2020-01-14
71
Итак, будем преодолевать. Духом с Вами.
П.С. Благодарю. "Кобальт" сейчас пришел.
Июнь 1947 г.
Публикуется впервые
Украина
Время-то летит! Полвека, ровно полвека минуло, как у нас на Васильевском острове против Николаевского моста зачиналось Общество имени Т.Г. Шевченко. Дид Мордовцев, Микешин — целый круг украинцев и почитателей Украины и ее славного певца собирались у нас под председательством моего отца Константина Федоровича.
Микешин, поглаживая стрелки усов, улыбался: "Вот этакое славное дело запрещают! Ну, да к Вам, друже, не доберутся, Вы юрист — Вы выведете на верный путь". Писали Устав, сходились, беседовали о будущих выступлениях, предполагали издать "Кобзаря" с иллюстрациями, читать лекции о творчестве Т.Г. Во время собраний Микешин набросал портрет К.Ф., и все вокруг подписались. Этот лист хранился в моем архиве, может быть, был у моего брата Бориса в Москве. Надеюсь — сохранился.
Мои связи с Украиной завязались давно. Гремела труппа Кропивницкого. Заньковецкая, Саксаганский — целая даровитая семья, и чопорный Питер восчувствовал. Украинские песни восхищали, точно бы новая находка. В Академии Художеств всегда было много украинцев, и мы жили дружно.
Первое впечатление было в Киеве, где мы остановились по пути в Крым. Был яркий праздничный день, я пошел на базар. Тогда еще базар был истинно гоголевским сходбищем. Прекрасные плахты, мониста, шитые сорочки, ленты, ну и шаровары, "як сине море". Накупил плахт, всякой всячины, наслушался звонкой певучей речи и навсегда сохранил память о бандуристах.
Потом уже в Академии, на украинском вечере, ставил живые картины из "Кобзаря" по эскизам Микешина. Подходит сотрудник "Новостей": "Вы ведь уроженец Украины"? Говорю: "Нет, я питерец". "Ну, я все-таки скажу, что вы украинец — картины-то удачны, видно, любите Шевченка". Так я и оказался украинцем. Впрочем, ранее, когда на кавказском вечере я ставил картины, таким же образом я оказался грузином. Биографам — заморока!
Вот и теперь в Гималаях, когда радио дает "Запорожца за Дунаем", яркой, красивой чередой проходят картины Украины. Встают образы Шевченко и Гоголя. И дружба, сердечное дружество сплетается с созвучиями Украины. Да, великое благо — братство народов. Там, где упало такое зерно плодоносное, уже будет жить мысль о мире, о сотрудничестве, о геройстве и самоотвержении. Лишь бы посеялось зерно Братства.
Не знаю, жив ли мой портрет Гоголя в гимназии Мая — рисунок на программе ученического спектакля. От первых классов возлюбили Гоголя, и запомнились слова Тараса Бульбы о товариществе: "Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство. Вот в чем стоит наше товарищество. Нет уз святее товарищества. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в русской земле, не было таких товарищей. Нет, братцы, так любить может русская душа — любить не то, чтобы умом или чем другим, а всем, что ни есть в тебе... Пусть же знают, что такое значит в русской земле товарищество!"
Вспомним лучшие слова о всех народах великой семьи всесоюзной. Пусть ничто злое не коснется всенародного строительства. Да осенит труд братский творческие достижения!
Украине — любовь и привет. От Гималаев сердечный привет Всесоюзным Народам.
17 июня 1947 г.
"Зажигайте сердца"
Монгольская песня
Славу Чингиса поем. Мудрости его пояс возносим. О народе думает хан, о силе, о богатстве, о славе народа думает Чингис.
Вот прослышал хан, что раздвоился сильный Тарбагатайский род. Этакий срам, два брата, два родные откочевали в разные стороны. Делят скот, угоняют коней. Разделили дружину и пошили разные знамена. Срам приключился.
Вот призывает Чингис братьев на пир. Пьют и едят, как бы ничего не случилось. После пира хан приказал принести свой саадак с длинными стрелами. "Постреляем в дальнюю цель". И выделил хан стрелку-свистунку, и попала она в дальнюю цель.
"А ну, теперь славный Тарбагатай, покажи древнюю славу рода!" Так говорил хан и вынул стрелу и как бы хотел дать старшему брату, но вздохнул: "Теперь раздвоились братья, — придется и стрелу раздвоить!" И сломал хан стрелу и подал каждому половину.
Сказали братья: "Разве можно стрелять сломанной стрелою?" Хан засмеялся: "И я думаю, что нельзя. Пропала стрела, пропала сила. Сохраните половинки и подумайте о себе, о славе Тарбагатая". Так устыдил хан братьев, и с той поры остался единый Тарбагатай.
24 июня 1947 г.
H. К. Pepux. "Древние источники".
М. МЦР, 1993.
