Дело было вечером, или

ОДНАЖДЫ В РЕСТОРАНЕ

Запись с ансамблем Владимира Густова, ресторан «Бригантина», 06.01.1986

 

БРОДВЕЙ

Демозапись с Александром Богдановым, Клуб ЛГУ, 22.01.1987

 

СКРЫПУЧАЯ ТУЖУРКА

Домашние записи, 1987 год

 

Смертная любовь

 

В школе, что закрылась,

С шестого класса «а»,

Витьке полюбилась

Девчоночка одна.

Звали её Мила,

Деваха – хоть куда!

Так опередила видом

Детские года.

 

Он за ней по следу

Носил её портфель,

И копил с обедов

Копейки на коктейль.

Как-то раз в жасмине

В них заиграла кровь,

Вспыхнула меж ними ночью

Смертная любовь.

 

Но решила Мила –

И как её понять?! –

На Вениамина

Приятеля сменять.

Витька был с рожденья

Росточком маловат,

А высокий Веня Дубов

Был акселерат.

 

Но у Витьки папа –

Сержант-милицанер!

И сынок из шкапа

Взял тайно леворьвер.

Вечером в парадном

Он пару подловил,

И. сглотнувши жадно слюни,

Речь проговорил:

 

«Что же ты, Людмила,

Целуешься тут всласть? –

Так-то ты любила,

И так-то ты клялась!

А тебя, высокий,

Не раз предупреждал –

Лучше б ты уроки, умник,

Дома повторял!»

 

Выругался грозно

И поднял револьвер –

Человек серьёзный

Советский пионер!

Где-то надрывалась

Нерусская Пиаф.

Во дворе раздалось громом

Жуткое пиф-паф.

 

Сразу все сбежались

И начали базар:

«Ах, какая жалость!»

И «Ох, какой кошмар!»

И бедняге Витьке,

Хоть ростом был он мал,

Участковый Титькин, сука,

Руки заломал.

 

Свежие могилки

В слезинках и венках.

Витька в предварилке

Повиснул на шнурках.

Дворничиха Рая

Вытирает кровь –

Вот она какая, дети,

Смертная любовь!

 

15.08.1985.

 

Привокзальный кабачок

 

Играет маленький оркестрик на эстраде,

А по паркету скачут выпившие дяди.

Им так понравилися тутошние Нади,

Что не боятся быть представлены к награде.

 

А тёти Нади чешут крашеные пряди,

И ищут истину отнюдь не в лимонаде.

Они напыщенны и спереди и сзади,

И вас к себе не пригласят за Бога ради.

 

Ах, посетите привокзальный кабачок,

Станцуйте с Надей рок-н-ролл и казачок!

 

Вот капитан плывёт, как бот по водной глади.

Он в честь сегодняшней гулянки при параде.

Он от фуражки и до кортика в помаде,

Поскольку нету с ним жены, а только Нади.

 

А вот красотка в укороченном наряде.

Вы с этой Надей не останетесь в накладе –

Её ребёнок круглосуточно в детсаде,

А значит, Надя может быть в любом раскладе.

 

Ах, посетите привокзальный кабачок,

Любая Надя тут заглотит ваш крючок!

 

А милицейские посты стоят в засаде

На чёрном ходе и у двери на фасаде.

Мы посочувствуем ОРУДовской бригаде,

Ведь смысл жизни в коньяке и в шоколаде!

 

И наплевать, что негритосы дохнут в Чаде,

И что Америка наглеет на Гренаде! –

Три революции свершилось в Петрограде,

И по заслугам нам шампанское и Нади!

 

Ах, посетите привокзальный кабачок,

И вместе с Надей пейте с горя коньячок!

 

03.07.1985.

 

 

Однажды в ресторане

(Рассказ бедняги урки о комсомолке Нюрке)

 

Однажды в ресторане

Сидел я, как в дурмане.

По клавишам наяривал тапёр.

И тут вошла красотка,

Вихляя, словно лодка.

Я с ней завёл конкретный разговор:

 

«Мадам, прошу, постойте,

Вниманьем удостойте!

Я Вам хочу бокал преподнести.

Сверните правым галсом –

Я сразу догадался:

Вы широки душою, как в кости.

 

Увидев Вашу статность,

Я ощутил приятность.

Позвольте Вас за талию обнять.

Я – классный вор со стажем,

И всё, что есть в Пассаже,

Я Вам отдам, век воли не видать!

