Россия в самостоятельном плавании 5 страница

Первый же пакет документов об очередной приватизационной затее (речь шла об изъятии из ведения государства Сахалинского морского пароходства, которое обеспечивало в течение многих лет так называемый северный завоз) был остановлен В. Полевановым, который не мог добиться от инициаторов акции ответа на вопрос, кто и как будет в дальнейшем обеспечивать жизнедеятельность городов и поселков Дальнего Востока и Крайнего Севера.

Находясь еще в дурмане «демократических» грез, новый начальник Госкомимущества попросил аудиенции у своего предшественника А. Чубайса, который к этому времени был назначен первым заместителем председателя правительства РФ и формальным куратором своего бывшего ведомства, В. Полеванов открыто, но в доверительном порядке рассказал о своих впечатлениях по первым неделям работы, о том, что он успел ознакомиться с материалами российских спецслужб по практике приватизации, изучил опыт приватизации в бывших социалистических странах Восточной Европы и приходит к выводу: разгосударствление экономики в России носит антигосударственный и антинародный характер. Полеванова чуть не выгнали из кабинета.

Этот разговор был, по существу, последним идеалистическим вздохом В. Полеванова. Будучи человеком проницательным, он понял все. Он был упакован, как сосиска в хот-доге. Сверху над ним были Чубайс и Черномырдин, а снизу — весь созданный А. Чубайсом аппарат, питавшийся американскими деньгами и наставлениями. Заместители стали действовать в обход своего нового начальника, о чем немедленно дали знать губернаторы, перепроверявшие распоряжения из Госкомимущества. Пришлось лишить заместителей права распорядительных подписей.

Это вызвало новый всплеск острого недовольства со стороны А. Чубайса, но все-таки Полеванов продолжат бороться, надеясь на поддержку высшего руководства страны. На рубеже 1994-1995 гг. шла война не на жизнь, а на смерть за алюминиевую промышленность России. С присущей ему прямотой В. Полеванов заявил: «Если подтвердятся предположения, что разгосударствление этих предприятий алюминиевых и оборонных отраслей противоречит государственным интересам, возможна их национализация». Было выпущено распоряжение ГКИ о приостановке торговли акциями алюминиевых заводов, чтобы не допустить получения контрольного пакета акций иностранными фирмами. Это было расценено А. Чубайсом как удар ниже пояса. Смириться даже с теоретической возможностью реприватизации было выше его сил. Все условности были отброшены, и началась открытая травля В. Полеванова в «демократической» прессе, на Западе. Проамериканское лобби в России заработало на полных оборотах.

Тогда В. Полеванов решил пойти ва-банк. 18 января 1995 г. он написал письмо тогдашнему премьер-министру В. С. Черномырдину, в котором были подведены итоги приватизаторской деятельности в 1992-1994 гг.

Он показал, что даже главная цель, декларируемая Чубайсом — «формирование слоя частных собственников, содействующих созданию социально ориентированной рыночной экономики» (какие лживые слова) — оказалась недостижимой. Несмотря на то, что за прошедшие два года 60% предприятий стали негосударственными и по отчетам в стране появилось 40 млн. акционеров, последняя цифра является блефом, ибо рядовые держатели акций не имеют никакой возможности влиять на управление созданных акционерных обществ. Для этого надо иметь как минимум пакет акций в 10%. Никто или почти никто не получает никаких дивидендов на свои, с позволения сказать, «акции». Продажа акций дает грошовую компенсацию. Никаких новых собственников, которые могли бы стать костяком среднего класса в России, не было создано. Предприятия попали в руки крайне узкой группы лип, располагавшей стартовым капиталом в виде скупленных ваучеров.

Вторая цель — повышение эффективности деятельности предприятий — также не достигнута. И приватизированные, и государственные предприятия работают малоэффективно, так как смена формы собственности сама по себе не обеспечивает повышения эффективности производства. Для этого необходимо заменить устаревшее оборудование на современное, внедрить передовую технологию, проводить углубленные маркетинговые исследования и улучшать управление. Этот процесс длителен по времени и требует крупных капиталовложений.

