Беседа восьмая в чем секрет актуальности

 

– Итак, что бы Вы могли сказать насчет основной особенности журналистского произведения?

 

– Раньше бы я ответил, не сомневаясь: актуальность, злободневность! А теперь вот задумался...

 

– И хорошо, что задумались. Разве научная статья не должна быть актуальной? А дипломатическая нота?.. А метеосводка?..

 

Актуальность, действительно, важное свойство журналистских материалов, однако оно присуще многим видам текстов. К чертам специфическим, на мой взгляд, его относить ошибочно. Но главное в том, что оно является производным от семантики, от семантических и прагматических особенностей того или иного вида произведений, а это значит: в каждом из них секрет актуальности свой.

 

– И в журналистике есть такой секрет?..

 

– А как же! Вот до него мы и должны добраться.

 

Прочитаем для начала конкретный журналистский материал – информационную заметку, опубликованную в «Известиях» под рубрикой «Тревога»:

 

«Призрак Чернобыля промелькнул над Волгоградом

 

Четыре с половиной тревожных часа пережили на Волгограде, ком предприятии "Титан-изотоп", где готовят к захоронению радио активные отходы, занимаются наладкой радиоизотопных приборов и перезарядкой дефектоскопов. И вот на "Титан-изотоп" прекратили подачу электроэнергии в наказание за долги. Отключили внезапно, без предупреждения. А на предприятии с особой спецификой как раз в этот момент в так называемой «горячей камере» с уровнем в 1000 кюри шли работы с радиоактивными материалами. Стало не до работы. Следовало немедленно принять меры безопасности загерметизировать "горячую камеру". Но при обесточенных механизмах сделать это было невозможно. На "Титан-изотопе" были сразу же парализованы все системы, которые должны постоянно находиться в рабочем состоянии. В том числе (что, по мнению специалистов, самое страшное) система противопожарной безопасности. Вспыхни в то время пожар, радиационный "джинн" мог бы вырваться на свободу... Потребовалось вмешательство не только городского штаба по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям, но и заместителя прокурора Волгограда, чтобы только спустя четыре с половиной часа возобновили подачу электроэнергии. Призрак Чернобыля лишь промелькнул над Волгоградом...»

 

Зададимся вопросом: о чем тут речь?

 

– Ну, понятно: о ситуации, сложившейся на волгоградском предприятии «Титан-изотоп» из-за отключения электроэнергии.

 

– Можно, конечно, ответить и так. Однако нетрудно заметить, что это неполное, а потому и неточное обозначение предмета сообщения. Согласитесь, происшествие в Волгограде привлекло внимание журналиста фактом крайне опасного совпадения: электроэнергию на предприятии с особой спецификой отключили в момент, когда шли работы с радиационными материалами. Угол зрения на случившееся определило именно это: проблема радиационной опасности, одна из острейших для общества на сегодняшний день. Автор описывает ситуацию через призму данной проблемы, подробно останавливаясь на фактах, имеющих отношение именно к ней. Следовательно, полный ответ на вопрос, о чем материал, должен включать в себя указание не только на ситуацию, но и на проблему, в свете которой она раскрывается. Так?

 

– Наверное...

 

– И как в этом случае должна звучать тема заметки?

 

– Видимо, таким образом: «Ситуация радиационной опасности, возникшая на «Титан-изотопе» из-за внезапного отключения электричества».

 

– Чувствуете, какое существенное уточнение?

 

А теперь давайте подумаем: могла бы данная ситуация стать основой иного тематического решения материала?

 

– Не уверен. Мне кажется, что обстоятельства тут сами за себя говорят.

 

– Говорят-то говорят, однако... Любая жизненная ситуация складывается из множества фактов и связана со множеством проблем. Например, имел ли автор заметки возможность рассмотреть происшедшее через проблему финансовой несостоятельности предприятия, ставшей причиной всех неприятностей?

 

– Да, конечно.

 

– А через проблему незащищенности людей от произвола энергетиков, позволяющих себе отключать электричество без предупреждения независимо от специфики предприятий?

 

– Тоже мог. Между прочим, в «Известиях» был материал на подобную тему: о ситуации в одной из дальневосточных больниц, когда погибла женщина из-за такого же произвола энергетиков. Там вопрос ставился именно так.