 

Слова мои Вам в уши –

Я клятвы не нарушу!

Я не какой-то Васька-фармазон!

Одна сегодня в морге,

Её пальто из норки

Померить Вам как будто есть резон.

 

Мадам, такие груди

Не сыщешь в Голливуде,

А тут как раз до завтра есть жильё…

Отказов я не знаю,

И очень я желаю

Взглянуть на Ваше нижнее бельё!»

 

Уже мне стало ясно:

Она на всё согласна!

Но вдруг от страха выронил рубли –

Движением красивым

Она достала ксиву,

И сзади двое в штатском подгребли.

 

Давно не знал я, зёма,

Подобного облома…

Лиха беда от этих женских тел!

Когда б у той легашки

Потоньше были б ляжки,

То я б сейчас на зоне не пыхтел.

 

18.06.1985.

 

 

Поход по кабакам

 

В который раз прошёл поход по кабакам.

Сидели, пили у кого-то на квартире.

Но было мало, ведь не дало нам вино по мозгам,

Ведь точно помнили, что дважды два – четыре.

 

А магазины все давно уже закрыты.

И на моторе мы помчалися в пивняк под отходняк,

И заказали пива целое корыто – пустяк,

У нас у каждого в кармане четвертак.

 

Мы хороводом танцевали краковяк.

Но прикрывать пивняк халдеям стало нужно.

Мы всё допили, повалили в молодёжный кабак,

Который проще называется «гадюжник».

 

И похудел от этих дел тугой лопатник –

Конину пили мы, устроив тарарам, по триста грамм!

Но прикрывать любимый «гадник» стал привратник-баран,

И побежали мы в далёкий ресторан.

 

Какие девки там! – уж я-то в этом спец,

Ведь с ними раньше еженощно я водился.

Любую суку брал под руку и тащил под венец,

Женился вечером, а утром разводился.

 

Дарил я жёнам иногда на память трёшник,

Ну, а они мне, на беду, каких-то блох под нежный вздох.

И в поликлинике колол уколы кожник – ох-ох! –

И вот теперь на это дело стал я плох.

 

И, поклонившись им с ухмылкою слегка,

Купили водки по червонцу за бутылку.

Мы не желали, чтоб задали нам опять трипака,

И за такси ушли без женщин на развилку.

 

Пока машину на стоянке дожидались,

То эту водку подчистую подмели, гася угли.

Но у таксиста самогонка оказалась – рубли

И в этот раз нисколько нас не подвели.

 

И вот ни капли не осталось, ни рубля.

Мы гоп-ля-ля орали, сидя на скамейке.

А так как прямо из горла мы, а не из хрусталя,

Из нас полилося спиртное, как из лейки.

 

Эх, отыскать бы утром двадцать две копейки…

 

01.1985.

 

Мужики у ларька

 

Мужики у ларька

В ожидании пивка

За беседой время проводили:

«Я слыхал, вчера Петра

Штрафанули на «петра»,

И на год в тюрьму Серёгу посадили!»

 

«Да какое на год!

Да совсем наоборот! –

Не на год, а на три, я ведь знаю!

Не берёгся, ну и вот

Доигрался, обормот –

Сберегла его милиция родная!»

 

«Еле жив! Ну и ну!

Я вчера избил жену!»

«Ну а я прищучил суку-тёщу!»

«Ну а я посуду сдал,

И с друганом поддавал,

А потом ещё завлёк красотку в рощу!»

 

«Все вчера напились,

Ах, пились ты провались!

Что же делать, пьянка всем в охоту…»

«Где поилица, ну, где?!

Не придёт, так быть беде!

Хорошо, хоть послезавтра на работу.

 

На проклятый завод,

Где всё задом-наперёд,

А начальство… ох, и раздолбайство!

Каждый третий в стельку пьян,

И какой тут, к чёрту, план –

Не умеем мы планировать хозяйство!»

 

Всенародный запой

Обсудив наперебой,

До высоких уровней добрались:

Говорили про Москву,

Про извечную тоску

И про то, за что в семнадцатом сражались…

 

«Здравствуй, Люба, давай

Всем по кружке наливай!

Нет, не греть! Да-да, одну с повтором.

А «Балтийских» нету? Жаль!

Да, я как-то задолжал

Два рубля… А сдачу дай мне «Беломором»!»

 

В ожидании пивка

У заветного ларька

Мужики минуты скоротали.

