2020-04-20
64
Фрейд пришел к этим понятиям благодаря двум феноменам. Первый из них — проблема мазохизма. По всей видимости, существуют определенные индивиды, которые не желают стать здоровыми. Вопреки принципу удовольствия эти люди ищут ситуации страдания, в которых бы доминировало внутреннее принуждение и в которых «снова и снова содержалось бы страдание и переживание». В аналитической терапии это проявляется в виде «отрицательной терапевтической реакции». Практический опыт обнаружил действие принципа, объясняющего этот феномен. Это — «навязчивое повторение», которое, по мнению аналитика, является «императивом, полностью пренебрегающим даже принципом удовольствия» (Freud 1950b, р. 71). Фрейд писал: «Мое утверждение о регрессивном характере влечений тоже основано на этом материале, а именно на фактах навязчивого повторения» (Freud 1950а, р. 81).
Рассмотрим это «навязчивое повторение» более детально. Оно, как ни странно, демонстрирует один из аспектов принципа удовольствия. Известно, что все организмы испытывают желание повторять определенные действия. Сразу же приходит мысль о еде, сне, сексуальной активности и т. д. В целом эти действия повторяются на основе периодического возникновения потребностей, которые вызывают напряжение организма до тех пор, пока они не будут удовлетворены. Возникающее побуждение нацелено на то, чтобы ослабить это напряжение, и мы знаем, что освобождение от таких состояний напряжения переживается как удовольствие, будь то процесс еды, сна, дефекации или сексуальной разрядки (см.: Fenichel 1945, р. 542). Другие повторные действия могут совершаться, даже если за ними не следует немедленного удовольствия, — когда наше чувство реальности подсказывает, что это приведет к удовольствию в будущем. Регулярно посещающий аналитические сеансы пациент действует на основе этого принципа. Но принцип реальности следует понимать как модификацию принципа удовольствия, а не как его отрицание.
Находится ли навязчивое повторение по ту сторону принципа удовольствия? Фрейд ссылается на два рода наблюдений, подтверждающих эту идею. Первым является состояние, известное нам как «травматический невроз», которое иногда возникает после несчастного случая, связанного с риском для жизни. Эти неврозы «характеризует повторное переживание пациентом ситуации несчастного случая, ситуации, которую он маскирует другим страхом». Сопровождающие их сновидения противоречат «исполнению желаний во сне» и, как сказал Фрейд, могут вести человека к «отражению скрытых тенденций Я к мазохизму» (Freud 1950а, р. 11).
Фрейд подчеркивал, что травматические неврозы не развиваются, если имеет место значительная физическая травма. Его объяснение с точки зрения психологии хотя и пристрастное, но точное, поскольку гиперкатексис травмированного органа позволяет сдержать избыток возбуждения. На языке биоэнергетики это звучит так; механическое волнение и потрясение продуцируют определенное количество свободной энергии, высвободившейся или разрядившейся в травме. Эта свободная энергия необходима для процесса исцеления. Когда такое освобождение невозможно, развивается синдром, подобный истерии. Для иллюстрации я приведу такой случай: молодая женщина обратилась ко мне с тем, что ей не удавалось наладить близкие отношения с человеком, которого она выделяла среди нескольких симпатичных ей мужчин. Важно то, как пациентка относилась к своей ситуации. Несколькими годами раньше она была замужем за молодым человеком, которого очень любила. После шести месяцев счастья она стала свидетелем того, как ее муж разбился на самолете. В тот момент, не издав ни звука, она повернулась и побежала. В дальнейшем пациентка никогда не выражала своего чувства слезами. Отгородившись от общих знакомых, она вскоре поступила на службу в вооруженные силы. Во время второй встречи, когда эта женщина лежала на кушетке, я заметил, как ее горло сжимается при дыхании. Пальпация высвободила сильный спазм горловой мускулатуры. Быстрое надавливание на эти мышцы вызвало крик испуга, за которым последовали тяжелые рыдания. Травмирующее событие вспыхнуло в ее сознании. На протяжении нескольких сеансов я вызывал крик и рыдание. Каждый раз она заново проживала ужасающее ее переживание. «затем это кончилось. Я продолжал терапию. В дальнейшем она полюбила другого человека и вышла за него замуж.