 

– Помню его, он назывался «Мрак»...

 

Так вот, при таком изменении угла зрения неизбежно изменился бы и состав фактов, отобранных журналистом для воспроизведения ситуации. В фокусе его внимания оказались бы прежде всего те факты, которые связаны уже с этой проблемой!

 

– А может, мы уточним содержание понятий «факт», «ситуация», «проблема»? Как-то интуитивно их понимаешь, но хочется уверенности...

 

– Очень хорошо, самое время! Дело в том, что они-таки действительно многозначны и потому употребляются в разных смыслах – и в науке, и в практике. Уточнить в данном случае – значит договориться о том их значении, которое будет для нас основным.

 

Слово factum в латинском языке означает «сделанное, совершившееся». От него и происходит первоначальное значение понятия «факт», зафиксированное в словарях русского языка: «действительное, вполне реальное событие, явление». Ученые усмотрели серьезную необходимость различать онтологический и гносеологический смыслы этого понятия. В онтологическом смысле факт – «единица реальности, доступная наблюдению, но существующая независимо от сознания человека»; в гносеологическом — «фрагмент сознания, отражающий единицу реальности». И вот какая интересная закономерность: затмение Солнца как факт реального мира (онтологический) и затмение Солнца как факт сознания (гносеологический) не тождественны, не равны по объему вмещаемых в них связей. Реальность всегда богаче того, что мы знаем о ней.

 

– А с какими же фактами имеем дело мы, журналисты? Я думаю, и с теми и с другими.

 

– Да. Но даже когда журналист соприкасается с фактом реальности, этот факт сразу превращается в факт сознания – сначала его собственного, потом общественного. Иного пути познания нет. Другое дело, что нужно стремиться к максимальному соответствию нашего представления о реальности – ей самой. Препятствий тут много. Едва ли не главное из них в том, что факт реальности не поддается рассмотрению один, сам по себе. Выхваченный из системы существенных связей, он легко может превратиться в нашем сознании в картинку, искажающую действительность. Это объясняется тем, что в силу своей творческой природы сознание, не отразив реальных отношений факта, способно включить его в систему иных связей – несущественных, малосущественных, а то и вообще кажущихся.

 

– Вот так, наверное, и появляются пресловутые «жареные факты», за которые нередко ругают прессу.

 

– Ну, тут все несколько сложнее... Хотя это всегда свидетельствует о нарушении важнейшего профессионального требования: даже если журналист хочет рассказать об одном факте, он должен изучить ситуацию, то есть увидеть и проанализировать его в связи с другими фактами, совместно с ним характеризующими данный фрагмент действительности.

 

– Да об одном факте никогда и не получается написать. Только в официальной хронике: имярек освобожден от занимаемой должности... А так обычно – минимум три факта.

 

– А это уже ситуация! Вот Вам ее определение из словарей: «(от позднелат. situatio – положение), сочетание условий и обстоятельств, создающих определенную обстановку, положение». Эта обстановка, положение как раз и проявляется через факты – своего рода атомы действительности – и через их связи. Вот почему оказывается возможным определить ситуацию как совокупность взаимосвязанных между собой фактов, характеризующих в том или ином отношении положение на объекте.

 

Как и факт, ситуация может быть понята в онтологическом и гносеологическом смыслах, и закономерности здесь те же: отражаясь в сознании, реальная ситуация как бы теряет часть своих связей. Зато в ней становятся отчетливее видны главные факты, главные связи, если, конечно, воспринимать ее внимательно и непредвзято.

 

– Вы назвали реальные факты атомами действительности. Тогда реальные ситуации – молекулы!

 

– Ну, если Вам так хочется... Только по поводу этих «молекул» надо еще кое-что иметь в виду.

 

– И наверное, даже не кое-что, а много чего...

 

– Да, много... Так, ситуации неизбежно различаются по величине – это связано с тем, что различаются по величине и характеризуемые ими объекты. Причем нельзя забывать о системности мира: любой его объект может рассматриваться как самостоятельная система и в то же время входить как элемент в другую, более широкую систему. Точно так же и ситуации: ситуация в городе есть часть ситуации в области, ситуация в области – составляющая ситуации в стране и т. д., и т. п.

