Глава двадцать третья

 

Я стояла, прислонившись к стене, на нижнем этаже игрового клуба «Бо»; передо мной расположились несколько бильярдных столов. Окна были заколочены, и невозможно было понять, день это или ночь. Из динамиков звучал голос Стиви Никса, он пел песню о белокрылом голубе и о том, каково это — быть на пороге семнадцатилетия. Никого, кажется, не удивило мое внезапное появление из воздуха.

Мгновение спустя я вспомнила, что на мне к тому же нет ничего, кроме трусов и топика. Я вообще-то не тщеславна, но когда стоишь посреди толпы людей противоположного пола практически нагишом и никто не обращает на тебя внимания... Что-то тут не так.

Я ущипнула себя. Вроде бы жива и бодрствую.

Отгоняя ладонью сигарный дым, я вдруг заметила на другом конце зала Патча. Он сидел за покерным столом, откинувшись на стуле, с картами в руках.

Скрестив руки на груди, чтобы как-то прикрыться, я босиком прошла через зал.

— Надо поговорить, — прошипела я ему в ухо.

Голос у меня был очень, очень нервный, что вполне логично, если учесть, что я понятия не имела, каким образом очутилась в «Бо». Секунду назад мы были в номере мотеля, а теперь — здесь.

Патч подвинул стопку фишек к куче на середине стола.

— Сейчас, если можно, — сказала я. — Это вроде как срочно...

И тут мой взгляд наткнулся на настенный календарь. На листке был август прошлого года — восемь месяцев назад. Прямо перед началом десятого класса. Задолго до того, как мы с Патчем познакомились. Я сказала себе, что это недоразумение, что тот, в чьи обязанности входит отрывать листки календаря, не справляется, но мой разум все же на секунду задержался на предположении, что календарь был как раз там, где должен был быть. А вот я — нет.

Я взяла стул от соседнего стола и села рядом с Патчем.

— У него пятерка пик, девятка пик, туз червей...

Но никто не обращал внимания. Нет, не так. Никто меня не видел.

В зале раздались тяжелые шаги, и у подножья лестницы появился тот самый кассир, который угрожал выкинуть меня на улицу, когда я в первый раз приехала сюда.

— Там наверху кое-кто хочет с тобой поговорить, — сообщил он Патчу.

Патч поднял брови в немом вопросе.

— Она не представилась, — извиняющимся тоном начал кассир. — Я дважды спросил. Я сказал, что ты играешь, но она не уходит. Могу вышвырнуть, если хочешь.

— Нет. Отправь ее сюда.

Патч открыл карты, собрал фишки и встал.

— Я пас.

Дойдя до ближайшего к лестнице бильярдного стола, он остановился и сунул руки в карманы. Я пошла за ним. Сначала пощелкала пальцами у него перед глазами, потом пнула по сапогу, изо всех сил стукнула ладонью по груди. Он не дрогнул, не шелохнулся.

На лестнице послышались легкие шаги, и я на мгновение опешила, увидев в полутьме на пороге мисс Грин. Ее прямые светлые волосы спускались до самой талии, она была одета в джинсы с рисунком и розовый топик и шла босиком. В такой одежде она выглядела почти моей ровесницей. Во рту у нее был леденец.

Лицо Патча всегда невозмутимо, как маска, и у меня никогда не получается угадать, о чем он думает. Но когда его глаза встретились с глазами мисс Грин, я поняла — он удивлен. Он быстро пришел в себя, но в его уже равнодушном взгляде появился оттенок настороженности.

— Дабрия?

Мое сердце ускорило темп. Я старалась собрать разбегающиеся мысли воедино, но в сознании у меня стоял один вопрос: откуда Патч и мисс Грин могли знать друг друга восемь месяцев назад? Она еще не работала у нас в школе. И почему он зовет ее по имени?

— Как дела? — спросила мисс Грин — Дабрия — со смущенной улыбкой, выкинув леденец в мусорку.

— Что ты здесь делаешь?

Взгляд Патча стал еще более настороженным, наводя на предположение, что внешний облик Дабрии не имеет ничего общего с тем, что внутри.

