Приключения для босоногого человека

КОРОТКАЯ ВСТРЕЧА В ВИСБАДЕНЕ. Специальный репортаж Вл. Залесского (Германия).

Июля 2018 на сайте появились публикации франкфуртского корреспондента портала Владимира Залесского о 19-летней украинской босоножке Соне Баскаковой, студентке Музыкального училища им. Глиера. С тех пор прошло четыре с половиной месяца. Мы продолжаем следить за её успехами, поддерживать в босоногом образе жизни. Соня сейчас на последнем, выпускном курсе. Главными событиями лета стала её фотосессия с Алексеем Соколом в Attic-Space и участие в совместном немецко-украинском проекте «Транзит», благодаря которому состоялась моя короткая встреча с ней, а также с её родителями 20 октября 2018 г. в городе Висбаден. Из переписки с Соней в ВК и ФБ выяснились некоторые важные факты и подробности, найдены ошибки, хоть и сделанные не по нашей вине, но которые обязательно надо исправить, чтобы не вводить читателей в заблуждение.

ФЕЙКИ НА ФЕЙСБУКЕ

Вот, например, я писал о том, что джаз не поют босиком и Соня не поёт – такая, мол, традиция. Я опирался при этом на то, что услышал от самой Сони: что первый год обучения на джазовом отделении она систематически выступала на сцене обутая («недостойна быть босой»), хотя имела до этого большой опыт выступлений босиком. А фото, относящихся ко второму году обучения, у меня на тот момент просто не было. Эти фото и видео на самом деле всё время присутствовали на её страничке на ФБ, но я эту страничку в глаза не видел, когда готовил публикацию! А всё потому, что кто-то бессовестно воспользовался именем, фото, некоторыми фактами биографии этой девушки, чтобы создать фейковую страницу Сони Баскаковой.

Сейчас этой страницы уже нет – надеюсь, в результате моего энергичного выступления в самой массовой барефутерской группе «Свободная территория: босиком – стиль жизни». Да, я поверил в то, что эту страницу ведёт или, по крайней мере, вела с мая по август 2017 года сама Соня, как поверили ещё 851 человек, ответившие на запрос о дружбе хитроумного лжеца, целью которого было установить контакт с босоногими девушками, чтобы выманивать их фото. Немного удивило тогда, что на страничке речь идёт только о босоножестве и нет ничего о главном в жизни Сони – о музыке, вообще об искусстве, но, рассуждал я, ведь у неё есть страничка в ВК, которую она более-менее систематически пополняет. Слово «хиппи» в приписанном Соне девизе «Hippie, Singing, Dancing!» как раз меня не насторожило, а должно было – я ведь знал, что Соня не придерживается никакой неформальной идеологии, ни хиппи и ни какой другой! Я подумал даже, что она решила, заведя такие разные по характеру странички в соцсетях, таким образом разделить две стороны своей жизни.

Я недооценил цельности характера Сони: она никогда не стала бы так поступать, она везде и всегда одинаковая. А девиз у Сони есть и на её настоящей страничке. Не хиппи, нет, ни к чему ей этот ярлык, которым можно трусливо оправдать босоножество, потому что ссылаться на свою принадлежность к какой-то группе всегда легче, чем просто быть всегда самим собой. "Обпеватель и обтанцовыватель всех гор и лестничных площадок" - вот какой девиз! И это гораздо круче, потому что ссылаться не на кого, она одна такая!

Итак, Соня послала мне название своей настоящей странички, которую я тут же отыскал. Именно с настоящей страницы Сони Баскаковой на Фейсбуке я скачал и фото, и видео, доказывающие, что сейчас, на втором году обучения в институте, она не только народные песни, но и джаз поёт босиком, и служащие как бы иллюстрацией к её словам: «Я научилась хорошо петь и теперь могу позволить себе петь босиком».

А вот что ещё я нашёл на её настоящей страничке, достойное опубликования на нашем сайте:

Это Соня. Она поет так, что слов не найду. Ещё свистит. Прощаешься, обнимаешь, закрываешь за ней дверь и слышишь - бежит вниз по лестнице и напевает, что душе захочется. Заливается смехом каждые пять минут и очень искренне улыбается. Вот такая Соня.