 

Различаются ситуации и по времени: одно дело – положение на объекте сегодняшнее (ситуация текущей реальной действительности), другое – его вчерашний день (ситуация вчерашнего дня).

 

– Можно говорить и о ситуациях прошлого.

 

– Вполне!

 

Наконец, есть еще один критерий для различения ситуаций – глубинный, невооруженным глазом его и не разглядишь. Поэтому, прежде чем его сформулировать, нам придется разобраться с понятием «проблема».

 

– Проблему объясняют по-разному: и как задачу, и как трудность. А в расхожей присказке «Нет проблем!» она вообще звучит как «Пустяк!».

 

– Ну да, пустяк, ничего сложного... Значит, если проблемы есть – есть сложности. И смысл такой не с потолка берется!

 

Мир движется противоречиями – это знает сегодня каждый школьник. Закон единства и борьбы противоположностей, лежащий в основе развития действительности, ее движения к прогрессу и регрессу, проявляет себя повсеместно и повседневно. И эти проявления показывают, что в своем развертывании диалектическое противоречие проходит разные ступени. «Молодое» противоречие практически незаметно: оно существует как равнодействие противоположностей, пребывающих еще в единстве, взаимопроникновении, и объект, отмеченный им, выглядит спокойным, благополучным. На следующей ступени развертывания противоречия противоположности заявляют о своем различии, поляризуются, начинаются столкновения, и объект благополучным быть перестает: он испытывает их разрушительное воздействие.

 

– Ну, прямо как люди! Складывается любой новый коллектив – никто никого толком не знает, все друг другу нравятся тишь да гладь. А поработали полгода – и пошли, как круги по воде возмущения: то один повод для разногласий возникнет, то другой...

 

– Вот это и есть пример развивающегося противоречия. Любой коллектив – объект действительности. Законы мироздания на кривой козе не объедешь!

 

Обострение противоречия ведет к конфликту противоположностей, эта ступень отмечена их антагонизмом – тут объект может испытать и серьезные потрясения. А вот разрешится противоречие – и наступит качественно новое состояние объекта. Оно может быть более высокой стадией в его развитии, может быть падением, регрессом, но в любом случае это будет новое состояние, когда противоположности как бы угаснут, перейдя друг в друга. И начинай сначала...

 

В социальной действительности все связано с человеком, и он не может не чувствовать пульсации ее противоречий. Если где-то в «зоне досягаемости» идет нарастание противодействия между противоположностями, оно переживается людьми как трудности – реальные трудности, из которых надо найти выход и которые оборачиваются для них задачами, требующими решения, то есть творческими задачами. Вот эти творческие задачи и принято обозначать понятием «проблема». Греческое слово problema, от которого происходит данное понятие, так и переводится – «задача».

 

– То есть проблема восходит к противоречию. Она как бы является его отражением в сознании человека, верно?

 

– Не противоречия в целом, а определенной ступени в его развертывании – ступени противодействия противоположностей. Причем это такое отражение, в котором присутствует и опережающий, прогностический момент: ведь постановка задачи есть одновременно предвидение возможностей ее решения. Чем точнее предвидение и надежнее средства, избираемые в соответствии с ним, тем больше вероятность преодоления трудностей, разрешения противоречия.

 

– Но тогда, я Вам скажу, если очень постараться, можно снимать противоречия, не давая им дойти до конфликтной стадии!

 

В принципе это возможно (хотя и трудно), а потому желательно!

 

Ну, а теперь вернемся к разговору о глубинном критерии различения ситуаций.

 

– Я уже понимаю, к чему Вы клоните: этот критерий – ступень противоречия, переживаемая объектом. Так?

 

– Почти так. Дело в том, что объект всегда одновременно испытывает влияние многих противоречий. А потому я бы говорила о ведущем противоречии: этот критерий – переживаемая объектом ступень в развитии его ведущего, то есть наиболее существенного в данный момент, противоречия.

 

– Раз ступеней три, то, видимо, придется выделить и три типа ситуаций?

 

– Бесспорно. Первый тип – позитивные ситуации, те, что соответствуют первой ступени в развертывании ведущего противоречия.

 

Второй тип – проблемные ситуации; они характеризуют состояние объекта на второй ступени развертывания его ведущего противоречия.

