Дворъ Ховриныхъ-Головиныхъ 5 страница

Обѣдня надалась въ 4-мъ часу дня, по нашему счету въ 8-мъ часу утра. Послѣ обѣдни служили молебенъ о побѣдѣ на враги и зѣло благолѣпно и удивительно; запѣвы запѣвали протопопы и священники тихими гласы и умиленными, достойно слезамъ. Къ молебну государь сошелъ съ царскаго своего мѣста и сталъ у столпа среди церкви; справа оть него рядомъ стояли бояре-воеводы.

Послѣ молебна всѣ шли прикладываться къ иконамъ, при чемъ читались молитвы на рать идущимъ съ упоминаніемъ именъ бояръ и воеводъ и прочихъ начальниковъ. Затѣмъ государь поднесъ патріарху воеводскій наказъ, который патріархъ положилъ въ кіотъ иконы Владимірской Богоматери на пелену и потомъ вручилъ боярамъ, т.-е. кн. Трубецкому съ товарищи. При этомъ государь держалъ рѣчь ко всему воинству, чтобы служили честно, не уповали бы на многолюдство и своеуміе, и на сребролюбіе, и не боялись бы страху человѣческаго. Послѣ службы патріархъ благословилъ государя просвирою, которую царь принялъ съ честію и, поцѣловавъ въ руку пресвѣтлѣйшаго патріарха, по клонился ему по обычаю. Потомъ патріархъ ходилъ къ царицыну мѣсту и благословилъ царицу просвирою. Царица послѣ литургіи стояла на своемъ мѣстѣ за запоною, такъ какъ въ это время въ соборѣ происходило передвиженіе полчанъ, прикладывавшихся къ иконамъ и слушавшихъ рѣчь государя. Потомъ сдѣдовалъ обрядъ цѣлованія царской руки, какъ символъ прощанія съ государемъ. Всѣ, другъ за другомъ, подходя къ государю, поклонялись ему до земли, цѣловали руку съ радостными слезами и, отошедши, паки поклонялись передъ государемъ до земли. Затѣмъ всѣ ходили къ благословенію у патріарха. Для соблюденія порядка стояли три окольничихъ, одинъ противъ государя, другой противъ патріарха, третій у патріархова рундука-помоста, чтобы проходили чинно и по чинамъ.

На прощаньи съ патріархомъ государь опять подходилъ къ его благословенію и, цѣловавъ въ пречестную его руку, поклонялся ему по обычаю.

Выходя изъ собора южными дверьми, государь остановился и жаловалъ бояръ и воеводъ и всѣхъ полчанъ, звалъ ихъ къ себѣ хлѣбаѣсть. Столъ боярскій для воеводъ и лучшихъ людей происходилъ въ передней полатѣ Теремнаго дворца; остальные ѣли въ Столовой избѣ. Въ Передней обрядъ столованья совершился такимъ образомъ: когда гости собрались, государъ велѣлъ имъ сѣсть. Посидѣвъ немного, всталъ и говорилъ рѣчь: «Судъ бо Божій есть и честь царева судъ любитъ». Потомъ жаловалъ всѣмъ по чарушницѣ вина изъ своихъ рукъ. Снова говорилъ рѣчь, жаловалъ по второй чарушницѣ и затѣмъ велѣлъ садиться. Всѣ поклонялись и потомъ садились. Во время столованья были читаны прибранныя къ настоящему случаю поучительныя главы изъ посланій св. апостола Павла, напримѣръ, къ Римлянамъ, глава 14 и т. п.; а послѣ того читали житіе страстотерпца св. Георгія, ибо въ этотъ день прилучилась его память. Промежду этихъ чтеній пѣвчіе пѣли «мудрые и краснопопѣвистые стихи».

Къ концу столованья государь жаловалъ гостямъ по третьей чарушницѣ вина, а потомъ указалъ снимать скатерть, послѣ чего всталъ съ своего мѣста, а за нимъ и всѣ встали, такъ какъ въ ту пору соборный ключарь сталъ совершать такъ называемую Панагію, обрядъ молитвеннаго освященія и вкушенія Богородицына хлѣба и Богородицыной чаши въ честь Богородицы. По совершеніи установленныхъ молитвъ ключарь поднесъ государю панагію съ Богородицынымъ хлѣбомъ. Взявъ своею царскою рукою часть хлѣба, государь, стоя, съ опасеніемъ потребилъ.