Мне неизвестно, переживала ли она травму во сне. Мы узнаем, что динамика проблемы требует полного высвобождения всех аффектов, включенных в переживание, и что это высвобождение может происходить на сознательном уровне. Кто-то может объяснить ее неспособность полюбить как результат иммобилизации этого большого количества аффекта или либидо. Мы могли бы интерпретировать каждый сон, в котором пациент заново переживает травмирующую ситуацию, пытаясь осуществить разрядку подавленного аффекта. Это не может привести в желанному результату, потому что все происходит без участия сознания. Повторные сновидения на эту тему повторяют попытку и также не приносят облегчения. Подобные неудачи носят на себе печать мазохизма. Мазохистский элемент возникает из более глубокого нарушения характера, которое само по себе поддается аналитической терапии. Клиническая картина, однако, никак не противоречит принципу удовольствия, поскольку организм стремится освободить внутреннее напряжение, то есть избежать неудовольствия или страха.
Другое клиническое исследование навязчивого повторения основано на невротическом феномене переноса. Я также по своему опыту знаю, что часть пациентов склонна «повторять все нежелательные ситуации и тяжелые эмоции в переносе и переживать их с величайшим простодушием» (там же, р. 22), что особенно характерно для анализа мазохистского характера. Если проблема трудна, это еще не значит, что она неразрешима. Райховское объяснение психологических аспектов проблемы мазохизма — это одна из ценнейших глав в истории психоанализа. Надеюсь, мои собственные замечания по этому поводу тоже будут способствовать пониманию этого вопроса. Я уверен, что другие аналитики нашли эффективные подходы для работы с этой проблемой. Трудности аналитической терапии не должны приводить нас к мысли о невозможности исцеления. Если мы имеем в виду, что каждая аналитическая терапия еще и заключает в себе перевоспитание, можно достичь многого. Индивид, который до этого фигурально и буквально не стоял твердо на собственных ногах, обретет их, хотя поначалу, когда он совершит первые усилия, его поступь будет неуверенной.
Я потратил некоторое время на рассказ о навязчивом повторении потому, что оно является частью принципа удовольствия. Следующий пример проиллюстрирует это. Я воспользуюсь наблюдением Фрейда за девочкой, которую заставили открыть рот у зубного врача. Дома она захотела по играть в визит к дантисту и повторить на своей младшей сестре то же самое переживание. Эта игра демонстрирует «особенность, полную бессознательной тенденции принудить, активно повторить то, что пережито пассивно». Дети постоянно играют подобным образом, и заслуга Фрейда со стоит в том, что он определил, на чем основаны такие игры. Я тоже вижу в этом принуждение к отреагированию травмирующего переживания, происшедшего в детской жизни. Но, подчиняясь принципу удовольствия, навязчивое повторение модифицируется в соответствии с требованиями реальности. Здесь было бы уместно использовать аналогию.
Если нажать на резиновый мяч или воздушный шар, а затем убрать руку, он примет свою исходную форму настолько быстро, насколько будет ослабевать надавливание. Возвращение формы мяча или шара точно повторит в обратном порядке направление того движения, которое было совершено, когда происходило надавливание. Я совершенно уверен, что навязчивое повторение следует тем же энергетическим законам, что и мяч и воздушный шар. Живой организм и воздушный шар повинуются закономерностям поверхностного напряжения, сохраняющегося благодаря внутреннему давлению и энергетическому заряду. Травмирующее переживание — это удар по Я ребенка, который можно сравнить с надавливанием на поверхность шара. Когда давление исчезает, Я будет стараться отреагировать переживание путем активного движения, повторяя в обратном направлении исходную реакцию. Далее, если ребенку не удается активно отреагировать такое травматическое переживание, то это происходит потому, что его энергетическая система не достаточно напряжена внешним давлением. Я частично разрушается, и ситуация напоминает поверхностное натяжение полунадутого шара.