 

Третий тип – конфликтные ситуации, складывающиеся на объекте в случае, если противоречие перешло на стадию антагонизма противоположностей.

 

– Хорошо. Только я прагматик и хотел бы четко представлять, что это знание может дать мне для практической работы. Пока оно для меня – чистая философия!

 

– А для Вас это слово ругательное?.. Неужели Вы всерьез считаете, что, рассматривая теорию какого-либо вопроса, можно обойтись без философии? Мы с Вами не первый раз затрагиваем философские аспекты творческой деятельности вообще и журналистской в частности. Что же касается практического смысла... Давайте сделаем так: я расскажу Вам эпизод из журналистской практики, а Вы прокомментируете его. Идет?

 

– Давайте. Почему бы нет, если от этого будет польза...

 

– Дело было в сибирском городе, где я работала в «молодежке». По случайному стечению обстоятельств мне пришлось разбираться с положением дел в крупном строительном тресте одновременно с коллегой из другой газеты. История была достаточно сложная, длившаяся долго. Люди, обратившиеся в редакции, вызывали симпатию тем, что заботились не о себе лично, а добивались улучшения организации дела. Непорядков в ней хватало. Казалось, надо писать критический материал, – с этим заключением я и пришла к своему редактору, журналисту опытному, видавшему виды (прозвище ему дали Тертый Калач). Он меня выслушал, прогуливаясь по кабинету (привычка была такая: ходит и потирает руки), покивал головой, потом сел за свой стол и сказал: «Считайте, что Вы справились с заданием, но материала делать не надо». В ответ на мое недоумение пояснил: «Вы же обратили внимание – управляющий трестом главный инженер работают там месяц с небольшим. Потому и поменялось руководство, что дела в тресте шли из рук вон плохо. Только разве за месяц они что-то могли успеть?.. Ситуация на переломе, и писать о ней несвоевременно».

 

А коллега из другой газеты разразился большой и хлесткой статьей, – я читала ее с некоторой завистью. Но, как выяснилось, завидовала напрасно. Через неделю-другую в этом издании появилось письмо группы строителей, подготовленное по поручению производственного совещания работников треста. Главный упрек журналисту состоял в том, что с критическим материалом он опоздал и ответственность за непорядки, по сути дела, возложил на тех, кто начал наводить порядок. Я тогда очень зауважала своего редактора...

 

– Та-ак. Комментировать тут особенно нечего. Ваш Тертый Калач, Вы сами сказали, был опытнее и понимал что к чему. Хорошо!

 

– Что хорошо-то?.. Понимаете, я на всю жизнь запомнила эти его слова: «Ситуация на переломе». Ведь они у него не просто так выскочили. В силу опыта ли, образования ли, но он в отличие от нас двоих, тогда еще молодых людей, видел движение действительности, чувствовал в ней смену состояний, отнюдь не очевидную.

 

– Он был стихийный философ?

 

– Ну, почему же стихийный?.. Я думаю, он был достаточно философски образован. Так что знание философских постулатов – своеобразный ключ к мудрости. А мудрость в нашем с Вами деле – ох как нужна! Вот Вам и практический смысл.

 

– Да я уж все понял...

 

– Ну, а раз поняли, давайте смотреть, какие варианты ситуаций могут быть представлены в журналистском произведении.

 

– Да всякие! Из каких состоит жизнь, такие и попадают в поле зрения журналистов.

 

– И все-таки попытаемся их все обозначить и ранжировать.

 

По времени – это, прежде всего ситуации текущей реальной действительности (то есть сегодняшние, новые, дающие аудитории представление о переменах в мире – очевидных, если они принимают форму событий, или неочевидных, если касаются сущности, непосредственному наблюдению не поддаются и постигаются работой мысли). Однако рассматривают журналисты и ситуации вчерашнего дня – как правило, в связи с необходимостью глубже понять сегодняшнюю ситуацию, ставшую предметом непосредственного профессионального интереса. Особый случай – обращение к ситуациям из далекого прошлого. Чаще всего оно бывает вызвано потребностью заполнить «белые пятна» на исторической карте, которые неизбежно остаются во все времена и на определенном этапе становятся помехой для глубокого понимания настоящего. Так десять лет назад нашу прессу буквально захлестнул вал публикаций о малоизвестных событиях 70-летней истории Советского государства, о ГУЛАГе, о скрытых страницах Великой Отечественной войны. Это было вполне оправданно и сыграло существенную роль в избавлении сознания людей от утопических иллюзий и заблуждений, мешавших процессам оздоровления общества.

