2020-04-20
71
86 АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ
веннонаучных вопросов и одна книга этических. Некоторые из фрагментов представляют формулировку вопроса и ответ на него (напр.: Как можно систематически изложить, следуя Аристотелю, вопрос о первой причине? Почему рост происходит сообразно форме, а не форме и материи? Почему вода является водой благодаря холодному, а не влажному, ведь превращение из холодной в горячую ее не уничтожает, а из влажной в твердую уничтожает? и т. д.), другие содержат краткие комментарии к тому или иному фрагменту из разных аристотелевских сочинений (в основном из «Физики» и «О душе», но также «Метеорологии»), третьи отражают школьные дискуссии эллинистической поры (О том, что Эпикур учит о цветах иначе, чем другие школы, как свидетельствует академик Цензорин; О том, что, по Аристотелю, промысел существует не привходящим образом и т. д.). Вопрос о промысле (πρόνοια) - образец перипатетической разработки популярной в эллинистической философии темы в форме диалога: поскольку божеству не подобает заботиться о каждом по отдельности, промысел в подлунном мире реализуется посредством небесных тел, прежде всего солнца, ибо оно управляет сменой сезонов и сохраняет непрерывность возникновения и уничтожения и вечного воспроизведения видов на земле (Quaest. II, 21).
|
|
|
«Этические вопросы» - собрание фрагментов с обсуждением Аристотелевой этики, записанных без видимой системы. Рассматриваются вопросы о благе, удовольствиях, добродетели и пороке, о промежуточном состоянии между справедливостью и несправедливостью и т. д. В сборник включены также небольшие комментарии к избранным местам из «Никомаховой этики», в основном из третьей книги (о добровольных и «зависящих от нас» действиях).
Александр-полемист. Представляя в своих сочинениях аристотелевскую точку зрения, А. затрагивает вопросы, которые либо не обсуждались Аристотелем, либо были затронуты им в незначительной степени. Основные оппоненты А. в трактатах - стоики, платоники и эпикурейцы, отдельное внимание А. уделяет полемике с Галеном. В трактате «О судьбе» А. выступает в защиту свободы воли против стоического фатализма, в «О смешении и росте» критикует учение стоиков о всецелом смешении. В ходе полемики А. приводит богатую доксографию периода древней Стой, но как доксограф он не вполне надежен из-за адаптации стоической терминологии к перипатетической. Напр., в «О смешении» основная дискуссия сконцентрирована вокруг приписанного стоикам тезиса «тело проходит сквозь тело»; между тем эта формулировка выработана предшествующей перипатетической доксографией и не имеет к стоикам прямого отношения. Несмотря на заявление о том, что всеобщее смешение (κρασις δι' όλου) есть основа для понимания стоических учений о судьбе, промысле, симпатии, душе и т. д., А. нигде не принимает в расчет эту связь, критикуя все части учения по отдельности.
|
|
|
В трактате «О судьбе» (Пер1 ειμαρμένης, лат. De fato) А. подробно изложил школьную перипатетическую позицию о соотношении судьбы, предопределения и свободы выбора. В структуре трактата можно выделить две неравные по объему части, догматическую и критическую: после вводной главы А. в последующих пяти (De fat. 2-6) излагает перипатетическое понимание судьбы, затем на протяжении остальных тридцати двух (7—38) полемизирует с детерминистической трактовкой судьбы, наиболее влиятель-
АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ 87
ными сторонниками которой были стоики. Основной полемический раздел включает опровержение детерминизма через указание на его абсурдные последствия (7-21) и оспаривание аргументации в его поддержку (22-38).
Сам А. исходит из понимания судьбы как природы, т. е. организующей подлунный мир силы, действующей закономерно, но не необходимо, оставляя место случайности; судьба и природа, согласно Α., - это одно и то же, будучи «различны только по имени» (De fat. 6,169,18-19; 23 Bruns). Выступая с критикой детерминизма, А. исходит из доводов здравого смысла и «общих всем» понятий, опровергая детерминизм в т. ч. фактами случайных событий. Поиск причинности, которая вывела бы индивидуума из сферы предопределения, приводит А. к утверждению о том, что наши поступки не предопределены, но небеспричинны, ибо мы сами и есть их причина (De fat. 15). А. настаивает, что в рамках детерминизма невозможно сохранить ценность человеческого выбора и свободного решения, практического знания, морального поведения. Выбор между судьбой и разумом А. понимает как ценностный выбор, определяющий смысл жизни: без «того, что в нашей власти», без свободного решения человеку нет смысла жить, ибо он перестает быть началом (191, 2); по его мнению, лучше поверить в то, что наши поступки не предопределены, даже если они предопределены, а не наоборот: напрасно верить в то, что они предопределены. В заключительной главе трактата А. затрагивает теологические вопросы, связанные с возможностью предвидения (πρόγνωσις) и мантического искусства.