Третья цель: социальная защита населения и развитие объектов социальной инфраструктуры за счет средств, поступивших от приватизации (чисто демагогическая позиция). К ней даже и близко не подошли. За два года приватизационной лихорадки в бюджеты всех уровней поступило всего 1 триллион рублей (по меркам 2000 г. 1 миллиард), что в два раза меньше, чем получено от приватизации в Венгрии.

Четвертая цель: содействие процессу стабилизации финансового положения в Российской Федерации. Никакого намека на оздоровительное влияние приватизации на финансы России отмечено не было. Все эти годы в стране сохранялся огромный дефицит государственного бюджета, равнявшийся в среднем ежегодно 10% ВВП.

Пятая цель: создание конкурентной среды и содействие демонополизации народного хозяйства. Открытие российских рынков для иностранных товаров в эти годы привело к тому, что выпуск продукции машиностроительной промышленности сократился только в 1994 г. на 45%. Половина российского потребительского рынка была потеряна для отечественных производителей. Стремление к демонополизации любой ценой привело к разрушению агропромышленного комплекса, лесной промышленности и очень тяжело сказалось на металлургии.

Шестая цель: привлечение иностранных капиталовложений. В. Полеванов информировал премьер-министра, что поток иностранных капиталов сократился в абсолютных цифрах, и они совершенно не идут в машиностроение, в строительство, предпочитая главным образом топливно-энергетический комплекс.

И только последняя поставленная цель была достигнута полностью. Она сформулирована следующим образом: «Создание условий и организационных структур для расширения масштабов приватизации в 1993—1994 гг.»

Действительно, к этому времени по всей стране уже была создана сеть комитетов государственного имущества, подразделений РФФИ, начало действовать Федеральное агентство по банкротству и пр. Прожорливая армия чиновников одной рукой загребала неоправданно высокие по российским меркам зарплаты, а другой набивала карманы взятками. Приватизация — это неповторимый медовый месяц для беспринципных проходимцев. Один из моих близких знакомых бизнесменов любил тогда говорить: «Приватизация — это редчайший шанс создать состояние в считанные дни. Он выпадает один раз в столетие, да и то не в каждое. Тут уж не до морали или совести».

Мы подробно останавливаемся на положениях письма Поливанова в силу того, что это редкий документ, написанный вице-премьером ельцинского правительства своему непосредственному начальнику — председателю правительства. Заподозрить его в какой-то политической ангажированности просто невозможно.

Далее председатель Госкомимущества отмечает рост преступности, на которую приватизация подействовала, как канистра бензина на тлеющие головешки костра. Около 2 тысяч преступлений было совершено в прямой связи с разгосударствлением экономики (это только те, что были раскрыты), из них подавляющее большинство приходилось на взятки, скупку акций наиболее рентабельных предприятий иностранными компаниями с нарушением законодательства.

Вообще передел собственности вылился в широкомасштабное сражение, развернувшееся по всей стране, между хищниками всех мастей и оттенков. Среди них были откровенные уголовные элементы и люди пока без судимостей, но готовые действовать без оглядки на законы. 40—50 убийств за одну неделю в промышленно развитых областях (Екатеринбург, Санкт-Петербург, Москва и другие) считалось нормой. Тогдашний председатель Федеральной службы контрразведки Сергей Степашин, выступая в Думе 18 ноября 1994 г., прямо признал: «Да, идет война, настоящая война, с массовыми убийствами». Спустя шесть лет, уже в 2000 г., первый заместитель министра внутренних дел России Владимир Козлов в интервью «Московским новостям» (№ 44 за 7—14 ноября 2000 г.) признал, что 40% российской экономики криминализировано, т. е. контролируется преступниками. Он сказал: «Все мы в свое время очень сильно упустили момент приватизации. Криминальные группировки буквально разрывают государственную собственность... Чаще всего большинство акций вновь организуемых акционерных обществ принадлежат лидеру организованной преступной структуры или его представителю. Сейчас модно: кто-то из головки этого преступного сообщества находится на Западе, открывает там оффшорные компании, а потом это называется «западные инвестиции».