Потушили все угли,

И душою отошли,

И пошли себе в сверкающие дали…

 

08.05.1985.

 

 

Песенка про тёщу

 

Кругом зажала жизнь в тиски.

И денно, даже нощно

Меня на мелкие куски

Распиливает тёща.

Ведь я ж не трогаю её,

А всё равно воняет.

А для чего бузит, хамьё,

Она сама не знает.

Послушай ты, шершеляфам,

Схлопочешь по ушам!

 

И в дождь, и в солнце, и в мороз,

И при другой погоде

Своим нытьём чуть не до слёз

Она меня доводит.

То слышно хлопанье дверей,

То чашками звонарит,

А то гадюжьею своей

Улыбкою подарит –

Ну что ты скалишься, змея,

Ухмылку затая?!

 

А ну, пошла на место! Ась?

Опять, зараза, разошлась?

А ну-ка, замолчи, чтоб ни гу-гу!

А будешь много выступать,

То я не стану разбирать,

Бензином оболью и подожгу!

 

Сгорает молодость дотла.

На мне повисла тиной

И тело тюлем обвила

Мещанская рутина.

Ох, и попался я в капкан! –

Для дур закон не писан,

Она кричит мне: «Хулиган!

Ты здеся не прописан!»

А кто я, зять или не зять,

Такую вашу мать!

 

И пилит-пилит целый день,

Да плюс к тому икает.

Везде слоняется, как тень,

И нудно подвывает:

«Гляди, ребёнок твой потёк,

И мусору навалом!

Мол, ты спиваешься, зятёк!» –

А ты мне наливала?

Не наливала, так заткнись,

И в тряпочку уткнись!

 

А ну, пошла на место! Ась?

Опять, зараза, разошлась?

А ну-ка, замолчи, чтоб ни гу-гу!

А будешь много выступать,

То я не стану разбирать,

Бензином оболью и подожгу!

 

Ого, по-новой завелась! –

Не нравится, стервозе…

Воды холодной напилась

И снова, вон, егозит.

Эй, ты, позволишь мне узнать,

Чего ещё отмочишь?

Что? Недовольная?! Молчать!

Фонарь под глазом хочешь?

Побойся Бога и меня,

Поганая свинья!

 

Тебя, паскуду, я к стене

Гвоздями присобачу,

И люди в ноги будут мне…

Не бойся, не заплачут!

Нет, не беру я на испуг,

Мне сил пока хватает,

А то придёт с гитарой друг

И вовсе задолбает!

Ну что, не хошь? – Тогда уймись,

Усохни и приткнись!

 

А ну, пошла на место! Ась?

Опять, зараза, разошлась?

А ну-ка, замолчи, чтоб ни гу-гу!

А будешь много выступать,

То я не стану разбирать,

Бензином оболью и подожгу!

 

04.12.1981.

 

 

Кучер

 

В карете, что досталась по наследству,

Я еду с ощущеньем новизны.

Но где найти испытанное средство,

Чтоб вылечить мне кучера от сильной кривизны?!

 

Ох, не сказать, как душенька устала!

По кругу ехать – это ж не вперёд!

Мы вертимся с утра вокруг квартала,

А он сидит на облучке, о счастье всё поёт.

 

Эй, кучер!

Прими немного вправо!

Гляди: ухаб на мостовой!

Да перестань ты петь,

Не мучай!

Не лей в меня отраву!

Ну что изменится с того,

Коль счастья всем хотеть?!

 

На что мне сдался косоглазый малый?

Кому вручил я сдуру жизнь свою?

Неужто ему жалованья мало?

Бандит неблагодарный! – ведь кормлю его, пою.

 

Кричит он в исступлённом пьяном раже:

«Залётные!» – и нет на нём креста.

А я всё жду и жду, чудак, когда же

Натянется струной звенящей правая бразда?

 

Эй, кучер!

Прими немного вправо!

На перекрёстке постовой,

А ты его кнутом

Покруче!

Какой ты робкий, право!

Ну что ухудшится с того,

Коль чуточку свернём?!

 

У нас в стране, да впрочем, и не только,

Движение по правой стороне.

Куда ж ты направляешь птицу-тройку?

Попомни моё слово, мы вернёмся к старине!

 

А он всё влево, мы сейчас столкнёмся

Со встречною повозкой гужевой.

Под свист кнута мы к гибели несёмся,

И только чудо завернёт. Спаси нас, Боже мой!