Трактат «О душе» состоит из 2-х книг, первая из которых близко следует ныне утраченному комментарию А. на «О душе» Аристотеля, по существу являясь парафразой Arist. De an. II. Изложение начинается с «физического» введения, где А. излагает основы учения о природных телах, касается их отличия от искусственных, говорит о четырех первичных качествах и простых телах, из которых составлены сложные. Введение, разъясняя основополагающее различение формы и материи, предоставляет материал для понимания аристотелевского определения души как неотделимой от тела формы, энтелехии. А. исследует вопрос, одной или несколькими способностями обладает душа, и затем последовательно обсуждает ее функции: растительную, чувствующую и разумную, уделяя преимущественное внимание первым двум. Большая часть 1-й книги (De an. 32, 4-80, 15) посвящена способностям (и соответствующим им действиям) души «неразумной», ψυχή άλογος: трем способностям растительной души (растительной, питающей и породитель-ной) и трем чувственно воспринимающей (чувствующей, представляющей и стремящейся). В заключение обсуждается тема о душе и движении; исходя из того, что «всякая энтелехия неподвижна» (78,25), А. вслед за Аристотелем говорит о стремлении и влечении как движущих силах души.
|
|
|
Учение об уме. В последней части 1-й книги «О душе» (80, 16 sq.) А. предлагает развернутую реконструкцию аристотелевского учения о душе разумной, широко используя все встречающиеся у Аристотеля в разных сочинениях термины для обозначения ума. Отличающая душу способность суждения (κριτική δύναμις) двояка: способность к составлению мнений (δοξαστική) и к научному исследованию (επιστημονική), или же, соответственно, ум практический и теоретический (81, 8-12). А. использует в качестве синонимов для двух названных умов термины «ум потенциальный» (8ννάμ€ΐ νους) и «ум актуальный» (κατ' évepyeiav νους). Первый вро-
88 АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ
жден и, в свою очередь, двояк: «ум материальный», или «природный», и «ум, возникающий через обучение и привычку», или «приобретенный». Материальный ум по отношению к эйдосам сравним даже не с чистой табличкой (об этом см.: Arist. De an. III, 429Ь31сл.), а с «отсутствием письмен на табличке» (Alex. De an. 84, 24). Материальный ум = «ум в нас» {εν ημίν) = «ум потенциальный» (као' εξιν), этому несовершенному уму онтологической парой выступает ум актуальный, деятельный {ποιητικός), пришедший извне {θύραθεν); он есть «мыслящий эйдос» {то εΐ8ος то νοούμενον, 86, 14-16), ибо «актуальный предмет мышления тождествен актуальному уму, если только тождественны мыслимое и мыслящее» (88, 1-2).
Вторая книга трактата носит название «дополнительной» (Mantissa), собранные в ней фрагменты (посвященные учению о душе, об элементах, о качествах, о зрении, вопросам учения о добродетели, о том, что в нашей власти, о случайности, о судьбе) изначально не составляли единого целого. Из текстов, собранных в Mantissa, особенное значение и популярность получил т. н. трактат «Об уме» {Περί νου, De an. mantissa, p. 106-113 Bruns), где содержится троякая трактовка ума и дается толкование понятия деятельного ума из Arist. De an. III 5. Текст «Об уме» может быть разделен на три части: 1) 106, 19-110, 3: учение об уме излагается от первого лица; 2) 110, 4-112, 5: учение Аристотеля из Митилены, 3) 112, 5-113, 12: апория о νους θύραθεν (перемещается ли в пространстве, будучи бестелесным) и ее решение.