 

– Такие публикации и сейчас еще время от времени появляются.

 

– Да, но сейчас они уже воспринимаются как некоторая избыточность: повторы пошли...

 

Важно подчеркнуть: к какому бы времени такие ситуации ни относились, они всегда – из реальности, не вымышленные, не созданные фантазией, а рожденные жизнью.

 

– Ну, это само собой... Журналистика же – не художественная литература.

 

– Для кого – само собой, а для кого и нет!

 

Если принять во внимание размер, масштаб отражаемых в журналистике событий, окажется, что есть самые разные ситуации: от локальных (допустим, ситуация в жизни отдельного человека, семьи, коллектива) до глобальных (к примеру, ситуация экологического кризиса, переживаемого планетой).

 

И все эти ситуации могут быть любого типа, а именно...

 

–...позитивные, проблемные и конфликтные.

 

– Точно. Позитивные – и тогда рождаются материалы, которые принято называть положительными. Проблемные — ложатся в основу проблемных аналитических публикаций. Конфликтные – вызывают остро критические выступления, в том числе в сатирической форме.

 

– Между прочим, сегодня сатира пошла на убыль!

 

– Верно, и об этом нужно вести специальный разговор.

 

А пока вспомним: как мы с Вами успели заметить, рассматривая заметку о «Титан-изотопе», реальная конкретная ситуация – только одна составляющая темы журналистского произведения. Есть и вторая – масштабная общественная проблема, через которую эта ситуация рассматривается. И здесь чрезвычайно важный момент.

 

Подумайте: казалось бы, журналистская публикация рассказывает об отдельном случае, непосредственно не касающемся читателя, зрителя или слушателя. А вызывает она широкое обсуждение, часто – споры, нередко и определенные поступки. Почему?

 

– Задевает...

 

– Но почему задевает?.. Оказывается, в том-то и дело, что этот «отдельный случай» вовсе не отдельный. Поскольку мир системен и каждая локальная ситуация входит в более широкую, они многим объединены. Из этого «многого» журналист выбирает для отражения более широкой ситуации только одно: назревшую в ней проблему. Рассматривая через нее локальный жизненный материал, он касается обшей для многих трудности, ставит общую творческую задачу. Это и есть причина, делающая отдельную, более или менее локальную ситуацию общезначимой, общеинтересной, волнующей многих, в предельном случае – всех.

 

– Вот мы и добрались до секрета актуальности журналистских выступлений. Так ведь?

 

– Ура! Он, действительно, в этом: чем зорче увидел журналист связь конкретной ситуации с назревшей жизненной проблемой, чем глубже понял ее и получил о ней более ценное новое знание, осваивая конкретный материал, тем актуальнее будет его публикация и тем больший резонанс она вызовет.

 

– Но ведь не каждый журналистский текст проблемный! А информационные новостные заметки? Репортажи о спортивных соревнованиях? Интервью со звездами шоу-бизнеса, наконец?! И Вы же сами сказали: проблемные аналитические публикации рождаются только в том случае, когда журналист пишет именно о проблемных ситуациях действительности.

 

– Не будем путать Божий дар с яичницей... Тут надо отчетливо понимать весьма важное обстоятельство. Оно состоит в том, что между реальной конкретной ситуацией и более широкой, масштабной проблемой, из которых складывается тема журналистского произведения, существуют разные отношения.

 

Во-первых, реальная конкретная ситуация может нести в себе данную проблему, быть ее проявлением – и тогда она становится источником нового знания об этой проблеме, о породивших ее причинах, о неожиданных ее воздействиях и о поиске путей ее решения.

 

Во-вторых, реальная конкретная ситуация может содержать в себе опыт разрешения масштабной проблемы, демонстрировать пути преодоления трудностей, переживаемых многими, а также использованные для этого средства – в таком случае она дает основания для сообщения о полученном опыте.