(Юлия Люцина, фотохудожник, автор многих приведенных в публикации фотопортретов Сони)

Когда вечером вы идёте по Киеву и слышите, как кто-то свистит... не так, как свистят собаке, но как высвистывают мелодию... Ищете его взглядом и вдруг вы видите, что это свистит девушка. Идет по улице, свистит, время от времени пританцовывает. Что ж, идёшь и записываешь за ней, а потом хочется же, конечно, и поговорить.

Так я познакомился на Ярославовом Вале с любительницей свиста (по-польски очаровательно звучит «со свистячкой»; чувствуете, как перекликается с «босячкой»? – В. З.) Соней Баскаковой: " Если кто-то говорит мне «не свисти», я перестаю, но только при условии, что это кому-то мешает, но если кто-то скажет, что свистеть не годится, я делаю это дальше. Я свищу с детства, но серьёзно года четыре. Моя мама свистит, а это лучшая мама на свете. Я джазовый музыкант, я играю на пианино, я пою, но я и свищу. Обожаю импровизировать, мне нравится джаз, свинг. Люблю выступать. Я буду выступать, начиная с ноября, в Киеве ". Смотрите и слушайте.

(Павел Боболович из Люблина, журналист польского радио)

Эта запись была сделана поздней осенью - 28 октября 2017 года. Интересно, что бы сказал польский журналист, если бы приехал в Киев месяцем-двумя раньше? Что больше поразило бы его - что девушка не стесняется ходить босиком по городу или что она не стесняется прилюдно свистеть? И вообще, вам не бросилось в глаза сходство приведенных Павлом рассуждений Сони с тем, что она рассказала о своём босоножестве у нас на сайте? Замените-ка «свист» на «хождение босиком», и получите ещё один штрих к нашему рассказу о ней: "Если кто-то говорит мне «надень обувь», я надеваю, но только при условии, что это кому-то мешает, но если кто-то скажет, что так не годится, я иду босиком дальше."

Ознакомившись с нашей публикацией, Соня не сделала ни одного замечания, хотя критиковать было за что. Однажды доверившись нам, она не изменила своего мнения. Зато совсем неожиданно пожаловалась на устроителей телепередачи «Х-Фактора», где она блистала в 2013 г.: «Хочу дополнить, что моё интервью было очень исковеркано на Х-Факторе, и я за это его не люблю. Я чувствовала, что они хотят, чтобы я сказала, что хочу стать знаменитой и для этого мне нужен Х-Фактор, но я просто хотела выступить, так как люблю петь. Так и сказала: «Я не потому пришла, что...» Но это выбросили, а оставили весь тот бред... На самом деле не так уж важно, это было давно, но душа за незаслуженный позор болит. Меня все отлично понимают. Но для шоу нужна история. И они её сделали». Что ж, мы тоже отлично понимаем, что Соня Баскакова поёт для души, а не для славы! И сделаем всё, чтобы ни она, ни другие наши замечательные героини не могли нас упрекнуть в том, что ради шоу, ради красного словца мы искажаем факты и публикуем нечто такое, от чего болит душа!

"ВСЕГДА АБСОЛЮТНО Я ПЕЛА"...

Итак, после этого предисловия, многое объясняющего, привожу теперь практически дословно разговор с Соней по сети ВК 13 июля 2013 года.

Корр.: Соня, кем вы хотели стать в детстве? Как пришла любовь к джазу? Были ли альтернативы вашему теперешнему выбору? Что для вас джаз? Кто ваш образец для подражания?

