Хакасский язык и его исторические корни

Докт. ист. наук, профессор кафедры всеобщей истории Института истории и права, Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова

                                                                                             

e-mail: astai@khakasnet.ru, astaibeg@mail.ru

ХАКАССКИЙ ЯЗЫК И ЕГО ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ

 

    Язык и его словарный состав являются важным и, порой, единственным «живым» свидетелем исторического прошлого этноса. Он служит важным источником при выяснении этногенеза и культурных истоков народа, а также разрешает загадки топонимических названий территории его проживания. При изучении этногенеза, выяснения исторической прародины, родства этнических культур нельзя опираться только на лексический состав языка, но в данной ситуации, когда, например, у тюрков Саяно - Алтая до советского времени отсутствовала своя письменность, словарный фонд представляет необходимый фактор для реконструкции их пройденных этапов формирования.

    Хакасский язык «тадар тили» (букв. «татарский») обладает богатым лексическим фондом (более 20 тыс. слов), является основным языком общения коренного населения Республики Хакасия и, несмотря на наличие диалектов и говоров, в целом представляет монолитное образование. Выдающийся тюрколог В.В. Радлов в середине ХIХ в. констатировал языковое единство хакасов. «При записывании текстов, - отмечал В.В. Радлов, - я должен был обратить особенное внимание на татар Абаканской долины и степи Кызыльской, потому что они гораздо многочисленнее других и потому, наконец, что они образуют что-то вроде национальности» [ Радлов. 1868. С. ХII. ]

    Согласно классификации Н.А. Баскакова хакасский язык относится к уйгуро-огузской группе восточно-хуннской ветви тюркских языков и составляет особую хакасскую подгруппу, куда также входят близкородственные языки шорцев (самоназвание «тадар»), чулымцев (самоназвание «тадар») и северных алтайцев (самоназвание «тадар»). Кроме того, сюда включены языки сары-уйгуров и фуюйских кыргызов Китая [ Баскаков. 1969. С. 328]. Последние, как выяснилось нами, являются частью угнанного в 1703 г. населения Хонгорая в Джунгарию, а затем на территорию Маньчжурии. Лингвистический анализ языка фуюйских кыргызов свидетельствует о факте его тождестве с хакасским языком [Бутанаев. 2006 ].

    Основной словарный фонд хакасского языка составляет общетюркский лексический пласт, значительная часть которого зафиксирована еще в древнетюркских рунических письменах [Бутанаев. 1999. С. 9 ].

    Термин «хакасы» (хягасы, сяцзясы, цигусы) является китайской формой передачи древнего этнонима кыргыз, сохранившегося в хрониках династии Тан. Хакасы представляют потомков енисейских кыргызов – одного из древнейших народов Тюркского мира, корни которого уходят в горно-степные просторы Центральной Азии. Историческая принадлежность к народу степной культуры позволяют предположить, что этноним «кыргыз» слагается из двух формантов: «кыр» - холмистая степь и «гыз» (гуз, огуз) – племя, т.е. степное племя.

    Впервые название «кыргыз» (в китайской форме «гяньгунь», «цзяньгунь», «гэгунь») упоминается в китайских источниках династии Хань в 201 году до н. э. К середине I тыс. н.э. уже довольно определенно можно сказать, что места обитания кыргызов располагаются в горно-степных долинах Среднего Енисея, где ими было создано Кыргызское государство.  

    Во времена монгольской династии Юань (ХIII - ХIY вв.) и последующим развалом империи Чингис-хана, в результате этнических процессов на территории долины Среднего Енисея на базе кыргызских родов сложился племенной союз Хонгорай, ставший основой современного хакасского этноса [Очерки. С. 89. 194].