На психологическом уровне можно говорить о совладании человеком с ситуациями угрозы. Отождествление с активным процессом позволяет ребенку интегрировать в сознание все переживание целиком. Если человек, который упал с лошади, преодолев свой страх, снова немедленно сядет на лошадь, его нельзя считать мазохистом. Как бы ни интерпретировалось поведение с точки зрения психологии, основные паттерны определяются лежащими в их основе энергетическими процессами.
И Фрейд и Райх были солидарны в том, что принцип удовольствия передает основные биоэнергетические закономерности. Фрейд, как мы знаем, связывал удовольствие и неудовольствие с «количеством возбуждения, которое присутствует в сознании, но отнюдь не является «границей»; их отношения таковы, что неудовольствие соответствует увеличению возбуждения, а удовольствие — уменьшению». Райх отождествил удовольствие и неудовольствие с движением энергии в организме. Движение к периферии уменьшает внутреннее давление, повышает поверхностное напряжение и облегчает разрядку во внешний мир. Движение внутрь имеет противоположный эффект. Так мы приходим к проблеме энергетической Разрядки живого организма, которая представляет собой функцию его отношений с реальным внешним миром.
Само существование живого организма создает первое противоречие в динамике энергетических процессов — между индивидом и внешним миром. Несмотря на зависимость от внешнего мира, каждый живой организм — независимое образование, и мало вероятно, чтобы он не сознавал своей индивидуальности. Отсюда, из этих зависимо-независимых отношений вытекает основное внутреннее противоречие: направленность к миру — направленность к Я, к центру. Используя понятие «либидо», это можно выразить как противопоставление объектного либидо нарциссическому. Последняя формулировка является, однако, психологической. Соответствующие соматические процессы наиболее отчетливо можно наблюдать у амебы. Фрейд сам сравнивал появление и утрату психического интереса с вытягиванием и втягиванием псевдоподий. Если задуматься о причинах внешнего движения амебы, становится ясно, что она отвечает на стимулы окружающей среды. Но эти стимулы определяют только направление движения, но не мотивирующую силу. Последняя возникает благодаря напряжению в организме. Напряжение, как физическое понятие, описывает состояние натяжения по отношению к прилагаемой силе. У одноклеточных это можно представить себе как результат внутреннего давления на эластичную ограничительную мембрану. Люди воспринимают напряжение аналогичным образом. Иногда это может происходить настолько тяжело, что возникает ощущение взрыва.
Всякое напряжение является, по сути, поверхностным феноменом. Оно возрастает либо в результате уплотнения эластичной мембраны, либо когда увеличивается внутреннее давление или заряд. Напряжение может снизиться, если уменьшается внутреннее давление или растягивается ограничительная мембрана. Особенностью живых организмов является то, что они способны адаптироваться к возрастающему внутреннему заряду за счет расширения поверхностной мембраны. Это подразумевается в понятии роста. Расширение — противоположность натяжению — уменьшает поверхностное напряжение. Однако, как мы увидим, этот механизм функционирует только в узких пределах.
Различие между живой и неживой мембранами наглядно проявляется в феномене цвета. Если надуть цветной воздушный шар, цвет его поверхности менее интенсивен из-за дисперсии цветовых частиц. Интенсивность цвета живой мембраны, такой, как кожа человека, при растяжении возрастает. Если это приятное растяжение, кожа краснеет из-за расширения кровеносных сосудов. Тревожность вызывает бледность из-за сужения кровеносных сосудов. Неживые мембраны растягиваются механически, а расширение живых мембран — это активный процесс, возникающий в результате движения телесных флюидов к поверхности, увеличивающих поверхностный заряд. Можно сказать, что, когда расширяется живая мембрана, снижается поверхностное напряжение и увеличивается поверхностный заряд, а при ее сокращении — наоборот.