С. Б.: Я в детстве всегда пела. Всегда абсолютно я пела, и ещё у меня всю жизнь была мечта стать композитором. В детстве я там что-то пыталась сочинять, говорила, что буду писать музыку к фильмам, но до последнего – буквально до прошлого года я не могла думать об этом серьёзно, можно сказать боялась. В прошлом году я поняла, что мне нужно делать, я понимаю, что моё следующее образование – на композитора. Почему я пришла к джазу? Потому что я любила петь. Я пела, я понимала, что мне нужно заниматься вокалом, но эстрада, скажем так, себя изжила, я поняла, что нужно идти туда, где учат чему-то, чему я не знаю. Я практически ничего на знала о джазе – я просто как-то интуитивно чувствовала, что меня там научат тому, чего я не знаю, и я оказалась стопроцентно права, потому что, поступив в Глиера именно на джазовый вокал – для меня это было обязательно: именно на джазовый – я действительно замечаю разительную разницу между образованием джазовых вокалистов и музыкантов и не джазовых.

Для меня джаз – это свободная музыка, потому что джаз – это гармония, на которую вы импровизируете то, что вы хотите в данный момент. Это свобода пения: что вы хотите, то вы и поёте. Понимаете, а это самое главное для меня – что хотеть, то и делать. Петь по нотам в какой-то момент становится скучно, и главное, возникает вопрос – зачем. Зачем петь то, что уже пятьдесят раз пели другие, если я чувствую, что могу иначе?

Образцы? Ну, наверное, легенда и просто прима джаза Элла Фитцджеральд, которая мочит так, как никто до этого и после тоже, ну и, конечно, Нина Симон, которая была абсолютно абстрагирована от того, как это звучит – ну, мне казалось, что ей плевать на то, что подумают люди, она пела то, что хотела. Я вообще уважаю людей, которые делают не зачем-то, а почему-то, то есть не потому что люди хотят этого, они это делают, а они себе делают, а люди чувствуют, что это правда, и люди этого хотят.

Корр.: Моя харьковская жена, с которой я приехал в Германию, кончала среднюю школу № 59 в Октябрьском районе, при которой была музыкальная школа, училась играть на фортепьяно и играла, пока был инструмент. В Германии у нас, к сожалению, инструмента нет... Вы с Майей закончили другую музыкальную школу – если не секрет, какую? Вы туда тоже ходили босая?

С. Б.: Да. Ну, я везде ходила босая, в музыкальную школу тоже.

ПРЕДКИ ПО ВСЕМУ МИРУ

Корр.: Действительно ли в ваших жилах течёт «цыганско-хохляцкая кровь», как показалось нашему шеф-редактору Игорю Резуну? Мне-то показалось совсем другое, и моё предположение укрепилось, когда я узнал, что Майя работает в Сохнуте. Я еврей по матери. Не одной ли мы с вами национальности?

С. Б.: Да, вы правы, я имею отношение к еврейским корням и татарским, ну ещё много всяких, наверное, потому что родственники по всему миру... Но хохляцкой крови достаточно.

Корр.: Я видел на страничке вашей мамы альбом "Предки". Какие тонкие, благородные лица! Кто эти люди? Не дворяне ли?

С. Б.: Это мои предки. Семь поколений. У меня дедушка собирает родословное дерево, и там с тысячу... Ну, короче с XVIII века. У меня есть фотографии, начиная с моего прапрапрапрадедушки Якова, для меня всё это очень важно... Да, это мои предки, и евреи, и неевреи, актёры, певцы и композиторы. И медики тоже. Гении всякие были.

Соня, только что вернувшаяся в Харьков из Вены, понизила голос до шёпота, чтобы не будить спящих людей – было уже довольно поздно. На следующий день она уехала с семьёй кататься на байдарках. К поднятым здесь вопросам мы с ней больше не возвращались. Но этот разговор нашёл продолжение в моём коротком интервью с очаровательной мамой Сони – очень доброжелательной и приветливой Ольгой Баскаковой, которой я тоже задал вопрос о корнях.

О. Б.: Да, у меня есть еврейские, татарские и русские (дворянские) корни. Мой муж Владимир – чистокровный украинец.

Корр.: Как вы с мужем относитесь к увлечению Сони барефутингом?

О. Б.: Это не увлечение. Понимаете, она делает то, что ей удобно. И презирает предрассудки.