— Я сбежала, — она улыбнулась уголком рта. — Мне нужно было увидеть тебя еще раз. Я давно пыталась, но охрана... ну, ты знаешь. Это было непросто. Мы не должны видеться с такими, как вы. Но это ты тоже знаешь.

— Ты зря сюда пришла.

— Я знаю, что прошло немало времени, но все-таки я надеялась на более дружелюбный прием, — она надула губы.

Патч не ответил.

— Я все время о тебе думала, — сказала Дабрия тихим дразнящим голосом и шагнула к нему. — Нелегко было спуститься сюда. Меня прикрывает Люцианна. Я рискую и своим, и ее будущим. А ты не хочешь даже выслушать то, что я пришла сказать?

— Говори.

В голосе Патча не было и тени доверия.

— Я не отказалась от тебя. Все это время... — она замолкла, борясь со слезами. — Я знаю, как вернуть тебе крылья.

Она улыбнулась Патчу, но он не улыбнулся в ответ.

— Когда получишь крылья обратно, ты сможешь вернуться домой, — добавила она уже увереннее. — Все будет как раньше. Ничего не изменилось. Ничего.

— В чем подвох?

— Никакого подвоха. Тебе нужно спасти человеческую жизнь. Разумно, учитывая, за что тебя вообще изгнали.

— И какого ранга я буду?

По тому, как уверенность внезапно покинула Дабрию, мне показалось, что Патч задал именно тот вопрос, которого она надеялась избежать.

— Я только что рассказала, как ты можешь вернуть себе крылья, — чуть снисходительно сказала она. — Мне кажется, я заслужила хотя бы «спасибо»...

— Ответь на вопрос.

Но по его мрачной улыбке было ясно, что он и так знает ответ. Или догадывается. Что бы ни ответила Дабрия, ему это не понравится.

— Хорошо. Ты станешь хранителем, доволен?

Патч откинул голову и мягко рассмеялся.

— Что плохого в том, чтобы быть хранителем? — спросила Дабрия. — Чем тебя это не устраивает?

— У меня есть перспективы получше.

— Слушай, Патч. Не бывает ничего лучше. Ты себя обманываешь. Любой другой падший ангел был бы счастлив вернуть себе крылья и стать хранителем. Что с тобой такое? — ее голос дрожал от раздражения, недоумения и неверия.

Патч отступил от бильярдного стола.

— Было приятно повидаться, Дабрия. Счастливого пути обратно.

Внезапно она схватила его за ворот рубашки, притянула к себе и страстно поцеловала. Очень медленно Патч повернулся к ней и погладил ладонями ее плечи. Напряжение исчезло.

Я с трудом сглотнула, пытаясь не обращать внимания на ревность и смятение, бушующие в моем сердце. Часть меня готова была отвернуться и зарыдать, другая часть порывалась подойти и начать орать. Оба варианта не помогли бы. Очевидно, что мисс Грин... Дабрия... кем бы она ни была... и Патч когда-то были вместе. Продолжались ли их отношения сейчас — в настоящем? Может, она нанялась к нам в школу, чтобы быть ближе к Патчу? И поэтому так старалась отпугнуть меня от него?

— Мне пора, — сказала Дабрия, высвобождаясь из его объятий. — Я и так уже чересчур задержалась. Я обещала Люцианне, что вернусь быстро. — Она положила голову ему на грудь и прошептала. — Я скучаю. Спаси человека, и получишь обратно крылья. Возвращайся ко мне, — взмолилась она. — Возвращайся домой. — Она снова резко отстранилась. — Надо идти. Нельзя, чтобы кто-то узнал, что я приходила. Я люблю тебя.

Как только Дабрия отвернулась, взволнованное выражение на ее лице уступило место лукавой уверенности. Такой вид бывает у человека, которому удался блеф при плохих картах.

Внезапно Патч поймал ее за запястье.

— А теперь говори, зачем ты пришла на самом деле, — сказал он.

Я поежилась от мрачной ноты в его голосе. Сторонний наблюдатель подумал бы, что Патч абсолютно спокоен, но тому, кто хоть немного его знал, было ясно — он смотрел на Дабрию так, будто она перешла черту, и лучше бы ей вернуться за нее обратно... поскорее.

Патч потянул ее к бару, посадил на высокий стул и сел рядом. Я примостилась около него, наклонившись вперед, чтобы музыка не помешала мне слушать.

