Травяные чаи и отвары

 

Трудно себе представить быт русских людей без чая и самовара. Чай в русском народе «уважали». Русский человек всегда любил чайком побаловаться, ведь от него «лиха не бывает», а «вода дырочку найдет». Еще о чае на Руси сложены такие поговорки:

 

«Чай — малый неглупый, но без сахару и он дурак.

Если человек по одному стакану чай пьет, быть ему одному.

Чай не пил — какая сила, чай попил — совсем ослаб».

 

В течение многих веков на Руси собирали всевозможные ароматические и целебные травы для чаев.

Собирали травы не только знахарки, но и все деревенские жители. Как правило, в семье заготавливали травы для чаев и отваров на «каждый день». Лечиться все-таки ходили к лекарю. Занимались сбором трав старшие женщины в семье — «большухи» — свекровь и старшая из невесток или дочерей.

Высушенные лесные и полевые травы бережно хранили. В составе чая, приготовленного из этих трав, нет кофеина, поэтому такой чай не обладает возбуждающим действием, но зато он богат витаминами, минеральными и ароматическими веществами.

В каждой деревне, в каждой семье были свои любимые чаи: из осенних покрасневших листьев лесной земляники, из листьев, цветков и ягод малины или ежевики, из листьев ароматной мяты, смородины, тимьяна или чабреца, из цветков липы.

В народной медицине земляника была очень популярна. Из нее обычно делали отвар — причем из всего растения, собранного во время цветения. Пили отвар как чай, горячим и холодным, когда хочется пить, при простудах, высокой температуре, при заболеваниях сердца, почек, печени.

О происхождении земляники русский народ сложил легенду, в которой рассказывается о том, что в прежние времена земляника не имела ягод. И когда Иисус Христос, будучи еще ребенком, гулял в лесу, земляника очень испугалась и опечалилась, что ничем не сможет порадовать Господа — ведь нет ничего, что она могла бы отдать Ему, — хотя бы вкусной ягодки. Спаситель услышал мольбы маленького растения, наклонился к нему и поцеловал. И тотчас на месте поцелуя появилась и стала расти ягодка. И с тех пор земляничники радуют людей и даруют им наслаждение.

В Южной Сибири особой любовью пользовался чай из старых сухих листьев бадана. В центральных и северных районах России широко использовался чай из листьев кипрея — иван-чая. В старину его даже вывозили из Московии в страны Европы наряду с пенькой, лесом и смолой.

На Руси очень любили чай с мятой. Ее же добавляли в квас, благодаря чему он не только приобретал приятный запах и вкус, но и дольше хранился. Отвар мяты использовался как ароматическое вещество при выпечке пряников. Листья и цветки растения добавляли в качестве приправы к салатам, супам, рыбным и овощным блюдам, а вот добавление мяты в молоко предупреждает скисание и удлиняет срок его хранения.

 

 

Глава восьмая

Знахари-начетчики

 

Были и знахари-начетчики, которые лечили больных «отчитыванием».

Такой вид лечения в основном применялся при болезнях, которые обусловливались присутствием нечистой силы в больном, порчей и сглазом: при сумасшествии, кликушестве, эпилепсии, при некоторых других хронических, а также иногда и детских болезнях.

Отчитывали или такими молитвами, как «Отче Наш», «Царю Небесный», «Достойно есть», «Да воскреснет Бог», или пользовались для этой цели Библией, или же произносили специальные молитвы, большей частью апокрифического происхождения, имеющие иногда характер настоящих заговоров.

Отчитывание, в том виде, как оно практиковалось в народе, несомненно, след церковного влияния.

Применение «врачевальных» молитв, как на это указывают данные Большого требника, требника Петра Могилы и в особенности рукописных требников, не так давно входило в церковную практику. Кроме общих врачевальных молитв здесь нередко содержались и специальные молитвы, предназначенные для врачевания какой-либо части человеческого организма или какой-либо специальной болезни. Таковы молитвы: молитва над главой болящему; молитва болящему очима; молитва над кровию многою, текущею из носа; молитва на исцеление зубам; молитва над онемевшим болям; молитва болящим сердцем; молитвы над болезнью рук и ног; молитвы от лихорадки; молитвы от горячки; молитвы от ломоты; молитвы от рези; молитвы от стрельбы; молитвы от бессонницы; молитвы от водянки («от запора вод»); молитвы от укушения змеею, молитвы при трудных родах («егда начнет жена детя родити не борзо»); молитвы от других болезней.

В зависимости от случая и периода болезни отчитывание совершалось или самими домашними, или же, что всего чаще, странствующими монашками и знахарями-начетчиками, особенно славящимися, вместе с начитанностью в божественных книгах, и праведностью своей жизни.

Подобных стариков-начетчиков было немного, и рассказы о их искусстве отчитывания и строгой жизни передавались из деревни в деревню, а иногда разносились каликами перехожими.

К начетчикам приезжали из самых отдаленных мест России с больными и нередко оставляли их на житье, чтобы пройти установленный курс лечения.

Начетчик, по несколько раз в день и по несколько часов, читал над больным установленные молитвы, кадил ладаном, обрызгивал святой водой и пр. Отчитываемый во время лечения обыкновенно питался одной только водой и просфорами.

Для проведения обряда отчитывания бесноватых, кликуш и буйствующих существовали особые длинные и широкие скамейки с укрепленными по углам четырьмя ременными петлями. В эти ремни продевались и при помощи них удерживались руки и ноги «бесноватого», которого заставляли лечь на скамью лицом вверх.