Потомъ ключарь поднесъ ему Богородицыну чашу, изъ которой испивъ трижды, государь возвратилъ сосудъ ключарю, мало поклонившись ему. Боярамъ и воеводамъ Богородицыну чашу государь самъ подавалъ. Всѣ подходили къ нему единъ за единымъ по чину и, принявъ и выпивъ чашу, цѣловали царскую руку по чину же, какъ и въ прочихъ столахъ бываетъ. Отпустя Панагію, государь сѣлъ за столъ на прежнемъ мѣстѣ, всѣ гости стояли, и государь угощалъ ихъ романеею и краснымъ и бѣлымъ медами.

На прощаньи государь снова позвалъ бояръ и воеводъ къ рукѣ. Всѣ шли другъ за другомъ по чину. Первымъ подошелъ главный воевода князь Трубецкой. Государь принялъ своими царскими руками къ своимъ персемъ главу его «для его чести и старѣйшинства, зане многими сѣдинами украшенъ и зѣло мужъ благоговѣинъ и изященъ, и мудръ въ божественномъ писаніи, и предивенъ въ воинской одеждѣ, и въ воинствѣ счастливъ, и недругамъ страшенъ». Видя такую отеческую премногую и прещедрую милость къ себѣ, воевода со слезами до тридцати разъ поклонился государю до земли.

Таковы были сердечные проводы начальныхъ людей ратнаго ополченія.

Послѣ того на третій день, 26 апрѣля, государь проводилъ и всю собранную рать, которая проходила черезъ Кремль отъ Никольскихъ воротъ въ Спасскія подъ переходы, соединявшіе Цареборисовскій дворъ съ Чудовымъ монастыремъ. На этихъ переходахъ государь и патріархъ Никонъ смотрѣли войсковое шествіе, при чемъ патріархъ бояръ и воеводъ и ратныхъ людей кропилъ св. водою [90].

Въ 1659 г. князь Алексѣй Никитичъ велъ очень успѣшно военныя дѣла на югѣ, въ Черкасскихъ городахъ, противъ Крымскаго хана и измѣнника Запорожскаго Ив. Выговскаго.

Въ то время по Крымскимъ вѣстямъ и въ Москвѣ спѣшно дѣлали Земляной городъ и по городу острогъ, особаго рода деревянную ограду.

Однако войско Запорожское и Юрій Хмельницкій въ Переяславлѣ передъ А. Н. Трубецкимъ съ товарищами добили государю челомъ и приняли присягу на подданство.

7 декабря бояринъ со славою возвратился въ Москву со всею ратью. Самъ государь выходилъ за Калужскія ворота встрѣчать образъ Спаса, что былъ на службѣ съ бояриномъ, шедшимъ туть же за образомъ съ своими полками. Шествіе послѣ того направилось въ Успенскій соборъ, гдѣ послѣ торжественнаго молебна бояринъ и всѣ начальные люди полковъ были у государя у руки.

Спустя два мѣсяца, 23 февр. 1660 г., государь чествовалъ эту счастливую рать торжественнымъ столомъ въ Золотой полатѣ, послѣ котораго главнокомандующій А. Н. Трубецкой получилъ слѣдующую награду: вопервыхъ, шубу бархатъ золотой въ 360 р.; кубокъ въ 10 фунтовъ; придачу къ прежнему окладу жалованья 300 р., да прародительскую ихъ Трубецкихъ вотчину, городъ Трубчевскъ съ уѣздомъ. Другіе воеводы также получили щедрыя награды.

Послѣ ратныхъ дѣлъ въ Москвѣ бояринъ попрежнему первенствовалъ за царскими столами и во время выѣздовъ государя бывалъ оберегателемъ Москвы и царскаго двора. Кромѣ того, попрежнему неоднократно велъ переговоры въ иноземными послами, въ 1661 г. съ Цесарскими, въ 1662 г. съ шведскими послами, при которыхъ былъ съ Шведами заключенъ вѣчный миръ. При обрядѣ заключенія этого мира Алексѣй Никитичъ стоялъ возлѣ государя по правую руку, т.-е. на первомъ мѣстѣ.

Послѣдняя его служба передъ кончиною показывала также великое къ нему довѣріе государя. Въ извѣстный Коломенскій бунтъ въ іюлѣ 1662 г. государь поручилъ ему оберегать Москву и произвести розыскъ про бунтовщиковъ.