БОСИКОМ - ЭТО ПОЖАЛУЙСТА!

В это время появляется Соня, уже пришедшая в себя после спектакля, и я спешу задать вопросы, которые накопились за время, минувшее со времени нашей незабываемой прогулки в Киеве.

Корр.: Где была сделана фотография «Покровительница искусств», которую вы опубликовали на Фейсбуке? Мне так приятно, что вы в качестве названия выбрали мои слова из интервью с вами на сайте «Босиком в России» - о том, как вам идёт эта высокая причёска и кого вы в ней напоминаете... Хотя, конечно, мне ещё больше нравится, когда вы, как сегодня в финале спектакля, вот так растрёпываете волосы и превращаетесь в шальную безбашенную девчонку...

С. Б.: Фотография, о которой вы говорите, была сделана в Вене, в музее "Albertina".

Корр.: По Вене, значит, тоже ходили босиком?

С. Б.: Конечно, босиком.

Корр.: Что это была за поездка – деловая, познавательная? Или просто развлечение?

С. Б.: Развлечение. Но и познавательная. Побывали во всех музеях.

Корр.: И везде пускали?

С. Б.: Только в одном месте какая-то женщина начала говорить «Не-не-не». Я ей тоже: «Не-не-не». Эта женщина пошла за другой женщиной, и та спустилась и сказала: "Bitte schоen" (вежливая форма слова "пожалуйста", нем., пр. ред.).

Корр.: На каком языке общались?

С. Б.: На английском.

Кстати, долго объяснять Сониным родителям, кто я такой, не пришлось. Они знали о публикации на сайте и были рады тому, что я приехал в Висбаден поддержать земляков. Но вернёмся к лету 2018 г. Отправив мне 13 июля свои голосовые сообщения, Соня вернулась в ВК только 8 августа, несколько разочарованная и подуставшая. На моё предложение продолжить интервью грустно заметила: «Вы думаете, что людям так интересны подробности моей жизни? Им главное, чтоб я босая ходила.» Конечно, меня интересовало не только, ходит ли она босая, но Соня сама ответила на главный, как она посчитала, вопрос: «Хожу. Поранилась недавно, теперь вот хромаю.» А затем состоялся такой вот немногословный диалог:

Корр.: Соня, где вы сейчас находитесь - в Харькове?

С. Б.: Нет, я в Киеве.

Корр.: Занятия в училище разве уже начались? Или вы приехали раньше срока?

С. Б.: Официально нет, но я уже занимаюсь. У меня тут культурная деятельность.

Это многозначительное замечание я пропустил мимо ушей – мало ли у джазовой артистки, которой она уже может себя называть, дел в столице, наверное пригасили куда-то выступить, подумал я. Мог ли я предположить, что Соня решит испытать себя в совершенно новой для неё области искусства? Тогда как раз стояла сильная жара, за день перед этим была рекордная температура 38, я перебегал днём от тени к тени, иначе пятки не выдерживали.

В Испании, где живёт известная босоножка Сесилия, выбросившая семь лет назад всю свою обувь, в эти дни температура в тени поднималось до 45, были смертные случаи! «А как выдерживают ваши пятки?» - не удержался я от вопроса Соне. «Они давно безразличны к этому», - таков был лаконичный ответ. Правда, потом грустно добавила: «А вообще с ними небольшие проблемы. Думаю лечиться и обуваться на это время».

Забегая вперёд, скажу, что это время длилось недолго: травма бесследно зажила, и наша короткая встреча 20 октября в Висбадене была такой же встречей двух босоногих людей среди многих, многих обутых, как и первая 6 июня в Киеве, Соня уверенно шлёпала молодыми быстрыми ступнями по замку Фройденберг («Гора радости» - замок, построенный больше ста лет назад, а с 1993 г. служащий популяризации науки), на верхнем этаже которого, под самой крышей, проходила премьера спектакля "Транзит". Только так же долго поговорить на этот раз не удалось: Соня готовилась к выступлению, ей необходимо было переодеться, внутренне настроиться. Я вынужден был её отпустить, ограничившись одним-единственным кадром.