|
|
|
А. различает (следуя Arist. De an. И, 417а22-30): 1) ум материальный, или потенциальный {νους υλικός, 8υνάμει νους), врожденный всем еще до того, как формируется мышление; 2) ум, способный мыслить {νους εν εξει), или нами приобретенный {επίκτητος) по мере взросления и укрепления способности к самостоятельному мышлению; 3) ум деятельный {ποιητικός), или актуальный {ενεργεία), или «приходящий извне {θύραθεν)» (термин из Arist. De gen. anim. II, 736Ь28), благодаря которому ум материальный становится способным мыслить, а способный - мыслит в действительности: «Подобно тому как свет становится причиной того, что цвета из видимых в возможности становятся видными в действительности, точно так же этот третий ум делает ум потенциальный и материальный умом в действительности, придавая ему способность мыслить {εξιν την νοητικην) (107, 31-34). В Mantissa «третий ум» рассматривается как составная часть человека, в то время как в 1-й книге (De an. 80—92) актуальный ум отграничен от первых двух, связанных с человеческим мышлением.
ВЛИЯНИЕ. А. способствовал утверждению Аристотеля как активного участника философских дискуссий поздней Античности. Дальнейшая судьба сочинений А. связана в первую очередь с традицией комментирования Аристотеля в неоплатонизме и на арабском Востоке. Внимание к А. в неоплатонизме во многом обусловлено интересом к А. со стороны Плотина (А. как источник Плотина - тема специального интереса исследователей; исходное свидетельство для установления объема и характера влияния — Порфирий, «Жизнь Плотина», гл. 14, где говорится о том, что Плотин обращался к комментариям Александра Афродисийского в ходе своих занятий).
Благодаря переводам на арабский А. оказался самым значимым посредником между Аристотелем и его арабскими экзегетами (особ. Аверроэсом); наиболее популярен был текст De intellectu, составлявший фон для главных
АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ 89
дискуссий в рамках средневековой ноэтики. В эпоху Возрождения интерес к А. был велик у представителей Падуанской школы; долгую историю имел спор между «александристами» (Помпонацци, Дзабарелла) и «аверроиста-ми» соответственно отрицавшими и признававшими бессмертие человеческой души. См. также Аристотеля комментаторы и Аристотелизм.
Соч.: Комментарии см. в собрании Commentaria in Aristotelem Graeca (CAG), переводы на англ. - в серии Ancient Commentators on Aristotle (АСА). Ed. R. Sorabji: 1) Alexandri Aphrodisiensis in Aristotelis metaphysica. Ed. M. Hay duck, CAG I, 1891; Alexander ofAphrodisias. On Aristotle's Metaphysics I-V. Tr. W. E. Dooley, A. Madigan (1989; 1992; 1993; 1994); 2) In Aristotelis analyticorum priorum librum I. Ed. M. Wallies, CAG II,
I, 1883; On Aristotle's Prior Analytics I, 1-46. Tr. J. Barnes, S. Bobzien, J. Gould I, Mueller
(1991, 1999, 2006, изд. в 5 кн.); 3) In Aristotelis topicorum libros octo. Ed. M. Wallies, CAG
II, 2, 1891; On Aristotle's Topics I. Tr. J. M. van Ophuijsen (2001); 4) In De Soph. Elenchis.
Ed. M. Wallies, CAG II, 3,1898; 5) In librum De sensu. Ed. P. Wendland, CAG III. 1,1901; On
Aristotle's On Sense Perception. Tr. A. Towey (1999); 6) In Aristotelis meteorologicorum libros. Ed. M. Hayduck, CAG III, 2, 1899; On Aristotle's Meteorology IV. Tr. E. Lewis (1995).
Трактаты: Alexandri Aphrodisiensis Praeter Commentaria Scripta Minora. Ed. I. Bruns. В., 1887-1892 (CAG, SA I: Quaestiones, De Fato, De Mixtione; SA II: De Anima liber cum Mantissa). Переводы '.AlexanderofAphrodisias. OnFate.Text,transl.,comm.byR. W. Sharpies. L., 1983; ThilletP. Alexandre d' Aphrodise: Traité du Destin. P., 1984; ToddR. В. Alexander of Aphrodisias on Stoic Physics: A Study of the «De mixtione» with Preliminary Essay (text, transi., comm.). Leiden, 1976; Fotinis A. P. The De anima of Alexander ofAphrodisias. Wash., 1979; Alessandro di Afrodisia. L'anima. Trad. P. Accattino, P. L. Donini. R.; Bari, 1996; Alexander of Aphrodisias. Supplement to On the Soul. Tr. by R. W. Sharpies. 2004; Alexander ofAphrodisias. Quaestiones 1.2-2.15; 2.16-3.5. Tr. by R. W. Sharpies. L.; Ithaca, 1992-1994; Ethical Problems. Tr. by R. W. Sharpies. L.; Ithaca, 1990; Солопова M. А. Александр Афродисийский и его трактат «О смешении и росте» в контексте истории античного аристотелизма (текст, перевод, комм.). М., 2002. С арабского: Genequand С. Alexander ofAphrodisias: On the Cosmos. Leiden, 2001; Kescher Ν., Marmura M. The Refutation by Alexander ofAphrodisias of Galen's Treatise on the Theory of Motion. Islamabad, 1969; BadawiA. La Transmission de la Philosophie Greque au Monde Arabe. P., 19872 (fr. tr. De Principiis, p. 9Φ-99; 121-165).