 

В-третьих, реальная конкретная ситуация может проявить конфликтный характер последствий своевременно не разрешенной проблемы – и тогда она становится поводом для урока, для анализа этих последствий, для оценки поведения людей в непростых обстоятельствах жизни.

 

– Вы хотите сказать, что реальные конкретные ситуации, о которых пишет журналист, бывают разными, а те масштабные, что выступают как их контекст, – всегда проблемны и в материалах отражаются только с этой своей стороны?

 

– О том и речь. Эти «закадровые» ситуации всегда проблемны однако отсюда вовсе не вытекает, что проблемны все журналистские материалы: ведь непосредственным предметом отображения в них становятся конкретные ситуации, а они связаны с проблемами по-разному.

 

Еще несколько слов о проблемах. Круг их обширен и разнообразен; одни из них – вечные, они разрешаются и возникают вновь, на новом уровне (скажем, проблемы сохранения жизни, противостояния войне, борьбы со злом); другие – порождаются определенным временем и обстоятельствами (как, например, комплекс экономических, политических и психологических проблем, возникших после распада Советского Союза). Факт тот, что нельзя сводить представление о существующих проблемах к официальным, выдвинутым властными структурами сугубо экономическим или социально-политическим задачам. Они, бесспорно, имеют архиважное значение, но не исчерпывают всех сторон бытия, волнующих человека. Если их не замечать, игнорировать, у аудитории неизбежно возникнет «информационный голод», толкающий на поиски хоть какой-то информации на этот счет, а в результате – снижение требовательности к ее качеству. Пример тому – история с «проблемой секса», а точнее – с проблемой сексуального здоровья, сексуального благополучия людей, которую долгие годы наша пресса «в упор не видела». Чем это обернулось, известно.

 

– Но всегда ли надо включать реальную конкретную ситуацию в контекст масштабных проблем? Ведь есть, наверное, и такие, которые способны взволновать людей сами по себе. Авиакатастрофа, например, самолет упал на дома, большое число жертв...

 

– Вы считаете, что эта конкретная ситуация не связана с масштабной проблемой?! Еще как связана, и не с одной. У разных журналистов поэтому рождаются тематически разные материалы. Тут надо понять очень серьезную вещь: «включать» конкретную ситуацию в контекст масштабных проблем не требуется, эта связь существует в реальности, и фокус в том, чтобы ее увидеть.

 

– А если реальная конкретная ситуация носит глобальный характер?

 

– Значит, ее границы могут совпадать с границами проблемы, волнующей население (или волновавшей, если она уже разрешилась). Но чем крупнее ситуацию берет автор, тем труднее получить о ней новое знание, и нередко такие материалы оказываются банальным словоизвержением.

 

С другой стороны, если взята для отображения локальная конкретная ситуация, но автору не удалось обозначить ее связь с масштабной проблемой, его неизбежно будут ругать за «мелкотемье».

 

– Значит, Вы настаиваете на том, что тема как характеристика журналистских произведений имеет устойчивый признак: она всегда есть конкретная реальная ситуация, восходящая к масштабной проблеме общества. Правильно я Вас понял?

 

– Абсолютно правильно. Я бы даже предложила эту главную семантическую особенность журналистского текста, специфику его темы выразить формулой:

 

Т = РКС / МОП

 

Где: Т – тема, РКС – реальная конкретная ситуация, МОП – масштабная общественная проблема, а символ / – знак связи.

 

– Почти что математика... Даже не по себе становится.

 

– И было бы неплохо научиться поверять алгеброй гармонию. А пока подытожим наш разговор.

 

Найти хорошую тему для журналиста – значит найти яркую реальную ситуацию, которая либо дает новое знание о проблеме, задевающей многих, либо показывает интересный опыт ее решения, либо открывает возможность отразить в тексте проблему новую, еще не осознанную обществом, но уже проявившуюся как реальная трудность, требующая разрешения. И чем неожиданнее или долгожданнее новые сведения, чем большего числа людей они коснутся, тем ценнее материал.

 

– Я думаю о заметке в «Комсомолке» про автомобиль, преодолевший скорость звука, – помните, мы читали? Действительно, локальная позитивная ситуация, всего четыре факта, а за ней – решение проблемы, с которой люди мечтали справиться уже давно...

 

– А теперь переключайте свою мысль: пора определять, в чем специфика идеи журналистского текста.