, хотя бы потому, что, к примеру, для США, «несмотря на некоторый прогресс, бедность среди общего изобилия продолжает оставаться острой экономической и политической проблемой»

5. Не только с научной, но и с нравственной точек зрения, по крайней мере, предвзято было бы отвергать, либо игнорировать положительные черты, которые были присущи советской социально-экономической системе. Речь идет, в первую очередь, о достаточно успешном решении многих социальных проблем, об уровне занятости и социальной защищенности населения. Сегодня мы видим, как немало отечественных ученых, в особенности представителей политической элиты, полагают свершившимся фактом историческую гибель социалистического общества, как якобы не выдержавшего состязания с капиталистической (то есть рыночной) организацией хозяйства, хотя есть все основания предположить, что вывод об отсутствии перспектив у социалистического общества несколько преждевременен. По-видимому, немало черт, характерных для последнего, уже воплощено в европейских социальных моделях, к примеру, в «шведском социализме» («государстве благоденствия»), в германской модели «социального общества». К тому же, учитывая поворот к формированию основ постиндустриальной цивилизации, одними из главных характеристик которой являются трансформация социально-экономических отношений, гуманизация и социализация экономики, в недалеком будущем человечеству предстоит интегрировать преимущества как социалистической, так и рыночной организаций экономики.

Никакой необходимости в том, чтобы разрушать, например, СССР, экономику и культуру России или сжигать храм Зевса, не было. Но творить социальную действительность могут не только разумные люди и с помощью науки, но и люди с дурными намерениями и лишенные научного мышления. Действительность, в которой живет сегодня Россия, тоже продукт деятельности людей, но продукт неразумной, разрушительной деятельности. Сегодняшняя действительность не обладает достоинствами необходимости и разумности. Постмодерн как раз и есть, с одной стороны, отражение такого рода действительности, с другой — творение ложной действительности. Так называемые «радикальные реформы», приведшие к деградации нашего общества, сопровождаются соответствующим идеологическим оправданием — концепциями модернизма и постмодернизма, призванными заменить теорию развития общества. Чтобы прикрыть отказ от теории развития, предполагающей переход от старого к новому, выдвигается суждение, похожее на признание обновления — приведение общества в современный вид, его «осовременивание», «обновление». Обновить, например, Россию — это приспособить ее к современным условиям, то есть к условиям, существующим на Западе, или возродить то, что было в России до социализма. Суть перемен, которые идут в России и пост коммунистических странах, заключена в понятии «модернизация».

Какой предстает современная российская действительность в концепциях модернистов? Что в ней истинно современного в отличие от «ложной» современности социализма? Поскольку капитализация страны не привела ее к действительному обновлению и развитию, в поисках «современного» приходится обращаться в область духа, а в ней — к духовной свободе человека, причем ценой отказа от других не менее важных принципов — равенства и справедливости. Столь же невразумительны модели прогресса в их постмодернистском «осмыслении». Так, модель экономического роста у представителя персоналистского постмодерна П. Козловского, анти сциентистские сочинения которого распространяются у нас, выглядит как некая комбинация расширения и сокращения. Решение проблемы сводится к тому, чтобы найти середину между расширением и сокращением. «Ни человек, ни что-либо другое, — пишет он, — в природе не растет и не расширяется безгранично». Корни модерна в конечном счете заключены в стоимостном бытии общества, в самоидентификации социального мира как товарного мира, в котором все вращается вокруг принципа стоимостной само тождественности, не знающей развития. В теоретико-гносеологическом смысле это означает порочный круг, из которого нельзя выйти, не изменяя логике, не обращаясь ко всякого рода антинаучным трюкам. В социальном отношении — это защита вечности рыночного общества, олицетворяющего конец истории, особенно для России. Она не имеет будущего, ее современность выпадает из истории: все, что есть, уже было. И все же Россия интегрируется в западную экономику пока что через товарные и финансовые потоки, идущие только в одном направлении с Запада в Россию, обратный поток составляет такую величину, что ее можно не учитывать. Пока Россию не пускают в мировой рынок, например, несмотря на высокое качество оружия, Россия его продает мало. Кредиты даются под рыночную экономику по западному образцу.

