Новый этап в древнерусской книжной культуре связан с именем Ярослава Мудрого. Рассказ о его просветительской деятельности и об учреждении им переводческого центра при храме святой Софии приурочен в «Повести временных лет» к 1037 году, когда в Киеве была основана митрополия:
(«И любил Ярослав церковные уставы, попов любил очень, особенно же монахов, и книги любил, читая их часто ночью и днем. И собрал книжников многих, и переводил с греческого на славянский язык. И написали они многие книги, ими же, поучаясь, верующие люди наслаждаются учением божественным».)
Все переписанные и переведенные книги хранились, по приказу Ярослава, в храме Софии Киевской, созданном им по образцу знаменитой Софии Константинопольской. Это книгохранилище считается первой библиотекой Древней руси.
Не исключено, что среди переводчиков Ярослава были , которых Владимир Святой приказывал набирать для обучения. Очевидно, однако, что в Киевской Руси существовали разные переводческие школы. В XI—XII веках переводы с греческого языка осуществлялись в разных книжных центрах. По поручению Феодосия Печерского, между 1062 и 1074 годом монах Ефрем перевел монастырский устав, принятый в константинопольском Студийском монастыре. В XI веке появились «Чудеса Николая Мирликийского», переведенные, возможно, в связи с установлением на Руси празднования 9 мая перенесения мощей Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Бар в 1087 году. Севернорусским переводчиком был выполнен перевод «Жития Андрея Юродивого» в XI веке (или, во всяком случае, не позднее начала XII столетия). Не позднее XII века, вероятно, на юго-западе Киевской Руси была переведена «История Иудейской войны» Иосифа Флавия. По мнению В. М. Истрина, в XI веке в Киеве была переведена византийская «Хроника» Георгия Амартола, однако на этот вопрос существуют и другие точки зрения, так как часто бывает весьма затруднительно отличить древнерусский перевод от южнославянского.
|
|
Во времена Ярослава Мудрого велись не только переводческие работы, но уже существовало древнерусское летописание, составлялись блестящие ораторские произведения. Не ранее 1037 и не позднее 1050 года было создано знаменитое «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона. В начале своего произведения Иларион подчеркивает, что обращается с риторически украшенной проповедью не к невеждам, а к просвещенной аудитории, искушенной в чтении книг:
(«Ибо не к незнающим мы пишем, но к тем, кто с избытком насытился сладости книжной…»)
В отличие от произведения Илариона, «Поучение к братии», созданное около того же времени епископом Новгородским Лукой Жидятой (прозвище от имени Жидослав), характеризуется простотой и безхитростной манерой изложения. Образцом риторически украшенного произведения является «Память и похвала князю Русскому Владимиру», созданные Иаковом в XI веке и сохранившие ценные сведения из летописи, предшествовавшей не только «Повести временных лет», но и «Начальному своду» 1093—1095 годов.
|
|
В результате культурно-языковой ориентации на Византию греческий язык начинает восприниматься как образцовая модель церковнославянского. Южнославянский книжник Исаия, бывший игуменом русского Пантелеймонова монастыря на Афоне, писал в послесловии к сделанному им переводу творений Псевдо-Дионисия Ареопагита в 1371 году: «Ведь греческий язык изначально, от Бога, был изящным и емким, а позже его еще более украсили мудрецы. И наш славянский язык был сотворен Богом совершенным и прекрасным, как все, что создал Бог, но из-за отсутствия мужей, мудрых в слове и искусных в науках, он не стал столь изящным, как греческий». По мысли Исайи, как отмечает Б. А. Успенский, церковнославянский язык не уступает греческому в достоинстве (они оба происходят от Бога), но уступает в грамматической обработанности и нормированности. Естественно, что при таком отношении славянские книжники стремились уподобить церковнославянский язык греческому. Это порождало буквализм переводов, стремление как можно точнее следовать формальным особенностям греческого оригинала.
«Учение книжное», начатое Владимиром Святым и продолженное Ярославом Мудрым, очень быстро добивается значительных успехов. Многочисленные археологические находки в Новгороде показывают высокий уровень грамотности среди горожан уже в XI веке. Элитарное образование светской знати предусматривало изучение иностранных языков (сын Ярослава Мудрого Всеволод, отец Владимира Мономаха, знал пять иностранных языков) и обучение грамоте женщин, о чем свидетельствует выполненная кириллическими буквами старофранцузская подпись Анны, дочери Ярослава Мудрого, под латинским документом 1063 года ее сына французского короля Филиппа I: , то есть Ana reina ‘Анна королева’.