    В географическом отношении Хонгорай (или «Кыргызская земля» русских документов ХYII в.) совпадают с нынешним понятием Хакасско-Минусинского края. Согласно исследованиям тюркологов, слово «хонгорай» восходит к географическому обозначению горно-степных просторов Минусинской котловины. В таком случае значения этнонимов «кыргыз» (букв. степное племя) и «хонгорай» (букв. горностепной народ) идентичны [Татаринцев. 2009. С. 118. ].

    В VIII в. н.э. древнетюркские государства Центральной Азии обладали своей рунической письменностью, которой широко пользовались государственные деятели и знать Тюркского, Уйгурского, Тюргешского и Кыргызского каганатов. Кыргызские правители, отправляя своих послов в Китай или Тибет, вручали им свои верительные грамоты и письма. В Китае имелся штат специальных переводчиков древнетюркского письма.

     Кыргызские памятники письменности созданы на едином литературном языке древнетюркского мира, господствовавшим в VIII- IX вв. на просторах Центральной Азии [Кормушин. 1997. С. 13.]. Этот литературный язык обладал стилистическим единообразием и набором стандартных образных средств. Ярким свидетельством принадлежности памятников письменности кыргызским скотоводам представляют вырезанные на них тамги. Они были совершенно аналогичны знакам собственности, которыми пользовались вплоть до начала ХХ в. кыргызские роды тувинцев и хакасов. [Вайнштейн. 1972. С. 78.].

    Хакасия хранит в своей земле значительное количество эпитафий, представляя своеобразный очаг тюркской руники. Именно здесь впервые в мире были открыты памятники древнетюркской письменности. В 1721-1722 гг. участник первой академической экспедиции в Сибирь Д.Г. Мессершмидт обнаружил в долине р. Уйбат неизвестные надписи на каменных стелах. Он назвал их «руническими», по сходству со скандинавскими рунами [Бутанаев. 2013. С. 16]. Вероятно, руническая письменность на берегах верхнего Енисея была погребена вместе с разрушением Кыргызского государства монголами в ХIII в.

    Саянский хребет (Саянский Камень) получил свое русское наименование в ХУII в., когда Россия вступила в контакты с народами Южной Сибири. Ороним восходит к хакасскому термину «сойан» – тувинец и в переводе значит «Тувинские горы».

    В памятниках древнетюркской письменности, китайских и арабо-персидских источниках V—XIII вв. Саяны назывались именем «Когмен» (по-китайски «Цюймань»). Данный топоним, немного изменив свою фонетическую форму, дожил в хакасском языке до наших дней. На древнем пути из Тувы в Хакасию в верховьях реки Хан – Тегир находится снежный пик «Когбен тасхыл», именуемый русским соответствием Копёны (1179 м.). Название «когмен» восходит к хакасскому слову «когбен», что значит вечный снег, лежащий на вершинах высоких гор. В таком случае древнетюркский ороним «Когмен» [ «kögmen tağ»] означает «Запорошенное снегом белогорье». Хакасы горный хребет Западных Саян именуют также «Когбен тайга». Сохранившийся в народной памяти древнетюркский топоним «Когмен» - «Когбен» свидетельствует об историко-культурной преемственности хакасов с древними обитателями Саяно-Алтая [Бутанаев. 2013. С.48 – 49].

    Главной особенностью, характеризующую фонетическую структуру лексики хакасского языка, является наличие согласного «З/ С» в середине и в конце слов, вместо чередующихся в других тюркских языках согласных «Д» (древнетюркские языки) и признак «Й» (новотюркские языки) [Баскаков. 1969. С. 327]. Тюрколог Э.Р. Тенишев выделяет отдельную кыргызскую (или Z) группу языков, к которой в первую очередь он относит хакасский [СИГТЯ. 2002. С. 476].