 

Эй, кучер!

Прими немного вправо!

А нет – слезай, и чёрт с тобой,

Поеду без седин!

Так лучше!

Других найду ораву!

Хоть что изменится с того,

Ведь все вы как один…

 

20.09.1984.

 

Комиссарская дочь

 

Жил да был комиссар.

Он водил эскадрон

По забрызганной кровью Расее.

И летел на пожар

В чёрной кожанке он

И в скрипящей как снег портупее.

 

Комиссар иногда

Приезжал из степи

И шептал подрастающей дочке:

«Нам беда – не беда,

Ты чуть-чуть потерпи,

Скоро лучшие будут денёчки!»

 

Но красивый бандит

На гнедом жеребце

Комиссара достал из винтовки.

И солдат-инвалид

Злую весть об отце

Бедной дочке привёз из Каховки.

 

И она сиротой

В путь-дорогу ушла,

И рыданья уняв еле-еле,

Промышляла торбой,

Но упрямо ждала

Лучших дней на ближайшей неделе.

 

Только стало невмочь

После сотни недель,

И с идейных высот гегемонов

Комиссарская дочь

Снизошла на панель

И отдалась за десять «лимонов».

 

И пришла, наконец,

Полоса лучших дней –

Осетрина, коньяк в «Метрополе».

А убитый отец

В портупее своей

Позабытый лежал в чистом поле.

 

20.08.1985.

 

 

Дело было вечером, или

Не пейте, девочки, не пейте!

 

Учили девочки уроки.

Давали девочки зароки.

Увы, к наукам нет влеченья…

Ох, как охота приключенья!

 

А так как дело было вечером,

Девчатам делать было нечего.

Они, помазав тушь и лак,

Тайком от мам пошли в кабак.

 

Там все весёлые и пьяные,

Поют Кутунья с Челентаною.

Там всё, как в Штатах, не по-русски –

Коктейли дуют без закуски.

 

А так как дело было вечером,

И делать, вроде, было нечего,

На их столе копились кружки.

И накоктейлились подружки.

 

И под воздействием спиртного –

С кем не бывает, что ж такого! –

На них нашли порывы грешности

И захотелося им нежности.

 

А так как дело было вечером,

И делать, значит, было нечего,

Глядят – ребята, и одни…

И познакомились они.

 

А были мальчики на славу –

Их пригласили пить какаву,

Послушать нового диска –

Мол, что здесь делать, тут тоска!

 

А так как дело было вечером,

Ребятам делать было нечего,

А им без ласк такая злость!

Ну, вот и всё. И понеслось…

 

06.01.1985.

 

Монолог потерпевшего

 

Поверь мне, что нёс я, родная,

Все деньги домой, без загашника.

Но только свела проходная

Случайно с одним однокашником.

 

Который по счёту годочек

Не виделись с ним – Бог не ведает.

Решили мы взять пузырёчек

И встречу отметить как следует.

 

Бутылочку «Веры Михалны»

Хотели распить мы на лестнице,

Но эти жильцы так нахальны,

Что даже во сне не пригрезится!

 

Они нас гурьбой из парадной

Пинками на воздух отправили,

И, дабы избегнуть попятной,

Бульдога на стрёме поставили.

 

Везде, как чумную калеку,

Ругают и травят собаками!

Где ж русскому пить человеку? –

Да только в помойке, за баками!

 

Со смаком кляня невезуху,

Пошли мы к реке, там безлюдина,

Там кружку с чернягой старуха

Даёт напрокат за посудину.

 

В кустах набрели на шпану мы,

Они под воздействием «Сополса»

Красиво орали под струны

Тюремные песни в три голоса.

 

Друг с другом по фене судача,

Спросили у нас «Беломорчику»

И двадцать копеек в придачу,

И быстро чтоб, без разговорчиков!

 

Ну, тут уж во мне взбунтовалась

Моя пролетарская косточка!

Такая махня разыгралась…

Очнулся – темно и ни звёздочки.

 

Куда-то пропал однокашник,

Наверно, на небо отправили.

Куда-то девался бумажник.

Бутылку (пустую) оставили.

 

Когда я подал заявленье

В участке про эти художества,

Они принесли сожаленья:

«Таких, мол, великое множество!»

 

Да, плакала наша получка!

Такая вот жизнь неприглядная.

Не надо ругаться, и лучше

Сходи за пивком, ненаглядная…

 

04.04.1984.