Я процитирую райховское описание этого феномена: «Бледность при испуге, озноб в состоянии тревоги соответствуют смещению катексиса от периферии тела к центру, вызванному сужением периферических сосудов и расширением центральных (стазис тревожности). При сексуальном возбуждении набухание, цвет и тепло периферических тканей и кожи полностью противоположны состоянию тревоги. Ему соответствует психическое и физиологическое движения энергии от центра к периферии тела и к внешнему миру» (Reich 1949, р. 285).
Что происходит, когда внутреннее напряжение достигает степени, превышающей предел растяжения мембраны? Напряжение может уменьшиться только с уменьшением твердости, плотности и с разрядкой внутренней силы или энергии. В одноклеточном организме это происходит с делением клетки. У многоклеточных этот процесс разделен на сексуальность и репродуктивность.
Можно выделить два аспекта механизма, снижающих напряжение. В одном случае энергия, движущаяся к периферии, расширяет поверхностную мембрану, а в другом плотность уменьшается, и энергия разряжается во внешний мир. Оба эти процесса вызывают удовольствие, и степень его зависит от количества и градиента ослабления напряжения. Поскольку второй процесс более важен, рассмотрим его подробнее.
Вещества и энергия проникают в организм с пищей и при вдыхании кислорода. Это, разумеется, увеличивает внутреннее напряжение, которое затем высвобождается за счет растяжения поверхностной мембраны (что включает расширение всего организма в процессе роста как часть этого же механизма) или путем разрядки энергии и субстанции во внешний мир. Это может принимать форму работы, при которой происходит только разрядка энергии, или форму секса и репродуктивности, где есть разрядка и субстанции и энергии.
Первыми противоположными влечениями, которые постулировал Фрейд, явились инстинкты голода и любви. Интересен его более поздний комментарий; «Вначале я был крайне удивлен, что отправной точкой для меня стал афоризм Шиллера, что голод и любовь движут миром. Голод представляет те влечения, которые нацелены на сохранение индивида; любовь находит объекты, ее основная функция, преобладающая, природная — сохранение видов[1]» (Freud 1953а, р. 94–95).
Удовлетворение голода и сексуального желания приятно, хотя один вызывает приток, а другое — отток субстанции. И то и другое имеют общее: удовлетворение потребности в каждом случае требует движения к внешнему миру и контакта с ним. Но одно определяется чувством недостаточности (голод), а другое — чувством избытка (сексуальность). Большую проблему составляет то, что движение вовне, которое должно мотивироваться напряжением в центре, бывает недостаточным. Райховский анализ этой проблемы невозможно переоценить. Позвольте мне процитировать:
«Когда простейшие хотят принять пищу, им приходится двигать плазму от центра к периферии, то есть увеличивать напряжение на периферии, устраняя таким образом негативное давление в центре. Другими словами, им надо с помощью механизма либидо подойти к внешнему миру для того, чтобы устранить «негативное давление», то есть голод… Это означает, что сексуальная энергия всегда служит удовлетворению голода, и наоборот, прием вводимой субстанции, который в конечном счете является биохимическим процессом, приводит к напряжению либидо. Прием пищи — основа существования и. продуктивных достижений — начинается с самой примитивной локомоции» (Reich 1949, р. 283). Проще говоря, для движения необходима пища, а для получения пищи — движение. Если интерполировать энергетические фазы, то получается следующее: энергия нужна для движения, чтобы добыть пищу, из которой высвободится энергия для дальнейшего движения. Можно ли более ясно продемонстрировать связь между свободной энергией и либидо?
У простейших голод и сексуальность почти неразличимы. Спаривание двух простейших и поглощение пищи — процессы во многом сходные. Это также напоминает переплетение голода и либидинозной потребности в функции кормления. Если голод использует механизм либидо, чтобы достичь мира, то эрос нуждается в моторной системе голода, чтобы добиться удовлетворения.