— В каком смысле зачем я здесь? — пролепетала Дабрия. — Я же сказала...

— Ты лжешь!

— Поверить не могу... — у нее задрожали губы. — Ты считаешь...

— Говори правду, сейчас же, — потребовал Патч.

Дабрия колебалась. Наконец, бросив на него яростный взгляд, она выплюнула:

— Хорошо. Я знаю, что ты хочешь сделать.

Патч засмеялся, и этот смех словно говорил:

«Я много чего хочу сделать. Что именно ты имеешь в виду?»

— Я знаю, до тебя дошли слухи о Книге Еноха. И я знаю, ты думаешь, что тоже можешь это сделать, но это не так.

Патч положил ладони на барную стойку.

— Тебя послали, чтобы убедить меня не делать этого, да? — В его глазах появился намек на улыбку. — Если они всполошились, значит, слухи правдивы.

— Нет. Это всего лишь слухи.

— Что случилось однажды, может случиться вновь.

— Этого не было. Ты вообще дал себе труд прочесть Книгу Еноха, прежде чем пасть? — настаивала она. — Ты знаешь, что там говорится — дословно?

— Может, одолжишь мне свой экземпляр?

— Это богохульство! Тебе запрещено ее читать, — воскликнула она. — Своим падением ты предал каждого ангела на небесах.

— И кто уже знает о том, что я собираюсь сделать? — спросил он. — Сильно все перепугались, да?

— Я не могу тебе сказать, — она покачала головой. — Я и так уже сказала больше, чем следовало.

— И кто же попытается меня остановить?

— Ангелы мщения.

— Если только ты не скажешь им, что тебе удалось меня отговорить.

Патч многозначительно посмотрел на Дабрию.

— Не смотри на меня так. — Казалось, она из последних усилий пыталась придать своему голосу решительность. — Я не стану лгать, выгораживая тебя. То, что ты пытаешься сделать, — плохо. Противоестественно.

— Дабрия, — он сказал это мягко, но так угрожающе, что мог бы с таким же успехом схватить ее руку и выкручивать ее за спиной.

— Я не могу тебе помочь, — сказала она с тихой убежденностью. — Не так. Выброси это из головы. Стань ангелом-хранителем. Подумай об этом и забудь про Книгу Еноха.

Патч задумчиво поставил локти на барную стойку. Посидев так мгновение, он сказал:

— Скажи им, что мы поговорили и я заинтересовался возможностью стать хранителем.

— Заинтересовался? — недоверчиво повторила она.

— Заинтересовался, — подтвердил он. — Скажи им, что я попросил дать мне имя. Если я должен спасти жизнь, мне нужно знать, кто первый в списке на выбывание. Как ангел смерти ты должна обладать подобными данными.

— Это знание тайно и священно, к тому же такое нельзя предсказать. Каждую секунду человеческая воля меняет положение дел в мире...

— Одно имя, Дабрия.

— Сначала обещай, что забудешь о Книге Еноха. Дай слово.

— Ты поверишь моему слову?

— Нет, — ответила она. — Не поверю.

Патч холодно рассмеялся и, вытащив из диспенсера зубочистку, направился к лестнице.

— Патч, постой... — начала она, спрыгнув со стула. — Подожди, пожалуйста!

Он оглянулся через плечо.

— Нора Грей, — сказала она и тут же закрыла себе рот ладонями.

На бесстрастном лице Патча отразилась тень недоверия, смешанного с досадой. Это было очень странно, если учесть, что тогда мы еще не были знакомы. Мое имя не должно было быть ему знакомо даже отдаленно.

— Как она умрет?

— Кто-то хочет ее убить.

— Кто?

— Не знаю, — ответила она, закрывая уши и качая головой. — Здесь внизу так тесно и шумно. Все сливается, я ничего не могу различить. Мне нужно домой, в покой и тишину.

Патч подошел к Дабрии, убрал прядь волос с ее лица и требовательно на нее посмотрел. Она вздрогнула от его прикосновения, потом кивнула и закрыла глаза.

— Я не вижу... Ничего не вижу... бесполезно.

— Кто хочет убить Нору Грей? — повторил Патч.

