Друзья сокровищ Культуры 13 страница

Враг рода человеческого изобрел всякое опьянение. В нем заключено лишение ответственности. Какие же безобразные нагромождения получаются от всякого опьянения. Потому трезвы спутники.

Народ помнит, что "идешь на день, а хлеба бери на неделю". Это сказано в большой опытности, истинно всякого хлеба нужно взять в семь раз больше. Также мудрость заповедует, что расставание радостнее встречи. Ведь встреча предполагает расставание, а расставание уже предчувствует встречу. А на каких путях будет встреча, о том не будем озабочиваться, надо предпослать, что на путях добрых.

Гоголь при всех своих выспренных устремлениях все же говорит о битве. Другое наименование и не подойдет. На Курукшетра тоже битва. Все народы знают такие битвы, ибо никак иначе вы не назовете это продвижение. Когда же сердце будет соблюдено вне всяких опьянений, оно очень тонко подаст знак, где слагается строй добрый и крепкий. "Вперед же, прекрасный мой воин".

10 Марта 1935 г.

Пекин.

"Врата в Будущее"

НЕВИДИМКИ

Об одном издании писем некоего мыслителя кто-то удивился, почему автор как бы возвращается к одному и тому же предмету. Читатель не сообразил, что письма написаны в разное время, а главное, адресованы разным лицам в очень отдаленные местности. Для читателя эти невидимые корреспонденты слились в одно. Ведь для него они остались невидимками. Читатель, вероятно, вообразил, что письма имеют в виду только его самого, не принимая во внимание ничьих посторонних условий. Невидимые друзья, невидимые слушатели, невидимые сотрудники - все это как бы относится к области сказочной шапки-невидимки.

Не так давно всякую невидимость или отрицали вообще, или называли шарлатанством, или оставляли в области гипнотизма. Труднее всего обывателю привыкнуть к тому, что он может быть окружен какими-то невидимками. Когда говорилось об Ангелах-Хранителях, то ведь и это предпочиталось оставлять в пределах рассказов старой няни. Но издревле говорилось и о железных птицах, и о слове, слышанном за шесть месяцев пути, и о железных огнедышащих змеях.

Так же точно упорно в разных фольклорах жила и живет идея шапки-невидимки. В самых лучших сказках и эпосе идея невидимки проводилась весьма упорно. Во время войны прилагалась для невидимости дымная завеса. Это было грубейшее решение всяких преданий и сказаний. Но вот сейчас мелким Шрифтом газеты сообщают следующее: "Лучи-невидимки"

"Одному из молодых венгерских ученых удалось, по-видимому, осуществить и превратить в действительность сказку о Шапке-невидимке. Демонстрация лучей-невидимок происходила на одной из площадей перед статуей. После того, как аппарат был пущен в ход, статуя внезапно исчезла из глаз, ее присутствие можно было установить только при прикосновении. Через несколько минут статуя снова появилась на глазах у всех, как будто вынырнув из тумана".

Итак, предвидения или запоминания фольклора опять входят в жизнь. Так же точно, как уже летят железные птицы и перевозят людей железные змеи, и оглушающе звучит слово по всему миру, так же входят в жизнь и невидимки. Можно себе представить, какие трансформации обихода создают все эти новейшие открытия.

Еще недавно рассказывалось, как некий господин пошутил над своей доброй знакомой. Переехав в новый дом, он увидел в противоположном окне свою знакомую, только что вставшую с постели. В той же комнате находился и телефон. Шутник позвонил ей по телефону и среди разговора упомянул ей об успехах телевизии. Знакомая его усомнилась. Когда же он стал ей описывать ее ночное одеяние и всякие другие подробности, то собеседница в ужасе бросила трубку.

Эта шутка в другом виде на днях сообщалась в газетах, когда, услышав об успехах телевизии, некоторые обитатели Лондона серьезно обеспокоились о неприкосновенности их дома. Работникам телевизии пришлось объяснять, что с этой стороны опасности нет. Иначе говоря, в данную минуту опасности нет, ибо, вступив в область невидимок, можно предположить любые следствия невидимости. Важно установить принцип.