    Например: «азах» (хак.), «adak» (д. т.), «айак» (кир.) - нога;

 «азыр» (хак.), «adır» (д.т.), «айыр» (кир.) - развилина;

  «асхыр»(хак.), «adgır» (д.т.), «айгыр» (кир.) - жеребец;

«изер» (хак.), «eder» (д.т.), «эйэр» (кир.) - седло;

«кизин» (хак.), «kedın» (д.т.), «кейин» (кир.) - задний;  

«позыг» (хак.), «bodug» (д.т.), «бойок» (кир.) - краска;  

«пёзик» (хак.), «bedük» (д.т.), «бёйик» (кир.) - высокий; большой;

«сызыр-» (хак.), «sıdır-» (д.т.), «сыйыр-» (кир.) - сдирать, обдирать; 

«узу-» (хак.), «udı-» (д.т.), «уйу-» (кир.) - спать;

 «хазын» (хак.), «qadın» (д.т.), «кайын» (кир.) - брачное родство; 

 «хазынг» (хак.), «qadın» (д.т.), «кайынг» (кир.) - береза; 

 «хазыр-» (хак.), «qadır-» (д.т.), «кайыр-» (кир.) - поворачивать; отворачивать;

«хузурух» (хак.), «quduruq» (д.т.), «куйрук» (кир.) - хвост;

 «ызых» (хак.),«ıduq» (д.т.), «ыйык» (кир.) - священный, святой и т.д.

«кис-» (хак.), «ket-» (д.т.), «кий-» (кир.) - надевать;

«пос» (хак.), «bod» (д.т.), «бой» (кир.) - рост, стан;  

«тос-» (хак.), «tod-» (д.т.), «той-» (кир.) - насыщаться;

«тыс-» (хак.), «tıd-» (д.т.), «тый-» (кир.) - задерживать, запрещать;  

«хус-» (хак. диал.), «qud-», «qod-» (д.т.), «кой-» (кир.) - лить; класть; 

«ыс-» (хак.), «ıd-» (д.т.), «ий-» (кир.) - посылать и т.д.[Бутанаев. 2013.с. 17 – 24.]  

  Саяно-Алтайский регион, куда входят территория республик Алтай, Тува и Хакасия, а также Шория Кемеровской области и Тофалария Иркутской области, представляет единую историко-культурную область. К этому региону, тяготеют культуры тяшь-шаньских киргизов и, даже, якутов. 

Проблемы общности саяно – алтайских языков уже затрагивались в трудах некоторых исследователей. Так, например, известный лингвист В.И. Рассадин отмечал, что в лексическом отношении языки народов Южной Сибири, помимо общетюркских слов, «объединяет целый пласт лексем, не имеющих параллелей в других тюркских языках» [Рассадин. 1981. С.225].

  Тюркоязычные народы Саяно – Алтая в результате тысячелетней своей истории выработали общие черты хозяйственной деятельности, обладают близкой культурой и родственными языками. Исходя из лексических сравнений, можно предположить, что в основу этих этносов легли древнетюркские племенные группы, имевшие близкие хозяйственно-культурные комплексы. Жилище, утварь, одежда и система питания были идентичными, со сложившейся общей терминологией. Одинаковое обозначение архаичных форм труда свидетельствует, что хозяйственно-культурная общность тюрков Саяно-Алтая зародилась еще до ранних государственных образований, вероятно, в гуннское время.  

    Ко времени продвижения на верхний Енисей кыргызских предков в первых веках до н.э. в Южной Сибири обитали кетоязычные и самоедоязычные племена. Самодийско-кетские родоплеменные группы сохранялись по северной периферии Хонгорая вплоть до его присоединения к России. Некоторые лексемы из речи северных соседей стали своими и в хакасском языке.

Через Минусинскую котловину протекает одна из великих рек мира – Енисей, называемый по-хакасски «Кем» или «Ким». Топоним восходит к самодийскому слову «кем» - большая река. Самым крупным левым притоком Енисея является Абакан, именуемый по-хакасски «Абыган» или «Агбан» (метатеза). Данные гидронимы известны по письменным источникам, начиная с VI века н.э. В китайских летописях сохранились известия, о создании кыргызами своего государства между реками Афу и Гянь, т. е. между Абаканом и Енисеем. Гидроним Абакан состоит из двух самодийских элементов: «абы» (вода, река) и «кан» (путь, артерия), т. е. водная артерия. Это реликты древних дотюркских топонимов [ Бутанаев. 2011. С. 208 - 209].