Курс лечения длился от нескольких дней до нескольких недель, смотря по успешности лечения и по степени и силе порчи.

Иногда получивших известность начетчиков, отчитывающих бесноватых и одержимых, приглашали на дом.

Такие начетчики, впрочем, как и некоторые знахари-шептуны, были людьми глубоко верующими, вознаграждения, большей частью, не требовали, а брали то, что им могли и считали нужным дать.

В этнографических записях XIX века приводится рассказ о проведении такого сеанса отчитывания:

«— Ты, дядя, к читалке, что ль? — спрашивают невзрачного вида мужика, подъехавшего с бабой, на плохонькой и тощей лошаденке, к дому одной такой начетчицы.

— Да, голуба, молитвенных читать.

— Откуда?

— Из Лапотнова.

— Далеко отсюда?

— Да надо верст сорок быть, а не то и больше.

Баба и мужик входят во двор, а потом в сени. В сенях, направо и налево, двери. Мужик останавливается в нерешительности и начинает топтаться.

Наконец, сделав решительный жест рукой, он отворяет одну из дверей и вступает со спутницей в избу.

Изба, довольно большая, разделена на две половины стоящей посредине огромной русской печью и перегородкой. В правой половине, куда они вошли, на лавках, кадках и на полу сидят бабы и мужики, на печке также лежат 3–4 человека.

На другой половине сидят две бабы позажиточнее, по всей вероятности, жены разбогатевших мужиков или мелких торговцев. Перед иконами, у стола, стоит небольшого роста толстенькая старушка, лет 70-ти, в ситцевой серой юбке и такой же кофточке, сильно поношенной и грязной. За столом, под иконами, положив голову на руки, сидит еще баба.

— Исцели рабу твою Анну, — читает старушка ворчливой скороговоркой, — молитвами апостолов, угодников Божиих Печерских, Соловецких, Афонских… Чудотворца Николая, целителя Пантелеймона, Тихона Задонского, чудотворца, Тихона Калужского, чудотворца, мучеников… помилуй рабу твою Анну.

Сидящая за столом баба всхлипывает, вздыхает и твердит:

— Господи, Господи!

Затем старуха читает Символ Веры, молитву Господню, «Милосердия двери», «Живый в помощи» и другие молитвы и псалмы.

Читалка упоминает и Почаевскую Богородицу, и Владимирскую, и Казанскую, и еще до десяти, и в заключение читает «заключительную» молитву.

В ней она заклинает духа нечистого, духа немощи, духа болезни, посланного кем-либо, или встречного, или полуденного, или в водах, болотах и лесах живущего, вселившегося от наговора мужеска или женска, — чтобы вышел он из головы или из чрева, или из груди, или из других частей тела болящего.

Затем читалка благословила отчитываемую бабу на «отпуск»

Во время чтения остальные пациенты довольно громко вели свои разговоры: «молитвенник» был чужой, а, следовательно, им до него и дела не было.

Одна повествовала о том, что «недуг» вступил ей сначала в ногу, потом в живот, а там забрался в спину, где уселся, как медведь, и не дает разогнуться.

Другая рассказывала о болезни своей дочери, что ей «бытто, сделали по насердкам», и, вот, лежит она теперь пластом, чахнет и маковой росинки в рот не берет.

Мужик вполголоса передавал своей соседке, что в его бабу, надо быть, вселился дух, корежит ее, ломает, она кричит, матершиной ругается и «неподобные штуки выкидывает»

Дошла очередь читать молитвенник и до испорченной бабы. Лицо ее казалось до невозможности утомленным. Начались предварительные, обычные расспросы.

Мужик долбил только: «испортили», «дух в нее вселился»

Баба молчала.

— На кого же вы думаете? — спросила, наконец, читалка.

— Думали, матушка, думали, и сейчас думаю, что никто больше, как невестка, моего отделенного брата жена, потому большая контрабация шла между бабами, как жили мы вместе…

— А разве твоя невестка такими делами занимается?

— Кто ж ее знает? Может, сама, а, может, кого другого нашла.

— Э-э-эх-ма, завелась эта погань, везде завелась! — закачала головой читалка. — Ну, пойдем, помолюсь и за тебя. Как тебя зовут-то?

Аксинья. — Лицо вдруг судорожно передернулось, она вскочила с лавки, затопала ногами, закружилась, закричала: — Матрешка, Матрешка!.. — и посыпались ругательства, одно другого хлеще, по адресу этой Матрешки.

Старуха читала «Да воскреснет Бог», крестила больную, брызгала водой, ничего не помогало.

Наконец Аксинья как-то сразу вся опустилась, села на пол и притихла.

Ее посадили за стол.

Начался и кончился молитвенник, а она все сидела, не поднимая головы от стола.

— Ну что, Аксиньюшка, полегчало ли тебе хоть немного?

— Как бы чуточку легче стало, — тихо ответила Аксинья.

Старуха сбегала за водой:

— Пей три раза в день. Тут на неделю хватит. Да если кто придет за чем, гоните, ничего никому в эту неделю не давайте, Боже вас упаси! Ваша лиходейка за чем-нибудь да придет, что-нибудь да попросит, дадите, еще крепче свяжет, и молитва моя не поможет.

Мужик взял бутылку, полез в карман, твердя: «Сполню, матушка, все сполню, не пущу», — и подал старухе монету.

Должно быть, не крупна была монета.

Сознавал это, вероятно, и мужик, потому что как-то особенно и выразительно кашлянул.

— Ну, — обратился он к бабе, — пойдем, Аксинья, — и уже с порога кликнул: — Спаси вас Христос, матушка!»