В русском языке тогда появилось новое словечко «беспредел», означавшее как раз торжество уголовного беззакония. Тот же В. Козлов говорил: «Я могу привести просто сотни примеров, когда руководителя предприятия, даже госпредприятия, «заказывает» его заместитель. Когда мужа заказывает жена. Человеческая жизнь сегодня ничего не стоит. У нас нет каких-либо серьезных рамок порядочности».

Для выявления потенциальных преступников В. Полеванов ставил вопрос о декларировании источников доходов покупателями чрезмерно крупных пакетов акций. Приводился пример, когда одно физическое лицо — Каха Бендукидзе — купил 51% акций такого гиганта, как «Уралмаш». В письме упоминалось имя некоего труженика из далекой Тюменской области Тимофеева Василия Юрьевича (абсолютно никому не известного), который приобрел 210 млн. акций «Газпрома», заплатив за них 2 млрд. 100 млн. рублей. (Кстати, потом распространился слух, что под фамилией этого самого Тимофеева скрывался не кто иной, как сам Черномырдин. Можете себе вообразить реакцию премьера на такое письмо?)

В. Полеванов отмечает, что общая номинальная величина ваучерного фонда (около 1,5 трлн. рублей) была в 20 раз меньше, чем стоили основные фонды промышленности, пущенные на аукционы. Одна Москва, где приватизация проводилась не по остаточной, а по рыночной стоимости, получила за 20% своих предприятий 1,8 трлн. рублей, в то время как доходы по всей остальной России за первые два года приватизации составили всего 1 трлн. рублей.

Излишнее обилие статистических данных утомляет читателя, но трагическая реальность российской приватизации лучше всего видна именно в цифрах. Из 500 крупнейших предприятий России большая часть (80%) была продана на аукционах по цене менее 8 млн. долларов каждое, 324 завода из этой золотой полутысячи пошли по цене менее 4 млн. долларов за каждый. Уже упоминавшийся «Уралмаш» с 34 тысячами рабочих был продан за 3,72 млн. долларов, Челябинский металлургический комбинат — за 3,73 млн., Ковровский механический завод, обеспечивавший стрелковым оружием всю армию, МВД и спецслужбы, пошел с молотка за 2,7 млн. долларов, Челябинский тракторный завод (54,3 тыс. рабочих) «уплыл» за 2,2 млн. долларов... и т. д. Для сравнения: средняя хлебопекарня в Европе стоит около 2 млн. долларов, один цех по разделке леса и выпуску отделочной доски-«вагонки» обходится покупателю в 4,5 млн. долларов.

В ходе приватизации сплошь и рядом происходили экономические курьезы. Например, Останкинский мясокомбинат в Москве перед самым началом разгосударствления приобрел новейшее импортное оборудование на сумму более 35 млн. долларов, а весь комбинат в ажиотаже приватизации был оценен всего в 3,1 млн. долларов.

Не следует сколь-нибудь серьезно принимать во внимание занудливые уверения чубайсят о том, что, дескать, они заботились о наполнении государственного бюджета. Никогда «доходы» от приватизации не превышали и 1% (!) от доходных статей консолидированного федерального бюджета. Никогда задания бюджета по выручке денежных средств от приватизации не были выполнены. Практически шло присвоение государственного имущества задаром, потому в народе вся операция по разгосударствлению получила, название «прихватизация».

Любопытно сравнить данные, скажем, по Чешской Республике, где приватизация проводилась примерно в то же время. Там было передано частным собственникам в общей сложности 25 тыс. предприятий (включая и самые мелкие ремонтные мастерские, ателье по пошиву платья, парикмахерские и пр.). В целом казначейство Чехии получило за них 3,2 млрд. долларов, т. е. в среднем по 128 тысяч долларов за каждое предприятие. Мы же в среднем за каждое предприятие получили всего по 1,3 тыс.) долларов, т. е. в сто (!) раз меньше, чем чешское государство. Вот вам и объяснение, почему именно российское правительство чаще всех правительств на земле повторяет сакраментальную фразу «У нас нет денег!» и почему в нашей стране нет даже подобия социального согласия, а есть нескончаемый кризис.