Принцип удовольствия стоит на пороге жизни. По ту сторону от него протягиваются огромные пространства неодушевленной природы, бесчисленные феномены которой подчиняются тем же законам химии и физики, что и сфера живых организмов. Возникновение сознания в процессе развития живых организмов — это шаг в сторону организации поведения. Сознательная жизнь предполагает, что организм будет сознательно выбирать действия и реакции, преследуя фундаментальную цель — борьбу за удовольствие и избегание неудовольствия. Прежде чем двинуться дальше, отметим, однако, что мы не затронули главную загадку этой темы — природу самого удовольствия. Мы увидим, что сознание само по себе не меньшая тайна, чем бессознательное, хотя разъяснить некоторые аспекты его природы нам вполне по силам.
IV. Принцип реальности
Поскольку принцип удовольствия тесно связан с принципом существования, он не может идти вразрез с жизненными процессами. Удивительно, что принцип реальности, столь важный для всех аналитических подходов, понимается очень поверхностно. Райх, замечательно проанализировав биоэнергетическую основу принципа удовольствия, лишь мельком отметил существование принципа реальности. В этом отношении принцип реальности в чем-то напоминает ситуацию с Я-то есть и там и там плохо охвачена энергетическая основа. Нетрудно заметить, что мы имеем дело с двумя аспектами одной функции, поэтому, рассматривая одну, можно изучить и другую. Принцип удовольствия — это модус операнди Оно, а принцип реальности — рабочий метод Я.
Об этом говорил Фенихел: «Происхождение Я и происхождение чувства реальности являются, однако, двумя аспектами одной ступени развития. Это содержится в определении Я как той части психики, которая имеет дело с реальностью» (Fenichel 1945, р. 35).
Принцип реальности, в том аспекте, в котором он противостоит принципу удовольствия, предполагает принятие состояния напряжения и отсрочку удовольствия в соответствии с требованиями внешней ситуации. Взамен принцип реальности обещает, что такое действие приведет к боли, удовольствию или к избеганию большего страдания в будущем. Сущность этой функции состоит в том, что между импульсом и его выражением появляется временной интервал, в течение которого напряжение возникает и сохраняется до тех пор, пока не наступит подходящий момент для того, чтобы оно разрядилось. При объяснении того, как развивается эта терпимость к напряжению, каков ее механизм и каковы причины ее возникновения, мы сталкиваемся с определенными сложностями. Заявление о том, что такого поведения требует реальность, ничего не дает. Низшие формы жизни такой способности не имеют.
Это утверждение верно отчасти. Опыт показывает, что, когда человек начинает контролировать сфинктеры слишком рано, у него развиваются невротические черты, затрудняющие приспособление к реальности. Опорно-двигательный аппарат ребенка, научившегося стоять и ходить слишком рано, недостаточно развит для этого. Анализ часто выявляет, что выраженные оральные черты зависимости и незрелости у человека обусловлены его ранним интеллектуальным и эмоциональным развитием. Типичным примером является развитый ребенок, который, приспособившись к взрослой реальности, быстро перестает быть самим собой. Полноценное и полное удовольствия детство-это лучшая гарантия сильного Я и приспособления к реальности.
Мы постоянно рискуем упустить из виду тот факт, что, несмотря на внешнюю противоположность, принцип реальности функционально идентичен принципу удовольствия. Поэтому мы должны знать, каким образом принцип реальности развивается из принципа удовольствия с биоэнергетической точки зрения.
Нам известно, что биоэнергетическая основа, порождающая принцип удовольствия как детерминанту функционирования психики, является движением энергии от центра к периферии и назад. Уменьшая напряжение, независимо от того, сопровождается ли это разрядкой субстанции или нет, энергия течет от центра к периферии, и это ощущается как удовольствие. Противоположный поток энергии (от периферии к центру) усиливает напряжение, что вызывает несознаваемое неудовольствие. Это не аналог тревожности, которая возникает только там, где энергия импульса не может получить разрядки.