— Стой, я ее вижу, — сказала вдруг Дабрия взволнованно. — У нее за спиной тень. Это он. Он преследует ее. Она его не видит... но он рядом. Почему она его не видит? Почему не убегает? Его лицо в тени, я не вижу...

Резко вдохнув, она распахнула глаза.

— Кто?

Дабрия прижала ладони ко рту и, дрожа, подняла взгляд.

— Ты, — прошептала она.

Мой палец соскользнул со шрама, и связь прервалась. Мне понадобилось мгновение, чтобы понять, где я нахожусь, и Патч застал меня врасплох, повалив на кровать, схватив за запястья и прижав их к кровати у меня над головой.

— Не нужно было этого делать. — У него во взгляде бурлил сдерживаемый гнев. — Что ты видела?

— Слезь с меня! — Я ударила его коленом по ребрам.

Он прижал мои бедра своим весом так, что мне было не шевельнуться. Распятая на кровати, я могла только беспомощно извиваться под его телом.

— Слезь с меня, или я закричу!

— Ты уже кричишь. И здесь никого этим не удивить. Это скорее публичный дом, чем мотель. — На его лице играла тяжелая улыбка, жестокость переливалась в ней через край. — Последний шанс, Нора. Что ты видела?

Я боролась со слезами. Все тело гудело от странного чувства, такого необычного, что даже названия для него не находилось.

— Меня от тебя тошнит! — крикнула я. — Кто ты? Кто ты такой?

— Как мы сблизились, — еще шире усмехнулся он.

— Ты хочешь меня убить!

В лине Патча ничего не изменилось, но его взгляд стал ледяным.

— Джип ведь не сломался, да? — продолжала я. — Ты соврал. Ты привел меня сюда, чтобы убить. Дабрия сказала, что это ты. Ну, так чего ты ждешь? — Я понятия не имела, зачем это говорю, и мне было все равно. Я плевалась словами в попытке сдержать рвущийся наружу ужас. — Все это время ты пытался меня убить. С самого начала. Так ты собираешься это сделать?

Я тяжело уставилась на него, не моргая и стараясь не расплакаться при воспоминании о том роковом дне, когда он ворвался в мою жизнь.

— Заманчивое предложение.

Извиваясь под ним, я пыталась откатиться то вправо, то влево, но вскоре поняла, что только трачу силы, и перестала. Патч посмотрел на меня, его глаза были чернее, чем когда-либо.

— Готова поспорить, тебе это нравится.

— И ты выиграешь.

— Просто сделай это, — сказала я с вызовом, хотя сердце в этот момент ушло в пятки.

— Убить тебя?

Я кивнула.

— Но сначала я хочу узнать почему. На земле миллиарды людей, почему именно я?

— Дурная наследственность.

— И все? Это единственное объяснение?

— Пока что.

— И что это должно значить? — я снова повысила голос. — Остальное ты расскажешь, когда наконец решишься меня прикончить?

— Кто тебе сказал, что я не могу решиться? Если бы пять минут назад я хотел тебя убить, ты была бы уже пять минут как мертва.

От этой менее чем радостной мысли у меня ком встал в горле. Он провел большим пальцем по моему родимому пятну. Касание было обманчиво мягким, и от этого было еще горше.

— А что Дабрия? — спросила я, все еще тяжело дыша. — Она — такая же, как и ты, да? Вы оба... ангелы?

На этом слове голос подвел меня.

Патч слегка подвинулся, но руки не разжал.

— Если я тебя отпущу, ты меня выслушаешь?

Если он меня отпустит, я тут же метнусь к двери.

— Какая разница, если даже я побегу? Ты все равно притащишь меня обратно.

— Да, но это будет целое представление.

— Дабрия — твоя девушка? — спросила я, чувствуя, как от тяжелого дыхания рывками поднимается и опускается моя грудь.

Мне было неясно, хочу ли я услышать ответ. Не то, чтобы была какая-то разница. Теперь, когда я знала, что Патч хочет убить меня, смешно было даже думать об этом.

— Была ею, очень давно, еще до того, как я оказался на темной стороне, — с трудом улыбнувшись, он попытался пошутить. — Это тоже была ошибка.