    В настоящее время кетоязычное население проживает в Туруханском районе Красноярского края по р. Енисей. В хакасском языке кетские (енисейские) заимствования наблюдаются в терминологии, связанной с таежными и рыбными промыслами. По нашим приблизительным подсчетам семь названий рыб имеют кетское происхождение и восемь – самодийское.

Например: сеть для рыбы по-хакасски называется «пюю», а кеты аналогичным словом «бее» обозначают запор - ловушку для рыбы. В хакасском (кызыльский диалект) место на берегу озера, где со дна бьет ключ со свежей водой и куда зимой устремляются  косяки рыб, называется «улбанг». В кетском «ульбанг» значит берег озера. 

    Хариус, рыба из рода лососевых, известен в хакасском языке как «хоора». Это название енисейско - самодийское. В камасинском языке «кола» - рыба, селькупском «куор» щука, в кетском «хола» стерлядь и т.д. Нельма, рыба семейства лососевых имеет хакасское обозначение «тул». Слово кетского происхождения. По-кетски «сюль» значит нельма.    

  Налим, рыба отряда тресковых, в качинском и кызыльском диалектах носит название «миндир». Качинско-кызыльское «миндир» енисейско - самодийского присхождения. В кетском «мендара» налим, в селькупском «мендяр» нельма [Бутанаев. 2013. С. 255 - 257].

    Большой окунь известен в хакасском как «тоганох», в шорском «тог». Слово енисейского происхождения. В кетском языке «тог» окунь.

Мелкий карась в кызыльском диалекте и языке чулымских тюрков известен под именем «орюм» (орюм пазыр). Это слово енисейского происхождения.В кетском «урем» пескарь. Для маленькой щуки (щуренок, щученок) употреблялось хакасское название «хогай» (хогой). Слово вероятно енисейского происхождения. В кетском «хуку» значит  щука и т.д. [Вернер. с. 93, 100, 230].   

  Вяленая, сушеная или копченая мелкая рыба (усач, гольян, мулявки, елец, чебак), используемая как законсервированный полуфабрикат, носит название в сагайском диалекте «убрах», в шорском «ымрах», в кызыльском «пуурах». Слово самодийского происхождение. В селькупском язык слово «урак» значит рыбный порс (т.е. засушенная и истолченная рыба) [СРДС. С. 260].

    В хакасском (кызыльский диалект) словом «толангат» обозначаются котцы (ловушка для рыбы). Аналогичные термины имеются в кетском «толтэнг» - загородки котцов и селькупском «толанг» – круглая дранка, рейка (в запоре для рыбы). Бородок рыболовного крючка или зазубрина остроги по-хакасски называется «агыл». В кетском «экл» – острога.    

Снег, нависший на сучьях деревьев или изморозь на деревьях в хакасском называется «текпер». В кетском языке «токпуль» - снег на ветвях деревьев.  

  Нанос из сплавленных деревьев и мусорной щепы по берегам рек, остающийся после разлива носит хакасское название «угус». Слово кетского происхождения. По-кетски «оксь» - дерево.

  Штабель тальниковых дров, сложенных на зиму около юрты (в Хонгорае не пользовались углем, а топили юрты только тальником) называется «саалта». Тальник рубили загодя весной в марте и складывали около юрт. Слово кетского происхождения. По-кетски «саалта» значит щепа.

В качинском диалекте кедр носит название «пайланг». Слово кетского происхождения. По-кетски «хай» и «хайбанг» значит кедр, кедрач.