25 и 26 авг. того же года, во время выходовъ царя въ крестные ходы къ Донской Богородицѣ и ко Владимірской въ Срѣтенскій монастырь, бояринъ также оставался въ Кремлѣ для береженья. Послѣ этихъ чиселъ Разрядныя книги упоминаютъ о немъ 17 декабря съ записью, что въ тотъ день государь указалъ сидѣть въ Сибирскомъ Приказѣ на мѣсто боярина А. Н. Трубецкаго окольничему Родіону Матв. Стрѣшневу. По другому свидѣтельству это случилось 16 дек. 1663 г. (Вивл., XX, 396). Но такое показаніе относительно года неправильно и произошло, несомнѣнно, отъ неправильнаго перевода стараго лѣтосчисленія на новое. Но могло быть, что бояринъ скончался 16 дек., а распоряженіе государя послѣдовало 17 числа.

По кончинѣ Алексѣя Никитича его дворъ перешелъ къ его внучатому племяннику князю Юрью Петровичу, внуку его брата Юрья Никитича, который въ Смутное время, въ 1611 г., отъѣхалъ въ Польшу и увезъ съ собою и своихъ дѣтей, Петра и Але-ксандра. Тамъ онъ принялъ католическую вѣру, конечно, и съ дѣтьми. Сынъ его Александръ не оставилъ потомства, но другой сынъ, Петръ, усердно служилъ Польскому королю, былъ камерге-ромъ двора и маршаломъ Стародубскимъ.

Однако сынъ Петра, Юрій, все-таки возвратился на родину и въ православную вѣру, сначала принятъ былъ стольникомъ, а потомъ въ 1672 г. получилъ санъ боярина, поселился во дворѣ у своего дѣда, князя Алексѣя Никитича, и женился на сестрѣ князя Вас. Вас. Голицына, Иринѣ Вас. — По всему вѣроятію, онъ возвратился изъ Польши по желанію и настоянію кн. Алексѣя Никитича, быть можетъ, въ тѣхъ видахъ, что съ его кончиною пре-кращался въ Россіи и родъ князей Трубецкихъ, такъ какъ самъ онъ дѣтей мужескаго колѣна не имѣлъ.

Князь Юрій Петровичъ скончался въ 1679 г., оставивъ свой дворъ въ наслѣдство женѣ, княгинѣ Иринѣ Вас, съ двумя сы-новьями, Иваномъ и Юрьемъ. Оба они родились уже по кончинѣ Алексѣя Никитича, первый въ 1667 г., второй въ 1668 г.

Кн. Иванъ Юрьев. числился въ спискахъ 1676–1692 гг. ком-натнымъ стольникомъ сначала у царя Петра въ 1676 г., потомъ у царя Ѳедора Алекс. съ 1677 г. и затѣмъ опять у Петра съ 1686 г. Въ 1692 г. пожалованъ въ бояре, а впослѣдствіи былъ фельдмаршаломъ и кавалеромъ ордена Андрея Первозваннаго (умеръ въ 1750 г. янв. 16).

Братъ его, кн. Юрій Юрьевичъ, также числился съ 1676 т. комнатнымъ стольникомъ у царя Петра, былъ также бояриномъ и потомъ дѣйств. тайн. сов. (умеръ 1739 г. сент. 8) [91].

Братья владѣли дворомъ сообща, хотя и жили въ отдѣльныхъ полатахъ.

Въ 1742 г., по случаю измѣренія всѣхъ обывательскихъ дво-ровъ въ городѣ, Кремлевскій боярскій дворъ кн. Трубецкихъ обозначенъ въ слѣдующей мѣрѣ: «мѣрою земли по улицѣ въ пер-вомь концѣ поперешнику 60 саж., во дворѣ въ срединѣ поперешнику 49 саж., въ другомъ концѣ поперешнику 22 саж., длиннику въ улицѣ по городовой стѣнѣ 47 саж.» [92].

Такимъ образомъ, это дворовое мѣсто представляло угольникъ, приближавшійся малымъ своимъ концомъ, шириною въ 22 саж., къ Никольскимъ воротамъ, гдѣ подлѣ самыхъ воротъ находилась сторожка, — караульня стрѣлецкая. Широкій конецъ угольника въ 60 саж. примыкалъ къ улицѣ, проходившей мимо Вознесенскаго и Чудова монастырей. Длинникъ двора былъ измѣренъ по городовой Кремлевской стѣнѣ на 47 саж., онъ достигалъ срединной башни между Никольскими и Спасскими воротами.

По поводу этого двора въ 1719 г. возникъ любопытный споръ между Вознесенскимъ монастыремъ и владѣльцами двора кн. Трубецкими.