Вспомним примитивный дагерротип и современные нам успехи фотографии. Ведь до сих пор в некоторых странах, например, еще не знают простое применение фотостата вместо легко подделываемых копий документов. Зато в иных судах фотостат уже считается как документ. Или вспомним примитивную железную дорогу, образчик которой выставлен на Гранд-Централь в Нью-Йорке. Ведь она не имеет ничего общего с теперешними достижениями. Итак, если принцип невидимки найден, то из него могут произойти самые потрясающие усовершенствования.

Отгораживаться от таких механических достижений нельзя, ведь они все равно могут так или иначе проникнуть в жизнь. Значит, нужно посмотреть, какими же другими естественными средствами можно достигать равновесия. Вспомним опять о том же, о естественных благодатных свойствах духа человеческого. Если собака чует невидимок, то во сколько же раз больше может все это знать настороженный дух человеческий. И как естественно может приходить это знание. Сперва оно будет бессознательным чутьем, затем перейдет в осознанное чувствование, а от него уже развивается и определенное чувствознание. Тогда всякие механические невидимки будут прозрены. Да и весь обиход изменится, но только в лучшую, в высокую сторону.

Когда вы читаете труды синаидских и многих других отшельников и пещерников - сколько в них отмечено высокого, пламенного знания! Они щедро раскинули в своих заповедных наставлениях жизненные основы. Проходят века, меняются способы выражения, но истина остается незыблема. Все преподанное о так называемом "умном делании", о "сердечной молитве", так отмеченное в "Добротолюбии", конечно, неизменно. Конечно, бывшие старцы премного огорчились бы, что некоторые их последователи сознаются в том, что они не вполне сознают, где помещается сердце. От этого недоразумения происходят всякие расстройства. Но великие старцы, пустынники и пещерники, безошибочно знали, где сердце, как обращаться к нему и как вызывать его благодатное действие. Какое чудесное слово БЛАГОДАТЬ!

Перед этими высоко естественными путями всякие механические лучи являются и бедно ограниченными, и недостигающими. Но для тех, кто не хочет знать о большем, и это меньшее уже будет началом пути. Если кто-то писал об этом в одну страну, он, вероятно, найдет надобность написать и во многие другие. На разных языках, иначе говоря, в разных построениях мысли, люди все-таки устремляются в созвучия эпохи. Значит, все, кто слышат об этом созвучии, они обязаны создавать из него истинное благозвучие. Поучительно видеть, что очень важное достижение происходит не в одном каком-либо народе, не в одной стране, а иногда в самых неожиданных.

В каких-то мировых очертаниях устремляется мысль. Там, где по неведению или по убогости люди чураются от путей высоко духовных, там являются как наименьшие пути механические. Но и эти пути ведут все-таки по пути тех же достижений. А духовные врата так нужны. Так многое напоминает об этом неизбывном пути. Сами странные заболевания последнего времени. Все эти какие-то, как бы ожоги организма, все эти самоотравления газолином и всякими прочими веществами и неосмотрительно вызванными энергиями - ведь все это стучится. Читаем: "Сто лет назад, в июне 1835 года, барон де Морог, член Верховного земледельческого совета, прочел во французской - Академии наук доклад о безработице и социальных бедствиях, Которыми угрожает Франции и всему миру введение в промышленность все новых и новых машин. Парижские газеты извлекли из архивов академии этот пророческий труд и печатают из него выдержки, поистине занимательные:

Всякая машина, писал де Морог в своем докладе, заменяет человеческий труд, и поэтому каждое новое усовершенствование делает в промышленности излишним работу какого-то количества людей. Принимая во внимание, что рабочие привыкли свободно зарабатывать средства к существованию и что у них по большей части нет сбережений, легко представить себе раздражение, которое постепенно вызовет в трудовых массах машинизация промышленности.

Докладчик предвидит, что, "несмотря на улучшение технически производства, материальное положение рабочих будет ухудшаться", откуда - "опасность моральная, социальная и политическая". Доклад де Морога произвел на академию такое сильное впечатление, что она отправила королю в 1835 году специальную записку о необходимости регулировать машинизацию производства. Эта записка движения не получила".

