Развитие социального учения от Французской революции до

Энциклики Laborem Exercens

Социальные изменения в XVIII и XIX веках

Уход в утопию – это, несомненно, выражение кризиса и даже оскудения общественной мысли. Оно сопровождало этот уход, возможно, даже предварило его и явилось своего рода симптомом упадка богословия, все более абстрагирующегося от реальности. Симптомы этого надлома проступают уже в теологии Контрреформации, которая, с одной стороны, была оборонительной, а с другой, не способна была своим анализом вскрыть сами истоки Реформации. Ведь известно, что хотя Реформация была религиозным и даже богословским движением, она, несомненно, имела свою социальную и политическую почву. Представители Контрреформации обычно не видели этого и в своей полемике с реформаторами ограничивались чисто богословскими аспектами. Тем самым Реформация, скорее, отвлекла внимание католиков от социально-экономических и общественно-нравственных проблем, что должно было неблагоприятно отразиться на самой теологии и вызвало упадок католической общественной мысли.

Причина этого не только в оборонительной позиции католиков, но и в том, что богословские методы анализа социальной действительности оказались недостаточны, а другие методы или не были выработаны вовсе, или приводили к результатам, неприемлемым для теологов.

Тем временем процессы социально-экономических и идеологических перемен, начавшиеся уже в средневековье, на самом его исходе, становились все более стремительными, а те, кто старался дать картину этих процессов, не способны были трезво и объективно их оценить – наоборот, они пытались обобщенно представить наблюдаемые факты, возводя эти скороспелые обобщения в ранг принципа. Возникающие в результате этого идеологии и самостоятельные общественные дисциплины постепенно отдалялись от теологии, а тем самым, сознательно или бессознательно, и от католичества.

Безусловно, развитию общественной мысли в католических странах не благоприятствовала мнимая социально-политическая стабилизация. Церковь в этих странах теснейшим образом была связана с государством, поскольку монархи были заинтересованы в том, чтобы охранять интересы церкви, являвшейся несомненным фактором социальной устойчивости и порядка, а высшее духовенство было связано с придворными и правящими кругами, из которых оно пополнялось и с которыми, несмотря на некоторые второстепенные противоречия, имело общие интересы. Низшее духовенство, ближе стоявшее к народу, не имело ни необходимого влияния, ни соответствующей подготовки, чтобы высказываться по социальным вопросам, а тем более отстаивать какую-либо определенную позицию.

Однако социально-политическое спокойствие было чисто внешним. Оно напоминало стереотипное для средневековья представление о сословном обществе, в котором каждый должен довольствоваться своим социальным положением, не завидуя высшим и не притесняя низших, но такое сходство было лишь кажущимся. Фактически гнет усиливался, а европейскими обществами уже давно начали овладевать идеи, имевшие мало общего с общественно-нравственными принципами христианства. Носителями новой философии относились такие личности как Р. Декарт, Б. Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк, Вольтер, Жан Жак Руссо, И. Кант, наконец, а А.Смит.

Эти идеи, ставшие популярными во второй половине XVIII в. и выражавшие дух эпохи Просвещения, не имели, конечно, ничего общего с христианством. Представителями этих идей нередко были и католические священники, подверженные духу рационализма и просветительства. Зато они способствовали отрицанию социального учения церкви и пренебрежению им, если не полному его забвению. Поскольку одновременно всячески указывалось на связь между церковью и существующим состоянием общественной жизни, нуждавшимся в безотлагательной реформе, острие всех общественных атак против существующего положения вещей как бы само собой направляется против Церкви и ее учения. Это забвение учения Церкви, во всяком случае задержка его развития, приводила к тому, что даже те, кто хотел бы его отстаивать, были к этому не готовы и просто бессильны.

Результатом кризиса и противоречий в обществе явилась Великая Французская Буржуазная Революция, которая изменила не только политическую сферу, но и основой к общественным и хозяйственным сферам, экономическим процессам, которые произошли или лишь начали происходить в конце XVIII в.

Существовавший до революции социальный порядок несомненно был тормозом такого развития, поскольку он сковывал отношения собственности и персональные отношения, ограничивал свободный обмен людьми между городом и деревней, сдерживал развитие буржуазии и рост ее богатства. Следовательно, революция совершилась прежде всего в интересах буржуазии, которая стремилась не только к ликвидации монархии и жесткой сословной структуры, но и к слому всего обветшалого социального уклада и обеспечению себе неограниченной свободы действий.

Все это предпринимается во имя принципов индивидуализма и либерализма, то есть доктрин, которые формировались и проповедовались почти весь XVIII в., а в прошлом столетии приобрели себе фактически не оспариваемое право гражданства во всех областях жизни: в политике, экономике, социальной, семейной жизни и даже в сфере морали. Они восходят к эпохе гуманизма и Реформации, к эпохе перехода от средневековья к новому времени.