На межѣ широкаго конца этого боярскаго двора стояли два подворья: одно принадлежало Новоспасскому монастырю, другое Вознесенскому. На Новоспасскомъ подворьѣ существовала и церковь во имя Іоанна Новгородскаго, почему оно именовалось также и Новгородскимъ подворьемъ, гдѣ обыкновенно, по пріѣздѣ въ Москву, останавливались Новгородскіе митрополиты и другія Новгородскія власти. На этомъ Новгородскомъ подворьѣ пребывалъ въ 1652 г. и Новгородскій митрополитъ, будущій патріархъ Никонъ. Здѣсь происходилъ и призывъ или Государевъ зовъ его на патріаршество.

Въ настоящемъ случаѣ царь Алексѣй Мих. поступилъ не по правиламъ и преданіямъ Церкви. Онъ своею волею, а не по жребію, какъ изстари водилось, избралъ на патріаршество именно Никона. 22 іюля этого года государь въ Успенскомъ соборѣ со всѣми духовными властями и боярами молебствовалъ и послѣ евангелія послалъ на Новгородское подворьѣ одного изъ митрополитовъ, двухъ старшихъ архимандритовъ и изъ свѣтской среды боярина, окольничаго, стольника и думнаго дьяка звать Никона, чтобъ онъ ѣхалъ къ государю въ соборъ, а въ то время молебенъ совершили. Несмотря на такую почесть царскаго зова, Никонъ не послушалъ и въ соборъ не поѣхалъ. Послали къ государю стольника съ этою вѣстью. Тогда государь отправилъ къ нему старѣйшаго боярина А. Н. Трубецкаго и боярина князя Львова. Никонъ едва послушалъ государева указу и какъ пріѣхалъ въ соборъ, государь говорилъ ему рѣчь со упрошеніемъ, чтобы изволилъ быть всея Россіи патріархомъ. Никонъ отрицался принять патріаршество безъ жребія. Государь съ веліимъ желаніемъ и со слезами просилъ его многое время, цѣлый часъ, со всѣми властьми и боярами, чтобы изволилъ быть патріархомъ. Такому безпримѣрному государеву прошенію Никонъ повинулся и въ то время много плакалъ… Обычное нареченіе ему патріархомъ послѣдовало на другой день 23 іюля на патріаршемъ дворѣ въ Крестовой полатѣ (Новый Лѣтописецъ, 198).

Это Новгородское подворье послѣ пожара в ъ Кремлѣ въ 1701 г. было отдано по царскому указу отъ 7 іюля того же года Вознесенскому монастырю для пространства того монастыря съ повелѣніемъ пригородить къ нему и все то мѣсто.

Но въ томъ же 1701 г. Петръ рѣшилъ построить въ Кремлѣ, съ правой стороны отъ Никольскихъ воротъ, Оружейный домъ, зовомый Цейгоузъ (Арсеналъ), для чего было назначено всѣ находившіяся въ этой мѣстности до Троицкихъ воротъ каменныя строенія (деревянныя всѣ погорѣли) разобрать и мѣсто очистить.

На другой годъ (1702, марта 7) послѣдовалъ указъ о томъ, чтобы передъ Оружейнымъ домомъ и черезъ улицу, вблизи Никольскихъ воротъ, съ лѣвой ихъ стороны, также для пространства выровнять площадь по линіи до зданій Чудова монастыря. Для этой цѣли было повелѣно математическихъ наукъ учителю тѣ мѣста, находившіеся на нихъ дворы и подворья и другія строенъя измѣрить совершенно и учинить чертежъ, что по линіи пойдетъ подъ площадь и что останется ненадобнымъ для предположенной площади.

Эта линія проходила отъ Никольскихъ воротъ до полатъ кн. Трубецкихъ и далѣе отъ угла ихъ полатъ прямо черезъ дворы протопопа Благовѣщенскаго собора, на полату, что у двора Духовникова, также черезъ дворъ протопопа Успенскаго собора. Такимъ образомъ, былъ измѣренъ и положенъ на чертежъ весь уголъ отъ Никольскихъ воротъ между улицею и Кремлевскою стѣною до линіи зданій Вознесенскаго и Чудова монастырей съ тою цѣлью, чтобы мѣрою за мѣру распредѣлить и остающееся пространство дворовой земли между владѣльцами, мѣста которыхъ отходили подъ площадь.

Изъ двора кн. Трубецкихъ подъ эту площадь отходило 952 квадратныхъ сажени. Чтобы вознаградить князей за отходящую землю, государь 2 авг. 1702 г. повелѣлъ отдать имъ всю мѣстность, примыкавшую къ верхнему широкому концу ихъ двора, гдѣ находились, начиная оть Кремлевской стѣны, подворья Вознесенскаго и Новоспасскаго монастырей, заключавшія въ себѣ 1024 квадратныхъ сажени по новому измѣренію, а по старому (1680 г.) 925 саж., а также и дворы соборнаго духовенства.