И вот другими путями люди опять приходят к соображениям об урегулировании механических достижений. Это уже будет не вопль против машин, не невежественное ворчание против усовершенствований, но "зов" о правильной соизмеримости. Ведь столько бывших невидимок стало "видимками", и зато многие узренные давно видения сделались невидимками.

11 Марта 1935 г.

Пекин

"Нерушимое"

ПЛАМЕНЬ ВЕЩЕЙ

"Путеводимые благодатью всегда ощущают, что как бы мысленный какой-то луч проходит по стихам написанного и отличает в уме внешние слова от того, что ведению души говорится с великою мыслью. Если человек многозначащие стихи читает, не углубляясь в них, то и сердце его остается бедным, и угасает в нем святая сила, которая при настоящем разумении души доставляет сердцу сладостнейшее вкушение. Душа, имеющая в себе дух, когда услышит мысль, заключающую в себе скрытую духовную силу, пламенно принимает содержание этой мысли. Не всякого человека побуждает к удивлению то, что сказано духовно и что имеет в себе сокровенную великую силу. Слово о небе требует сердца, не занимающегося землею".

"Писание не истолковало нам вещей будущего века, но оно просто научило нас, как ощущение наслаждения ими мы можем получить еще здесь до естественного нашего изменения при исходе из этого мира. Хотя Писание, чтобы возбудить в нас вожделение будущих благ, изобразило их под именами вещей, у нас всегда желаемых и славных, приятных и драгоценных, но когда говорит, что "не видел того глаз, не слышало ухо" и другое то этим возвещает, что будущие блага непостижимы и не имеют никакого сходства с благами здешними".

"Точность именований устанавливается для предметов здешних, а для предметов будущего века нет подлинного и истинного названия; есть же о них одно простое ведение, которое выше всякого именования и всякого составного начала, образа, цвета, очертания и всех придуманных имен".

"Не тот любит добродетель, кто с борьбою делает добро, но тот, кто с радостью принимает последующие за ним бедствия". "Крест есть воля, готовая на всякую скорбь". "С разорением этого века немедленно начнется век будущий".

"Что такое ведение? - Ощущение бессмертной жизни". "Что такое чистота? - Кратко сказать: сердце, милующее всякую тварную природу. Что такое сердце милующее? - Возгорание сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных".

"Человек боязливый показывает, что страдает двумя недугами: телолюбием и маловерием".

"Устрашающие и ужасающие человека мысли обыкновенно порождаются его мыслями, устремленными к покою".

"Надежда покоя во все времена заставляла людей забывать великое".

"Кто не знает, что и птицы приближаются к сети, имея в виду покой".

"Прежде всех страстей - самолюбие; прежде всех добродетелей ­пренебрежение покоем".

"Не старайся горстью своей удерживать ветер, т. е. веру без дел".

"За всякою отрадою следует страдание, и за всяким страданием ради Бога следует отрада".

"Бойся привычек больше, нежели врагов".

"Немощь чувств не в состоянии встретить и вынести пламень вещей".

Так в начале 8-го века заповедал Преподобный Исаак Сирин. Из монастыря Мар-Матфея, из Ниневии сохранились до нас эти замечательные огненные советы, которые звучат непобедимой убедительностью. Будут ли они сказаны вчера или в начале 8-го века - они остаются теми же неотменными.

О Преподобном Исааке Сирине осталось в литературе много упоминаний, как он ограничением в пище и всякими другими духовными устремлениями преобразил весь образ своей жизни. Пробыв пять лет епископом, он ушел обратно в пустыню. Там, в пустыне тишайшей, он укрепил свои наставления, чтобы оставить их в выразительной, краткой, незабываемой форме.

Само выражение "пламень вещей" показывает необыкновенное погружение в тончайший мир. Конечно, потому-то заповеданное Преподобным Исааком так сердечно убедительно, ибо оно основано на познании огненной сущности. Многие труды Преподобного Исаака пропали, не дошли до нас, но они были и это видно из неоднократных упоминаний в литературе. И не в том дело, что там-то усматриваются гносеологические пути св. Исаака. Кроме определения "пламенного пути", никакое другое определение не будет удачным.