Под прикрытием приватизационного процесса был нанесен огромный ущерб национальной безопасности нашей страны. В силу острого военно-политического противостояния СССР и США и в результате жестких блокадных мер, введенных западными странами на торговлю и обмен технологиями, которые могут быть использованы в военной технике, развитие военно-промышленных комплексов двух сверхдержав развивалось самостоятельно и независимо. Усилия разведок обеих стран по добыванию военно-технических секретов соперников лишь в небольшой степени компенсировали этот естественный разрыв двух ветвей гонки вооружений. У нас были разные типы стрелкового оружия, бронетехники, авиации, военно-морских сил, ракетной техники. Это объяснялось и различием стратегического планирования применения вооружений, и особенностями вероятных театров военных действий, и многими другими обстоятельствами. Высокая степень секретности всего нашего военно-промышленного комплекса была постоянным раздражителем для США и их союзников. Они готовы были тратить колоссальные средства на получение нужной им информации. В 1991 г. победа в холодной войне, развал СССР и начавшаяся приватизация открыли настежь двери ВПК для разведок США и их натовских партнеров. Наши секреты стали одним из самых лакомых трофеев Запада.

Для проникновения в оборонный комплекс использовалось несколько типовых «отмычек». Во-первых, создавались подставные, зарегистрированные в России предприятия, которые затем на законных основаниях вторгались в приватизационный процесс, захвативший огромную часть оборонного комплекса. Например, уже упоминавшийся выше советник Чубайса Джонатан Хей — гражданин США, к тому же связанный с ЦРУ, — создал подставную российскую фирму «Граникс», с ее помощью купил опытный завод научно-исследовательского института «Графит» и 30% акций Московского электродного завода. Таким образом, он стал хозяином уникального оборонного комплекса, производящего стратегический графит для военного ракетостроения. Будучи уже хозяином предприятия, он отказался выполнять оборонные заказы военно-космических сил России и перешел на обслуживание американских фирм.

В записке В. Полеванова рассказывается и о втором варианте взлома дверей нашего ВПК: «В тех случаях, когда предприятия Российского ВПК включены в перечень объектов, не подлежащих приватизации, зарубежные предприниматели добиваются выделения из их состава структурных подразделений, которые получают статус совместных предприятий и производств....Создание при российских оборонных фирмах даже небольших СП предоставит широкие возможности по оказанию влияния на администрацию и последующему получению доступа к имеющимся и разрабатываемым технологиям. Например, голландская фирма «АСМ-Фико» проводит подобную линию по отношению к производственному объединению «Элмаш», а болгарская фирма «Пластхим» и немецкая «ЕОС-2» к производственному объединению «Тантал». Можно не сомневаться, что болгарские и голландские фирмы были не более чем фиговыми листками, прикрывавшими их подлинных американских владельцев.

Мне, всю жизнь прожившему в условиях необходимости сохранения в строжайшей секретности государственных тайн, пришлось испытать настоящий шок, когда я столкнулся нос к носу с американским специалистом, свободно разгуливавшим по цеху, в котором методом центрифугирования получали оружейный уран в одном из сибирских оборонных комплексов.

Я слушал с недоумением свидетельства очевидцев о том, что русскоговорящие приватизаторы широко практиковали допуск иностранных, чаще всего американских, аудиторских фирм на наши секретные объекты якобы для оценки эффективности производства и определения других макроэкономических показателей. Так было на Ижевском машиностроительном заводе, выполнявшем заказы Вооруженных сил России. Иностранные аудиторы получили доступ ко всей финансовой и производственной документации предприятия. В одночасье наша секретная дотоле отрасль стала «прозрачной» для тех, от кого ее прятали только вчера. Кстати, никакой реальной необходимости в проведении аудита не было, процедура использована как «крыша» для получения информации.

В прессу просочились сведения о том, что американцы коррумпировали наших военных, уговорив их передать сведения о самых передовых технологиях для публикации в специально созданном журнале «Военный парад» с последующей продажей этих технологий и образцов на международных выставках-салонах.