Несмотря на то, что количество саженей отъ этихъ мѣстъ превышало количество отходящей княжеской земли, государь повелѣлъ отдать князьямъ всю эту землю «въ вѣчное владѣніе князей и женамъ ихъ, и дѣтямъ, и всему роду безповоротно, а подъ тѣ подворья и протопопу, и попу подъ дворы земли пріискивать въ иныхъ мѣстахъ, и на тое прибавочную вышеупомянутую землю и на всякое строеніе дать имъ (князьямъ) даную по указу».

Само собою разумѣется, что князья не помедлили воспользоваться повелѣніемъ государя и въ полной мѣрѣ завладѣли пожалованными мѣстами и строеніями. Какъ упомянуто, они завладѣли и Духовниковымъ дворомъ и поповскимъ по улицу Чудовскую.

Арсеналъ строился въ первые годы мало-по-малу, медленно, и въ 1706 г., по случаю Шведской войны, его постройка была совсѣмъ остановлена по письму государя къ оберъ-инспектору Курбатову отъ 3 мая 1706 г., въ которомъ государь повелѣвалъ: «Чрезъ сей указъ объявляемъ цейхаузнаго строенія не хуже хотя до времени и отставить». Между тѣмъ земля Трубецкихъ дотолѣ еще не требовалась для выравненія площади и оставалась попрежнему въ ихъ же владѣніи.

Въ такомъ положеніи дѣло оставалось до 1719 г., когда 15 мая игуменья Вознесенскаго монастыря Веденихта Пушкина съ сестрами подала въ Сенатъ челобитье, въ которомъ излагала всю исторію по этому дѣлу и писала, что «хотя князья и получили землю и постройки изъ монастырскихъ и изъ сосѣднихъ дворовъ, но ихъ собственный дворъ не былъ взятъ подъ площадь потому, что отъ цейхгаузнаго двора онъ сталъ черезъ Большую Никольскую улицу, а князья между тѣмъ и до днесь владѣютъ ихъ монастырскими землями съ церковью и съ жилыми и съ хлѣбными полатами и на тѣхъ ихъ дворахъ живуть княжескіе люди, отчего монастырю учинено великое утѣсненіе». Она просила, чтобъ тѣми монастырскими дворами монастырю владѣть попрежнему и церковь съ жилыми полатами пригородить къ монастырю, прибавляя, что кн. Ив. Юр. обѣщалъ, когда она посылала къ нему, тѣ дворы ей отдать.

Сенатъ потребовалъ отъ князя свѣдѣніе на письмѣ, по какому указу онъ тѣмъ монастырскимъ подворьемъ владѣетъ. Князь отвѣчалъ, что даной на тѣ мѣста во владѣніе ему не дано за отлученіемъ изъ Москвы, что на взятомъ у него мѣстѣ каменнаго строенія не застроено, а его строеніе, которое на дворѣ было, сломано и снесено; а на данномъ монастырскомъ подворьѣ построено у нихъ (князей) вновь многое каменное и деревянное строенiе.

По Сенатскому приговору 24 іюля 1719 г. было рѣшено: если мѣсто изъ двора кн. Трубецкихъ подъ цейхгаузное строеніе не взято, а подворьемъ они владѣютъ, то отдать то подворье попрежнему въ Вознесенскій монастырь. Приговоръ подписалъ одинъ оберъ-секретарь, а сенаторскихъ рукъ не было положено.

Кн. Иванъ Юрьевичъ, получивъ это сенатское рѣшеніе, не отдавая тѣхъ дворовъ, отъѣхалъ къ полкамъ, а вести дѣло поручилъ своему человѣку, который подалъ встрѣчное челобитье, явно направленное только для затяжки дѣла.

Когда это рѣшеніе стали приводить къ исполненію и изъ Губернской канцеляріи былъ посланъ дьякъ и фискалъ съ солдатами, то княжескіе люди учинились указу не послушны, съ дворовъ не сошли и двора не отдали.

Въ 1721 г. іюля 26 игуменья снова подала просьбу, гдѣ обличала всю неправду, написанную въ княжеской челобитной, прибавивъ, что такой челобитной «и примать было не довелось, не токмо слѣдовать».