Этот основной паттерн функционирования характеризует энергетическую динамику простейших одноклеточных организмов, таких, как амеба. Ее псевдоподии могут вытягиваться в любом направлении, а жидкость и вещества могут проникать в нее на любом участке поверхностной мембраны. Поскольку заряд и разрядка тоже происходят в любой точке мембраны, которая более или менее равномерно удалена от центра, можно сказать, что амеба имеет одну степень движения. Другими словами, все движения, независимо от направления, имеют одинаковое значение. На этой стадии развития голод и сексуальность тесно связаны, и внутреннее напряжение высвобождается с помощью одного основного механизма деления клеток. У простейших организмов нет поверхностной дифференциации, равно как и элементарной специализации для заряда или разрядки, голода или сексуальности. Про амебу можно сказать, что она функционирует исключительно по принципу удовольствия.
Амеба — пример слабой полярности телесной организации или движения[2]. У некоторых простейших и у всех многоклеточных такая полярность имеется. В процессе эволюции начинается дифференциация переднего (головного) конца и хвостового, причем головной конец развивается в направлении движения. Это очень хорошо видно на примере червя. Вместо импульсов, следующих от центра к периферии в неопределенном направлении, появляются импульсы, ориентированные вдоль продольной линии тела, проходящие через центр, от одного конца к другому. Такая полярность идет от центра к периферии и развивается в результате доминирования определенных тенденций, которые раньше были латентными. Фактор, определяющий возникновение полярности, можно представить как тенденцию жизненной силы к антигравитации.
Червь — наглядный пример этой фазы эволюции, да и все высшие животные демонстрируют эту базисную структуру — продольную ориентацию тела и сегментацию. Червь движется в одном направлении — вперед. Голова дифференцирована и через нее поступает субстанция, в то время как хвостовой конец обеспечивает функцию разрядки.
Дифференциация двух концов не столь велика, как может показаться на первый взгляд, но все же они вполне различимы. По сравнению с амебой у червя голод и сексуальность отчетливо дифференцированы. Можно сказать, что червь имеет возможность двух степеней движения: помимо пульсации от центра к периферии, как у амебы, он обладает пульсацией от переднего конца к заднему.
Несмотря на эволюционное отличие червя от амебы, его функция реальности элементарна, червь может некоторым образом контролировать сфинктеры обоих концов и с трудом, но все же дифференцирует объекты, с которыми сталкивается при движении вперед. Он буквально проедает свой путь, пробираясь сквозь землю. Тем не менее в своей ориентации и структуре червь обладает теми же элементами, благодаря которым развивается функция реальности более высокоорганизованных животных, включая человека.
Эволюционное развитие связано с процессом конденсации и дифференциации. Передний конец-голова-высших организмов выделяется в результате соединения нескольких раздельных сегментов. Кроме того, благодаря своей организации энергия у более развитых животных имеет более высокий уровень заряда и разрядки. Структурное различие между головным и хвостовым концом значительно увеличивается.
Стадии этого развития показаны на рис. 7. На первой стадии (А) находится амеба, в поведении которой нет ни одной функции, которая бы соответствовала принципу реальности. Этот тип функционирования изображен на рисунке в виде круга.
Примером второй стадии (Б) может служить червь. Эволюционируя путем роста, развития и специализации, он приобретает следующие преимущества; выраженную полярность телесной организации, развитую систему мышц, которая способствует движению, и нервную систему, координирующую движения различных мышц. Эти изменения схематически отображены в виде удлиненного тела, имеющего два полюса и обладающего мышечной системой.
На третьей стадии (В), у человека — наиболее высокоорганизованного существа, — имеют место гораздо более выраженное конденсирование и более высокая дифференциация. Полярность значительно увеличилась, что наряду с прямостоянием в итоге привело к специализации и дифференциации частей тела.