    В хакасском языке суп, приготовленный из жареных кедровых орехов, носит название «ымыс». Данное определение восходит к кетскому «имдись» - кедровый орех. [Вернер. С. 89, 132, 138, 148; СРДС. с.63, 69, 98 ].

  В древние времена в Хонгорае употреблялось метеоритное железо. Согласно китайских сообщений, Кыргызская земля имеет железо «небесного дождя, его собирают, чтобы делать ножи и мечи». Такое железо называли «цзяша». [Бичурин. С. 352. ] Параллель этому слову находится в самодийских языках. Например, в селькупском «квезэ, квэс, кесь» значит железо. В таком случае, самодийские языки сосуществовали с тюркскими еще во времена Кыргызского государства. [Бутанаев. 2013. С. 108. ]

Этническая территория кетов, самодийских селькупов и камасинцев, также как и хакасов, располагается по текущему с юга на север р. Енисею, который служил основным географическим ориентиром. В связи с этим существуют следующие семантические параллели. В хакасском языке юг носит обозначение «устунзарых» - букв. верхняя сторона, в кетском «утэт холэп» - букв. верховская сторона. Север соответственно в хакасском «алтынзарых» - букв. нижняя сторона, в кетском «тыгы холэп» - букв. низовская сторона.

  Древними самодийцами и кетами был создан календарь, месяцы которого соответствовали местным климатическим условиям и явле­ниям природы. В хакасском языке прослеживаются семантические заимствования некоторых самодийско - кетских названий месяцев. Например: февраль в хакасском (кызыльском диалекте) известен как «харга айы» - букв. месяц вороны. Аналогичные названия находим в кетском «каятып» и селькупском «кверел эред» языках. Март в хакасском (кызыльском диалекте) носит название «хузургул айы» - букв. орлиный месяц. Аналогичное название, т.е. «орлиный месяц» встречается в кетском «дигып» и селькупском «лимбыл ирэт» языках. Апрель в хакасском (в сагайском диалекте) обозначается «кёрик айы» - букв. месяц бурундука. Тоже самое в кетском «кофынып» и селькупском «себэт эрэд» языках. [СРДС. С. 85]. Специального внимания заслуживает определение ноября у кетов «холонок ып» и селькупов «нопэндэ кохал ирэт», что буквально переводится как месяц пальца на рукавице. Согласно народным объяснениям, в этом месяце женщина едва успевала сшить за световой день палец рукавицы. Одно из названий ноября в хакасском языке звучит как «хуртуях айы» - букв. месяц старухи. По словам хакасов, в этот период световой день был настолько короток, что пока старуха оденется, наступал вечер. [Бутанаев. 1998. С. 234. ]

Приведенные примеры общих понятий, лексем и семантических параллелей свидетельствует о древних этногенетических и культурных связях тюрков Саяно – Алтая с северными соседями – кетоязычными и самоедоязычными жителями Южной Сибири. В целом самодийско – кетские заимствования в хакасском языке, по видимому, не превышает 5 – 6  % от общего состава лексики.

  Западными соседями тюрков были ираноязычные народы, обитавшие на территории Восточного Туркестана, Согдианы, Семиречья и Маверанахра. В лексике хакасского языка, в качестве примеров, можно отметить следующие параллели с иранскими словами:

«беде» (ир.), «тибе» (хак.), «меде «тув.) – клевер, род травянистых растений семейства Бобовые;

 «бил» (ир.) лопата; «абыл» (хак., шор.) орудие для вспашки поля типа кетменя;

«кетан» (ир.), «киден» (хак.), «кеден» (алт., шор.) - лен, полотно;

«тус» (ир.) береза; «тос» (хак.) - береста,

«дары» (ир.) – порошок; «таар» (хак.), «дары» (тув.) – порох;

«худа» (ир.), «худай» (хак.) – бог, божество;

«дайва» (ир.) – дэвы, приверженцы лжи; «тайма», «тайба» (хак.) – ложь; 

 «джан» (ир.), «чаан» (хак.) — душа;