Во всех заповеданных наставлениях прежде всего особенно звучит все, что огненно овеяно. Та мысль, то слово будет иметь особое последствие, которое свилось в пламени сущности. Записать и запомнить советы огненные уже будет укреплением на всех путях. Крепость не от земли потрясаема, но от неба. Эту огненную твердь осознавали и ощущали в себе познавшие священный трепет сердца.

"Духовное созерцание. И отыскивается оно не работою мысли, но может быть вкушаемо только по благодати. И пока не очистит себя человек, до тех пор не имеет он в себе достаточно сил даже слышать о нем; никто не может приобрести его изучением".

"Как тому, у кого голова в воде, невозможно вдыхать в себя воздух, так и тому, кто погружает мысль свою в здешние заботы, невозможно вдыхать в себя ощущения нового мира".

Итак, от преходящих здешних забот св. Исаак устремляет к ощущениям нового мира. Поистине, св. Исаак знает духовные ценности, когда говорит: "Никого не раздражай и никого не ненавидь", "Не воспламеняйся на него гневом, да не увидит он в тебе признаков вражды". Советы истинного строителя, знающего, что воспламенение гневом есть бедствие.

Св. Исаак мог бы замечательно сказать о необходимом; "Возмущение воды при нисхождении ангелов". Но это "возмущение" не есть ни гнев, ни напасть, но лишь всплески священного огня, который одухотворяет все сущее в пламени вещей.

"Неопалимая купина". О прекрасном высоком чуде напоминает эта икона, полная огня. И "Премудрость" Божья мчится на коне огненном, и "Ангел-благое молчание" тоже непременно огненный. Первописатели этих символов понимали их не как отвлеченное мудрование, но как незыблемую истину, как действительность. В этой сердечной действительности пламень вещей и близок, и понятен, и прекрасен.

"Немощь чувств не в состоянии встретить и вынести пламень вещей".

12 Марта 1935 г.

Пекин

Публикуется впервые

ТИБЕТ

"Грандиозная природа Азии, проявляющаяся то в виде бесконечных лесов и тундр Сибири, то безводных пустынь Гоби, то громадных горных хребтов внутри материка и тысячеверстных рек, стекающих отсюда во все стороны - _ознаменовала себя тем же духом подавляющей массивности и в обширном нагорье, наполняющем южную половину центральной части этого материка". В таких выражениях говорит Пржевальский о Тибете.

Все-то говорят о Тибете особенно - и Плано Карпини, и Рубруквис, и Марко Поло, и Одорик Фриюльский и многие другие путники отмечают что-то особенное о Тибете. Так Тибет и остался чем-то особенным.

Сейчас говорят, что в Лхасе уже будет радио. Толкуют о каких-то автомобильных путях. Толкуют о воздушных путях. Словом - какая-то заманчивая тайна подвергается всяким атакам. Уже давно Уадель хотел рассказать о Тибете, но, в конце концов, сказал не так уж много. Больше отметила Девид Ниль, но и то, касаясь преимущественно одной, так сказать, тантрической стороны.

Сейчас многие страны делятся как бы на два бытия. Одно механическое, роботское, технократическое - завершение в этих условных понятиях. И машины взбираются на горы. И около высочайших пиков чертят воздушные корабли. И всякие аппараты, и точные, и неточные - вымеряют и вычисляют. Ценные металлы заменяются бумажками. Словом, к старинному базару добавляется модернизованный базар со всеми его "усовершенствованиями". И тем не менее во всех этих вновь технократизированных странах остается и прежняя страна со всеми ее исконными ценностями, преимуществами, достижениями и устремлениями.

В наши дни черты мира проходят очень извилисто. Когда-то можно было сказать о ретроградах и новаторах. Когда-то каменный век легко заменялся бронзовым, а теперь все стало гораздо сложнее. Каменный век прикоснулся к железному. Ретрограды и новаторы получили совершенно новые ранги. Ретрограды впитали в себя и механические условности. Истинные новаторы бережно прикоснулись к древнейшей мудрости. Потому-то в технократизированных странах деления можно производить лишь очень бережно.