Когда мы изучаем структуру и энергетическую динамику человеческого организма, мы обнаруживаем, что эти процессы достигли высшей степени развития. Схема тела демонстрирует три основных сегмента: голову, грудную клетку и таз, а также два сжатых сегмента — шею и талию. Эти сжатые сегменты служат осями, вокруг которых могут совершаться определенные вращательные движения. Благодаря этому появляется третья степень движений — вращение вокруг продольной оси. Сжатые сегменты — это зоны перехода, ускоряющие поток телесных жидкостей в соответствии с известными законами гемодинамики. При патологии эти области блокируют или ограничивают свободное истечение энергии. В противоположность им существует два терминальных сегмента, расширение которых дает возможность резервирования, накопления; они, словно резервуары или озера, замедляют течение и аккумулируют энергию перед тем, как она высвободится через естественные отверстия этих сегментов.
Рассмотрим эти два сегмента более детально. Большой таз включает живот, ягодицы и органы выделения, или разрядки. К последним относится мочевой аппарат с отверстием уретры, выделяющая часть кишечника с отверстием ануса и генитальная система. Сюда же можно добавить придатки, расположенные ниже, — ноги, поскольку они как основные двигательные приспособления являются органами энергетической разрядки.
Природа принципа реальности лучше всего видна на примере генитального аппарата. Интенсивность генитальной разрядки может зависеть от того, насколько много энергии накопилось в резервуаре к моменту его освобождения. Генитальный аппарат сам по себе функционирует как электрический конденсатор, который автоматически разряжается, когда накоплен слишком большой заряд. Принцип реальности в противоположность принципу удовольствия требует, чтобы высвобождение заряда или напряжения было отложено в интересах большего удовольствия. Физиологическое сдерживание напряжения или заряда зависит от размера резервуара и емкости конденсатора. Маленький резервуар и сниженная способность к конденсации являются причиной повышенной импульсивности; именно поэтому преждевременная эякуляция у мужчин снижает удовольствие.
С клинической точки зрения нарушение генитальной функции лучше всего рассматривать в терминах изложенной выше концепции. Преждевременное семяизвержение у мужчины — это обычная проблема, всегда связанная с напряжениями и спазмами тканей и мышц нижней части тела, снижающих способность накапливать и хранить энергию. Улучшение здесь возможно при устранении или уменьшении хронических напряжений, независимо от того, проявляются они психологически или соматически. Можно понять, почему преждевременной эякуляции обычно не бывает во время второго акта, следующего за первым. Первая разрядка снижает энергетический уровень, одновременно высвобождая некоторое напряжение, Последующее накопление идет медленнее, чем наступает преждевременное семяизвержение, но уменьшение заряда может привести к более низкому энергетическому уровню разрядки и потере (снижению) удовольствия. При мазохизме, которому сопутствует страх генитального заряда, энергия накапливается в животе, который и так зажат. Таким образом, пока резервуар полон, генитальная система заряжена слабо. В результате нередко возникает импотенция.
Как конденсирующая система генитальный аппарат определяет скорость разрядки, но не ее интенсивность. Степень удовольствия в половом акте зависит от величины заряда, накопленного в животе и в области таза. Из этого резервуара энергия постепенно попадает в генитальный аппарат. В высший момент оргазма происходит разрядка, представляющая собой серию пульсации и сопровождаемая у мужчины извержением семени и ритмичными, непроизвольными движениями таза. В этот момент энергия свободно перетекает из резервуара в конденсатор, вызывая серию зарядов и разрядок. Без резервирования оргазм происходил бы как простая неритмическая разрядка. С другой стороны, надо заметить, что способность контролировать сексуальный импульс в основном зависит от того, как много энергии может накопиться в тканях тазовой области без разрядки через генитальный аппарат. Сами по себе гениталии не являются природным механизмом для сдерживания импульса.
Человек в силу своего прямостояния способен к дальнейшему развитию сексуальных возможностей. Высокоразвитая бедренная мускулатура человека, выполняющая функцию поддержания тела, позволяет ему контролировать сексуальные движения, что невозможно для четвероногих. В первой фазе полового акта контролируемые движения таза довольно слабые, позже толчковые движения усиливаются, но контроль позволяет энергии достигать более высоких пиков, чем если бы акт в целом проходил непроизвольно. Хроническое напряжение этих мышц неизменно снижает контроль. Там, где утрачена всякая спонтанность полового акта, возникает невроз.