А после спектакля она не переодевалась и оставалась в обуви, так что снимать было нечего. Но мой жест она оценила. Последняя картинка, которая осталась в моей памяти: Соня, гордая, как королева, восседает за столом в буфете, сидящий рядом немец что-то втирает ей по-английски, вокруг толпятся поклонники, с восхищением глядят на неё. Соня благосклонно выслушивает всех, милостиво кивает головой. Родители тусуются отдельно, не в их привычках опекать детей, следить за каждым их шагом. Пусть Соня принимает ухаживания молодых людей, пусть радуется успеху.

ЯБЛОЧКО ОТ ЯБЛОНИ...

Мне пришло в голову: может, и хорошо, что я не смог сорваться к ней в Вену. Зачем двум молодым девушкам скучать в моём обществе?.. Соня замечает меня, поднимает большой палец: молодец, мол, что приехал, молодец, что явился на спектакль босиком (на градуснике, кстати, было в этот день не больше 12, к ночи упало до 10). Желаю Соне успеха, обещаю следить за её творчеством, болеть за неё. Соня искренне благодарит за внимание к ней. Дольше задерживаться не могу: завтра с утра на работу. От Висбадена до Франкфурта всего 30 км, но замок Фройденберг находится на окраине города, до вокзала надо ехать двумя автобусами с пересадкой, каждый из них придётся ждать по полчаса. Так и последний поезд пропустить недолго, как чуть не случилось со мной за три месяца до этого в Шмиттене, вернулся бы во Франкфурт только утром, если бы случайно не остановился и не подобрал босого путника одержимый идеей милосердия сектант. И тут – неожиданное спасение! Отец Сони, как только услышал, что я без машины, сразу же предложил доставить меня на своей, на которой они приехали в Германию, туда, куда я захочу, хоть в центр Висбадена, хоть в близлежащий Майнц, откуда несколько удобнее ехать во Франкфурт. Хотя для него это означало пожертвовать временем, предназначенным на общение с любимой дочерью, так как на следующее утро Соня с друзьями должна была вылететь в Киев.

Да и дорога для него была не так уж легка: немецкого языка он не знает, русский навигатор не очень точно ведёт – нужен корректировщик, в роли которого всегда выступала Ольга, а теперь эту роль должен был взять на себя я, и надо сказать, не вполне с ней справился, потому что мы порядочно блуждали, пока не выехали на автобан. И всё же приехали в Майнц вовремя, и я успел на последний поезд! Помимо того, что я избежал опоздания на работу, я был рад возможности побеседовать с Владимиром Баскаковым, узнать какие-то новые, интересные подробности о Соне.

И вот что оказалось. Яблочко-то от яблони недалеко падает. Сам Владимир, а вырос он в селе в Никопольском районе Днепропетровской области, всё детство проходил босиком. Даже работал босиком – мастерил, представьте себе, ящики. Детский труд в СССР был, конечно, запрещён, но как-то обходили законы. Не раз вгонял себе гвозди в подошвы. Особенно больно, поведал мне Владимир Баскаков, когда гвоздь вонзается в пятку.

Вспомнив это и подумав о Соне, с которой каждый год что-нибудь такое приключается (смотрите в предыдущих частях публикации), Баскаков-старший и меня спросил, часто ли я травмируюсь. «Я же на такой отчаянный, как ваша 19-летняя сорвиголова. Можно ходить босиком и вовсе не травмироваться», - так мне хотелось ответить, но я просто промолчал. Конечно, опыт босохождения у Владимира Баскакова несравненно больший, чем у меня, хотя сейчас он разувается не часто. У Баскаковых квартира не в центре, а в новом районе, который так и называется называется - Новые Дома. Но в ней Баскаковы бывают редко, даже поздней осенью почти всё время живут на даче в 20 км от Харькова, между реками Харьков и Уда.