Вероятно, и в Тибете, с одной стороны, завопит радио, и горный воздух много где будет отравлен отбросами фабрик; и все же Тибет особенный сохранится.

Только что мы упоминали о невидимках. Могут быть всякие невидимки. Приходилось видеть посетителей очень замечательных мест, которые решительно ничего не усматривали.

Когда-то существовала игра, в которой играющие неожиданно спрашивали друг друга: "Что видите?!" И поспешные ответы бывали необычайно странными. Люди ухитрялись отметить такую ненужную чепуху, что простая игра иногда обращалась в великое психологическое упражнение.

Если бы люди усматривали все замечательное, то, наверное, до сих пор на земном шаре было исследовано гораздо больше всяких ценностей. Между тем мы видим, что еще только теперь исследуется римский форум. Только теперь Египет, Палестина, Греция и Иран открывают свои сокровища. А что же говорить о других, менее посещаемых местах. Даже кремли не исследованы. Даже известные фрески еще не рассмотрены. А сколько неузнанного было пройдено мимо, пока без всякого внимания.

Особенно сейчас одолела технократия. Все она вырешила на бумаге, а как только она прикасается к действительной жизни - все ее точнейшие формулы тонут в тумане неприменимости. В плане обычности нестерпимо-надоедливо трещит телефон. Сверлят мозг взвизги джаза. Звонко хлопают оплеухи драки-борьбы. Вся эта обычность последнего времени все же не касается того необычного, особенного, к которому все-таки обращается человеческое сердце.

Приходилось видеть людей, глубоко разочарованных нс только Тибетом, но даже Индией, Египтом - всем Востоком. Так же точно, как несчастливцы в туманные дни не могут видеть сияние горных высот, так же точно этим путникам не посчастливилось попасть в значительные места и обстоятельства. Ведь можно видеть прекрасный исторический Париж, а можно увидать его и в очень отвратительных современных аспектах. Можно увидеть один Нью-Йорк, а можно попасть на его очень непривлекательные улицы.

Эти два часто взаимоисключающих аспекта останутся везде. И потому нечего опасаться, что Тибетские нагорья особенные - сделаются Тибетом вульгарным. И теперь на некоторых тибетских базарах вы не увидите ничего особенного, кроме красочной этнографии. Как же проникнуть за эти пределы? Конечно, язык всегда нужен. Но одним языком физическим все-таки не обойтись. Нужен язык внутренних созвучий. Или он найдется, и многое станет доступным, или он не зазвучит, и сочетания никак не получится.

Говорится, что особенно на Востоке нужен этот сердечный язык. Думается, что он нужен всюду. Какой бы технократией ни прикрывались люди, они все-таки будут и расходиться, и сходиться иными путями. И для этих иных путей все тибетские нагорья, все недра гор высочайших ­останутся особенными.

Приговор мудрых путников, произнесенный в течение многих веков, имеет же основание. Многоопытны были эти самоотверженные искатели. Многие их умозаключения остались вполне убедительными. Дневники этих путешественников и теперь читаются с глубоким вниманием, настолько верно они отмечали виденное и запечатленное.

Когда Франке сообщает, что дальше известного места в Гималаях проводники отказались идти, говоря, что за теми горами - особенное, то этот серьезнейший исследователь отметил сообщение вполне спокойно. О том же особенном говорил и замечательный человек недавнего прошлого ­Пржевальский.

Далай-лама новый все еще не найден. Необычно долгий срок. Вспоминается Великий Далай-лама Пятый. Никто не знает о последних годах его жизни. Когда он ушел? Куда он ушел? Как был необычайно скрыт его уход! Это опять входит в особенность Тибета. Тибет особенный.

13 Марта 1935 г.

Пекин

"Врата в Будущее"

НОВЫЕ ГРАНИ

Поднялся вопрос, когда жизнь прекращается с законной точки зрения. Из Лондона пишут: "Когда человек умер? Когда после остановки сердца и дыхания нужно считать, что жизнь покинула человеческое тело?"

Странный эпизод пятидесятилетнего садовника из Арлей - Джона Пекеринга, который сейчас поправляется после операции, когда сердце и дыхание его уже остановились на пять минут - сейчас производит целую революцию в медицинском мире.