Лит.: Moraux P. Alexandre d'Aphrodise, Exegète de laNoetique d'Aristote. Liège; P., 1942; Pines S. Omne quod movetur necesse est ab aliquo moveri: A Refutation of Galen by Alexander ofAphrodisias and the Theory of Motion, - Isis 52, 1, 1961, p. 21-54; Donini P. L. Tre Studi suir Aristotelismo nel II secolo d. C. Tor., 1974; Sharpies R. W. Alexander ofAphrodisias, «On Time», -Phronesis 27, 1982, p. 58-81; Idem. Alexander ofAphrodisias on Divine Providence: Two Problems, - CQ 32,1,1982, p. 198-211; Tweedale M. M. Alexander ofAphrodisias' Views on Universals, - Phronesis 29, 1984, p. 279-303; Sharpies R. W. Alexander ofAphrodisias: Scholasticism and Innovation, - ANRW II, 36, 1, 1987, p. 1176-1243 (1226-1243 библ.); Madigan A. Alexander ofAphrodisias: The Book of Ethical Problems, - Ibid., p. 1260-1279; Sharpies R. W. The School of Alexander, - Sorabji R. (ed.). Aristotle Transformed: the Ancient Commentators and Their Influence. L., 1990, p. 83-111; Schroeder F M, Todd R. B. Two Greek Aristotelian Commentators on the Intellect: The «De intellectu» attributed to Alexander ofAphrodisias and Themistius' Paraphrase of Aristotle's «De anima» III 4-8. Tornt., 1990; Gaskin R. Alexander's Sea Battle: a discussion of Alexander ofAphrodisias «De fato» 10, - Phronesis 38,1993, p. 75-94; Ellis J. Alexander's Defense of Aristotle's Categories, - Ibid. 39, 1994, p. 69-89; HasnawiA. Alexandre d' Aphrodise vs. Jean Philopon: notes sur quelques traités d' Alexandre «perdus» en grec, conservés en arabe, -AScPh 4,1994, p. 53-109; FlanneryK. L. Ways into the Logic of Alexander of Aphrodisias. Leiden, 1995; Bodnar I. Alexander of Aphrodisias on Celestial Motions, - Phronesis 42, 1997, p. 190-205; Opsomer J., Sharpies R. Alexander ofAphrodisias, «De intellectu» 110.4: «I heard this from Aristotle». A Modest Proposal, - CQ 50, 2000, p. 252-256; Moraux P. et al. Der Aristotelismus bei den Griechen. Bd. III. Alexander von Aphrodisias. Ed. J. Wiesner. В.; Ν. Υ., 2001; Bonelli M. Alessandro di Afrodisia e la metafisica come scienza dimostrativa. Nap., 2001.
M. А. СОЛОПОВА
90 АЛЕКСАНДР ИЗ ДАМАСКА
АЛЕКСАНДР ИЗ ДАМАСКА ("Αλέξανδρος ό Δαμασκηνός) (ок. 110/115-178/9 н. э.), глава перипатетической кафедры философии в Афинах, учрежденной в 176 имп. Марком Аврелием. Единственным источником сведений о нем являются сочинения врача и философа Клавдия Галена, который характеризует А. как «знатока Платона, но более расположенного к Аристотелю» (Praenot, t. 14, 627 Kühn). Из трактата Галена «О предварительной диагностике» известно, что в 163 А. присутствовал в Риме на его лекции, которую организовал консул Флавий Боэт, ученик А. Вспоминая об этом через много лет, в соч. «Об анатомировании» (ок. 178) Гален говорит об А. как о главе перипатетической кафедры в Афинах, называя его «ныне заслуженным профессором перипатетической учености за казенный счет» (Anat. admin., t. 2, 218, 7-8 Kühn). Вероятно, ко времени своего назначения А. был уже пожилым человеком (ум. ок. 178/9).