На работу Владимир ездит на машине, из харьковской квартиры было бы лишь ненамного дальше, город-то огромный. Каждое лето они всей семьёй отправляются в путешествие на байдарках. Я понял, насколько важна для Сони эта традиция и почему она тогда, 13 июля, поспешила побыстрее закончить разговор. Ольга, эта красивая 50-летняя женщина, мать троих взрослых детей, каждый день бегает там босиком 6 км. Фотографий, к сожалению, нет – Владимир совершенно не увлекается фотографированием. Оба обливаются каждый день холодной водой из колодца и дочерей так приучили. Поэтому для Сони не проблема искупаться в проруби, что мы видели в предыдущих сериях фотографий. Вот и в этот Новый Год на встрече с бывшими одноклассниками Соня окуналась в прорубь. «Никто не заболел, вернее заболели те, кто не купался», - с улыбкой отмечает Владимир.

Отчаянная лыжница, «безбашенная», как выразился её папа, Соня каждую зиму вместе с семьёй отправлялась в Карпаты, в Черногорье (те же края, откуда родом Иванна, кстати). А спортом как таковым, где соревнования, места, призы, Соня не занималась. Обе девочки, и Майя, и Соня, посещали музыкальную школу, участвовали в театральной самодеятельности – после всех этих занятий приходили в 20 ч и ещё успевали все домашние задания сделать. Так прошли Сонины школьные годы. Девочки учились в физико-математическом лицее.

Владимир, влюблённый в свою специальность, некоторое время надеялся, что кто-то из них пойдёт по его стопам, но не очень огорчился, когда на этих планах пришлось поставить крест. После 9-го класса в лицее оставляли только треть детей, и Майя, а потом и Соня в это число не вошли. Пришлось перейти в другую школу – 29-ю, ту самую, где Соня отстаивала своё право ходить босиком. Каких-то ярких подробностей этого времени в памяти отца не сохранилось, потому что в школу отправляла детей мама и встречала после школы тоже она, пока Владимир был занят своей наукой. Но я почувствовал по его скупым высказываниям («Как-то получалось», «Бурчали»), что всё было не так безоблачно, как изображает Соня, верная своей привычке не зацикливаться на негативных моментах, быть выше любых неприятностей. Интересно, что Майя уже в десятом классе выбрала себе дорогу, решив поступить на биологический факультет Харьковского университета, а Соня – в последний момент перед окончанием школы. Правда, сейчас она собирается бросить биофак ради своего нового увлечения – 3D-печати. Что ж, дело новое, перспективное. Видимо, такая уж судьба у сестёр Баскаковых – проживать одновременно несколько жизней.

Владимир Баскаков, кстати, прояснил путаницу, которую я допустил в предыдущих выпусках, говоря о составе их семьи. У Сони и Майи есть только один родной брат Иван. Говоря о родственниках, Соня часто опускает слово «двоюродный», «троюродный», поэтому я и решил, что у них с Майей есть ещё сводный брат и сводная сестра. Отнюдь нет, Ольгу и Владимира, поженившихся в молодом возрасте, связывает большая любовь на всю жизнь, и никого другого ни в его, ни в её судьбе не было. Сергей, который присутствует на некоторых фотографиях Сони (Иван уже тогда жил в Петербурге) – это сын двоюродной сестры Владимира, а московская «сестра» связана с Соней такой же степенью родства со стороны матери. Иван женат, у него трёхлетняя дочь, так что нашу героиню с полным правом можно назвать "тётя Соня".

Спектакль был в субботу, а Ольга и Владимир планировали остаться до вторника, посетить Франкфурт, через который они уже раз проезжали по пути в Висбаден, но толком ничего не успели рассмотреть. Расставаясь с Сониным папой в Майнце, я вручил ему визитную карточку с моими номерами телефона, обещал после работы встретиться с ними обоими, если они вдруг решат ещё раз заехать во Франкфурт, и показать достопримечательности города. Не скрою, мне очень понравились Сонины родители. Вот было бы здорово, думал я, соблазнить их на босоногую прогулку по осеннему Франкфурту - как водится у туристов, в сочетании с фотосъёмкой. Не думаю, что Ольга, которая, по словам мужа, иногда даже специально фотографирует босых людей на улице, чтобы показать снимки Соне, была бы против. И хотя планы родителей Сони на этот раз изменились и они избрали другой маршрут путешествия, я не теряю надежду, что когда-нибудь такая фотосессия состоится.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЛЯ БОСОНОГОГО ЧЕЛОВЕКА