Случай Джона Пекеринга опрокинул указания медицинских справочников. Все присутствовавшие при его операции, согласно показанию врачей, удостоверились в его смерти.

Каждый врач, конечно, засвидетельствовал бы смерть при полном отсутствии пульса, дыхания и сердечных рефлексов, как было в случае Пекеринга.

"Принципы и практика врачебной юриспруденции" Телера говорят:

"Если никакого звука и сердцебиения не обнаружено в течение пяти минут, в периоде, который в пятьдесят раз больше, нежели требуется для наблюдения, то смерть должна быть рассматриваема несомненной.

Имеются все основания полагать, что если сердце абсолютно перестает биться за период длиннее одной минуты, то смерть уже несомненна. Те же наблюдения касаются и дыхания".

Противоречия, возникшие в случае Пекеринга, означают, что справочники должны быть пересмотрены. Они были написаны до открытия адреналина, этого жизнь дающего двигателя, который возвращает людей к жизни из того состояния, которое, по суждению медицинских авторитетов, уже называлось смертью.

Последствия очень обширны, и их даже трудно предвидеть. Прежде всего родственники теперь будут требовать дальнейших воздействий своих врачей при случаях кажущейся смерти.

Возникают и вопросы в области общественности и законов. Например, как быть с завещанием в таком деле, как случай Пекеринга? Могут ли быть затребованы страховые премии? Может ли быть расторгнут брак такою смертью?

Конечно, кроме этих возникающих вопросов, могут быть перечислены и многие другие, не менее значительные. Вообще, момент так называемой смерти становится чрезвычайно условным и действительно подлежит пересмотру.

Так, например, передавался случай, когда под гипнозом уже возвещенная неминуемая смерть была значительно отсрочена. Так же точно передают, что, так сказать, умерший под влиянием внушения произносил какие-то слова. Наверное, кто-нибудь скажет, что это невозможно. Но ведь так же точно составитель широко употребляемого справочника полагал, что выше отмеченный из Лондона случай тоже должен был бы быть признан окончательной смертью.

Не будем возвращаться ко всем ошибочным или неточным заключениям, которые в свое время вводили человечество в заблуждение. Можно вспомнить, как в свое время опорочивались опыты с силою пара, с электричеством и со многими другими явлениями, ставшими сейчас общеизвестными даже в начальных школах. Можно лишь пожалеть, что так же, как теперь, так и в прошлые дни, очевидно, преобладало отрицание, и многое затруднялось этим разрушительным рычанием.

Много раз приходилось советовать людям вести дневники или записи, чтобы вносить узнанные достоверные факты. Так же точно, как метеорологические наблюдения должны производиться повсеместно и неотступно, и так же многие другие факты должны быть отмечаемы во всей их необычности.

Приходится читать о рождении четверни и даже шестерни. Факт сам по себе необычный. Но когда и такие факты наслаиваются, то наблюдения над ними могут быть очень поучительны. Вообще без всяких отрицаний нужно научиться пристально всматриваться в действительность. Когда робкие люди восклицают: "Это невозможно!", то к таким негативным воплям нужно относиться более чем осмотрительно. Все те новые грани, которые сами стучатся в обиход современного человечества, должны быть опознаны, и прежде всего во благо.

Даже когда говорится о новых гранях, то можем ли мы утверждать, что они новые и что они грани? Кто возьмет на себя дерзость настаивать, что это самое не было уже когда-то известно? Может быть, забыт тот самый язык, на котором эти же факты произносились, но никто не скажет, что в существе своем они были неизвестны.

Радостно замечать, как опознание прошлого, а вместе с тем прогнозы возможности расширяются и углубляются. Достоверная запись пытливого обывателя может принести несчетную пользу, уничтожая суеверия и невежество и подкрепляя истинных пытливых исследователей.

14 Марта 1935 г.

Пекин

"Нерушимое"

ВОЛНЫ ЖИЗНИ

Сообщается: "В жизни каждого человека бывают, что называется, удачные дни, характеризуемые необычайно хорошим настроением и удачей во всех начинаниях. Но наряду с ними случаются и "черные дни", когда неприятности сыпятся как из рога изобилия, неудачи преследуют на каждом шагу и все кажется окрашенным в черный цвет".