А. принадлежал к интеллектуальной среде, в которой были смешаны философия, риторика, политическая софистика и медицинские теории (разрабатываемые в школах методистов и эмпириков), и сам представлял собой скорее тип философствующего ритора, чем философа. Его философская ученость выражалась в знании платонических, перипатетических и скептических идей. Сведений о письменных сочинениях А. нет, упоминаний его имени у позднейших философов или комментаторов также. Из воспоминаний Галена не ясен характер платонической составляющей в учении Α., возможно, что его платонизм не был отличен от скептицизма, между тем как последний состоял в методическом сомнении, искусстве словопрения и установке на опровержение оппонента (Гален характеризует его обычный стиль поведения как «любовь к спорам», φίλονβίκία). Софистика и скепсис были модными интеллектуальными установками во 2 в. (ср., напр., Фаворин из Арелаты).
Перед началом своей лекции с показательным анатомированием Гален объявил (Praenot., t. 14, 626-629 Kühn), что намерен продемонстрировать то, что видно при рассечении тела (та ек της ανατομής φαινόμενα), а уважаемый Александр, «наставник всех [присутствующих]», поможет ему сформулировать выводы (συλλογίσασθαί τα πζραινόμβνα; предполагалось сделать вывод о причинной связи между расширением и сжатием грудной клетки и наличием или отсутствием голоса). А. немедленно адресовал Галену вопрос, следует ли «доверять чувственно данным явлениям» (Ibid., 628), однако Гален от спора ушел, заметив, что не ожидал встретить в аудитории «столь плоских скептиков» (άγροικοπυρρωνείοί).
Аудиторию на лекции Галена составляли видные политики и модные римские интеллектуалы. Кроме консула Флавия Боэта были Луций Сергий Павел (будущий префект Рима), Клавдий Север, консул Веттулен Цивик Барбар, перипатетик Евдем, ученик Фаворина ритор Элий Деметрии Александрийский, ритор Адриан Тирский. Можно предположить, что большинство из них слышали выступления А. (ср. выше «наставник всех»), в т. ч. сам Гален. Влиятельные знакомства, по всей видимости, и позволили А. впоследствии занять перипатетическую кафедру в Афинах (Адриан Тирский, один из слушателей Галена, занял в Афинах кафедру риторики).
Высказывались предположения, что А. тождествен «Александру-платонику», о котором имп. Марк Аврелий упоминает в 1-й книге своих «Размышлений» как о своем учителе в умении «не говорить никому часто и без
АЛЕКСАНДР ПОЛИГИСТОР 91
нужды и в письмах не писать, что я-де занят, и не извинять себя вечно таким способом» (Marc Aur. I, 12, 1). Во всяком случае, именно благодаря Марку Аврелию А. оказался во главе аристотелевской кафедры в Афинах.
Не исключено, что, будучи главой кафедры в Афинах, А. посвятил Аристотелю герму с дистихом: «Аристотелю, Никомахову сыну, знатоку премудрости многой, Александр посвятил» (греч. текст см.: Voutyras 1987), надпись датируется кон. 2 в. н. э. По мнению Э. Вутюра, автором посвящения был скорее А. из Дамаска, чем Александр Афродисийский.
В арабских источниках А. из Дамаска ошибочно приписывали авторство нескольких трактатов против Галена, написанных Александром Афродисийским, возглавлявшим школу после него.
Лит.: Todd R. В. Alexander of Aphrodisias on Stoic Physics. Leiden, 1976, p. 2-11; Badawi A. La Transmission de la Philosophie Grecque au Monde Arabe. P., 1987, p. 109-114; Voutyras Ε. ^Αριστοτέλης και ' Αλέξανδρος, - ΑΜΗΤΟΣ. Τιμητικός τόμος. Mélanges Andronikos. T. 1. Thess., 1987, p. 179-185; Todd R. B. Peripatetic Epistemology before Alexander of Aphrodisias: the Case of Alexander of Damascus, - Eranos 93, 1995, p. 122-128.
