Образ любви в греко-римской мифологии

 Философия как явление любви к мудрости, возникнув из мифологического миро­воззрения под влиянием интеллекта, лого­са, все же не смогла до конца отойти от антропоморфизма. Им филосо­фы заполняли и дополняли неясности и пустоты в своих философских си­стемах. Для этого употреблялись и мифологическими образы любви, как одной из основ мироздания (прежде всего в обликах Афродиты, Эроса, Филии, Венеры). В любви не видели никакой тайны. Для наследия античности она просто являла собой основу бытия, как космос, боги, люди, растения, птицы, насекомые, животные и многое другое, что существует в этом мире.

Древнегрече­ская и римская мифологии, равно как и философия, богата образами, сюже­тами, легендами, из нее черпали свои темы многие трагики, поэты, писатели-прозаики, ху­дожники, скульпторы...

В мифологии люди, не зная законов природы, подлинных причинно-след­ственных отношений в мире, объясняли явления, связывая их ассоциативно, по аналогии со своими отношениями, свойствами, миропонятиями и восприятием. Так совершается определенного вида трансфигурация ассоциативного ряда - перенос на природу человеческих свойств, качеств, потребностей, стремлений, внутренних и внешних проявлений сознательного и бессознательного, отчего, поскольку самой природе это челове­ческое чуждо, то переносимое на природу человеческое накапливалось над природой самим же человеком, образуя сверхприродные объяснения и трактовки паранаучного толка.

Образ любви в «Теогонии» Гесиода

 Так, древнегреческий предфилософ Гесиод, не умея объ­яснить движущую силу космогонического процесса, про­цесса происхождения и развития космоса, находит ее силу в космическом, все­ленском эросе. В поэме «Теогония» Гесиод пишет, как музы «вырезав посох чудесный из пышнозеленого лавра, мне его дали, и дар мне божественных песен вдохнули, чтоб воспевал я в тех песнях, что было и что еще будет» [1, 70]. Как предфилософ Гесиод обращается с фило­софским вопросом к мифологическим музам, обитающим на горе Геликон.

Музы на вопрос пытливого крестьянина отвечают, что «первым хаос зародился», т.е., «зияющая бездна».

После хаоса возникают Земля («Гея широкогрудая»), Под­земелье («Тартар мрачный») и Эрос («прекраснейший» и «сладкоистомный»), который покоряет души богов и людей, лишая их рассудка.

Космогонический образ мира, где и заря, и ветры, и реки и бури, и Луна и Солнце, и законность и справедливость, и мир и война имеют свои олицетво­рения, построено Гесиодом по брачному принципу. Гея (Земля), сочетавшись по закону Эрота с Ураном (Небом), зачинает Титанов и Титанид, Циклопов и Гекатонхейров. Титан Крон и титанида Рея порождают Геру, Гестию и Деметру, Аида, Зевса и Посейдона. Гесиод говорит далее о семи браках Зевса с богинями, которые родили два­дцать три младших богини и двух богов. Среди дочерей Зевса три Хариты — олицетворения женской прелести. Далее говорится о связях Зевса с племянницей титана Прометея Майей, со смертными женщинами Семелой и Алкменой, которые родили соответственно Гермеса, Диониса и Геракла.

Парменидовское видение феномена любви

Образы Афродиты и Эрота использовались некото­рыми древнегреческими философами, например Парменидом (VI в. до н. э.).

Во второй части своей поэмы он отдал дань космогоническим увлечениям первых натурфилософов, построив свою натурфилософскую картину мира, взяв за начала светлый огонь и темную массу, а также деятель­ную любовь, олицетворенную им в образе Афродиты. Парменидовская Афродита находится в центре космоса и всем оттуда управляет. Она же виновница всякого рождения в космосе, во вселенной, создательница Эроса. Афродита как богиня любви свя­зывает земной и небесный миры, перемещая души из видимого мира в невидимый и обратно. Но подробности мы не знаем, так как от второй, натурфилософской, части поэмы сохранилась едва ли десятая часть.