Одновременно резко упала эффективность всей системы защиты государственных секретов. Под предлогом экономии средств стали сокращаться, а то и вовсе ликвидироваться, режимно-секретные органы, на многих объектах распустили военизированную охрану, стали закрываться узлы спецсвязи, прекратили работу средства противодействия техническим приемам снятия информации и т. д. Наши люди перестали соображать, что одно утерянное в результате этих мер ноу-хау могло стоить в сотни, а то и тысячи раз больше, чем все расходы на поддержание его секретности. Для американцев наступили просто райские времена. При штаб-квартире НАТО в Брюсселе был создан специальный центр по оценке и сортировке военно-технической информации, где сотни специалистов денно и нощно выбирали из ее россыпей жемчужные зерна, которые направлялись на предприятия ВПК США и европейских стран, где использовали эти идеи для совершенствования оружия, которое, не приведи Господь, может быть использовано против России.

В. Полеванов, не отрицая объективной необходимости приватизации, подчеркивал в своем документе, что ее разрушительный характер объяснялся «форсированными темпами проведения и излишней политизированностью». Он предлагал премьер-министру В. Черномырдину воздержаться от заданной форсированности, защитить государственные интересы в стратегически важных отраслях промышленности. В заключение он писал: «Поскольку большая часть ответственности за упущения 1-го этапа лежит на первом заместителе председателя правительства А. Б. Чубайсе, он объективно не заинтересован в искоренении недостатков и будет пытаться проводить прежнюю, во многом дискредитировавшую себя линию в области приватизации, поэтому прошу передать курирование Госкомимуществом первому заместителю председателя правительства О. Н. Сосковцу...». Откуда было знать прямолинейному сибирскому золотоискателю, что в московской политике за такие вещи принято непременно «отрывать голову», что и произошло с автоматизмом часового механизма. Через две недели после отправки этого письма В. Полеванов был уволен.

Надо заметить, что российская верхушка была изрядно напугана таким непредсказуемым поведением сибирского медведя и постаралась взять его под пристальный контроль, не отпихивать в ряды, как принято говорить, «безответственной оппозиции». Он был на некоторое время «интернирован» в Контрольном управлении президента РФ на посту заместителя начальника управления, а когда немного улеглась пыль, поднятая его решительным поступком, он был выжит оттуда и сейчас занимается общественной деятельностью и увлекается почти на профессиональном уровне фотографией.

Так закончилась попытка крупного государственного чиновника, вице-премьера В. Полеванова, остановить разрушение государственной экономики. Каждый раз, когда в демократической печати или в воспоминаниях приватизаторов упоминается имя В. Полеванова, оно сопровождается неизбежно самыми уничижительными прилагательными, которые выдают степень их ненависти к этому человеку, сорвавшему с них маску.

«Выходка» В. Полеванова была самой громкой, но не единственной подобного рода в тогдашней России. 9 декабря 1994 г. Государственная дума приняла постановление, рекомендовавшее президенту страны приостановить действие своих приватизационных указов до принятия соответствующего закона, но Б. Ельцин обращал внимания на подобные увещевания меньше, чем на укусы комара на своей подмосковной даче.

Московская областная дума 11 ноября 1994 г. также направила Ельцину свое Обращение, в котором резкая критика в адрес приватизационной политики сопровождалась просьбой разработать недостающее в этой области законодательство с акцентом на защиту интересов рядовых производителей. Но и этот документ отскочил от Б. Ельцина, как от слона дробина.

А. Н. Ильюшенко, исполнявший тогда обязанности Генерального прокурора Российской Федерации, послал премьеру В. Черномырдину обстоятельную записку о фактах разбазаривания федеральной собственности. Если до этого А. Ильюшенко ходил в президентских любимчиках и, несмотря на неизменное отклонение Государственной думой его кандидатуры на пост полновесного Генерального прокурора, упорно оставался на этом посту с приставкой и. о., то теперь пришел и его черед. В октябре 1995 г. он был уволен, а потом даже и арестован.