M. А. СОЛОПОВА
АЛЕКСАНДР ИЗ ЭГ ("Αλέξανδρος ο Αιγαίος) (сер. 1 в. н. э.), философ-перипатетик, наставник юного Нерона в одно время с Херемоном (Suda, A 1128), т. е. до 49 (P. W. van der Horst. Chaeremon, Egyptian priest and stoic philosopher. Leiden, 1984, p. ix). У А. был сын Целий, известный как политический деятель, оппозиционно настроенный к правящему имп. Нерону (Suda, Л 1128.3).
Благодаря упоминанию в комментариях Симпликия на «Категории» (Simpl. In Cat. 10, 19; 13, 16) и «О небе» (In De Caelo 430, 29-32), известно об А. как комментаторе Аристотеля. «Категории» А. полагал началом логического исследования; целью логики (λογική πραγματεία), вместе со всеми комментаторами, - исследование простых, первых, порождающих [речь] звуков (γενικών φωνών), служащих для обозначения существующих вещей (In Cat. 13, 11-16). По-видимому, Симпликию уже не был доступен оригинальный текст комментариев А. и он пользовался сведениями, почерпнутыми из комментариев Александра Афродисийского на «Категории» и «О небе».
Лит.: Moraux, Aristotelismus И, 1984, S. 222-225.
M. А. СОЛОПОВА
АЛЕКСАНДР ПОЛИГИСТОР ('Αλέξανδρος ο Πολνϊστωρ) (род. 105 до н. э., Милет), римский историк, географ и эрудит, близкий к пифагорейской традиции. Иудей по происхождению, в Рим А. попал как военнопленный в 82 до н. э. после Митридатовой войны, но впоследствии обрел свободу и римское гражданство. Был преподавателем и весьма плодовитым писателем, за что получил прозвище «Полигистор», однако его наследие сохранилось очень фрагментарно (Мюллер выделяет 152 фрагмента). Античные авторы (Плиний Старший, Вергилий, Валерий Максим, Иосиф Флавий, Климент Александрийский, Евсевий Кесарийский и др.) приводят выдержки из его исторических, экзегетических и географических произведений,
92 АЛЕКСАНДР ПОЛИГИСТОР
в основном касающихся Ассирии, островов Средиземного моря, Иудеи и Мал. Азии.
Известно, что А. испытывал особый интерес к пифагореизму и написал трактат «О пифагорейских символах» (Пер1 Πυθαγορικών συμβολών, цитаты см., напр., у Климента Александрийского, Strom. 115, 70, 1), а также своего рода историю философии в жанре «преемств» (цитируется Диогеном Лаэртием, в частности, при изложении жизни и учения Сократа, Платона, Карнеада, Хрисиппа, Пиррона, Пифагора). В комментарии Калкидия к «Тимею» сохранился небольшой пифагорейский фрагмент, посвященный астрономии (In Tim. 72 = 140а FHistGr III). Работы А. послужили источником для многих последующих авторов, в частности, для Публия Нигидия Фигула, основателя, согласно Цицерону, неопифагореизма.
Диоген Лаэртий (D. L. VIII 24-33), опираясь на не дошедший до нас трактат А. «Преемства [философов]», пересказывает некий неопифагорейский источник, который получил в литературе название Anonymus Alexandri. Здесь излагается доктрина порождения чувственного мира из геометрических объектов, а последних - из математических. Началом всего является монада (единица), понимаемая как причина, которой подлежит неопределенная двоица, понимаемая как вещество. Из двоицы происходят остальные числа, из чисел - точки, из точек - линии, из линий - плоские фигуры, из которых - чувственно воспринимаемые тела, составленные из четырех первоэлементов. Нечто подобное говорит и Секст Эмпирик во 2-й книге «Против физиков» (Adv. math. X 248-84; ср. VII 94-109), существенно развивая терминологию и уточняя, как именно числа порождаются из монады, взятой в аспектах тождественного и иного.