Между крещением Древней Руси и первыми сохранившимися восточнославянскими памятниками письменности прошло всего несколько десятилетий. Не позднее первой четверти XI века был создан Новгородский кодекс, найденный археологами в 2000 году во время раскопок в Новгороде. Древнейшая книга Руси написана на трех деревянных дощечках (размером 19х15х1 см) с прямоугольным углублением, залитым тонким слоем воска. В палеографии такие навощенные деревянные таблички называются церами. Книгу писал опытный древнерусский мастер, обладавший каллиграфическим почерком. Помимо основного текста (отрывка Псалтири), книга содержит «скрытые» тексты, реконструируемые академиком А. А. Зализняком: афористические надписи на полях и «Закон Иисуса Христа» — обращение к язычникам с увещеванием оставить идолослужение и обратиться в христианство.
В 1056—1057 годах было создано старейшее из сохранившихся точно датированных кириллических рукописей на пергаменте – Остромирово Евангелие с послесловием книгописца диакона Григория. Григорий вместе с помощниками переписал и украсил книгу за 8 месяцев для новгородского посадника Остромира (в крещении Иосифа), откуда и происходит название Евангелия. Рукопись роскошно оформлена, написана крупным каллиграфическим уставом в два столбца и является замечательным образцом средневекового книгописного искусства.
Замечательной особенностью «Остромирова Евангелия» являются его заглавные буквы — инициалы. На страницах встречаются причудливые орнаментальные переплетения, хищные птицы, загадочные человеческие личины, чудовища — фантастические химеры, напоминающие в одних местах собак, в других крокодилов. Но ни один инициал не повторяется дважды. Они безукоризненно скомпонованы с текстом, такой точности можно было добиться двумя путями: или мастер инициалов сидел рядом с переписчиком Григорием, и они работали попеременно, или сам Григорий был блестящим графиком. В «звериных» инициалах этой книги заложены начала тератологического орнамента, широко распространенного в русской рукописной традиции последующих столетий, особенно в новгородской книжности. Традиция изображения животных, символизирующих христианские понятия, была привнесена на Русь из Византии и южнославянских стран.
|
|
В книге есть три большие миниатюры с изображениями евангелистов — Луки, Марка и Иоанна с учеником Прохором. Четвертый, Матфей, так и не был написан, хотя для него был оставлен чистый лист. Помещение в Евангелиях четырех его создателей — широко распространенная византийская традиция.
Изображения пострадали от времени: пергамент покоробился, краски местами стерлись и осыпались. Но даже в таком состоянии миниатюры насыщены сочным живительным цветом, а изысканность и точность рисунка свидетельствуют о высоком профессиональном мастерстве авторов. По своим стилевым особенностям эти иллюстрации чрезвычайно близки современным им греческим образцам. «Высочайший уровень мастерства создателей этой драгоценной рукописи ни в чем не уступает искусству писцов и миниатюристов, работавших в императорских скрипториях Константинополя, — утверждает Л. Лившиц. — Миниатюры с изображениями евангелистов Луки и Марка напоминают драгоценные перегородочные эмали. Паутина тонких линий подобна золотым перегородкам, а цвет отличается насыщенностью тона, придает поверхности характерный эмалевый блеск»[3].
Из других древнейших восточнославянских рукописных книг следует назвать Изборник Святослава 1073 года — фолиант большого формата с роскошным художественным оформлением, содержащий более 380 статей разнообразного содержания 25 авторов (в том числе сочинение «О образех», то есть о риторических фигурах и тропах, византийского грамматика Георгия Хировоска), небольшой Изборник 1076 года, Архангельское Евангелие 1092 года, написанные в Новгороде служебные минеи: на сентябрь — 1095—1096 годов, на октябрь — 1096 года и на ноябрь — 1097 года. Этими семью рукописями исчерпывается круг древнерусских книг XI века, имеющих проставленную в них самими писцами дату написания. Остальные рукописи XI века или не имеют точной даты, или сохранились в более поздних списках, как, например, дошла до нашего времени в списках XV века книга 16 ветхозаветных пророков с толкованиями, переписанная кириллицей в 1047 году с глаголического оригинала новгородским попом по имени Упырь Лихой. (В Древней Руси обычай давать два имени, христианское и «мирское», был распространен не только в миру, сравните выше имя Иосифа-Остромира, но также среди духовенства и монашества.)
|
|
Уже в старейших памятниках письменности отражены особенности древнерусского извода церковнославянского языка, отличающие его от старославянского. К середине XI века адаптация старославянского языка на древнерусской диалектной почве была близка к завершению.