Рассмотрим модель Международного валютного фонда как средства перехода к рыночной экономике. Смысл и назначение модели МВФ в том, чтобы включить в мировой рынок отсталую слаборазвитую страну, разорив в ней все предприятия и отрасли, не способные конкурировать с продукцией западных монополий. Ввоз в страну при этом становится свободным. Страна обязана иметь также конвертируемую валюту, чтобы западные фирмы могли свободно продавать свою продукцию и вывозить прибыль. Правительство обязано убрать все преграды для свободной конкуренции на внутреннем рынке. Предприятия при этом с помощью западных инвестиций развивают выпуск такой продукции, которую невыгодно ввозить из-за нерентабельности или из-за отсутствия сырья, или из-за нежелания загрязнять окружающую среду в своей стране. На практике очень быстро выявилась утопичность модели МВФ для России, так как не произошло подлинной стабилизации и не появилась твердая валюта. В такой ситуации банкротства предприятий не отражали реальную неэффективность производства. Были сделаны также уступки номенклатуре не только в части отказа от немедленного перехода к этапу банкротства, но и в части продолжения политики номенклатурной приватизации. У нас продолжает существовать огромный государственный сектор экономики, в том числе неэффективный военно-промышленный комплекс. И если при масштабах экономики в слаборазвитых странах даже массовые банкротства не сотрясают общества, то можно представить, что может быть в самом скором времени у нас, если уже сейчас официально зарегистрированные безработные составляют более 10% экономически активного населения. Схема МВФ давала хорошие результаты в небольших странах, где помощь в несколько сот миллионов долларов оказывала сильное стимулирующее воздействие на экономику. Масштабы России таковы, что никакие внешние кредиты их проблем не решат. Чтобы как-то изменить положение дел в экономике, нам необходимы кредиты в сотни миллиардов долларов. Но на такое кредитование никакие финансовые институты или даже блок государств Запада не пойдут. Таким образом, победившая в России бюрократия и номенклатурный капитализм не решили задач экономического реформирования общества, но принесли вследствие краха нашей экономики неисчислимые беды и страдания людям. По данным ООН, наибольший разрыв между богатством и бедностью среди бывших социалистических стран, создающих основы рыночной экономики в 1999 г., приходится на Россию и Украину. Переход к рынку, сопровождающийся усилением экономического дисбаланса между городом и селом, отбросил деревню в ее развитии на десятилетия назад. Деревня подошла к кумулятивному циклу разрушения и упадка, что представляет угрозу продовольственной безопасности и социально-политической стабильности страны. К наиболее опасным тенденциям, обусловливающим долгосрочный характер и дальнейшее углубление разрушительных процессов, относятся: деградация биологического и нравственного потенциала деревни; обесценение сельскохозяйственного труда и массовое обнищание сельского населения; снижение занятости сельского населения и реальная угроза массовой безработицы; углубление социального, территориального и хозяйственного расслоения сельских жителей; де индустриализация сельскохозяйственного производства, резкое ухудшение качества рабочих мест и охраны сельскохозяйственного труда; физическое разрушение социальной инфраструктуры села. Для преодоления тенденции снижения уровня жизни сельского населения, увеличения масштабов бедности и роста сельской безработицы на селе должны быть созданы равные с городом условия получения доходов на основе комплекса мер по государственной защите сельскохозяйственных товаропроизводителей (государственные квоты и гарантируемые цены на основную часть реализуемой продукции, льготные условия формирования рыночной инфраструктуры, кредитования, налогообложения и др.).

капитализация экономический преобразование рыночный

Заключение

Еще В.И. Лениным в 1923 году провозглашалась концепция социализма, к которой советское общество подошло к 1987—1988 годам. Он считал, что необходимо пересмотреть существующий взгляд на социализм, применяя при этом термин «кооперативный социализм». И даже более того, по его мнению, социализм — это строй цивилизованных кооператоров. Во времена новой экономической политики (НЭП) началось бурное развитие всех видов кооперации в нашей стране (особенно потребительской). В 1921 году товарооборот потребительской кооперации составлял 5% товарного и денежного оборота той части населения, которая удовлетворяла свои потребности на рынке. С переходом к НЭПу кооперация стала терять государственный характер, начали возрождаться добровольность членства, равенство прав и материальной ответственности членов, самостоятельность и самофинансирование. Добившись в годы НЭПа определенных успехов, в дальнейшем кооперация под воздействием тотального контроля и административного натиска стала лишь придатком всеобщего государственного механизма. В это время были утеряны те основополагающие принципы, которые характерны для кооперативов. Начиная с 30-х годов, произошло полное огосударствление кооперации, все ее формы были сведены практически только к колхозам, да и те вряд ли можно было считать кооперативами.

В годы перестройки вновь началось возрождение кооперативного движения с учетом позитивного опыта во времена НЭПа и негативных уроков последующих лет. По данным на 1 января 1990 года, в стране действовало более 193,4 тыс. кооперативов, в которых было занято 4851,5 тыс. человек. Отдельная роль в процессе восстановления и развития кооперативных начал (самостоятельность, самофинансирование, свободное членство и.т.д.) отводилась и процессу приватизации. Административная структура аппарата централизованного планирования осуществляет массовое перераспределение до передачи этой функции рыночному механизму. Разделение находящихся в распоряжении государства активов между гражданами и правительством создает уникальную социалистическую структуру, которая способствует кооперации между гражданами и правительством. При этом предлагалась следующая модель «социалистической приватизации»: 10% акций переходит в распоряжение правительства; 20% акций — союзным республикам; 20% акций остается на предприятии и распределяется между рабочими, менеджментом и иностранными инвесторами; 50% акций распределяется поровну между всеми гражданами.

Таким образом, в проводимой в нашей стране приватизации существовала альтернативная модель так называемой «социалистической приватизации», которая не получила поддержки и широкого распространения в нашем обществе. И только время покажет, правильный ли был сделан выбор модели и механизмов проведения приватизации. В последнее время большинство экономистов настолько увлеклись проблемами рыночной экономики, что забыли об огромном опыте, накопленном при социалистическом строе в нашей стране. А ведь за восемьдесят лет после Великой Октябрьской революции 1917 года наше общество прошло сложный путь и все реформы, призванные обеспечить переход к рыночной экономике, начались еще в бывшем СССР с его социалистическим способом производства. Начало современных реформ относится к концу 80-х годов, когда был провозглашен курс на перестройку всего общественного устройства нашей страны, в том числе и экономической системы.