"На этом, казалось бы, совершенно случайном явлении немецкий ученый Ризе построил целую научную теорию. Все в мире, от великого до малого, говорит он, подчинено закону волнообразных колебаний - точно так же и в жизни каждого человека существуют особые ритмы повышения и понижения всех его физических и психических свойств".

"Опытным путем Ризе установил, что человеческая жизнь определяется тремя видами ритмов: "мужским", имеющим период в 23 дня и регулирующим физические процессы в организме, "женским" с периодом в 28 дней, ведающим душевными явлениями, и, наконец, ритмом симпатической нервной системы, управляющим умственными процессами. Эти ритмы образуют особые кривые, то повышающиеся - и тогда все наши способности и качества проявляются наиболее ярко, - то понижающиеся, когда тело, душа и мозг работают замедленно и неудовлетворительно".

"Эти колебания не зависят ни от каких внешних явлений, на них не действуют даже болезни, и они всегда, для каждого данного человека, сохраняют свою закономерность. Ризе берется даже вычислить для каждого субъекта жизненную кривую и заранее предсказать те дни, когда ему, что называется, везет, и дни, когда лучше ничего не предпринимать".

"Ризе при содействии известного спортсмена Тросбаха проверил свою теорию на людях, занимающихся спортом, и при помощи ее объяснил, почему те или иные спортсмены вне зависимости от подготовки то внезапно показывают большие достижения и побивают рекорды, то так же неожиданно сдают и проигрывают более слабым соперникам. Ризе вычислил жизненную кривую знаменитого немецкого бегуна Пельцера и доказал, что во время спортивных состязаний в Германии, предшествовавших мировой Олимпиаде, эта кривая показывала определенное повышение - тогда, как известно, Пельцер показал рекордное время; во время же самой Олимпиады в Лос-Анджелесе кривая Пельцера пошла вниз, и поэтому он бегал несравненно хуже, чем обычно".

"Научные круги пока воздерживаются от суждений по поводу теории Ризе, но ею весьма заинтересовались спортивные круги Германии, которые намерены поставить массовые опыты для проверки".

Сообщения доктора Ризе, конечно, интересны не только в отношении спорта. Так же точно эти волны могут быть изучаемы и с точки зрения воздействия мысли. При этом имеет значение не только мысль самого субъекта, но также и мысли окружающих.

Наверное, нашлись бы целые сообщества добровольцев, которые продолжали бы начальные наблюдения испытателя и со стороны мысленных воздействий. При некоторой внимательности и, конечно, при абсолютной честности можно отмечать замечательные взаимные воздействия.

Можно видеть любопытные взаимодействия - как в повышающую, так и понижающую сторону. При вхождении кого-то настроение присутствующих падает или окрыляется. Может быть, в этом действует мысль, а может быть, и другой контакт.

"Батюшка, жить стало совсем нельзя. Еще хуже стало". Духовник сказал:

"Я тебе помогу. Пойди и купи вторую козу и всели ее. Через три дня приди рассказать".

В назначенный срок несчастный обыватель пришел уже в совершенном безумии и плакал: "Так жить уже нельзя".

Духовник сказал: "Теперь продай этих коз".

Через несколько дней обыватель пришел и сказал, что козы проданы. Духовник спросил:

"Ну что, лучше стало?"

"Свет увидели".

Итак, от противного было внесено психическое облегчение. Сейчас время больших наблюдений за человеческой мыслью. Множество факторов, смущающих и усложняющих, вторгается в современное существование. Если врачи уже мыслят о механических причинах, то так же точно будет помыслено о причинах психических.

16 Марта 1935 г.

Пекин

"Нерушимое"

САД БУДУЩЕГО

В статье "Да процветут пустыни", вошедшей в книгу "Священный Дозор", было сказано о том, что даже мертвые сейчас пустыни Азии могут быть обращены в цветущий сад. Указывалось, что подземные реки шумом своим стучатся наружу и напоминают о близких и блестящих возможностях.