  «джай» (ир.), «чай» (хак.) - место;

«джехан» (ир.), «чиген» (хак.), «чеген» (шор.) – мир, вселенная;

  «мал» (ир.), «мал» (хак., тув., алт.) - скотина; имущество;

 «бэлдэрчин» (перс.), «пюдюрчюн» (хак.) – перепелка;

«магас» (ир.), «маас» (хак.) - муха, овод;

 «дорна» (ир.), «турна» (хак.), - журавль;

 «заман» (ир.), «самал» (хак) - время;

 «кегде» (ир.), «кигде» (хак.) - бумага, книга;

  «рузе» (ир.), «ораза» (хак.), «орозо» (алт.) - религиозный пост;

«сал» (ир.), «сал» (хак., алт., тув.) - плот;

 «сойадар» (ир.) - тенистый; «сёёдер» (хак.) -  сень деревьев,  

«тахта» (ир.) - доска; «тахта» (хак.) - деревянный мост,

«терезе» (ир.),   «терезе» (хак. кыз.) окно; 

 «челек» (ир.), «селек» (хак.) - бидон, ведро; 

«чирак» (ир.) — светильник; «сырах» (хак.кыз.) - лучина,

 «шахар» (ир.), «саар» (хак.) - город и т. д.

  Торговые связи народов Саяно - Алтая с жителями Туркестана и Средней Азии оживлённо поддерживались не только в эпоху Кыргызского каганата, но и в период позднего средневековья. Проникновение арабо-персидской лексики шло через исламский мир Туркестана и в XVIII-XIX вв., когда в в Туву и Хонгорай приезжали торговать бухарские купцы (сартах), а также сибирские (саат) и казанские татары (хазан тадар). Арабские заимст­вования в хакасском языке почти все относятся к социально-экономическим отношениям, торговли и духовному миру. 

  Например: «абанат» (хак.), «аманат» (ар.) - долг, вклад;

 «абыс» (хак.) - священник, служитель христианской церкви, «хафиз» (ар.) — служитель культа, чтец корана;

«изеп» (хак.), «хэсаб» (ар.) — счет; 

 «кендер» (хак.) – кантарь (большой безмен, с неподвижною опорною точкой, за которую он подвешен, и подвижною гирей), «кантар» (ар.) – единица веса; «кибен» (хак.) - одежда, в которую одевают умершего, «кафан» (ар.) – саван;

 «изен - салам» (хак.), «салам» (ар.) - приветствие;  

«сирт» (хак.) - присяга, «шерт» (ар.) - условие;

«сыырат» (хак.) - кладбище, могила, «зийарат» (ар.) — поклонение могилам предков;  

«хагас» (хак.кыз.), «кагаз» (ар.) - бума­га;

 «хазына» (хак.) - государство, «хазине» (ар.) — казна, богатство, власть; 

халых (хак.), халк (ар.) — люди, народные массы; 

 «хат» (хак.), «хат» (ар.) – письмо и т.д.

  Из краткого перечня слов арабо-персидского происхождения можно отметить, что в хакасском языке они трансформировались для обозначения местных социальных структур и своих религиоз­ных потребностей. Их удельный вес в словарном составе невелик и, вероятно, не превышает 1% слов.    

  Эпоха позднего средневековья, с XIII в. по XVIII в., была пе­риодом тесных контактов предков современных хакасов, тувинцев, алтайцев с монголо-язычными народами - монголами, джунгарами и бурятами. Тюрки Саяно-Алтая называют монголов термином «моол», для джунгаров применяется этноним «ойрат», а буряты известны под именем «пыраат» (быраат). В ХIII – ХIV вв. чингизиды, в рамках усмирительной политики, переселили часть кыргызов на территорию Маньчжурии, а в степные просторы долины Среднего Енисея перебросили некоторые монгольские племенные группы (кереит, урдут, меркит, тумат и др.). В монгольскую эпоху родовой состав населения Хонгорая резко изменился за счет проникновения значительного количества монгольских элементов.