Эти два источника не могли быть написаны позже 80-х годов до н. э., и в них нет никаких свидетельств влияния Евдора Александрийского (1-я пол. 1 в. до н. э.), так что не исключено, что их доктрина представляет собой развитие воззрений платоников Спевсиппа и Ксенократа и напоминает ту, которая критикуется Аристотелем в «Метафизике» XIII, 7 (подробнее см.: Dillon J. The Heirs of Plato. Oxf., 2003, p. 40сл., 90сл.). О порождении чувственного мира из умопостигаемых объектов говорится и в некоем пифагорейском источнике, пересказываемом Фотием (Phot. Cod. 249). Правда, здесь, так же как в пифагорейских псевдоэпиграфах - вроде Псевдо-Архита у Стобея (Stob. I 41, 2 = р. 19 Thesleff) или Псевдо-Бронтина в комментарии на «Метафизику» Сириана (In Met. 166 Kroll [СAG VI, 1]) - монада возводится в ранг высшего принципа, из которого затем порождаются геометрические объекты. Однако эти объекты отличаются как от чисел, так и от геометрических трехмерных объектов, которые называются телами. Кроме того, в число порожденных начал не включается душа и не отождествляется ни с геометрическими, ни с арифметическими числами. В этих текстах впервые предпринимается попытка преодолеть исходный пифагорейский дуализм, что, вероятно, послужило образцом для Евдора Александрийского.
Фрагм.: FHistGr III, p. 210-244; FHistGr III A, p. 210-244; FGrH III A, n° 273, p. 96-126; 248-313; Thesleff Η. An Introduction to the Pythagorean Writings of the Hellenistic Period. Abo, 1961, p. 26f, 109, 113 (о датировке Anonymus Alexandri 4-3 вв. до н. э.); Idem. The Pythagorean Texts of the Hellenistic Period. Abo, 1951, p. 234-243 (изд. текстов).
АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ ШКОЛА 93
Лит.: Dillon J. The Middle Platonists. L., 19962, p. 117, 342-344 (рус. пер. СПб., 2002, с. 121-122, 327-329); The Cambridge History of Later Greek and Early Medieval Philosophy Ed. A. H. Armstrong. Camb., 1967, p. 87-89.
E. В. АФОНАСИН
АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ ШКОЛА 1) платонизма и 2) неоплатонизма.
Александрийская школа платонизма, название, условно объединяющее ряд философов-платоников 1 в. до н. э. - нач. 5 в. н. э., не связанных единообразно с определенным институтом, но учивших в Александрии. Платоновские тексты попадают в Александрию, вероятно, уже в период основания Музея; предметом специального рассмотрения и комментирования они становятся у Стефана Александрийского (ум. 180 до н. э.), сгруппировавшего их по трилогиям, выделившего неподлинные диалоги и, вероятно, осуществившего издание корпуса (см. D. L. III 61-66). Рефлексом того, что Платон среди александрийских филологов сначала был оценен за литературные достоинства, являются известные слова Панетия, назвавшего Платона «Гомером философов». В 87 до н. э. в Александрии находился Антиох Аскалонский, провозгласивший отказ от академического скепсиса и возвращение к догматизму Древней Академии. Возможно, с кругом его учеников так или иначе был связан Евдор Александрийский, который, отказавшись от свойственного Антиоху стоического материализма в толковании сверхчувственного мира и от безусловного приятия аристотелевской логики, развил пифагорейские моменты в платонизме, обратился к непосредственному толкованию текстов Платона (в частности, «Тимея») и тем самым открыл т. н. Средний платонизм. О том, что платонизм в Александрии продолжал развиваться на рубеже старой и новой эры, можно судить по соч. Филона Александрийского. В духе александрийского платонизма философствовал Аммоний, учитель Плутарха (ум. ок. 80 н. э.), от которого у Плутарха интерес к пифагорейской числовой символике и восточным вероучениям. Вероятно, сходный комплекс идей - но при гораздо более развитом мистическом начале - развивался в кружке Аммония, учителя Плотина, и ряда других платоников (Оригена, которого не следует смешивать с учителем Церкви; Геренния; колдуна Олимпия; и др.); однако ок. 242, вероятно после смерти Аммония, кружок его учеников распался. В кон. 4 - нач. 5 в. в Александрии преподавала Гипатия (ум. 415); хотя «Суда» сообщает, что Гипатия читала публичные лекции о Платоне, Аристотеле и др. философах, тем не менее сведений о философских соч. Гипатии у нас нет, и по тому же «Суде» вероятнее всего заключить, что прямой специальностью Гипатии, дочери и ученицы математика Теона, была геометрия и астрономия. Учеником Гипатии был Синесий Киренский, с 411 епископ Птолемаиды, сочинения которого представляют собой смешение христианства и платонизма, затронутого влиянием Плотина.