В тот день я успел поговорить и с режиссёром «Транзита» Катариной Шенк (другой режиссёр Петер Кант в этот день отстутстовал), и с партнёрами Сони по спектаклю. Все приняли как должное мои слова о том, что я познакомился с ней по интернету в связи с общим увлечением босоножеством. Катарина Шенк сама продавала билеты, спрашивала у каждого, какую цену они готовы заплатить – 8 или 12 евро. Подозреваю, что этот вопрос она задавала специально, чтобы каждому, кто, как и я, выбрал 10 евро, казалось, что он сэкономил 2 евро и в то же время не проявил излишней скупости. Понятно, что режиссёры и артисты живут не за счёт этих жалких сборов, а за счёт спонсоров. Кроме того, Катарина спросила меня, хочется ли мне приключений, и пообещала, что они обязательно будут. И она не соврала…

Приключения были, особенно для босоногого человека, хотя, конечно, она не предполагала, что кто-то из зрителей будет смотреть спектакль босиком. Хорошо, что я тренировался три года назад в чём-то подобном, поднимаясь и спускаясь без помощи рук по пожарной лестнице дома, в котором живу. Потому что в «зрительный зал» на чердак трёхэтажного здания пришлось, освещая себе путь мобильными телефонами, карабкаться по ступенькам оставленного строителями сооружения типа лесов – знаете, такая металлическая лестница с дырочками, врезающимися в подошву при каждом шаге. Свет на чердаке был, и все декорации были готовы к спектаклю, но игравший дворецкого Владимир Руденко был настолько убедителен, сокрушаясь по поводу полной неподготовленности зрительного зала, и так натурально чихал, вороша старые ковры, что и я поверил было вначале, будто сюда сто лет не ступала человеческая нога, ни обутая, ни босая...

От Катарины я узнал, что участники спектакля жили весь этот месяц в палатках – что ж, кому кому, а Соне к этому не привыкать. Сценария не было, его сочиняли все вместе, исходя из возможностей каждого, стремясь как можно полнее представить творческий диапазон молодых артистов. Был танец, были шуточные репризы, было жонглирование. И Соня продемонстрировала свои главные таланты – она посвистела и попела. Как Соня мне потом призналась, она исполняла мелодии своего сочинения. А я-то был уверен, что это какая-то джазовая классика. Раньше Соня перепевала Эллу Фитцджеральд и Нину Симон, а сейчас достигла такого этапа, что может опереться на свои собственные силы, и сейчас у неё уже целых 20 композиций собственного сочинения!

В ткань представления были вплетены монологи артистов от своего имени, каждый играл фактически себя. Я спросил потом у Сони, является ли правдой грустная история, которую она рассказала. «Грустная? - удивилась Соня. – Нет, смешная!» Ах, в 19 лет всё смешно, даже рассказ о собственной неудаче, которая, впрочем, никак не повлияла на её судьбу, потому что талант, который гонят в двери, влезает через окно... «Всё, о чём я рассказала и о чём ребята рассказывали, на 100% правда», - заверила меня Соня.

Героиня одного из наших прошлых репоратажей, профессиональная артистка Анна Орколяйнен, которую я попросил посмотреть запись выступления Сони, сказала, что её рассказ выглядит естественно и убедительно, но ей надо ещё поработать над сценическим голосом. Опытный артист, даже если он говорит шёпотом, его слова звучат громко и чётко. Особенно финал был неясным – там, где были ключевые для всего рассказа слова. Конечно, всё придёт к Соне с опытом. Во всяком случае, то, что она, будучи певицей, а отнюдь не драматической артисткой, смогла продержаться два часа на равных со студентами и даже выпускниками театральных институтов – это уже большое достижение.