Согласно подсчётам тюрколога В.И. Рассадина среди лексического фонда языков тюрков Саяно – Алтая в якутском языке имеются около 2500 слов монгольского происхождения, в тувинском – 2200, в алтайском – 600 и в  хакасском менее других - всего 400. [ Рассадин. 1980. С. 19, 34, 58, 65.].    

Материалы, имеющиеся в нашем распоряжении, говорят, что их в хакасском языке, по крайней мере, вдвое больше. По нашим приблизительным данным монголизмы здесь составляют более 10% словарного состава, т.е. около 1000 лексем. Монголизмы в основном, встречаются среди терминов скотоводческого хозяйства, материальной культуры и социально-классовой структуры. Большой пласт слов составляет социальная терминология, связанная с бывшим административным устройством монгольских ханств, куда входили тюрки Саяно – Алтая. 

  Например: «авхай» (монг.), «абахай» (хак.), «авагай» (тув.), «абакай» (алт.) – дама, княгиня;

«албан» (монг.), «албан» (хак.), «албан» (тув.), «албан» (алт.) - служба; повинность; налог, подать, дань;

«албат» (монг.), «албаты» (хак.), «албаты» (тув.), «албаты» (алт.) – подданные; 

«зайсан» (монг.), «чайзанг» (хак.), «чайзанг» (тув.), «дьайзанг» (алт.) - глава рода;

«зон» (монг.), «чон» (хак.), «чон» (тув.), «дьон» (алт.) – народ

«зооц» (монг.), «чооча» (хак.), «дьёёжё» (алт.) - имущество; подарок;

«найз» (монг.), «найджи», «нанчы» (хак.) – друг;

«тайз» (монг.), «тайчы» (хак.), «тайжи» (тув.) – царевич;

«тушмэл» (монг.), «тузумер» (хак.), «дужумет» (тув.) – чиновник;

 «харц» (монг.), «харачы» (хак.), «карачал» (тув.) – простолюдин;

 «шивэгчин» (монг.), «сумекчин» (хак.), «шивишкин» (тув.) – служанка и др.

В эпоху позднего средневековья под влиянием монгольских ханств в Хонгорае стал распространяться буддизм. Хакасский язык вобрал в себя значительное количество буддийской культовой терминологии. Например, такие как: «халап» - катастрофа, всемирный потоп; «пурхан» - бурхан; 

«суурган» - субурган (надгробная пирамида), «судур» - сутра (священное писание) и т.д.

Наибольшее количество монгольских лексем обнаруживает терминология в языках тюрков Саяно – Алтая по скотоводству.

Например: «ахуй» (монг.), «ахый» (хак.), «ажыл-агый» (тув.) – хозяйство;

«зусаг» (монг.),   «чузег» (хак.), «дьузак» (алт.) - двухгодовалая овца;  двухлетний (напр. о козах, овцах);  «дузак» (тув.) - коза (на втором году); 

 «тёлёг» (монг.), «толёге» (хак.), «тёлёгё» (алт.) – двухгодовалый ягненок;

«тоймог» (монг.), «тойманг» (хак.),– комолый скот; 

  «хайдаг», «хээдул» (монг.), «хайдол» (хак.), «хайдак» (тув.) – корова, доящаяся без подпуска теленка;

 «хувших» (монг.), «хупсу-» (хак.)  – подпускать детенышей к чужой матке и мн. др. [Бутанаев. 2013. С. 44 – 55].

  Итак, хакасский язык представляет собой наследие языка енисейских кыргызов, с особенным классификационным признаком «С/З» в   середине и конце слов вместо древнетюркского «Т/Д», и фонемами «Й» в других новотюркских языках.  Основной словарный состав восходит к текстам кыргызских памятников письменности, которые, несомненно, представляют яркий образец  духовной культуры предков тюрков Хонгорая. Влияние древнекыргызского языка на речь народов Южной Сибири была настолько велика, что ныне языки соседних шорцев, чулымцев, кумандинцев, тубаларов и челканцев составляют одну хакасскую подгруппу.