Между прочимъ въ челобитной значилось, что князья на данной имъ землѣ построили многое деревянное и каменное строеніе и что на ихъ прежнемъ мѣстѣ будто сломано многое каменное и деревянное строеніе. Игуменья разъяснила, «что со двора ихъ деревянное строеніе свезено къ нимъ же на загородные дворы не для цейхгаузнаго строенія, но для того, что по государеву указу повелѣно изъ Кремля и изъ Китая вынесть все деревянное строеніе; что по тому же указу въ Кремлѣ и въ Китаѣ деревяннаго строенія строить не велѣно, а именно, таковое на монастырской землѣ они, князья, построили самовольно противъ запрещенія, за что ихъ люди довелись жестокаго наказанья, потому что, опричь ихъ самовольства въ Кремлѣ ни у кого деревяннаго строенія нѣтъ и не строятъ; а они сами пишуть, что у нихъ на монастырской землѣ построено многое деревянное строеніе, чего ради подлежатъ штрафу, а люди ихъ наказанію».

А что, дѣйствительно, настроили князья на новыхъ своихъ мѣстахъ, объ этомъ свидѣтельствуетъ произведенная въ 1721 г. опись этихъ построекъ.

Они построили 6 полатъ поземныхъ въ длину на 12 саж.; конюшенный каменный сарай въ 10 саж. длины, къ нему полатку 2 саж., конюшню въ 6 1/2 саж.; да деревянное строеніе: подлѣ церкви свѣтлицу съ сѣньми по 2 1/2 саж.; два хлѣвка по 1 1/2 саж., третій въ 2 1/2 саж.; подлѣ церкви мазанка 1 1/2 саж.; подлѣ городовой стѣны одиннадцать клѣтушекъ людскихъ, сажени по 1 1/2 и по 2, крыто все дранью.

Такимъ образомъ оказывалось, что князья Трубецкіе возлѣ стѣнъ монастыря и города устроили свой задній дворъ со всѣми его принадлежностями.

Игуменья вмѣстѣ съ тѣмъ объясняла, что у нихъ иного монастырскаго двора въ Кремлѣ и близь монастыря нѣтъ, и того монастыря священники и всякихъ чиновъ монастырскіе служители живутъ по дальнымъ разнымъ мѣстамъ въ наемныхъ и въ иныхъ домѣхъ, а лошади монастырскія водовозныя и возники держатся въ самой нуждѣ въ монастырѣ и ради такой нужды и дрова монастырскія нынѣ кладутъ на монастырѣ около и близь соборныя церкви, отчего весною и лѣтомъ духота бываетъ и изъ навозу вода подходитъ въ церковь и въ кельи; что князья Трубецкіе, завладѣвъ ихъ подворьемъ, учинили монастырю великую тѣсноту понапрасну.

Объясняя, что монастырь отъ княжескаго навозу и отъ нарослой земли утѣсненъ, игуменья настойчиво просила, чтобы согласно Сенатскому приговору, утвержденному и Юстицъ-Коллегіею, монастырскіе старинные ихъ дворы возвратить въ монастырь попрежнему и княжескихъ людей съ тѣхъ дворовъ сослать, а деревянное строеніе, избы и чуланы и скотскіе хлѣвы, отъ той церкви, что на подворьѣ, и отъ городовой стѣны, что у самаго монастыря, сломать, дабы отъ тѣхъ избъ, чулановъ и скотскихъ хлѣвовъ монастырю не учинялось разороніе.

Послѣ многихъ настойчивыхъ ходатайствъ игуменьи Веденихты Пушкиной прошло слишкомъ 10 лѣтъ, а подворье всетаки не было возвращено монастырю. Въ 1731 г. новая игуменья Евстолія подала просьбу самой императрицѣ Аннѣ Ивановнѣ, но встрѣтила новый отпоръ со стороны князей, которые лично въ Юстицъ-Коллегіи просили выдать имъ даную на пожалованныя имъ оба подворья, а потому подали челобитную, объясняя свои права на это владѣнье и устраняя искъ монастыря, какъ неправильный.

Въ это время князь Иванъ Юрьевичъ былъ уже генералъ-фельдмаршаломъ, а Юрій Юрьевичъ — тайнымъ дѣйствительнымъ совѣтникомъ.

Не осталась безъ отвѣта и игуменья Евстолія. Жалуясь на то, что подворье и донынѣ, 1731 г., въ монастырь не возвращено, она снова изъясняла, что «за не отдачею имъ того ихъ подворья они имѣютъ не малую обиду и великое утѣсненіе зимою отъ снѣгу и отъ навозу и отъ лѣсныхъ и всякихъ припасовъ, и за утѣсненіемъ монастыря проходъ по монастырю весьма труденъ, а за неимѣніемъ близь монастыря подворья, монастырскіе возники и разъѣзжія лошади стоятъ и привозныя монастырскія дрова кладутся въ монастырѣ, отъ которой тѣсноты вешнимъ временемъ въ соборную церковь, гдѣ Ея Императорскаго Величества родители почиваютъ, и въ кельи, гдѣ жительство имѣютъ монахини, вода идетъ».