По существу, к концу первого президентского срока Б. Ельцина, к 1996 г., приватизация была в основном завершена. Основные, дающие крупную прибыль отрасли производства и устойчивые рентабельные предприятия были разгосударствлены и стали частной собственностью. В руки новых владельцев перешла вся добыча сырья, почти весь топливно-энергетический комплекс, легкая и пищевая промышленность, около половины электроэнергетики, морской, воздушный и автомобильный транспорт, подавляющее большинство предприятий коммунального обслуживания и т. д. Хотя в реестре государственной собственности еще оставалось около 25 тыс. предприятий по всей стране, но они не играли сколь-нибудь существенной роли в экономике страны в силу своей изношенности, малой рентабельности и просто маломерности. Любителей приобретать такую собственность не так-то много. Это неходовой товар, потому он и залеживается на прилавках приватизаторов. Приватизация перестала быть центром политических баталий, оппозиция смирилась с ее результатами, и хотя любой демографический опрос показывает, что подавляющее большинство населения России отвергает проведенный передел собственности, все меньше голосов слышится с требованием нового витка национализации бывшего госимущества.

Раздел о приватизации был бы неполным, если бы не завершился портретом Анатолия Чубайса, главного ее зачинателя и организатора. В 2000 г. вышла книга Б. Ельцина «Президентский марафон», в которой бывший президент попытался ответить на вопрос, в чем же заключалась сущность политического феномена, называвшегося «Анатолий Чубайс». Вот что он сочинил: «Он (Чубайс) фантастически, за считанные дни, недели, месяцы умел наживать себе непримиримых врагов. Невозможно было объяснить это рационально — ни чертами характера, ни его участием в приватизации, которая была для всего постсоветского общества буквально как красная тряпка. Дальнейшая его карьера показала, что каким бы мирным делом Чубайс не занимался (электричеством, например), он везде сумеет ввязаться в драку. Но вот парадокс: именно за это Чубайса и уважали. Ненавидели, боялись и все-таки уважали. Его «полоскали» со всех флангов, — он был самой желанной мишенью для коммунистов, и для либеральных журналистов, и для какой-то части интеллигенции, и для некоторых бизнесменов. Но в этом напоре, в этой одержимости своими идеями была для меня и притягательность. Я никогда не мог забыть, какая абсолютная и отчасти зловещая тишина воцарялась в зале заседаний во время выступлений Чубайса. По себе знаю: политик не может быть удобен для всех, не может быть благостно принят всеми. Если это политик настоящий, крупный, — он всегда вызывает чью-то отчаянную ярость. Чубайс легко совмещал в себе и взрослый напор и юношескую энергию. Я смотрел на него, и мне казалось, что он не просто одиозный «рыжий», набивший всем и вся оскомину либеральный экономист. Он представитель того поколения, которое придет после меня. Придет обязательно» (Б. Ельцин «Президентский марафон», М. 2000, стр. 111-112).

Вернитесь к этим строкам более внимательным глазом и сразу увидите их полную бессодержательность, пустоту. Парадокс так и остается нерасшифрованным. «Конфликтность», «одержимость», «напор» могут быть чертами характера человека, но никак не раскрывают смысл и сущность деятельности государственного чиновника высокого ранга. А ведь даже беглого обзора поведенческой линии Анатолия Чубайса достаточно, чтобы ощутить и почувствовать его конечные цели. Пожалуй, его роль и место в разрушении российской экономики можно сравнить с той ролью, которую сыграл А. Н. Яковлев в разрушении коммунистической партии и идеологии. И если Яковлева совершенно определенно называли в печати агентом влияния США, то было бы несправедливо отказать в такой же квалификации и Анатолию Чубайсу. И тот и другой во всей своей политической и практической деятельности проводили в жизнь основные постулаты стратегической линии США в отношении России (прежде СССР). Государственная идеология, как и государственная собственность, были основными мишенями для политики холодной войны, начатой в феврале 1946 г. известным выступлением Уинстона Черчилля в США, где впервые был сформулирован тезис о «железном занавесе».