Он поднялся, освобождая меня медленно, чтобы проверить, не начну ли я отбиваться. Я лежала на матрасе, опираясь на локти и тяжело дыша. Досчитав до трех, я изо всех сил набросилась на него.

От толчка в грудь он слегка качнулся, но никак не отреагировал. Я выбралась из-под него и начала молотить по нему кулаками, пока руки не заболели.

— Ты закончила? — спросил он.

— Нет! — Я стукнула его локтем по бедру. — Да что с тобой? Ты что, ничего не чувствуешь?

Встав на ноги и пытаясь удержать равновесие на матрасе, я со всей силы пнула его в живот.

— У тебя еще минута, — сказал он. — Выпусти пар. А потом придет мой черед.

Я не поняла, что он имел в виду, говоря «мой черед», и мне совсем не хотелось это выяснять. Спрыгнув с кровати, я обежала ее кругом в попытке добраться до двери. Патч поймал меня на полпути и прижал к стене, его ноги касались моих по всей длине, бедро к бедру.

— Мне нужна правда, — сказала я, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Ты пришел в школу, чтобы убить меня? Это было целью с самого начала?

Подбородок Патча дрогнул.

— Да.

Я стерла со щеки посмевшую скатиться слезу.

— Злорадствуешь внутри, да? Вот чего ты хотел? Заставить меня тебе довериться, чтобы потом бросить все это мне в лицо!

Даже в тот момент мне было понятно, что моя злость не поддается логическому объяснению, что мне следовало бы биться в истерике от ужаса и изо всех сил пытаться сбежать. Самым нелогичным было то, что я все еще не хотела видеть в Патче убийцу и, как бы я ни старалась, мне не удавалось вырвать из себя росток доверия.

— Я так понимаю, ты сердишься... — сделал вывод Патч.

— Да я сейчас взорвусь! — заорала я.

Он скользнул горячими ладонями по моей шее и, неясно нажав большими пальцами, заставил откинуть голову. Его губы так страстно прильнули к моим, что, каким бы словом я ни собиралась его назвать, это стало невозможно. Его ладони сжали мои плечи, скользнули по рукам и сомкнулись на талии. Меня пронзила дрожь страха и удовольствия. Он попытался притянуть меня к себе, и я укусила его за губу.

— Мне показалось, или ты меня укусила?

Он облизнул губу кончиком языка.

— Для тебя все на свете — шутка? — спросила я.

— Не все.

Он еще раз коснулся языком губы.

— Например?

— Ты.

Всю эту ночь меня только и делало, что бросало из стороны в сторону. Сложно выяснять отношения с кем-то настолько равнодушным, как Патч. Нет, не равнодушным. Идеально контролирующим себя. Вплоть до последней клеточки тела.

У меня в голове раздался голос. «Расслабься. Верь мне».

— Черт тебя подери. — Все показалось неожиданно ясным. — Ты опять это делаешь, да? Копаешься у меня в голове. — Я вспомнила прочитанную статью о падших ангелах. — Ты умеешь внушать не только мысли, так ведь? Целые видения... правдоподобные видения.

Он не возразил.

— На «Архангеле», — продолжила я, наконец-то понимая, — ты пытался меня убить, да? Но что-то пошло не так. Потом ты внушил мне, что у меня сел телефон, чтобы я не позвонила Ви. Ты собирался убить меня по дороге домой? Я хочу знать, как ты заставляешь меня видеть то, что тебе нужно!

Его лицо было непроницаемо.

— Я внушаю тебе слова и образы, но в твоих силах им не верить. Это ребус. Выдумка мешается с реальностью, и в твоей воле отделить правду от вымысла.

— Все ангелы так делают?

— Только падшие, — покачал головой он. — Остальные не станут играть твоим сознанием, хотя и могут.

Потому что остальные ангелы — добрые. А этот — нет.

Патч уперся ладонями в стену по обеим сторонам от моей головы.

— Я внушил тренеру пересадить нас, чтобы подобраться поближе к тебе. Я внушил тебе, что ты падаешь с «Архангела», потому что хотел убить, но не смог завершить начатое, я остановился и вместо этого просто напугал тебя. Потом я внушил тебе, что у тебя сел телефон, чтобы ты согласилась со мной поехать. Когда я вошел к тебе домой и взял нож — я собирался тебя убить, — его голос зазвучал мягче. — Ты заставила меня передумать.