Какъ ни были основательны жалобы и просьбы игуменьи о возвращеніи подворья монастырю, оно все-таки осталось во владѣніи князей Трубецкихъ. Мы не встрѣтили свѣдѣній о томъ, чѣмъ окончились ходатайства монастыря, и пользуемся только извѣстіемъ, что въ 1754 г. дворъ Трубецкихъ принадлежалъ лейбъ-гвардіи поручику кн. Дмитрію Юрьевичу Трубецкому, младшему сыну кн. Юрья Юрьевича. Кн. Иванъ Юрьевичъ не оставилъ по себѣ прямыхъ наслѣдниковъ мужескаго колѣна. У него былъ только побочный сынъ извѣстный Иванъ Ивановичъ Бецкій. При этомъ о Вознесенскомъ монастырѣ упоминается, что его заднія ворота выходили ко двору кн. Трубецкаго. О подворьяхъ уже нѣтъ и помину.

Весь этотъ уголъ Кремлевской мѣстности занятъ теперь зданіемъ Судебныхъ мѣстъ, построеннымъ по проекту архитектора Матв. Ѳед. Козакова въ 1771–1785 гг. Оно также расположено угольникомъ почти въ самыхъ тѣхъ же межахъ, какія ограничивали мѣстность Трубецкаго двора. Фасадъ, обращенный къ зданіямъ Чудова монастыря, расположенъ отчасти на мѣстахъ бывшихъ двухъ подворій, Новоспасскаго и Вознесенскаго, Чудовскаго конюшеннаго двора и церкви Козмы и Дамьяна, стоявшей противъ заднихъ воротъ Чудова монастыря. Уголъ Судебнаго зданія, обращенный къ этому монастырю, занялъ мѣсто такъ называемаго Духовникова двора.

Дворъ князей Трубецкихъ въ широкомъ своемъ концѣ, въ 60 саж., выходилъ къ зданіямъ Чудова и Вознесенскаго монастырей, на другую улицу, которая шла отъ Троицкихъ Кремлевскихъ воротъ и отъ Троицкаго подворья къ подворьямъ Новоспасскому и Вознесенскому, стоявшимъ у городовой стѣны. Эту улицу мы назвали Троицкою. Она пересѣкала Никольскую улицу передъ угломъ Чудовскаго зданiя, сохраняя свое направленіе и донынѣ по боковому фасаду Судебныхъ мѣстъ, обращенному къ упомянутымъ монастырскимъ зданіямъ. Но это продолженіе Троицкой улицы именовалось Чудовскою улицею. Ея ширина при началѣ отъ Никольской улицы простиралась на 6 1/4 саж., а далѣе только на 4 саж., почему въ 1626 г. было указано устроить ее въ 5 саж., какъ эта мѣра существуетъ и донынѣ, образуя особый длинный дворъ къ зданію Судебныхъ мѣстъ. Мѣсто пересѣченія Никольской улицы именовалось въ то время (1634 г.) Никольскимъ хрестьцомъ, — крестцомъ (перекресткомъ), который любопытенъ тѣмъ обстоятельствомъ, что его деревянную бревенчатую мостовую, слишкомъ на 5 саж. въ длину, повиненъ былъ моститъ Патріаршій домъ, такъ какъ на крестецъ выходили его зданія.

По лѣвой сторонѣ улицы, гдѣ теперь высится боковой фасадъ зданія Судебныхъ мѣсть, находились слѣдующіе дворы и мѣста,

Самый уголъ зданія Судебныхъ мѣсть стоитъ на мѣстѣ такъ называемаго Духовникова двора, на мѣстѣ жительства государевыхъ духовниковъ, обыкновенно протопоповъ Благовѣщенскаго собора. Въ 1657 г. мѣрою этотъ дворъ по Никольской улицѣ простирался на 23 саж., поперекъ на 16 саж., со стороны отъ двора кн. Трубецкихъ на 12 саж. Онъ примыкалъ къ трапезѣ церкви Козмы и Даміана и къ ея кладбищу. Но въ 1639 г. его мѣра была въ 20 саж. и со стороны 10 саж., какъ, вѣроятно, эта мѣра существовала отъ древняго времени. Въ 1504 г. здѣсь жилъ протопопъ этого собора Ѳома, вѣроятный духовникъ вел. князя Ивана III, или первый изъ Благовѣщенскихъ протопоповъ поселенецъ на этомъ мѣстѣ [93].