  В результате нашего исследования лексического фонда хакасского языка было выяснено,  что монголизмы составляют более 10 %,  енисейско - самодийских слов нами насчитано 5 - 6 %. Удельный вес слов арабо - персидского происхождения невелик и, вероятно, не превышает 1 – 2 % всей лексики.   

Историческая топо­нимия Южной Сибири свидетельствует   о следах двух бывших языков - кетском и самодийском, распространенных до кыр­гызского «пришествия» в долину Среднего Енисея. С другой стороны древним топоним Кёгмен, фиксируемый уже в УIIIв. н.э., имеет тюркское происхождение, что свидетельствует о раннем освоении кыргызами Присаянья.

В 1950-х гг. Л.P. Кызласовым была выдвинута гипотеза об угорской принадлежности населения Тагарской культуры (VII-I вв. до н.э.). Но все "угорские" гидронимы, служившие главным аргу­ментом этого исследователя, были определены проф. А.П. Дульзоном как кетские. Не обнаружены нами и угорско-хакасские лексиче­ские параллели. Очевидно, Минусинская котловина не являлась родиной древних угров. [Бутанаев. 2013. С 279. ]

    Таким образом, выясняется, что прародина тюрков Саяно - Алтая находилась на стыке иранских, монгольских, самодийских и кетоязычных племен. По всей видимости, древняя территория их проживания находилась в Центральной Азии. Имеющийся обширный кор­пус древних и средневековых письменных источников, данные этнографии, фольклора, топонимики, лингвистики не оставляют и тени сомнения в том, что в долине Среднего Енисея, начиная с первых веков нашей эры, обитал один из древнейших тюркоязычных кочевых народов, вошедший в историю под сво­им названием «кыргызы».         

  

ЛИТЕРАТУРА

Бартольд. В.В. Киргизы. //Сочинения. Т.2. ч.1. М., 1963.

Баскаков Н.А. Введение в изучение тюркских языков. М., 1969.

Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. 1. М.-Л., 1950.

Бутанаев В.Я. Топонимический словарь Хакасско-Минусинского края. Абакан, 1995.

Бутанаев. В.Я. Этническая культура хакасов. Абакан, 1998.

Бутанаев В.Я. Хакасско-русский историко-этнографический словарь. Абакан, 1999.

Бутанаев В.Я. Хакасы из провинции Хэйлунцзян. Абакан, 2006.

Бутанаев В.Я.  Особенности культуры и быта тюрков Саяно – Алтая. Астана, 2011.

Бутанаев В.Я. Природная среда обитания тюрков Саяно – Алтая: опыт историко-этнографического исследования лексического фонда. Астана, 2013.

Вайнштейн С.И. Историческая этнография тувинцев. Проблемы кочевого хозяйства. М., 1972.

Вернер г.К. Словарь кетско – русский и русско – кетский. СПб, 2002.

Кормушин И.В. Тюркские енисейские эпитафии. Тексты и исследования. М., 1977.

Очерки истории Хакасии (с древнейших времен до современности). Абакан, 2008.

Радлов В.В. Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Дзунгарской степи. Ч.2. СПб., 1868.

Рассадин В.И. Проблемы общности в тюркских языках саяно-алтайского региона //Тюркологический сборник. 1977. М., 1981. С. 219 - 231.

Селькупско – русский диалектный словарь (СРДС.). Томск, 2005.

Сравнительно – историческая грамматика тюркских языков. Региональные реконструкции. (СИГТЯ) М., 2002.

Татаринцев Б.И. Об одном предполагаемом русском заимствовании в лексике тувинского языка. // Избранные труды. Кызыл, 2009. С. 114 – 119.