Я сделала глубокий вдох.

— Не понимаю. Когда ты услышал, что моего отца убили, тебе было искренне жаль. И с моей мамой ты вел себя мило.

— Мило, — повторил Патч. — Давай это останется между нами.

Внезапно мир закружился у меня перед глазами, я почувствовала, как бьется кровь в висках, и сразу узнала навалившуюся на сердце тяжесть. Мне нужны были мои таблетки. Или, может быть, Патч заставлял меня думать, что нужны. Я вздернула подбородок и сузила глаза.

— Убирайся вон из моей головы. Сейчас же!

— Я ничего не делаю, Нора.

Я согнулась, опершись руками о колени, пытаясь вдохнуть.

— Нет, делаешь. Я чувствую. Значит, вот что ты придумал? Решил заставить меня задохнуться?

В ушах эхом отдавались хлопки, в глазах все расплылось и потемнело. Я пыталась заполнить легкие, но воздух словно исчез. Мир плясал вокруг, и Патч качался туда-сюда. Чем глубже я пыталась вдохнуть, тем сильнее сжималось горло.

Патч ринулся ко мне, но я выставила руку, отстраняя его.

— Убирайся!

Он оперся о стену плечом и с беспокойством заглянул мне в лицо.

— Отойди... от... меня, — прохрипела я.

Он не двинулся с места.

— Я... не могу... дышать! — хрипела я, одной рукой держась за горло, а другой цепляясь за стену.

Внезапно Патч подхватил меня на руки и отнес через комнату к креслу.

— Опусти голову между колен, — сказал он, наклоняя меня.

Быстро и резко дыша, я изо всех сил старалась затолкнуть воздух в легкие и мало-помалу ощутила, как кислород медленно пробирается внутрь.

— Лучше? — спросил Патч через минуту.

Я коротко кивнула.

— Таблетки у тебя с собой?

Я потрясла головой.

— Не поднимай голову и дыши глубоко и медленно. Я последовала его указаниям, чувствуя, как железный обруч на груди постепенно ослабляет хватку.

— Спасибо, — прошептала я.

— Все еще мне не доверяешь?

— Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, позволь еще раз дотронуться до шрама.

Несколько секунд Патч молча смотрел на меня.

— Плохая идея.

— Почему?

— Я не могу контролировать то, что ты видишь.

— В этом, как бы, и есть вся суть.

Поколебавшись немного, он ответил. В тихом голосе не было ни следа эмоций.

— Ты знаешь, что я многое скрываю.

За этим следовал немой вопрос.

Я знала, что Патч держал свое прошлое за семью печатями, и не обольщалась настолько, чтобы думать, что хотя бы половина его секретов вертится вокруг меня. У Патча была целая жизнь вне того мира, где мы пересекались. Я не раз гадала, на что может быть похожа эта самая жизнь, и всегда останавливалась на том, что чем меньше я о ней знаю, тем лучше.

— Помоги мне тебе поверить, — дрожащими губами попросила я.

Патч сел на край кровать, и матрас прогнулся под его весом. Наклонившись вперед, он оперся локтями в колени, чтобы я могла увидеть шрамы, на которых под светом свечей танцевали зловещие тени. Мышцы у него на спине напряглись на мгновение, а потом расслабились.

— Давай, — тихо сказал он. — Только помни, что люди меняются, а прошлое — нет.

Внезапно я засомневалась. Патч должен был пугать меня, но в глубине души я не верила, что он хочет меня убить. Если бы хотел, я уже давно была бы мертва. Мой взгляд задержался на страшных шрамах. Довериться Патчу было проще, чем снова отправляться в его прошлое, в котором можно наткнуться на что угодно.

Но если я сейчас отступлюсь, Патч поймет, что я испугалась. Он открывает для меня одну из запечатанных дверей, потому что я этого хотела. Нельзя попросить о таком, а потом передумать.

— Я точно не застряну там навсегда? — спросила я.

— Нет, — усмехнулся Патч.

Собрав все свое мужество, я села на кровать рядом с ним. Уже второй раз за эту ночь мой палец скользнул по неровной поверхности его шрама. Все вокруг заволокло серым туманом.

Наступила тьма.