Изъ числа царскихъ духовниковъ оставилъ по себѣ недобрую память Благовѣщенскій протопопъ Ѳедоръ Барминъ, о дѣлахъ котораго мы упоминали на стр. 302.

Другой случай съ царскимъ духовникомъ занесенъ даже въ списки Дворцовыхъ Разрядовъ.

У царя Алексѣя Михаиловича духовникомъ былъ Благовѣщенскій же протопопъ Андрей Савиновичъ, поставленный въ протопопы и, слѣдовательно, въ духовники государю въ 1666 г., марта 25, изъ священниковъ церкви Григорія Неокесарійскаго, что за Москвою-рѣкою въ Дербицахъ, на Полянкѣ, гдѣ онъ священствовалъ съ 1660 г. Это былъ не только государевъ духовникъ, но и государевъ любимецъ, который успѣлъ такъ привязать къ себѣ государя, что своимъ вліяніемъ сталъ поперекъ дороги и самому патріарху Іоакиму. Первымъ его дѣломъ была постройка каменной церкви Григорія Неокесарійскаго на счетъ государя, изъ собственныхъ государевыхъ суммъ Тайнаго Приказа. Эта постройка началась на другой же годъ по опредѣленіи протопопа въ духовники и продолжалась въ 1668–1669 годахъ, съ небывалымъ велелѣпіемъ во всѣхъ частяхъ. Храмъ былъ украшенъ поливными изразцами и снаружи расписанъ цвѣтными красками, а внутри стѣнописью. Все это стоило немалыхъ расходовъ. Государь оказывалъ протопопу такую особую милость, что лично посѣщалъ его въ его жилищѣ (въ 1668 г.). Словомъ сказать, протопопъ сдѣлался самымъ приближеннымъ домашнимъ человѣкомъ благочестивѣйшаго царя, на что, между прочимъ, указываетъ и одна запись въ сборникѣ Дворцовыхъ Разрядовъ, гдѣ читаемъ слѣдующее:

«Того жъ году (1674), октября въ 21 день, было у Великаго Государя вечернее кушанье, въ потѣшныхъ хоромахъ; да у него жъ Великаго Государя ѣли бояре, всѣ безъ мѣстъ, да думные дьяки Герасимъ Дохтуровъ да Ларивонъ Ивановъ. У стола стоялъ крайчей князь Петръ Семеновичъ Урусовъ да съ нимъ столникъ Дмитрей Никитинъ сынъ Наумовъ. За поставцомъ Великаго Государя сидѣлъ бояринъ и оружничей Богданъ Матвѣевичъ Хитрово, да съ нимъ дворцовые дьяки да ключники степенные со всѣхъ дворцовъ. А чашничали передъ Великаго Государя и ѣсть ставили ближніе люди. Да у кушанья жъ былъ у Великаго Государя Благовѣщенской протопопъ, духовникъ Великаго Государя, Андрей Савиновичъ. А передъ духовника и передъ бояръ ѣсть ставили и питье носили столники жъ и ближніе люди. А послѣ кушанья изволилъ Великій Государь себя тѣшить всякими игры. И его Великаго Государя тѣшили, и въ органы играли, а игралъ въ органы Нѣмчинъ, и въ сурну, и въ трубы трубили, и въ суренки играли, и по накрамъ и по литаврамъ били жъ вовсѣ. Да Великій же Государь жаловалъ протопопа, своего Великаго Государя духовника, и бояръ и дьяковъ думныхъ, которые были у кушанья вечерняго, вотками, ренскимъ, и романеею и всякими розными питіи, и пожаловалъ ихъ своею государевою милостью: напоилъ ихъ всѣхъ пьяныхъ. А послѣ стола жаловалъ, тожъ, поилъ всякими розными питьями своихъ государевыхъ столниковъ и ближнихъ людей. А кушанье у Великаго Государя отошло вечернее и бояре поѣхали изъ города и ближніе люди въ 12 часу ночи» (по нашему счету въ четвертомъ часу утр а. Д. Р., III, 1080). Въ своемъ родѣ это былъ пиръ-предшественникъ пресловутыхъ пировъ геніальнаго сына царя Алексѣя Михайловича, царя, а потомъ и императора Петра Алексѣевича. Чему же мы удивляемся, прочитывая разсказы о Петровскихъ разгульныхъ пирахъ, когда это была живѣйшая черта старинныхъ Русскихъ нравовъ и обычаевъ.