В истории появления на древнерусской почве письменности, а вместе с ней восприятия целого корпуса текстов, созданных на литературном языке, имело огромное влияние на развитие и языка, и всей древнерусской, а затем русской культуры в целом. Важно то, что формирующийся восточнославянский этнос принимает новый язык вместе с принятием веры. Этот новый (нормированный и кодифицированный) язык, созданный по образцу греческого, служит, в первую очередь, изменению самих восточных славян. Слово, произносимое и воспринимаемое регулярно в храме, а также (меньшим количеством людей – создаваемое на славянском языке) непосредственно влияет на выработку менталитета и формирование новых ценностей славян: через язык они осваивают веру, учатся в ней утверждаться, осознают новые реалии – и в первую очередь, христианский взгляд на мир. Регулярность нового произносимого и воспринимаемого слова образует фундамент активной памяти формирующейся народности.
Появление языка, на котором совершается богослужение, инициирует образование языковой иерархии в славянском обществе: появляется языковой «верх» - богослужебный язык, церковнославянский, относительно которого бытовой, обыденный, «обыклый» язык и даже язык торговых сделок и договоров оказывается ниже на вертикальной иерархической языковой шкале. Забегая значительно вперед, можно сказать, что подобное положение дел послужило фундаментом для выделения сперва в XVIII веке Ломоносовым, а затем позднее – и другими учеными и писателями, языковых (речевых) стилей, где основу высокого стиля всегда будут составлять слова церковнославянского происхождения.
Восприятие церковнославянского языка в древнерусском государстве от другого славянского народа послужило еще одной цели – укреплению идеи о том, что несмотря на постепенное медленное расхождение славян на отдельные этносы, этот литературный письменный язык – общий литературный язык славян, который вместе с христианской верой является фундаментом единства славянских народов. Идея славянского единства укреплялась и развивалась на протяжении многих веков.
Появление письменности, переводов текстов Священного Писания и богослужебных текстов, а также некоторых других дало импульс к формированию словесности на церковнославянском языке, которая активно развивалась в домонгольский период. Именно благодаря этим факторам мы сейчас имеем сведения о раннем этапе древнерусской истории, зафиксированной в «Повести временных лет». Осмысление собственной истории (а оно возможно только тогда, когда «круг времен» размыкается и история начинает восприниматься линейно, как имеющая своё начало и свой конец, что произошло именно с принятием христианства) стало показателем развития культуры и человека, и государства. Это связано с тем, что человек заинтересован теперь не только в непосредственных бытовых делах, но может подняться чуть выше, осознавая существование мира души и духа.
Древняя Русь последней из славянских стран приняла христианство и познакомилась с кирилло-мефодиевским книжным наследием. Однако в удивительно короткие сроки она превратила его в свое национальное достояние. По сравнению с другими православными славянскими странами Древняя Русь создала значительно более развитую и жанрово многообразную национальную литературу и неизмеримо лучше сохранила общеславянский корпус памятников, значение которого для образования и развития русского литературного языка было огромно.
Заключение
В результате проведенного курсового исследования сделаны следующие выводы:
1. У славян существовала письменность в некотором зачаточном виде в дохристианский период.
2. Существование письменности у славян послужило предпосылой к принятию письменной культуры, принесенной извне.
3. Славянская азбука была создана в IX веке Кириллом и Мефодием, которые не только создали азбуку, но и адаптировали славянский язык к понятиям храстианства.
4. Кирилл и Мефодий создали старославянский язык с миссионерской целью: для просвящения славян светом христианской веры.
5. С появлением письменности на Руси возникла необходимость в грамотных людях. Появляется образованные люди.
6. С цековнославянским языком Русь приняла и восприняла богатство греческой Византийской культуры.
7. Церковнославянский язык для славян был близкородственным, обладал способностью приспосабливаться к местным условиям и воспринимался народом как нормированный, требующий соблюдения определенных правил и предписаний литературный вариант родного языка.
8. С появлением письменности на Руси появляются новые жанры словесности: летописание, жития. Книга сама по себе становится произведением искусства за счет рзновидностей шрифтов, используемых древними переписчиками, и благодаря миниатюрам, иллюстрирующим книги.
9. С появлением письменности появились летописи как первые опыты осмысления истории народа в свете христианской веры.
Список использованной литературы