А. Чубайс почти никогда не говорил о таких категориях, как «Родина», «народ», «процветание страны», «суверенитет и независимость России», которые непременно должны были бы присутствовать в словарном запасе национально ориентированного политика. Нет! Он предпочитал всегда обходиться скудным словарем экономиста-рыночника: «свободная конкуренция», «приватизация», «отказ государства от роли экономического субъекта», «бездефицитный бюджет», «фондовый рынок» и пр., это как если бы хирург, начиная операцию, не объяснил своей бригаде задачу сохранения здоровья и жизни пациента, а только механически повторял: «зажим», «скальпель», «тампон» и пр. А. Чубайс и как экономист, и как политик не мог не отдавать себе отчет в том, что его приватизационная кампания повторяет по всем параметрам кампанию «красногвардейской атаки на капитал», совершенной в 1918-1919 гг. его предшественником Львом Давидовичем Бронштейном, в результате которой в стране были почти десятилетняя разруха и полная ликвидация промышленного потенциала Российской империи. Кстати, Б. Ельцин в своих воспоминаниях прямо называет А. Чубайса «абсолютным большевиком по темпераменту, по подходу» («Президентский марафон», стр. 101). Оба в разные исторические эпохи действовали по принципу «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем...». Разрушение было главным побудительным мотивом действий и того и другого. А. Чубайс, конечно, превзошел своего предтечу по масштабам проделанной работы, ибо ему выпала роль уничтожить потенциал второй по величине промышленной державы мира, не находившейся в состоянии войны и не переживавшей полосы кровавых внутренних смут. Если Троцкий действовал, как можно предположить, в соответствии с социально-экономической схемой, разработанной и внедренной в сознание на Западе, то А. Чубайс ориентировался на прямые рекомендации, получаемые от своих американских советников — начиная с директоров-распорядителей Международного валютного фонда и кончая оравой консультантов, осевших в офисах чубайсовского ведомства.

Каким бы неистовым большевиком ни представляли Троцкого, Запад никогда не отказывал ему в поддержке и гостеприимстве, ибо его практическая деятельность объективно отвечала стратегическим устремлениям Запада в отношении Советской России. В конфликте между Троцким и Сталиным — между идеей мировой перманентной революции и национальной социалистической автаркией — Запад неизменно был на стороне Льва Давидовича. А он завещал свой «архиреволюционный архив» университету цитадели капитализма — США.

Точно так же на Западе относятся и к А. Чубайсу. Это их самый любимый беспорочный персонаж в современной истории России. У него нет даже того недостатка, которым грешил Троцкий, — социалистической демагогии. Он химически чистый разрушитель не только экономики, но и исторически сложившегося российского менталитета, основанного на коллективизме, соборности. Чубайс в душе никогда не был гражданином России. Весной 1996 г. на швейцарском курорте в Давосе он, выступая перед международным форумом бизнесменов, политиков, ученых, сказал, что, если в России на выборах президента победят коммунисты, «мы все уедем из России». «Все» — это те, кто видит себя только в роли управленцев, или те, кто видит в России лишь сочетание удобных условий для создания личного состояния. Вообще исследователи давно заметили, что для самых свирепых реформ в России всегда находятся иноземцы, иноверцы, внутренние эмигранты, которым безразлична судьба России и ее народов. И «бироновщина», и «чубайсятина» — это одно и то же.

Впоследствии стало достоверно известно, что А. Чубайс совершал антигосударственные поступки в интересах своих подлинных хозяев. В 1998 г., когда ему как близкому члену «Семьи» было ясно, что страна движется к финансовой катастрофе, т. е. фактическому признанию себя банкротом, он заранее предупредил своих американских клиентов о приближающейся опасности, и они, получив сигнал тревоги, в срочном порядке вывели из России основную часть своих инвестиций, вложенных в государственные ценные бумаги, чем значительно усилили разрушительный эффект августовского дефолта.

Позднее, став председателем совета директоров РАО «ЕЭС», А. Чубайс продал иностранцам 32% акций энергосистемы России, тем самым нарушив закон, запрещающий передавать иностранцам более 25%. Такой большой пакет позволяет иностранным вкладчикам капиталов блокировать любые решения российской стороны. По уставу акционерных обществ блокирующий пакет акций состоит из 25% плюс одна. А. Чубайс создал себе такие условия, когда его не могут сместить с поста руководителя РАО «ЕЭС» без согласия иностранцев, чью политику он проводит последовательно и напористо. Свидетельств его преданности Западу можно приводить сколько угодно, нет только доказательств преданности его национальным интересам России.